| Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, ради Честнейшия Матери Твоея, и безплотных Твоих Ангел, Пророка же и Предтечи и Крестителя Твоего, богоглаголивых же апостол, светлых и добропобедных мученик, преподобных и богоносных отец, и всех святых молитвами, избави мя настоящаго обстояния бесовскаго. Ей, Господи мой и Творче, не хотяй смерти грешнаго, но якоже обратитися и живу быти ему, даждь и мне обращение окаянному и недостойному; изми мя от уст пагубнаго змия, зияющаго пожрети мя и свести во ад жива. Ей, Господи мой, Утешение мое, Иже мене ради окаяннаго в тленную плоть оболкийся, исторгни мя от окаянства, и утешение подаждь души моей окаянней. Всади в сердце мое творити Твоя повеления, и оставити лукавая деяния, и получити блаженства Твоя: на Тя бо, Господи, уповах, спаси мя. Настоящаго обстояния бесовскаго – нынешнего окружения бесами, бесовской осады. Не хотяй – не хотящий. Но якоже обратитися и живу бытии ему – но чтобы он обратился и был жив. Зияющаго пожрети мя – разверзшего пасть, чтобы поглотить меня ( зияти – разевать пасть). Иже…оболкийся – облекшийся. + …Не хотяй смерти грешнаго, но якоже обратитися и живу быти ему… В молитве приводятся слова Господа из Книги пророка Иезекииля: Не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему ( Иез.33:11 ). Вот этот стих в русском переводе Библии: Скажи им: живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам, дом Израилев? Молитва 9я, ко Пресвятой Богородице, Петра Студийского К Тебе Пречистей Божией Матери аз окаянный припадая молюся: веси, Царице, яко безпрестани согрешаю и прогневляю Сына Твоего и Бога моего, и многажды аще каюся, лож пред Богом обретаюся, и каюся трепеща: не ужели Господь поразит мя, и по часе паки таяжде творю: ведущи сия, Владычице моя Госпоже Богородице, молю, да помилуеши, да укрепиши, и благая творити да подаси ми. Веси бо, Владычице моя Богородице, яко отнюд имам в ненависти злая моя дела, и всею мыслию люблю закон Бога моего; но не вем, Госпоже Пречистая, откуда яже ненавижду, та и люблю, а благая преступаю. Не попущай, Пречистая, воли моей совершатися, не угодна бо есть, но да будет воля Сына Твоего и Бога моего: да мя спасет, и вразумит, и подаст благодать Святаго Духа, да бых аз отселе престал сквернодейства, и прочее пожил бых в повелении Сына Твоего, Емуже подобает всякая слава, честь и держава, со Безначальным Его Отцем, и Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. |
| И паки кто не удивится Христову проречению и не почтет за велико, егда ловившим апостолу Петру с прочими и ничтоже уловити могшим, по гласу же Господню ввергшим мрежю и яша много множество Кто не удивится и преподобнаго Антония прозрению: приспевшу бо празднику Преображения Господня, и ловцем, ловившим рыбы нощь всю и ничтоже не могшим уловити, потязуемым же яко ленивым от преподобнаго, извествующым вся места ловившым, глагола им преподобный: «Вем, чада, труд ваш и аз, но еще поедите к Красному Носу и вержите мрежу тамо». Они же, крепящеся, глаголаху: «Всю нощь трудихомся, и паки ли повелеваеши?» Он же с кротостию рече: «Но обаче сотворите послушание и узрите славу Божию». Они же, благословение вземше, ввергоша невод по словеси святаго и яша множество рыб, яко николиже бывало толико, и, ядше рыбы, вся братия прославиша Бога и Пречистую Богородицу и преподобнаго Но якоже кто бы в рай цветущий различными блески блещащимися вшед и размотряя надолзе, 2512 умножи желание к прочим зияти 2512 , тако и мы, 2513 в предних размотряя 2513 цветы доблестей, рая – преподобнаго Антония жития – возраст ом 2514 желание к прочим зияти. Повествуется во истории о преподобнем, яко по еже соградити обитель и братию собрати и вся добре устроити и, единаго от ученик священноинока Феогнаста избрав, паству свою ему вручи и пещися повеле. Сам же преподобный с единым братомь тай 2515 отиде, никомуже ведущу, 2516 недоволно благоразсуди на совершение оныя обители згромаждение и братское попечение и прочая 2516 , яко любя безмолвие, еже есть корень безгрешию. И вниде в пустыню, идеже потче 2517 хижу и часовню устрой во имя святителя Николы и нача труды к трудом прилагати. Оле, многострадателнаго трудника, распали бо ся душею на течение духовное, яко елень на источники вод, пия нектары умиления и страха, чаши воздыхания и плача, фиалы сердечнаго дрогания и слез, чреждение 2518 , непрестанное пение и молитвы, утешения всегдашний пост и воздержание, 2519 происхождения комаров и мшиц стужение 2519 , непочивания нощию, 2520 в жерновах наг до пояса, убодаем стрецалами несекомых, томление 2520 ; молчанием прохожу безчисленныя в правилех поклоны, священных псалмов пропитание, святейшия Исусовы молитвы благоговейное учащение и огнепалное духа выспрь зрение рук с воздеяниемь и протяженное со страхом «Судии живых и мертвых, помилуй» Отсюду блаженный страдалец явися столп непоколебим от всех наветов вражиих, притекающим к нему, светилник, просвещаяй сущыя во тме греха, солнце правды заблужшим в беззакониих, приводя к востоку света благоразумия, источник неистощеваемь исцеления болящим страстьми душевными и телесными; море, окружающее всех благих исполнений требующыя. Темже моли Бога, молим тя, чтущим святую память твою подати грехов прощение и велию милость. |
| (Видех моужа разоумьна, иже почюв знамение от бес бывающее никакоже не зияти, но уведавше же иего лоукавии беси крепящеся яко ни проляцатися, ни зиати, брань нань створиша крепкоу; он же моужьскы противляшеся им, не попоущая хотению их, и бе видети смеху достоины стражющиа, дроуга по дроузи покоушахоуся нань, хотяше и превратити; изнемогающе же и възвращающеся гневахоуся не могоуще ничесоже годьных себе створити на немь, кто же ли не посмеиеть немощи пронърливых бесов нечистых, изменовахоу бо ся к немоу на день акы дотри и десять бесов, и не бяше силы в них. И си глагола праведник мне, веселяшеся о Господи; николи же бо иего виде никтоже ни проляцающася, ни зеюща, от него же ся възврати к Господоу Богоу своиему в добремь смерении и покланянии; глаголаше бо присно: злыи вред иесть человеку зиианиие; да иже ся теми прельщають от примыслииа некоего, отвьрзаються оуста иего, он же омраченныи тьмоу готовить души, а смысл отгоня зиияющих на разслаблениие безмерно.) Такова повесть, имевшая, бесспорно, влияние на образование наших народных представлений, верований и убеждений. Легенда о кровосмесителе Ой що-то за cbim е, Що син матусю бере? Niдu, мати, утопись, А я niдy в темний лic: Нехай мене зbipь uзъicmь! (Малороссийская песня) В старину люди были благочестивее нынешних. Когда христианская вера у нас только что водворялась, великая сила духовной жажды спасения и крепость воли производили высокие явления самоотвержения и борьбы человека с собою. В лесах и дебрях проживали отшельники, постники, пустынножители, презревшие красоту мирскую, денно и нощно помышлявшие о великой минуте ответа пред справедливым Судиею и прилежными молитвами искупавшие грехи мира, с которого еще не сошли ночные тени язычества. В эти давние времена, когда нашею землею правили князья, стоял в пустыне монастырь. Один из чернецов возжелал, ради совершенного безмолвия и тишины, создать себе келью в лесном ущелье и только в праздники приходил в обитель к богослужению, а в прочие дни скрывался в уединении, в посте и бдении, поддерживая плотское естество единою просфорою и чашею воды, да кореньями и плодами, возделываемыми трудами честных рук своих. |
| Царь тут же придрался: «Допросите его, как он то узнал на избрании своем?» На вопрос Патриархов святитель Никон ничего не ответил. Но своим замечанием он дал повод противникам высказаться о себе лично. О том, как это происходило, Шушерин пишет: «Посем же ласкатели и угодницы, паче же рещи, на святейшаго Никона Патриарха клеветницы: Павел митрополит Сарский, Иларион Рязанский, Мефодий епископ Мстиславский начата всякия своя ложныя клеветы испущати со всяким дерзновением и нелепыми гласы зияти, ов сие ин иное, и вси вкупе разная кричаша… яко на сие и подущени быша… Яко звери дивии обскачуще блаженного Никона, рыкающе и вопиюще… и бесчестно всячески кричаху лающе; прочие же от архиепископов и от прочих священнаго чина никто же ничто не глаголюще. …Такожде и царский синклит… ничто не вещающе» 187 . В такой обстановке Патриархи сочли за благо закрыть заседание и всем разойтись. Дальнейшие соборные заседания проходили на редкость бессистемно. Не успев выяснить один вопрос, перескакивали на другие. Но всё же можно выделить то, что главным образом интересовало судей: они во что бы то ни стало старались обвинить Никона в беспричинном, самовольном оставлении патриаршего правления с отречением от сана Патриарха и с клятвой никогда не возвращаться на престол. Об этом говорили многократно. Никон сумел очень убедительно показать, что от сана никогда не отрекался и клятвы не произносил, а сказал: «Не буду больше Патриарх» в том смысле, что не станет править Церковью, пока на нем царский гнев или пока на его место не изберут другого Патриарха, но законно, с его, Никона, участием. Судьи не находили нужных возражений; по всему было видно, что уход Никона действительно был таким, каким его и представлял русский Патриарх 188 . Алексей Михайлович ясно видел, что Никон воспринимает соборный суд над ним как царскую расправу. Самодержец знал, что так это и есть, но ему непременно нужно было скрыть свое давление на Собор, придать делу видимость непреднамеренности и справедливости. От этого зависел и царский престиж, и законность соборных решений. |
| О том, как это происходило, Шушерин пишет: «Посем же ласкатели и угодницы, паче же рещи, на св. Никона патриарха клеветницы: Павел митрополит Сарский, Илларион Рязанский, Мефодий епископ Мстиславский начаша всякия своя ложныя клеветы испущати со всяким дерзновением и нелепыми гласы зияти, ов сие ин иное, и вси вкупе разная кричаша... яко на сие и допущени быша... Яко звери дивии обскачуще блаженного Никона, рыкающе и вопиюще... и бесчестно всячески кричаху лающе; прочие же от архиепископов и от прочих священнаго чина никто же ничто не глаголюще... Такожде и царский синклит... ничто не вещающе» 239 . В такой обстановке патриархи сочли за благо закрыть заседание и всем разойтись. Дальнейшие соборные заседания проходили на редкость бессистемно. Не успев выяснить один вопрос, перескакивали на другие. Но все же можно выделить то, что главным образом интересовало судей: они во что бы то ни стало старались обвинить Никона в беспричинном, самовольном оставлении патриаршего правления с отречением от сана патриарха и с клятвой никогда не возвращаться на престол. Об этом говорили многократно. Никон сумел очень убедительно показать, что от сана никогда не отрекался и клятвы не произносил, а сказал «не буду больше патриарх» в том смысле, что не станет править Церковью, пока на нем царский гнев, или пока на его место не изберут другого патриарха, но законно, с его, Никона, участием. Судьи не находили нужных возражений; по всему было видно, что уход Никона действительно был таким, каким его и представлял русский патриарх. Алексей Михайлович ясно видел, что Никон воспринимает соборный суд над ним как царскую расправу. Самодержец знал, что так это и есть, но ему непременно нужно было скрыть свое давление на Собор, придать делу видимость непреднамеренности и справедливости. От этого зависел и царский престиж, и законность соборных решений. В один из тех моментов когда заседание превратилось в беспорядочный поток перебивавших друг друга выступлений против Никона, царь встал со своего места и подошел к патриарху. |
| Посем же ласкателие и угодницы, паче же рещи, на Святейшаго Никона Патриарха клеветницы: Павел митрополит Сарской, Иларион митрополит Рязанской, Мефодий епископ Мстиславской, начаша всякия своя ложныя клеветы испущати со всяким дерзновением, и нелепыми гласы зияти, ов сие, ин иное, и вси вкупе разная кричаша, знатно убо, яко на сие и попущено быша, и по мнозем их смятении Вселенстии Патриарси рекоша Святейшему Никону Патриарху , яко да идеши паки восвояси, во утрие же да приидеши и оную грамоту, юже ты писал еси ко Вселенскому Патриарху Дионисию, пред всеми заутра прочтем. И тако Святейший Никон отыде на свой уготованный ему двор и певше часы по обычаю, вси же тут сущии с ним гладни быша, третий же убо день пребываху без еды; видев же сие Святейший Патриарх сжалися глаголя, да не гладною смертию скончаются, посла некоего от своих си нарочитых, иже окрест двора стрежаху, к начальнейшему их сотнику глаголя, яко да идет ко благочестивому Царю о возвестит, что сам Святейший Патриарх и прочия с ним от глада истаявают, и да повелит Царское Величество дати свободу приходити на двор и исходити и потребная приносити; сотник же сия слышав и за страхом не смея итти и о сем возвестити. Святейший же Патриарх видя сие, зело оскорбися и печален бысть, не толико о себе, елико о прочих, изыде сам на высшую храмину, и возгласи сущим окрест двора его стрегущим сотником и прочим, стрежаху бо окрест яко до тысящи воинов, яко да возвестят о сем благочестивому Царю, что Патриарх Никон и прочия с ним от глада скончаваются. Тогда некий сотник сия слышав ово умилися, ово устыдися, пойде вверх и возвести о сем начальнейшему их полковнику, той же шед возвести ближним бояром, и тако вниде в слухи о сем и самому благочестивому Царю; он же сие слышав, абие повеле отпустити с дворца своего брашна и пития на возах. С посланным же оным приидоша ко Святейшему Патриарху с дворцов кормоваго и сытнаго подьячия два человека, и о сем возвещено бысть Святейшему Патриарху, что сии приидоша; он же повеле их представити пред себя. Они же вшедше и сотвориша поклонение и по сих ничтоже рекуще токмо вручаху Святейшему Патриарху Никону два некая писания, сиречь росписи, ово убо пищам, ово же питию присланным с ними. |
| И первостоятель убо сих внутрь бе пещеры, друзи же его вся оружия и стрелы держаще, мняху пущати на преподобнаго. Но Вышняго благодатию невредим сохраняшеся, изыде, виде лукавствия духи, окрест пещеры стояща, и гласы неодержимыми, и страшными взоры вельми на нь пущающеся, и глаголаше святый с воплем крепким: «Господи Исусе Христе, Боже мой, не остави мене!» И к тому не слышахуся гласы таже до времени некоего. По сих же, пришедшим пятьдесятим днем, паки, первым облекшимся образом, вооружаются на нь. И подвигоша всяк гад, и пресмыкаемыя по земли, и вся зверя, иже бяху в горе той, и с ними поидоша в пещеру. И ова убо от них сюду и овауду 282 текущим творяху, ови же зияти 283 и жива пожрети праведника, иная же скакати, свистати и грозно зрети, устрашаху его. Но паки сих немощных и слабых знамением креста отгоняше. Беяше же анггел пищу небесную принося ему на кийждо 40 дний и нощи, показа же и манну на пищу ему. Молящу же ся ему 53 лета, исчезоша же частая мечтания дияволя и аггел его. В толицех же летех не узре естества человеча, не бе ему пища ина, точию манна, ни одежа, ни покрова, и земля – возлюбленный одр, во зной убо горя, в зиме же померзая. Воспомяни, душе моя, Марка Фраческаго 284 . Якоже сам рече: «95 лет имам в малом сем вертепе 285 , не видех ни зверя, ни птицы, ни хлеба человеческаго ядох, ни одеянием мирским одеян. 30 лет бых зде в велице тесноте и нужде, от алчбы, и жажды, и наготы, и от дияволских прилог 286 . Снедох, – рече, – персть от алчбы и от воды морския пих. 20 лет от тех ходих наг, бех в велице тесноте. И прокля же ся меж собою бесове до тысящи, в мори потопити мя хотя, влечаху мя, биюще, до долния страны 287 горы, Дóндеже не оста на мне ни кожа, ни плоть, вопиюще и глаголюще: «Востав, изыди от земля нашея! Зде никтоже вселися от начала миру. Ты же како смел еси дерзнути?» Ходих наг и бос, Дóндеже отступити составом моим от кожи, и от мраза, и пожже солньце плоть мою, бе же ниц лежах, яко мертв, 30 лет бех на месте сем и не обретох в них ни единого корене от былия, оттоле же излияся на мне благодать Божия, и пища неоскудна приношает ми ся от Бога по вся дни». |
| Мы же своего чина не храняще, вмале посидим поникшии, и потом возведем брови таже и горло, и пием, донележе в смех и детем будем, его же пиянства мнози мирстии хранятся; мерзость бо им есть, тоже и на нас есть видети безгодное упивание. Таковое бо безчиние и упивание троя вины приносят любящим его: первое телеси недуг, второе от человек укор и смех, третие души падение и ума изступление. То чим лучши есмы мирских? ничим же. Не хвалу ли любим, а укоризны не терпим? Не светлою ли ризою и драгою красуемся, раздранные же не хочем ни в келлии нашей видети? Не принесшего ли приемлем с любовию, паче тщи пришедшего? Почто же двери келлий своих твердыми замки утверждаем? Яве, яко днешняго ради лежащего в ней имения; и якоже Епарху некоему умершу, мнози Бояре на место его мздятся богатства ради сана того и славы и чести от всех; тако и в нас убогих подобие мирское бывает. Умершу бо коему Игумену или Иконому, мнози от нас возстанут наместие его тщащеся прияти, и се таящася един от другаго, а всем ведомо суще; ови мздами, а не·имущии же ласками, яко змия, хотяще и зияти на искренних. Что же се? Яве, яко имения ради. Оле смеха достойно житие наше! ни есть ни единого же в нас преподобных отец ревнующе добрым делом, молитве, бдению, посту, безоименству, нищете самовольней и прочим таковым. Но умершу в нас коему богату мниху, и душу свою того ради погубшу, оставшии мы ревнующе пагубе его на место его воскакаем и сладко си творим в пагубе его и мы увязнути. Да онем, их же житию и делом чудеса последоваху им, не хощем житию ревновати и делом их подобитися; но сих, их же житию и имению пагуба последова, тем же ревнуем злата ради и имения, еже имеша на мале дни, и отыидоша нази от всех, яко и рожени. Да якоже в нас стари и неистови и лакоми на имение и свирепы на жены и до смерти не осташась любви именные, тацы же и уннии 93 мниси по них суще, нравы яко отческия приимше, держим и тем величаемся, и аки по отеческим следом воследующи, не ведуще окаяннии, якоже бо нелепо мертвец на конь всажен, тако же мних власть в мире прием. |
|
|
