| Статистика Сартр Жан-Поль Шарль Эмар Жан-Поль Шарль Эмар Сартр (фр. Jean-Paul Charles Aymard Sartre; 21 июня 1905, Париж — 15 апреля 1980, там же) — французский философ, представитель атеистического экзистенциализма (в 1952—1954 годах Сартр занимал близкие к марксизму позиции), писатель, драматург и эссеист, педагог. Сартр был, кроме прочего, общественным деятелем, участником революции во Франции 1968 г. (можно даже сказать, её символом: бунтующие студенты, захватив Сорбонну, впустили внутрь одного только Сартра), в послевоенные годы — многочисленных демократических, маоистских движений и организаций. Участвовал в протестах против Алжирской войны, подавления Венгерского восстания 1956 года, Вьетнамской войны, против вторжения американских войск на Кубу, против ввода советских войск в Прагу, против подавления инакомыслия в СССР. В течение жизни его политические позиции достаточно сильно колебались, но всегда оставались левыми, и всегда Сартр отстаивал права обездоленного человека, того самого униженного «Самоучки», если цитировать роман «Тошнота». Вместе с Симоной де Бовуар и Морисом Мерло-Понти он основал журнал «Новые времена» («Les Temps modernes»). Выступал как сторонник мира на Венском конгрессе народов в защиту мира в 1952 году, в 1953 году был избран членом Всемирного Совета Мира. После неоднократных угроз французских националистов ими была взорвана его квартира в центре Парижа. Двоюродный племянник Альберта Швейцера. Литературная деятельность Сартра началась с романа «Тошнота» (фр. La Nausée; 1938). Этот роман считается лучшим произведением Сартра, в нём он поднимается до глубинных идей Евангелия, но с атеистических позиций. В 1964 году Жан-Поль Сартр был удостоен Нобелевской премии по литературе «за богатое идеями, пронизанное духом свободы и поисками истины творчество, оказавшее огромное влияние на наше время». Он отказался принять эту награду, заявив о своём нежелании быть чем-либо обязанным какому-либо социальному институту и поставить под сомнение свою независимость. Кроме того, Сартра смущала «буржуазная» и ярко выраженная антисоветская ориентация Нобелевского комитета, выбравшего, по его словам («Почему я отказался от премии»), неудачный момент для присвоения премии — премия была присуждена, когда Сартр открыто критиковал СССР. |
| Люди, вы трудитесь тщетно в своей ненасытной корысти, Вновь и вновь заводя ссоры и брань и войну. Узкий предел положен всему, что дарится природой. Но бесконечны пути праздных суждений людских. Слышал мудрец Эпикур, сын Неокла, от Муз эти речи, Иль их треножник святой бога-пифийца открыл 785 . То же самое будет нам дальше еще виднее из его учений и речений. Из древних философов ближе всего ему был Анаксагор, хотя и с ним он кое в чем не соглашался (говорит Диокл), а также Архелай, учитель Сократа; ближних своих, по словам Диокла, он заставлял для упражнения заучивать на память его сочинения. 13 Аполлодор в «Хронологии» говорит, что Эпикур был слушателем Навсифана и Праксифана, но сам Эпикур (в письме к Еврилоху) от этого отрекается и называет себя самоучкой. Равным образом он отрицает (как и Гермарх), что существовал философ Левкипп, которого другие (и даже эпикуреец Аполлодор) считают учителем Демокрита. А Деметрий Магнесийский говорит, будто слушал он даже Ксенократа. 14 Все предметы он называл своими именами 786 , что грамматик Аристофан считает предосудительной особенностью его слога. Ясность у него была такова, что и в сочинении своем «О риторике» он не считает нужным требовать ничего, кроме ясности. А в письмах своих он обращается не «желаю радоваться» 787 , а «желаю благополучия» или «желаю добра». Аристон и «Жизнеописании Эпикура» уверяет, будто свой «Канон» он списал из «Треножника» Навсифана, тем более что он даже был слушателем этого Навсифана, равно как и платоника Памфила на Самосе. А философией начал он заниматься в 12 лет и школу завел в 32 года. 15,16 Родился он (по словам Аполлодора в «Хронологии») в третий год 109-й олимпиады, при архонте Сосигене, в седьмой день месяца гамелиона 788 , через семь лет после смерти Платона. В 32 года он основал свою школу – сначала в Митиленах и Лампсаке, а через пять лет переехал с нею в Афины. Умер он на втором году 127-й олимпиады, при архонте Пифарате, отроду семидесяти двух лет; школу от него принял митиленянин Гермарх, сын Агеморта. Смерть его случилась от камня в почках, а болел он перед тем четырнадцать |
| Сочинение И. Т. приобрело большую популярность в араб. мире; поставленная им задача демонстрации совместимости богословских и философских истин позднее на более высоком теоретическом уровне решалась в трактатах Ибн Рушда и др. исламских авторов. На лат. язык сочинение И. Т. впервые было переведено с евр. языка Пико делла Мирандола в XV в., в 1671 г. Э. Покок издал оригинальную араб. версию с собственным лат. переводом под заглавием «Philosophus Autodidactus, sive Epistola... de Hai Ebn Yokdhan, in qua ostenditur quomodo ex infereorum contemplatione ad superiorum notitiam ratio humana accendere possit» (Философ-самоучка, или Сочинение о Хайе Ибн Якзане, в котором показывается, как человеческий разум от созерцания низшего может возвыситься до познания высшего). К наст. времени повесть И. Т. переведена на все европ. языки, на мн. из них (в т. ч. на русский) она переводилась неоднократно. Соч.: Науу Ben Yaqza n: Roman philosophique d " Ibn Thofail: Texte arabe, trad. franç./Ed. L. Gauthier. Beyrouth, 1936 (рус. пер.: Роман о Хайе, сыне Якзана/Пер. и предисл.: И. Кузьмин. Пг., 1920; Повесть о Хайе, сыне Якзана [Повесть о Живом, сыне Бодрствующего]/Пер., вступ. ст. и коммент.: А. В. Сагадеев. М., 1988). Лит.: Hourani G. F. The Principal Subject of Ibn Tufayl " s Науу Ibn Yaqza n//JNES. 1956. Vol. 15. N 1. P. 40-46; Hawi S. Islamic Naturalism and Mysticism: A Philos. Study of Ibn Tufayl " s Науу Bin Yaqza n. Leiden, 1974; idem. Ibn Tufayl " s Appraisal of His Predecessors and Their Influence on His Thought//Intern. J. of Middle East Studies. 1976. Vol. 7. N 1. P. 89-121; Goodman L. Ibn Tufayl//History of Islamic Philosophy/Ed. S. H. Nasr, O. Leaman. L., 1996. [Vol. 1.] P. 313-329; The World of Ibn Tufayl: Interdisciplinary Perspectives on Науу Ibn Yaqza n/Ed. L. I. Conrad. Leiden, 1996. Д. В. Смирнов Рубрики: Ключевые слова: ВАХБ ибн Муннабих ибн Камил ибн Сайадж, Абу Абдаллах (654 или 655 - 728 или 732), мусульм. ученый-традиционалист, принадлежавший к табиун ИБН РУШД Абу аль-Валид Мухаммад (1126 - 1198), исламский философ, богослов и ученый, комментатор сочинений Аристотеля |
| Но Россия не может себе этого позволить, потому что Россия — один из центров современной человеческой цивилизации, самостоятельных центров, несущих в связи с этой самостоятельностью огромную ответственность за то, что происходит в мире. Кроме того, наша научная традиция, которая привела нашу страну к огромным достижениям в области науки и техники, не может пресечься. Учебное заведение и научный центр, в котором мы сейчас находимся, являются свидетельством жизнеспособности нашей науки. Именно с такими центрами и следует связывать реальное развитие и реальную модернизацию страны — не псевдомодернизацию, которая за стеклянными, пластмассовыми и стальными фасадами скрывает внутреннюю слабость. Слабость всегда проявится, для этого не нужно вступать в прямое столкновение с другими странами; она проявится в неконкурентоспособности во всех областях — от науки до спорта. А теперь позвольте мне высказаться на тему научного отношения к окружающему нас миру. Замечательные слова принадлежат Канту, приведу их по памяти. Великий философ говорил о том, что только две вещи могут вызывать восторг и преклонение — это звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Две особенности нашей вселенной делают науку возможной, потому что сама вселенная и прекрасна, и упорядочена. Если бы не было гармонии бытия, не было бы науки. Если бы был хаос, то не было бы научного знания. Многие ученые, независимо от их отношения к вере, говорят о глубоком благоговении, которое вызывает у них мироздание. Приведу слова Эйнштейна: «Самое прекрасное, что мы можем пережить, — это чувство таинственного. Именно оно лежит в основании подлинного искусства и науки. Тот, кому это чувство чуждо, кто не может остановиться в изумлении и благоговении, — не лучше мертвеца, его глаза закрыты». Красота вселенной, гармония бытия призывают нас к тому, чтобы мы познавали вселенную. Мне рассказывали об одной женщине, которая была самоучкой и любительски занималась астрономией. У себя дома она создала некое подобие телескопа, смотрела на звездное небо, и кто-то серьезно спросил ее: «А зачем вы все это делаете — и деньги тратите, и силы?» Ответ был удивительный: «Ведь вселенная так прекрасна». Эта женщина вкладывала свои незначительные ресурсы, чтобы увидеть красоту вселенной как можно ближе. Ученый, вооруженный соответствующими инструментами, механизмами, знаниями, пытается проникнуть вглубь этой красоты. Многих людей науки влечет именно завораживающая красота вселенной, цвет далеких галактик или поразительное устройство атома углерода, благодаря которому только и возможна органическая жизнь. Именно это переживание является главной движущей силой научного поиска, ведь практическое применение научные открытия подчас находят гораздо позже. По природе своей мы существа, ищущие познания; мы хотим понять, как устроено мироздание, как возникла вселенная, как рождаются и умирают звезды, и наука — одно из глубочайших проявлений нашей духовной природы. |
| В рамках этого течения прояснение сущностной картины человека становится ключевым моментом в определении истинных атрибутов божественной основы всех вещей. Это послужило основанием для исследовательской стратегии, избранной И.С. Хромец в интерпретации трудов Ранера: рассмотрение трансцендентальной антропологии Ранера. Подобный исследовательский ход обоснованно связывается автором с тем, что изучение теологической антропологии Ранера, в которой понимание человеческого существования становится основанием для решения теологических проблем, позволяет продумать соотношение философии религии и теологии. Построение философии религии, основанной на принципах томизма, осуществленное в работах Ранера «Дух в мире» и «Слушатель слова», достаточно уникально, поскольку здесь решается вопрос, нигде явно не изложенный св. Фомой и вызывающий определенные сложности. Как отмечал Ранер, «для классической христианской философии религии... знание Бога... не статическая, самодостаточная наука, но глубокий элемент онтологии вообще» . Но если это верно, философия религии как онтология (или метафизика бытия) тождественна науке, в которой она находит свое основание. Тем самым, вопрос философии религии становится вопросом о «самоучреждении метафизики», «вопросом о том, почему человек стремится к метафизике и бытию, и как человеческая метафизика может достигать Бога». Если эта философия религии должна быть действительно «философией», а не «теологией» не может быть никакого вопроса о ее оправдании или прояснении с помощью божественного Откровения. С другой стороны, если теология действительно должна быть «теологией» и не «философией», то философия религии не может просто априорно редуцировать Откровение к тому, что обнаружено разумом. Чтобы утвердиться, философия религии должна спросить, есть ли какая-нибудь «причина» предположить, что человек — потенциальный слушатель божественного Откровения. Постановка такого вопроса — дело философии, но она также кладет основание для богословия — актуального слушания откровенного слова, — указывая человеку, должен ли он искать такое откровенное слово в истории. |
| Баадер делает акцент на церковной универсальности , которая, по его мнению, призвана снять противоречия между христианами в конфессиональной, национальной, социальной, политической сферах. Церковная открытость для всего мира, кафоличность Церкви — вот то ее свойство, которое позволяет примирить враждебность во всей экумене. Поэтому в мировоззренческих и социальных концепциях Франца фон Баадера роль Церкви занимает существенное и едва ли не центральное место. Edgar Alexander. Church and Society in Germany, New York 1953, p. 393. Bernhard Welte . Auf der Spur des Ewigen, Freiburg 1965, S. 384. Самоучка — от греческого αυτοδδακτος (прим. ред.). Философское учение, признающее основой всего существующего лишь одно начало: либо материю - материалистический монизм, либо дух - идеалистический монизм (прим. ред.). Используется периодизация Фридриха Хартля, данная в его работе: Hartl F . Franz von Baader und die Entwicklung seines Kirchenbegriffs, München 1970. Союз России, Пруссии и Австрии, созданный после низвержения Наполеона с целью поддержания установленного на Венском конгрессе (1815) международного порядка. К заявлению о взаимопомощи всех христианских государей впоследствии постепенно присоединились все монархи континентальной Европы (прим. ред.). В 1823 г. Баадер приезжал в Петербург для создания там религиозно-просветительской академии, посредством которой Россия могла бы осуществлять в Европе духовно-историческую миссию по освобождению Европы от атеизма, как ранее она освободила ее от Наполеона. В этом начинании он надеялся на содействие императора Алексадра I и русского министра духовных дел и народного просвещения князя А.Н. Голицына (1773-1844), с которым Баадер с 1818 г. состоял в переписке. Однако в результате перемены курса религиозной политики Александра I Баадер был выслан из Российской империи как «революционный агитатор и тайный иезуит». (Прим. ред.). Жозеф-Мари де Местр (Maistre, 1753-1821) - французский философ, литератор, политик и дипломат. Один из наиболее влиятельных идеологов консерватизма своего времени (прим. |
| Что же касается интересов философских… В конце 1960-х и особенно в 1970-е годы Хоружий занимается историей русской философии. Причем занимается вполне профессионально. Надо отдать Сергею Сергеевичу должное: не имея профессионального философского образования, он был настоящим философом. Впрочем, когда мы говорим «не имея профессионального философского образования», возникает серьезный вопрос: а где при Советах это профессиональное философское образование было возможно получить? Потому что нужно быть чрезвычайно наивным человеком, чтобы утверждать, что на идеологическом советском факультете, именуемом «философским», можно было в 1960–1970-е годы чему-то научиться. А если чему-то и научиться, то скорее не благодаря учебной программе этого факультета, а вопреки. Но Хоружий, вне всякого сомнения, обладал даром не только талантливого математика, но и даром философа. И поразительным образом ему – самоучке – удалось достичь в философии известных вершин! Причем не только в философии, но и в истории философии, что, вообще говоря, очень непросто, потому что история философии требует культурного горизонта, а этот культурный горизонт, как правило, формируется в семье и в кругу людей, которые способны эту традицию тебе передать. А в окружении Сергея Сергеевича, насколько я понимаю, в его молодые годы не было таких людей, которые были бы органично связаны с культурной традицией дореволюционной России. И тем значительнее жизненный подвиг Сергея Сергеевича, что ему удалось этой традиции приобщиться. В 1970-е годы он пишет целый ряд историко-философских работ, очень квалифицированных, очень качественных, очень достойных, которые были посвящены выдающимся русским мыслителям конца XIX – первой трети XX столетия. Прежде всего надо, конечно, назвать двух авторов, коими всего более Сергей Сергеевич занимался и интересовался. Это отец Павел Флоренский, философский и богословский взлет которого датируется первым десятилетием XX века (как о философе он заявляет о себе в первое десятилетие века, мы помним, что его диссертация «Столп и утверждение Истины» вышла уже во втором десятилетии XX столетия). И вторым автором, который привлекает внимание Сергея Сергеевича, был Лев Платонович Карсавин. Лев Платонович – не только блистательный русский философ (причем философ уже пореволюционный, потому что как о философе Карсавин о себе заявляет фактически уже после той катастрофы, которая случилась с нашим Отечеством в 1917 году), но уже до того Лев Платонович был хорошо известен в России как первоклассный историк-медиевист, великолепный специалист по истории и духовной жизни Италии позднего Средневековья. И работы Хоружего об этих философах и до сей поры сохраняют, вне всякого сомнения, свое научное и культурное значение. |
| У Гомера Демодок называет себя самоучкою, и будучи смертным, говорит: «Бог вдохнул ему песни 19 . Эскулап и Аполлон учатся врачебному искусству у центавра Хирона: весьма новая вещь – боги учатся у человека!! Что сказать о Дионисе, которого поэт называет яростным, или о Геракле, которого он представляет несчастным? 20 Что сказать мне о Марсе и Афродите, представителях любодейства, и какой вывод из всего этого сделать в подкрепление моего рассуждения? Если бы кто, не зная действий богов, о которых упомянуто, стал подражать им, то самые худые люди почли бы его чуждым человеческого образа жизни, а если кто узнает их, то найдет вполне справедливым избегнуть наказаний, указывая на то, что не преступление – подражать божеским деяниям. Будет ли кто порицать дела богов, – тогда уничтожит он и имена их, известные по таким делам, и не прикроет их никакими красивыми и сладкими речами. 21 Надобно прилепиться к истинному и неизменному имени (единого Бога), которое проповедуется не моим только голосом, но и теми, которые вводят вас в первоначальное образование 22 , дабы праздно проведши время этой жизни не отдать нам Судьи отчета не только как неведающим небесной славы, но и как неблагодарным. 1 Каковы наприм. Дюпень, Нурри, Грабе, Маран, Тильемон и Отто. Мелер колеблется между отрицанием подлинности этого сочинения и возможностью приписать его св. Иистину. Земиш и у нас преосв. Филарет отвергают его подлинность. 2 Т.е. Божием. Слово μοναρχα без прибавления Ф εо встречается у Татиана (гл. 14), Феофила (ad Autol. 8). Ириней по словам Евсевия (Ист. V, 20) написал письмо к Флорину περ μοναρχας. 4 Т.е. мысли о едином Боге, которые всюду господствовали прежде, нежели явилось многобожие и идолопоклонство. 5 Это указывает на предшествующие слова: «долг человеколюбивого или лучше боголюбивого просвещать»... 6 Эти слова приводятся также у Климента алекс. (Strom, V. II. 132). И у Евсевия (praep. evang. XIII, 13). Они, по мнению ученых, не принадлежат Эсхилу трагику. 8 Эти стихи приводит и Климент алекс. |
| Карахалиос всесторонне рассматривает триадологию, космологию и антропологию византийского мыслителя и приходит к тому же, что и Иоанну, выводу: перед нами писатель ни в чем не отступающий от церковной догмы, правда, весьма начитанный в античных текстах и активно их использующий. Чем больше Карахалиос погружается в сочинения самого Пселла, тем меньше он обращает внимание на их исторический фон, что, конечно, не способствует выяснению специфики исследуемого автора. В 1989 г. был издан основной корпус богословских работ мыслителя, что должно было послужить толчком к изучению Пселла как богослова в контексте православной градиции, однако на данный момент сделаны только первые шаги в этом направлении 930 . По сути дела сейчас единственной работой, рассмалривающей Пселла с историко-догматической точки зрения, является упомянутая статья В. М. Лурье, в которой философ предстает одним из представителей т. н. «придворного богословия», принципиально отличного по своим идейным установкам от богословия монашеского. Недостатком статьи Лурье является рассмотрение христологии Пселла изолированно от его ноологии. С другой стороны, перспективным является историко-философ-ский подход, не смешивающий философские идеи автора с его религиозными представлениями (Иоанну, Карахалиос) и не растворяющий их в смутных «литературно-эстетических» взглядах (Любарский). Такой подход профессиональных исгориков философии был еще с 1960-х гг. представлен статьями Линоса Бенакиса 931 , а теперь развивается Катериной Иеродиакону 932 . Сложно на данный момент реконструировать историко-богословский фон трудов Михаила Пселла . Единственное, что уже можно сказать с абсолютной уверенностью – философ, несмотря на значительность и даже центральное положение его фигуры в богословии XI в., все же не является самоучкой и основателем нового течения в богословской мысли, как это может показаться на основании некоторых его собственных свидетельств 933 . Пселл – важное звено, но все-таки лишь звено некоей богословской традиции. |
| Здесь все выставлялось лишь на показ одним только семинарским начальством, и не давалось простора ученикам высказать свои чувства и свой семинарский дух. Поэтому мы и не описываем подробно этих празднеств. Взглянем лучше на праздник философский, в котором семинарист философ являлся пред всеми в своем настоящем виде. Философы – народ вообще отважный: они не любят гнуться пред кем бы то ни было, а стараются сами перед всеми проявлять свое я. Возможно ли по этому ожидать, чтобы они сами стали, подобно мальчикам училища, трудиться над приготовлением всего нужного к встрече своего классического праздника? С них достаточно лишь приказать другим, чтобы все было сделано, как им хочется. Накануне своего праздника, который в 1861 году случился на день Вознесения Господня, отыскав во время последней смены сторожа Петрушку, заведовавшего философскими классными комнатами, они притащили его в первое отделение философии, где находилась великолепнейшая икона Иустина философа , писанная лет за 15 или за 20 пред тем одним философом, живописцем-самоучкою. – Эй, окаянный! крикнуло разом несколько философов, когда сторож вошел в их класс: чего ты себе желаешь от нас? – Хочешь ли, чтобы мы тебе рожу растрепали, или водкою напоили? – За что же мне рожу растрепать? возразил сторож. – За что?! А это видишь, что такое висит у тебя по всем стенам?.. Здесь паутина, там паутина, везде паутина... – Нельзя же без этого: теперь лето. – А, теперь лето! Мы тебе зададим дето... Как только сегодня последний класс кончится, тотчас же, окаянный, парты все отсюда вон, кафедру к печи... паутину обместь везде чисто, киоту обтереть мокрым полотенцем, паникадило вычистить, окна протереть, полы выместь и вымыть... Слышишь?.. Да смотри, у нас не мой так, как мыли к святой!.. С нами расчет короток. – Хорошо как еще прикажет комиссар вымыть их... – Комиссар!.. Что нам твой комиссар?.. Тебе приказываем мы, а не комиссар... Понимаешь? – тебе приказывают философы... – Но я должен слушаться не вас, а комиссара: он нами распоряжается, как хозяин... |
|
|
