В этом направлении, по-видимому, доходили даже до признания зависимости как времени, так и характера, славного или уничиженного, явления Мессии от нравственного состояния избранного народа. И во всяком случае эта зависимость и вообще мессианско-этические ожидания иудеев всегда и неизбежно закрепляли самодовольство иудейской праведности, но не будили их нравственной энергии. Здесь все определялось номистическим характером праведности. Израиль по иудаистическому понятию не просто богоизбранный народ, который первым подвергнется суду в день Господень, но народ законнической праведности, которому недостает внешнего оправдания. Поэтому и мессианское царство Израиля над народами должно быть именно царствованием праведного народа, торжеством закона. По образному выражению Ездр.), Мессия истребит нечестие народов который подобен огню 630 . Все потоки этого законнически-мессианского ожидания неуклонно впадают в основное русло той мысли, что Мессия доставит торжество закону и придаст формам иудейской праведности универсальную 631 в неразрывном сочетании с этой мыслью нужно оценивать иудейские представления о праведности самого Мессии: он должен быть законнически-праведен, чтобы доставить победу святым 632 . Наконец, и страдания Мессии, о которых, впрочем, говорят лишь позднейшие иудейские памятники, могли в системе иудейской религии иметь значение только пути Его личного нравственного усовершенствования. Указанные основные черты в мессианских ожиданиях иудаизма осложняются рядом дополнительных верований и представлений. Иудей в образах своей фантазии хотел наглядно представить себе собственное блаженство в мессианское время, необычайное плодородие земли, долголетие, многочадие, богатство и почет, великолепие нового храма, суд Божий над язычниками, их унижение и даже истребление; далее, иудей старался предугадать время Мессии, создал учение о признаках Его пришествия и явления...

http://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Tareev/...

Но с этой стороны оно было источником и обладателем новой праведности и жизни с осуждением и отвержением ветхой во всем ее объеме. Таким образом за враждой к Голгофскому таинству скрывается номистическое несогласие с его оправдывающею важностью. Без этого мессианство Спасителя в глазах раввиниста было бы только странной мечтой, если бы с ним не соединялось неразрывно, что оно выше законнического и упраздняет его. Принципиальное разделение сосредоточивается не на особности и отдаленности идеи и факта, а на их противности по средствам при одинаковости в цели, которой везде являлось сообщение святости. В этом для Савла была коренная адверсативность и она служила точкой отправления и пунктом опоры для его гонительства. Несомненность этой истины подтверждается с достаточной неотразимостью. Прежде всего, располагая всем заветным наследием, питомец Гамалиила не чувствовал бы и нужды интересоваться Назарянами, раз они нимало не тревожат его законнического покоя. В самом худшем случае они были бы несчастными жертвами самообольщения или обмана, воображая, будто век нынешний уже минул и открылось мессианское царство, столь желанное для Израиля. К таким людям дозволительна была разве жалость, не чуждая горделивого презрения, – и в иудейской истории они не редко являлись даже в блеске мимолетного успеха 773 . Совсем другое дело, когда это мессианское заблуждение отрицает свои исторические устои и посягает на права законнического обновления, думая произвести его неслыханными и невозможными способами. Здесь оно прямо обращается в нечестивое богоборчество и неизбежно вызывает отпор во всяком, кто дорожит своим спасением, поскольку его отнимают без надежды на возмещение. Но мессианство иудейских ожиданий само по себе не грозило подобной опасностью и – скорее наоборот – было для них победным венцом, потому что их воспринимало и им отвечало.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Glubok...

Богоподобие – это наивысшее представление о совершенстве и блаженстве человека. Однако есть два вида праведности или, скорее, два способа ее искать: праведность закона, которую ищут через дела закона, но она иллюзорна, в лучшем случае недостаточна и не может войти в присутствие Бога; и праведность Христа, или праведность веры, которая в изобилии даруется верующему и благосклонно принимается Богом. Оправдание – это деяние Бога, посредством которого Он наделяет кающегося грешника праведностью Христа. Оно представляет собой антипод осуждения и включает в себя отпущение грехов и вменение праведности Христа. Оправдание основано на искупительной жертве Христа, его условием является вера – личное познание и принятие Христа и всех Его благословений. Таким образом, мы оправдываемся только благодатью и только через веру; однако вера не остается в одиночестве, но всегда приносит обильный плод добрых дел. Результатом оправдания являются мир с Богом и усыновление что также подразумевает унаследование вечной жизни. «Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божий. А если дети, то и наследники, наследники Божий, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться». 802 Изложенная Павлом теория оправдания восходит своими корнями к учению Христа: в качестве условия вхождения в Небесное Царство он требует от своих учеников гораздо более совершенной праведности, нежели законническая праведность книжников и фарисеев, а именно, праведности Божьей; он называет эту Божью праведность главной целью, к которой следует стремиться, и утверждает, что ее можно достичь только верой, которую всегда изображает одним–единственным условием спасения со стороны человека. 803 4) Освящение 804 Божественный акт оправдания неотделим от обращения и обновления грешника.

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/isto...

Знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом» ( Лк.16:3–4 ). Итак, изгоняемый из дома Божия он хочет обеспечить себе место хотя бы в домах других других людей, т. е. в душах, в молитвах, в мыслях других людей, – в памяти Церкви. Какие же меры предпринимает он для этой памяти, о себе, для этого приема своего в чужие домы? А вот что: «призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: «Сколько ты должен господину моему?». Он сказал: «Сто мер масла». И сказал ему: «Возьми твою расписку и садись, скорее напиши пятьдесят». Потом другому сказал: «А ты сколько должен?». Он отвечал: «Сто мер пшеницы». И сказал ему: «Возьми твою расписку и напиши: восемьдесят»» ( Лк.16:6–7 ). Другими словами, домоправитель неправедный счеркивает с должников господина своего часть того, что они должны господину его, убавляет часть их долга пред господином своим, т. е. в своем сознании сокращает их грехи пред Богом. Моралистически, юридически, законнически этот поступок есть новый проступок пред господином. Этот поступок «неправеден», так как «праведность» есть применение закона тождества и «по-праведному» должно говорить о должнике, – тем более чужом, – как о должнике, но нельзя – как о не-должнике, и – о каждом долге, – тем более другому, – так, каков есть он – а не так, каков он не есть. Законнически – вообще нельзя прощать грех; но, во всяком случае, никак нельзя прощать грех не против себя, а против Бога. Но, в духовной жизни, эта-то «неправедность» и требуется: сознавая себя виновным пред Богом, должным Богу, грешным пред Богом и нуждаясь в прощении Божием, достоит и другим отпускать их грехи, уменьшать меру их виновности. Да, мы не имеем «права» покрывать то, что составляет обиду не нам, а Богу, – что затрагивает не нас, а Бога.

http://azbyka.ru/otechnik/Pavel_Florensk...

По-видимому, учение это было преимущественно иудаистского толка, на что указывает то значение, которое придавалось законническим установлениям, предписаниям относительно пищи, соблюдения субботы и новомесячий (2,16). Хотя обрезание тоже упомянуто (2,11), нет оснований относить его здесь к законническим требованиям. Роль ангельских духов также представляет собой важный элемент рассматриваемого учения. Об этом свидетельствует особая акцентуация на превознесенности Христа над «начальствами и властями», а также на Его победе над ними (1,15.16.19; 2,10.15.18.19). Выражение «стихии мира» также относится к ангельским существам. Согласно старому и весьма распространенному толкованию, Павел возражает против того «основного принципа», что жизнь с Богом достигается через «дела праведности». Однако подразумеваемая посланием борьба между Христом и духовными существами говорит о более трансцендентной и зловещей подоплеке. Греческое слово, которое иногда переводится как «принципы», означает буквально «элементы». В те времена этот термин в эллинистическом мире обозначал богов звезд и планет, а также физические «элементы» (землю, ветер, огонь, воду), которые мыслились имеющими влияние на судьбы людей. Даже некоторые еврейские мыслители стали отождествлять ангелов с астральными силами, под покровительством которых якобы находятся небесные тела. Более того, в I в. по Р.Х. в среде иудаизма зародилось мистическое направление, основанное на спекулятивных толкованиях Ветхого Завета и некоторых апокрифических произведений. По-видимому, колоссяне и оказались под влиянием такого синкретического учения отчасти иудейского, отчасти языческого. Содержание I. Введение (1,1–14) А. Приветствие (1,1.2) Б. Благодарение за колоссян (1,3–8) В. Молитва за колоссян (1,9–14) II. Восхваление Сына (1,15–23). Он есть: А. Глава творения и космических сил (1,15–17) Б. Глава нового творения и примирения (1,18–20) В. Цель и осуществление примирения (1,21–23) III.

http://azbyka.ru/otechnik/Biblia/zhenevs...

23 на Моисеевом седалище. Хотя Иисус везде осуждает книжников и фарисеев за то, что в исполнении закона они придерживаются человеческих, устных традиций и казуистическими доводами уклоняются от духа закона (ст. 13–32; 15,1–9), здесь Он признает, что они вправе занимать места учителей закона ( ). 23:4 См. статью «Законничество». 23:8–10 Запрещая называть кого-нибудь «учителем» (ст. 8), «отцом» (ст. 9) и «наставником» (букв.: «вождем», «тем, кто ведет», ст. 10), Иисус не отменяет иерархической структуры в Церкви или обращения по должности (см. ; ; ; ). Он, скорее, предостерегает против искушения присвоить людям ту власть и те прерогативы, которые принадлежат одному только Богу. 23:13–36 В Евангелии Луки (11,37–54) Иисус прежде этого шесть раз провозгласил: «Горе вам...» Данная серия из семи «горе вам...» имеет форму пророческого провозглашения. Бог, в соответствии с постановлениями завета, начинает тяжбу против Своего народа и возвещает, что проклятия эти непременно сбудутся. (Ср. ; ). Пророчества эти – не приговор, они вызваны тем, что Бог печется о Своем народе и ждет от него покаяния (ст. 37–39). 23 лицемеры. См. ком. к 6,2. затворяете Царство Небесное. Книжники и фарисеи отвращали людей от Христа и Его правды. Ученики должны совершать обратное, открыто провозглашая Евангелие. 23 геенны. См. ком. к 5,22. Людей обращали не в иудейство, а в фарисейство, в законничество, чем лишали возможности обрести ту праведность, которую дает вера. 23 если кто поклянется. См. 5,33–37. Казуистичность клятв напоминает детское обещание, когда ребенок дает слово, тайком скрестив пальцы. Бог хочет, чтобы дети Его были абсолютно правдивы (5,37). 23 комара... верблюда. Комар был самым мелким из нечистых животных, верблюд – самым крупным. На арамейском здесь игра слов, имеющих сходное звучание. 23:26 См. 15,11. 23:35 Преследуя Христа, фарисеи отождествили себя со своими предшественниками – убийцами. Примечательно, что Иисус говорит: «Захарии... которого в убили».

http://azbyka.ru/otechnik/Biblia/zhenevs...

В истории еврейской религии всегда случалось так, что наиболее существенное в вопросе о грехе и праведности ускользало из сферы практического делания, которое направлялось лишь на нравственную периферию. И если это заключалось уже в древнееврейском понятии о грехе и жертве, то вполне оно развилось в послепленное время. 514 Послепленное иудейство и послепророческая этика пошли в двояком направлении – путем законничества и путем, отмеченным в литературе «премудрости» ( – в кн. Иова, Притчей Соломоновых и Екклезиаста Сюда же относятся некоторые из псалмов. Это – философия иудейского народа, то возвышающаяся до созерцаний теодицеи, то спускающаяся до житейского благоразумия, ярко утилитарная в практической области. Эта философия выделяется среди иудейской письменности индивидуалистическим уклоном, который и заставлял интересоваться как вопросами теодицеи, так и путями утилитарного блага; с этой же, индивидуалистической, почвы иудейская философия тенденций. Последние вызывают некоторых истериков на восторженную оценку хокмической философии, которую непосредственно соединяют с позднейшею иудейско-эллинистической литературой, указывая здесь подготовительные ступени христианского универсализма, стройно раскрытого у апостола Павла. Однако в действительности Евангелие антитетически связано с законничеством ???? существенном проходит мимо житейской философии. Эта всей высоте некоторых своих созерцаний и устойчивости моральных взглядов, не имела под собою народной ночвы и заранее обрекала себя судьбам внеисторического мировоззрения. Припоминается образ Мелхиседека, который с своим возвышенным монотеизмом остался одиноким и не вошел в водоворот истории. Так и история иудейского народа совпадает с эволюцией религиозного законничества, а не с философским утилитаризмом.

http://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Tareev/...

Иудей, муж Руфи, умер, но молодая вдова не покинула свою свекровь. «Куда ты сказала туда и я пойду, где ты будешь жить, там и я буду жить, твой народ есть мой народ, и твой Бог есть мой Бог, и где ты умрешь, там и я умру и лягу в могиле. Пусть Ягве воздаст мне и пусть усугубит Он, если не смерть одна разлучит меня с тобой». И Бог благословил эту верную душу: в Вифлееме Руфь вышла замуж за родственника своего покойного Вооза, и ее правнук Давид стал величайшим еврейским царем. Вот недвусмысленный урок, преподанный Эзре и его клевретам историей этой простой женщины! Автор книги не заключает ее «моралью», ибо она, как и в рассказе об Ионе, естественно вытекает из самого повествования: человеческое достоинство и праведность не зависят от племенных границ, и Богу угодны все, кто сохранил веру и любовь. Один писатель назвал Книгу Руфь «камнем, брошенным воинственной пращой во вражеский лагерь». И действительно, под видом незатейливой новеллы в ней отстаивается взгляд, полностью противоположный точке зрения Эзры. И хотя внешне Эзра, казалось бы, торжествовал, идеи, провозглашенные израильскими пророками, никогда не смогут исчезнуть в народе. Псалмопевцы будут по-прежнему учить о вселенской религии, которая обнимет и соединит все народы, а автор одной из величайших книг Ветхого Завета сделает своим героем не иудея, а праведника-эдомитянина Иова. Впоследствии Община откроет свои двери прозелитам, верующим не евреям, подготовляя тем самым основание для грядущей новозаветной Церкви. Однако этому направлению будет постоянно противиться дух нетерпимости, привнесенный в иудейство Эзрой. Именно законничество породит узость сухого буквализма, фарисейское самодовольство и высокомерие. Увлечение внешними правилами и обрядами будет порой принимать гротескные формы. Проведенная тираническими методами реформа принесет в будущем неисчислимые страдания еврейскому народу. Инерция замкнутости окажется столь велика, что в момент рождения христианства она станет тормозом для духовного развития Израиля. Законничество превратится в мертвую, неповоротливую броню, ветхие мехи, неспособные вместить новое вино. Это приведет столкновению между старой Церковью и новой, которое закончится полным их разрывом.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=708...

171 и дал.). Отличительные особенности евангельских изречений о блаженствах состоят в следующем: В изречениях о блаженстве Иисус Христос начертывает такой идеал нравственной жизни, предлагает такие нравственные правила, которыми упорядочивается преимущественно внутренняя жизнь человека, так что его внешняя жизнь и деятельность является необходимым следствием внутреннего его настроения. Здесь недостаточно одного внешнего доброделания или внешнего исправного поведения, а требуется внутренняя перемена, внутреннее обновление, не ветхозаветная (внешняя) законническая праведность, а праведность евангельская, праведность духа и истины. Нравственные требования, излагаемые в изречениях о блаженстве, не суть что-либо чуждое, несвойственное человеку, напротив, они суть требования самой нравственной природы человека, стремящегося к истинной нравственной деятельности, к бесконечному нравственному усовершенствованию. Исполняя эти требования, человек тем самым удовлетворяет внутренним потребностям нравственной природы своей души и доставляет ей истинное блаженство. Внешняя форма изречений не категорическая, а условная, предоставляющая человеку полную свободу. Господь не говорит: будьте нищими духом, кроткими и т.д., а говорит: блаженны, т.е. хорошо тому, кто будет кротким, милостивым и т.д. Однако, эта условная форма, соответствующая состоянию человека, уже вышедшего из детского возраста, освободившегося от рабского подзаконного состояния и получившего свободу, нисколько не умаляет силы обязательности для человека указанных нравственных требований, а еще больше возвышает их силу, чем большая предполагается в человеке свобода следовать необходимым для него нравственным предписаниям; так большему осуждению и большей виновности он подлежит, если не хочет принимать и исполнять этих требований.

http://azbyka.ru/otechnik/Germogen_Shima...

Язычник, между прочим, никогда не опустился бы до такого наивного законнического взгляда. В служении, ценность которого сосредоточена в самом служении, язычник, безусловно, преодолевает внешнее отношение с богом и власть бога в смысле наказания или поощрения. Власть или присутствие бога заключается в самом служении, равно как дурное служение в самом себе заключает наказание. Еврей-законник точно так же, как язычник, «огораживает» себя от зла деятельно-телесным служением, но, в отличие от язычника, видит Бога не в определенной форме служения как таковой, а вне формы. Законнику поэтому недостаточно самого служения, но необходимо еще и наказание. Служа имени Бога, законник еще и страшится абсолютного, не именуемого определенно Бога. В отличие от своих друзей, Иов прекрасно осознает, что он не наказан , что не он лишился, а его лишили праведности. Отсюда, из отношения к форме как форме , возникает взгляд, который нельзя назвать иначе как отчаянием. Жена говорит Иову: «Похули Бога и умри» (Иов 2:9). Лишенный радости жизни , полноты, которую дает в себе самом достаточное служение (а Иов, стеная, говорит не об «утратах», не о смерти детей, гибели имущества и пр., а об утрате самой жизни, о том, что время, если можно так сказать, не является для него временем существования), лишенный телесной праведности, праведности ради нее самой, Иов не просто перестает быть , то есть быть той или иной формой, но обнаруживает форму отчаяния . Иов, лишенный тела, может вернуть его, совершив акт смерти – осознав небытие как небытие . Отчаяние становится возможным именно потому, что форма Иову явлена как таковая. Иов не принимает «предлагаемые» ему позиции, не превращаясь ни в персонажа перед Богом, как законник, ни в язычника навыворот, который телесно умирает в Боге.

http://bogoslov.ru/article/5996089

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010