| Сейчас стало легче. Я, безусловно, скучаю по папе, но так же часто восхищаюсь им. Он никогда не сдавался без боя, даже в безвыходных ситуациях, и я не буду. А звали его Сергей. Мама и бубушка Он познакомился с мамой на втором курсе института. Она всегда была на редкость весёлой, проводила вечера с гитарой и выпивкой. Ну, все мы не без греха. Её неотъемлемым качеством была общительность и отзывчивость, хотя росла она под жестким контролем моей бабушки Софьи, постоянно беспокоящейся, как не случилось чего-то плохого, щепетильной в церковных вопросах женщины, яростного лидера. И тем не менее мама выросла такой, какой я бы хотела когда-нибудь стать. Дарья Шинкевич с матерью Но потеря любимого человека нанесла её глубокую душевную травму – она больше никогда не «отрывалась с друзьями», взяла мою жизнь под опеку. Но на деле, я всё время проводила с бабушкой, начиная лет с 6. Я отдалилась от матери. Причиной этого был её муж, мой отчим, который мне не нравился. Когда я жаловалась бабушке, она меня жалела. Она ухаживала за мной, учила считать и писать. Когда я приходила из школы, баба Галя (как я её раньше называла) объясняла мне то, чего я не понимала. Даже сейчас, поступая в 10-ый класс, я понимаю, что всему обязана ей. Я практически отличница, и во многом благодаря ей: я использую в процессе учёбы все базовые знания и теоремы, которые она буквально «впечатывала» мне в голову. Она привила мне любовь к книгам. С ней я училась готовить, вышивать крестиком, привыкала к порядку. С момента моего поступления в школу семья раскололась на два лагеря. Я жила с бабушкой Галиной, дедом Володей и прабабушкой Аксиньей, которую, без стеснения, могу назвать настоящей героиней. В свои 96 она, похоронив всех братьев и сестёр, двух сыновей и внука, остается активной и неунывающей. Правда, эти обстоятельства все-таки наложили отпечаток на её психическое здоровье… Да и возраст дает о себе знать. Второй лагерь представляли мама Наталью, отчим Виктора и сестра Полина. Я поддерживала с ними связь и даже старалась влиться в их круг. |
| Прабабушка Анна Васильевна И вот в 19 лет я стала ходить в церковь. И сразу пришла забота о бабушках. Вот умерла бабушка одноклассницы, соседка с четвертого этажа. Помянут ли ее родные? А если нет? И я писала имя новопреставленной Марии в записке о здравии. И поминала ее год. Потом умерли наши ближайшие соседи-пьяницы – баба Шура и ее сын дядя Боря. Были они люди добрые, хотя и пьющие, а дядя Боря однажды принес в подарок на Новый год хоккейную клюшку моему двухлетнему брату, спящему в новогоднюю ночь в своей кроватке и не подозревавшему, какой подарок преподнесла ему судьба в виде клюшки от лица веселого дяди Бори. А потом умерла-отмучилась тихая бабушка из соседнего подъезда. Последние годы своей многострадальной жизни ходила она с фингалом то под одним, то под другим глазом. Так награждал ее за материнскую ласку пьющий сын, бессменно занимавший лавочку во дворе за игрой в домино. Он ушел первый, а она ненадолго пережила его и уже не прикладывала, стыдясь людей, платочек к глазу, а тихо роняла слезки в снег. Как ее было не помянуть? Она была точно одинокая, потому что я не помню, чтобы хоть раз ее кто-нибудь навестил. В центре прабабушка Анна (мать дедушки Ивана, принявшая постриг после смерти мужа). В белом платке – ее дочь Елена, впоследствии схимонахиня. Слева от прабабушки – моя мама Людмила Ивановна. Справа – моя тетя Лена Потом уже с мужем мы читали Псалтирь о моей двоюродной бабушке схимонахине Елене. Потом о моем духовном отце протоиерее Феодоре, смерть которого в 41 год так поразила всех нас. Потом о бабушке и дедушке со стороны матери мужа. Потом со стороны отца. Потом я читала Псалтирь по дяде, смерть которого в 47 лет подкосила бабушку Клаву, и она последовала за ним спустя несколько лет. Дед Иван и бабушка Клава Зеленухины Потом умер наш друг Дима, в 42 года. И приснился в один день моему мужу и своему брату. Приснился веселый и радостный. Много добра она сделала в жизни и оставил по себе благодарную память в семье, на приходе и в сердцах многих людей. |
| – Клянусь честью, графиня, – ответил Дорвард, – честью моего дома и прахом предков, я никогда, даже за Францию и Шотландию вместе, не согласился бы изменить вам или быть с вами жестоким! – Хорошо сказано, молодой человек, – заметила графиня Амелина, – но мы с племянницей уже привыкли к прекрасным речам Людовика и его приближенных. Эти-то речи и заставили нас искать убежища у французского короля, тогда как мы могли бы с гораздо меньшим риском, чем теперь, найти его у епископа Льежского, или у Венцеслава Германского, или, наконец, у Эдуарда Английского. И к чему же в конце концов привели все эти прекрасные обещания? Нас постыдно скрывали, под какими-то плебейскими именами, в дрянном трактире, точно запрещенный товар… И нам, как ты знаешь, – добавила она, обращаясь к своей служанке, – нам, привыкшим делать свой туалет не иначе, как под балдахином, на возвышении в три ступени, пришлось одеваться, стоя на голом полу, как каким-нибудь молочницам! Марта подтвердила, что слова ее госпожи были печальной истиной. – Хорошо бы, если б этим ограничились все наши несчастья, дорогая родственница, – заметила графиня Изабелла. – Я бы охотно обошлась без блеска и роскоши. – Но не без общества, дорогая моя, – сказала старшая графиня. – Это уж невозможно! – И даже без общества, милая тетушка, – ответила Изабелла голосом, проникшим в самое сердце ее молодого телохранителя. – Я бы от всего отказалась, лишь бы найти верный и достойный приют. Я не хочу и, видит Бог, никогда не хотела быть причиной войны между Францией и Бургундией, моей родиной. Я не хотела бы, чтоб из-за меня погиб хоть один человек. Я только просила, чтобы мне разрешили удалиться в монастырь Мармутье или в какую-нибудь другую святую обитель. – Ты говоришь как глупое дитя, а не как достойная дочь моего благородного брата, – возразила графиня. – Хорошо еще, что есть кому поддержать честь и достоинство нашего славного рода. Как же отличили бы женщину знатного происхождения от какой-нибудь загорелой молочницы, если бы за одну не ломали копий, а за другую – простых палок? Знаешь ли ты, милочка, что в моей ранней молодости, когда я была немногим старше тебя, в мою честь был дан знаменитый Хафлингемский турнир? Вызывающих было четверо, а на вызов ответили двенадцать человек. Турнир длился три дня и стоил жизни двум храбрым рыцарям. Кроме того, были перебиты один хребет, одна ключица и сломано три ноги и две руки, не считая легких ран и контузий, о которых герольды даже не упоминали! Вот в каком почете были дамы нашей семьи! Нет, милочка, будь в тебе хоть половина гордости твоих предков, ты бы нашла средство устроить при каком-нибудь дворе, где еще ценят любовь дам и славу оружия, турнир, призом которого была бы твоя рука, как это было с твоей покойной прабабушкой, в чью честь был дан известный турнир в Страсбурге. Таким образом, ты бы могла заручиться помощью храбрейшего в Европе рыцаря, который защищал бы права дома де Круа против притеснений Бургундии и интриг Франции. |
| До недавнего времени там, в деревне, росла еще эта яблоня, и береза с тополем, посаженные моей прабабушкой. Я любил на Пахру возвращаться, бродил там один с удочками или с собакой. Однажды возил туда Володю Высоцкого с Мариной Влади — мы с Володей дружили, это еще в середине 60-х было. Сейчас все изъезжено машинами, к реке и не подойдешь, все страшно изменилось. Я там больше не бываю… — А из деревни в Москву вы вернулись к осени 1941-го? — Да, я ведь должен был пойти в школу, но они не работали. Взрослые в тревоге, повсюду ежи на вымерших улицах, а мы играем. Конечно, и мы догадывались, какой ужас стоит за фразой «немцы придут», но нам и это было интересно. Мы по-своему готовились встретить врага, и наши игры были больше похожи на тренировки спецназа, как бы сейчас сказали. Когда в октябре 1941-го разбежались все конторы, все было брошено, везде летали листки бумаг, в нашем распоряжении оказались пишущие машинки, арифмометры — в наших играх это были пулеметы. По вечерам — затемнение, сидели при коптилке! Читали какую-нибудь книжку вслух. А днем аэростаты вели по улицам — какое величественное зрелище! — и мы старались подержаться за тросы. Помогали взрослым тушить зажигалки на крышах. Бегали в кино смотреть фронтовые киносборники. На ночь уходили в метро, там были настилы дощатые на шпалах, мешочек вещевой кладешь под голову и спишь себе. Там был свет, можно читать. Я брал с собой толстую книгу Г. Адамова «Тайна двух океанов»; любил рисовать к этой книге, всякие там схватки с осьминогами. В метро все были заняты своим делом, не помню, чтобы какая-то паника была. Ходили туда как на работу. Только дедушка у нас никогда не ходил ни в метро, ни в землянку, которую вырыли во дворе. Он презирал всякую суету. Первого сентября 1942 года я пошел в первый класс 29-й школы. Мальчики и девочки еще учились вместе, а потом нас разделили. Мальчики попали в 50-ю, вон она, из окошка видна. Я учился там до восьмого класса, а параллельно — в художественной, она была у храма Николы в Хамовниках. Много лет спустя нас с Кариной (жена художника Карина Степановна Филиппова — поэтесса, актриса, выпускница школы-студии МХАТ, — НС) венчал в этом храме отец Димитрий Смирнов. |
| — Все ли замыслы удавалось реализовать или осталось то, что вы не потянули или отложили на потом? — Уже лет десять мне хочется писать прозу, но пока ничего не получается. У меня есть несколько, скажем так, сюжетов, задач, которые даже в моей абсолютно всеядной и размытой поэтике все-таки в стихи, даже в самые вольные, не умещаются. Но пока я не слышу звука, и я не уверен, что когда-нибудь получится. Учиться чему-то надо начинать всё-таки рано, потому что сейчас у меня писательский прозаический опыт минимальный и, естественно, умение нулевое; а читательский опыт в общем-то довольно обширный. И поэтому на третьем предложении, которое я пишу, уже мой опыт мне подсказывает: какой это ужас, как это пошло, как это звучит некрасиво, как это подражательно! — Возможна ли сейчас травля за поэзию, как травили, например, Бродского, ту же Ахматову ? — Даже если я сейчас напишу целый сборник гневных инвектив по поводу оккупационного режима и, вообще, начну оскорблять Медведева и Путина, никто не обратит внимания. Обращают внимание на телевидение; а то, что полтора десятка таких же сумасшедших, как я, прочтут… Ну и тешьтесь, ребята! — Можете объяснить, почему вы псевдоним взяли, и почему именно такой? — Моя настоящая фамилия Запоев сама звучит как псевдоним, причем дурного толка. Если бы я открыл страницу журнала или рукопись, где было бы написано: «Тимур Запоев» — я бы ограничился чтением вот этой фамилии, потому что подумал бы: ну если ты такой пошляк, что выбираешь себе такой псевдоним… знаешь, мне есть чего почитать! Кибиров — это фамилия прабабушки с отцовской стороны. А еще там такая была история — это мне отец рассказывал, я даже в юности и детстве это знал, — что был такой очень дальний родственник Ашчемур Кибиров, который в молодости прославился тем, что истребил известного абрека Зелимхана, национального героя ингушского народа; а в годы Гражданской войны прославился как жестокий гонитель большевиков, уже будучи полковником. И мне это, с моим юношеским зоологическим антикоммунизмом, чрезвычайно казалось симпатичным. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 14 голосов: 4.8 из 5) Ева и Мясоедов. Семейное предание 1 У моей бабушки было очень красивое имя – Мария Анемподистовна. Правда, отчества своего она не любила и просила называть ее Марией Борисовной. Кем был ее родной отец, сибирский золотопромышленник с загадочным прозванием Анемподист, бабушка никогда не рассказывала – но, судя по всему, человек этот отличался суровым нравом и дочь свою недолюбливал, либо любил такой скрытной любовью, что за строгостью нельзя было разглядеть истинного чувства. О матери своей бабушка тоже при нас не вспоминала, мы долго не знали ни ее имени, ни к какому сословию она принадлежала, когда и по какой причине умерла и где упокоено ее тело, никогда не видели ее фотографий, и оттого сутулая худощавая бабушка с ее морщинистым лицом, тонкими губами и глубоко посаженными глазами представлялась нам прародительницей Евой, до появления на свет которой на земле не было ни одного человека. История начиналась с нее, и вещий смысл имели лишь те события, которые случились на ее веку. Когда мы подросли и стали соотносить вехи человеческой жизни с более длительным ходом времен, установилось, что Мария Анемподистовна Посельская родилась в первом году нескончаемого двадцатого века в Томске. Родители ее рано разошлись, и бабушкина мама Александра Алексеевна с двумя детьми вернулась в Тверь, откуда была родом и покинула отчий дом ради неудачного замужества. Причина, по которой не задалась семейная жизнь нашей прабабки, никому из ныне живущих доподлинно неизвестна и вряд ли когда-нибудь известна станет. Тот доисторический, добабушкин период времени так и остался в сознании ее потомков легендарным, мифическим; бабушка о Сибири не помнила и почитала своею родиной Тверь, но мысль о том, что во мне есть частица сибирских корней, грела и греет мою душу, и фигура Анемподиста Георгиевича Посельского, чье имя в переводе с греческого означает «не встречающий препятствий», а отчество ему я дал сам на том единственном и, признаюсь, довольно шатком основании, что Георгием и возможно в честь своего отца он назвал первенца – личность этого человека странным образом волнует мою родовую память. |
| Крест прапрабабушки Коричневый светлый шкаф занимал огромное место в комнате, в которой жила моя прабабушка Мария. Деревянный, скрипучий, с выдвижными нижними ящиками, он очень подходил к старому, крепкому дореволюционному дому, где и располагалась комната прабабушки. Она жила там, уехав из деревни, вместе со своим мужем Иваном, там родились их трое детей, оттуда она проводила мужа на войну, туда он вернулся, чтобы вскоре умереть от полученных ранений... Туда приехали и мы с мамой, внучкой моей прабабушки, после развода родителей, там прошло мое детство. К шкафу я относилась с уважением, хоть он и казался, мне, глупой девчонке, старым и немодным. Не то что блестящие лаковым фасадом, стеклами и зеркалами «стенки» – гордость советского зажиточного человека. Но «стенки», которые я видела в гостях у знакомых, казались хоть и ослепительно-блестящими, но какими-то бестолковыми, что ли. Они не скрывали никаких загадок, ничего не обещали поведать, даже если будешь внимательно слушать и прислушиваться. Их глянцевый фасад казался холодным, а шероховатые бока и дверцы шкафа прабабушки могли давать тепло, это чувствовалось, если приложить ладони. А уж сколько шкаф знал историй, я в этом была уверена! Думалось, ещё чуть-чуть, и за поскрипыванием дверцы или ящика ты услышишь разгадку какой-нибудь тайны. А уж сколько шкаф знал историй! Думалось, ещё чуть-чуть, и за поскрипыванием дверцы ты услышишь разгадку какой-нибудь тайны В шкафу, на полках прабабушки, лежали сокровища. Редко-редко вынимала она большой чеканный крест, доставшийся ей от матери, рано умершей от тифа. Крест это прабабушка бережно хранила. Я толком ничего не понимала ни про веру, ни про крест, ни про Того, Кто на нем изображен. Но по тому, как мне показывала этот крест прабабушка, как говорила о своей маме, я чувствовала необычайную его важность, вместить которую до конца не могла. Крест – массивный, тяжёлый, держать долго в руках его было боязно. Опять же, тогда я не понимала, что боязно – это чувствование святыни, неосознанное, но явное. |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Добавлено на опознание: 2012-06-23 11:57:39 Владелец: cardiowave Владелец доволен опознанием? Пока еще нет... Описание владельца: Это икона моей бабушки. По семейной легенде, икона появилась у прабабушки моей бабушки. Так дошла и до меня. Из подписей: на обратной стороне " Незримая Питательница " Спереди (слева) " Окр Пре Бог. " , справа " Низримая Питательн " [Добавлено 2012-06-23 04:01:47]: Хотелось бы узнать ценность иконы и к какому времени она относится в действительности. Попытки опознаний [ 2012-06-24 18:41:29 ] oldsailor : Панахранта. Икона Божией Матери «Всецарица», однако она всегда на престоле с младенцем. Может где и есть такой список (как у вас, без младенца), мне кажется его каноничность под вопросом. По поводу времени написания, то тут вопросов нет - конец 19в, начало 20. Материальную ценность сайт не оценивает, есть масса сайтов производящих, атрибуцию икон. А надпись незримая питательница - это выдержка из молитвы, к примеру: ...О, Пречистая Дево Богородице, Премилостивая Владычице, Царице небеси и земли, всякаго дома и семейства христианского Благоустроительнице, трудящихся Благословение, нуждающихся неистощимое Богатство, сирых и вдовиц и всех людей Кормилице! Питательнице наша, рождшая Питателя Все-ленныя и Спорительнице хлебов наших... [ 2012-09-17 15:43:28 ] tol : Изображение интересно не только отсутствием Богомладенца, но хотелось бы проверить на другой фотографии. Если можно, сделайте, пожалуйста, новую фотографию этой иконы и отправьте мне на spamaway@mail.ru. [ 2012-09-17 18:09:57 ] cardiowave : tol, к вам не доходят письма, наверное, адрес почты воспринимается системой как враждебный :) [ 2013-11-06 06:29:54 ] animaisa : Можно было бы предположить, что это образ Богородицы ,, Экономисса,,( Домостроительница), т.к. именно перед таким образом молились о домашних нуждах, пропитании, о хлебе насущном.Хотя и на этом образе Пр. Богородица обычно изображается с младенцем-Христом.Впрочем, встречаются образы Божией Матери, когда она изображается и одна, без младенца.Склоняюсь к тому, что это может быть образом Богородицы ,, Домостроительница,,( ,, Экономисса,, ),просто ей писавший её ( либо тот , кто её заказал в знак спасения от голода, например)могли сами дать иконе такое название.Люди могли быть бедными, безграмотными, жили в какой-нибудь глухой деревушке. Названия такой иконы, как ,. Экономисса,, сроду и не слыхивали. А тут пережили разруху, нужду, голод жестокий, молились Божией Матери о спасении. И потом, получив от Неё, спасение и невидимую помощь, и назвали икону ,. Незримая Питательница,,. |
| 20 февраля 2013г. 20:07 Если в вашей жизни не нашлось священника, который помог бы вам на пути в церковь, разве этому можно радоваться??? А почему бы не попробовать пройти путь русской необразованной женщины, скажем, крестьянки (какой-нибудь моей прабабки), и не порадоваться с ней вместе, со всей этой массой русского народа, в том далеком прошлом, когда простые люди не бегали из своих приходов и не метались по разным батюшкам, что это возможно - вопреки всем внешним условиям, жить в церкви, укореняясь в ней? И терпимо относиться к своему батюшке, какого Бог дал? Может он - поучимся, а нет - Бог не без милости и без научения не оставит. Это очень интересный путь, не менее интересный, чем оглашения с наворотами. Валентина, Рига 20 февраля 2013г. 22:40 Не на слово, а на ЭТО " оглашение " . Вадим Шаров 17 февраля 2013г. 02:15 Спасибо Вам Михаил за здравое объяснение. 13 декабря 2013г. 03:15 Все написанное автором истина от первого до последнего слова) Я тоже проходила оглашение в 1993-1994 году, затем еще раз с 2005 по 2009 годы и тоже впоследствии отошла именно по вышеизложенным причинам) Оглашение построено великолепно, но сектантские тенденции увы прогрессируют. Может быть если бы не было многолетних непрерывающихся нападок и травли, то и сектантских отклонений бы не возникло, как защитной оборонительной реакции... И что привязались к русскому языку...разве лучше когда на службе разносится монотонное непонятное бу-бу -бу, а прихожане, ничего не понимая, стоят в полусне и витают в облаках? Когда текст ясен, то люди прислушиваются и начинают понимать что происходит на службе... Да, секта увы есть, но появилась она благодаря травле РПЦ 14 декабря 2013г. 17:16 Значит, не благодарили Бога за " травлю " . Поэтому у них и получилась секта. А если бы благодарили - были бы иные плоды. 15 декабря 2013г. 16:59 Легко, сидя на кухне за вазочкой варенья с дачи, пересчитывать недочеты людей, известных и по стране и за рубежом) Существует некое негласное правило, что судить можно, только равных себе) А отец Георгий имеет профессорскую степень, учился за границей, всю жизнь посвятил Христу (в отличие от нас с вами)... И результат его жизни будем оценивать не мы.. |
| — Что это ты все падаешь и падаешь? Почему это я, интересно, не падаю никогда? Но не успела я договорить последнюю фразу, как ноги мои взметнулись чуть ли не выше головы и, смешно замахав в воздухе руками, я грохнулась всей массой об лед. Мое «никогда» прозвучало уже тогда, когда я сидела на тротуаре, а мой сын кинулся меня поднимать. Но сребролюбие — такой липкий, такой уязвляющий душу грех! Как отделаться от него? Вот, казалось бы, я почти три недели блаженствую, живу на гостеприимной вилле, купаюсь в море и разъезжаю на прекрасной машине, а вдруг да и входит в мою голову мысль: а как было бы хорошо, если бы — ну, хорошо, пусть не эта вилла, не такая роскошная, с бассейном и садом, а был бы и у меня здесь собственный хотя бы небольшой домик над морем, чтобы можно было когда угодно сюда приезжать… Чтобы и мои дети, и мои внуки… Ну хотя бы вон тот — строящийся, по соседству. Или вот этот — уже построенный, готовый к продаже. На заборе висит доска, где большими буквами: «Продается»… Сколько же это, интересно, стоит? Как бы разжиться такими деньгами? Хорошо бы, привалило мне Бог знает откуда большое наследство… А что: отыскался бы, наконец, какой-нибудь одинокий богатый двоюродный дедушка — пусть не в Польше, где моей прабабке Леокадье Вишневской принадлежало имение Щипиорно под Варшавой и где мы с папой даже встретили старичка Филиппяка, который еще помнил юную госпожу, вышедшую замуж за русского полковника: в Польше все равно ничего не отдадут; пусть — где-нибудь в Германии: бабка моей матери была настоящая баронесса, и ее фамилия была фон Бишоп. И этот родственник бы сказал: «Внученька, дорогая! Давай я куплю тебе на Корфу прекраснейший дом!» …О, как трудно прервать этот мутный и изнуряющий поток бреда! Ночью взяла фонарик и позвала мужа: пойдем, посмотрим. Мы вышли за ограду и, светя в темноте неверным фонариком, стали спускаться по крутой тропе к строящемуся дому. Он был уже почти готов, хотя стоял еще без окон, без дверей. Мы вошли внутрь и взобрались по лестнице. |
|
|
