| Скачать epub pdf Тюрьма и ссылка Заложники и те, кого можно назвать фактическими «заложниками», переполняют тюрьмы и всякого рода концентрационные лагери. Как там живут? Это мы видели уже из описания подобного лагеря на далеком севере. Допустим, что этот «дом ужасов» все же исключение. Ведь нельзя себе представить, что только такие ужасы царят в стране. Но и обыденная тюремная жизнь в Советской России, и особенно в тюрьмах, находящихся в непосредственном ведении Чрезвычайных Комиссий, подчас какой-то сплошной кошмар: «так не делали с нами на каторге в дни царского режима» –писала в 1919 г. левая с.-р. Спиридонова, та самая, которая подняла знамя поддержки большевиков в дни октябрьского переворота в 1917 г. Нетрудно, конечно, себе представить, как должна идти жизнь, каково должно быть содержание заключенных в саратовских и царицынских «барках», превращенных за переполнением мест заключения во временные тюрьмы. В этих тюрьмах, в этих концентрационных лагерях их созидатели словно нарочно измышляли меры издевательства над людьми. Никогда прежняя тюрьма не знала столь изощренных издевательств, которые имеют место в настоящее время пишут составители меморандума о советских тюрьмах в 1921 г. 330 Кара, Зарентуй, Сахалин бледнеют при свете современности. Все действительно меркнет перед фактами, когда заключенных гоняют на принудительные работы по закапыванию трупов расстрелянных 331 ; когда женщин заставляют отмывать кровь в камерах после расстрелов, мыть стены с остатками человеческих мозгов быть может, их родственников: это уже своего рода пытки. Но издевательства ежечасны – например, заставляют чистить отхожие места голыми руками; об этом свидетельствуют все решительно показания, данные в Деникинской Комиссии. Для черных работ в Одессе специально требовали «буржуек с французского бульвара»; когда тошнило и рвало при уборке нечистот столь примитивными, специально избираемыми способами, тогда «били прикладами». Чистка клоак голыми руками являлась обычным приемом и в других местах: не избег этой участи и ген. Рузский. Политических помещают в заразные бараки (были и такие случаи); в Феодосии «буржуев», выводимых для подметания улиц, наряжают в реквизированные цилиндры, в Пятигорске кричат на заключенных: «пошли в свои конуры, барбосы» и т. д. |
| Иларион (Троицкий) – святитель Соловецкий — Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ человеческих? — так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. 28 декабря, 2012 — Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ человеческих? — так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. 28 декабря Русская Православная Церковь чтит память священномученика Илариона (Троицкого). Выдающийся православный богослов, писатель, миссионер, он принял епископский сан в разгар гонений на веру — в 1920 году, вскоре и стал ближайшим помощником святого патриарха Тихона. Шесть лет заключения в Соловецком лагере, затем ссылка в Казахстан… Во время очередного следования по этапу он заболел тифом и скончался. Архиепископ Соловецкий Священномученик Иларион (Троицкий), заключенный Соловецкого лагеря. Фото: ortedu.ru Погода на Соловках непредсказуема. Штиль за считанные минуты может смениться штормом. Все заключенные и охранники СЛОНа — Соловецкого лагеря особого назначения — об этом знали… Случаев гибели на воде здесь было множество. Как-то раз буря унесла в открытое море лодку, в которой находился самый злобный лагерный охранник — некий Сухов. Заключенные и солдаты, собравшиеся на берегу, были убеждены: гибель лодки вместе с людьми неминуема. Писатель и журналист Борис Ширяев, бывший в 1920-х годах одним из соловецких з/к, описывает эту историю в своем документальном романе «Неугасимая лампада»: Там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала. — Да, в этакой каше и от берега не отойдешь, куда уж там вырваться, — проговорил чекист, вытирая платком стекла бинокля. — Пропал Сухов! Пиши полкового военкома в расход! — Ну, это еще как Бог даст, — прозвучал негромкий, но полный глубокой внутренней силы голос. Все невольно обернулись к невысокому плотному рыбаку с седоватой окладистой бородой. |
| Священномученик Игнатий родился в 1887 году в семье священника Сергия Садковского, служившего в Георгиевской на Всеполье церкви, и в крещении был наречен Сергием. По окончании в 1907 году Московской духовной семинарии он поступил в Московскую духовную академию, где стал усердно изучать творения святителя Игнатия (Брянчанинова). 11 декабря 1910 года он принял монашеский постриг с именем Игнатий. 23 января 1911 года монах Игнатий был рукоположен во иеродиакона. В том же году он окончил Духовную академию со степенью кандидата богословия, которую получил за работу «В поисках живого Бога. (Преосвященный Игнатий (Брянчанинов) и его аскетическое воззрение)». 31 июля 1911 года иеродиакон Игнатий был рукоположен во иеромонаха. В 1917 году он поступил в Смоленскую Зосимову пустынь под руководство иеросхимонаха Алексия (Соловьева), а через год был зачислен в число братии московского Данилова монастыря. 5 апреля 1920 года был хиротонисан во епископа Белёвского, викария Тульской епархии. В июне 1922 года духовенство города Тулы избрало на тульскую кафедру епископа Виталия (Введенского), а он сразу же перешел к обновленцам. Епископ Игнатий написал тогда благочинным послание с призывом аннулировать все распоряжения обновленцев и держаться ограды Христовой Церкви. В ответ обновленцы отправили в ОГПУ рапорт о том, что епископ Белёвский Игнатий открыто заявляет, что единственный законный руководитель Церкви – Патриарх Тихон. В ночь на 17 января 1923 года епископ Игнатий был арестован и в сентябре 1923 года отправлен на три года в Соловецкий концлагерь. По окончании срока заключения он вернулся на Белёвскую кафедру и сразу же вновь отказался сотрудничать с обновленцами. 13 ноября 1929 года против него было начато дело. Владыку обвинили в том, что провел «нелегальное собрание», на котором обсуждались вопросы притеснения духовенства советской властью. 26 декабря он был арестован и допрошен. Но виновным себя не признал. 2 июля 1930 года епископа приговорили к трем годам заключения и отправили в Усть-Вымьский лагерь под Котласом. Летом 1933 года, уже вернувшийся из лагеря, он был назначен епископом Скопинским, викарием Рязанской епархии. 3 февраля 1936 года епископ Игнатий и другие священнослужители Скопина были арестованы и заключены в Бутырскую тюрьму в Москве. 16 марта 1936 года епископа Игнатия приговорили к пяти годам ссылки в Архангельск, где 3 августа 1937 года его вновь арестовали и заключили в архангельскую тюрьму. 15 августа он был приговорен к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Ссылка, тюремные заключения, каторжная работа в лагере подорвали его здоровье. Епископ Игнатий скончался в Кулойлаге Архангельской области 9 февраля 1938 года и был погребен в безвестной могиле на территории лагеря. |
| 14 апреля 1931 года он был заключен в Бутырскую тюрьму: ему было предъявлено обвинение в «контрреволюционной деятельности» и «принадлежности к ИПЦ (Истинно-Православной Церкви)». Это была нелегальная контрреволюционная организация, и ему предъявили обвинение в том, что он состоял ее членом. На самом же деле, это было ложное обвинение… И вот, 5 июня 1931 года приговором ОГПУ СССР отца Петра вместе с отцом Андреем (Эльбсоном) осудили на заключение в концлагерь на три года и отправили в Мариинский лагерь. В ссылку в Мариинский лагерь за ним последовала его мать, Татьяна Михайловна Петрикова, а вместе с ней — преданная келейница и духовное чадо Вера Миранович. Они поселились поблизости от лагеря, имели с осужденным свидания и приносили ему посылки. Надо отметить, что Вера Миранович была настолько предана батюшке, что постоянно разделяла с ним его жизнь в ссылках. В конечном итоге ее тоже ждала очень тяжелая участь: она сама также попала в ссылку. 17 сентября 1931 года, вероятно, по ходатайству родственницы, Татьяны Николаевны Ростовцевой, которая была женой двоюродного брата отца Петра, дело заключенных было пересмотрено, а ссылка заменена на пребывание в Мариинске, с ограничением на проживание в 12 крупных городах СССР и не менее, чем в 100-километровой зоне. То есть, как тогда говорили, «минус двенадцать». И вот, в середине октября 1931 года отец Петр и отец Андрей поселились в Муроме, куда к ним приехала и Вера Миранович. Моя бабушка (его мать) Татьяна Михайловна тоже приезжала туда и какое-то время там проживала. Вера Миранович устроилась на работу ретушером в местной типографии и помогала отцу Петру материально, поскольку он, как священник, не получал никакой зарплаты. — Но был и второй арест? — Да, 26 апреля 1936 года отец Петр вновь был арестован, а на следующий день — Вера Миранович. Чуть раньше — отец Андрей (Эльбсон). На сей раз отцу Петру предъявили обвинение в причастности к «контрреволюционной организации церковников-монархистов», которая якобы стремилась к свержению советской власти. |
| Всё вышеперечисленное принуждало людей Церкви изыскивать пути воспитания своих детей в религиозном духе - в храмах, на дому «частным образом». Однако все вовлеченные в процесс построения духовно-нравственного образования в условиях гонений понимали, что, пытаясь передать церковный опыт детям, они оказываются вне закона и фактически в подполье. На некоторых примерах из истории Православной Церкви в ХХстолетии, преимущественно связанных с нашей родной землей, я постараюсь проиллюстрировать этот поиск путей передать веру и закон благочестия молодым людям, несмотря на давление гонителей-богоборцев. В своем «Дневнике инока» приснопамятный епископ Саратовский и Балашовский Вениамин (Милов; 1897-1955) оставил такую запись о своем первом аресте (на тот момент он в сане архимандрита состоял наместником Покровского мужского монастыря в Москве): «28 октября 1929 года, в ночь с воскресенья на понедельник, мне одновременно были присланы две повестки: одна в Моссовет для сдачи ликвидируемого храма, другая - на мой арест. После домашнего обыска отвезли меня на Лубянку, где находится ГПУ, затем прямо в Бутырскую тюрьму. Здесь меня сфотографировали и в течение полутора месяцев сидения трижды глубокой ночью вызывали на допрос. Обвиняли в том, что ко мне на квартиру якобы ходили дети, носили продукты и я, вероятно, учил их Закону Божию. Поводом к подозрению послужил массовый наплыв детей в наш храм по праздникам . Дети любят искреннюю ласку. Я всегда относился к ним со всей сердечностью как к чистым сосудам Божиим, воплотителям относительной невинности. Они чувствовали мою непритворную тягу к ним, мое теплое обращение и отвечали взаимной привязанностью. Это не укрылось от наблюдения, дало повод для ареста и составило главное содержание обвинения. При каждом допросе мера пресечения менялась: то мне грозила ссылка в Вятку, то в Вологду, Архангельск или Казахстан, то заключение в Вишерские или Соловецкие лагеря. 24 ноября объявили приговор: меня высылали в Соловецкий лагерь сроком на три года» . |
| Полярные растают льдины, Погаснет солнце навсегда, И первозданные глубины Откроет каждая звезда. Тогда из тьмы времен сметенных В последнем ужасе угроз, Восстанут души убиенных За имя вечное – Христос. И Бог страдавший, Бог распятый, Он примет подвиг их земной: Его посол шестокрылатый Их позовет своей трубой. И в град Грядущего, ликуя, Они войдут, как в некий храм, И вознесется “Аллилуия” Навстречу бурям и громам. Тогда, о Боже, к смерти, к ранам, Ко всей их скорби мировой, Теперь Тобою осиянным, Мы, люди, бросимся гурьбой, Твоя любовь есть бесконечность; И ради их, нас не кляня, Ты, Господи, введешь нас в вечность Невечереющего дhя.»[vi] Так и шел о. Владимир, подкрепляя себя молитвой, участием в тайных службах, не устрашаясь и тогда, когда в 1926 г. администрация потребовала: каждому, кто хотел бы ходить на богослужения в церковь, подавать заявление на имя начальника лагеря. Перед Пасхой листочек за подписью о. Владимира был среди сотен других. А в ноябре 1928-го родные сумели добиться для него изменения приговора: оставшийся срок заменили пятилетней ссылкой в Сибирь. В Жизнь Вечную …Несколько месяцев в пересыльной тюрьме Ленинграда, затем ссылка в глушь, в деревню Пьяново в 150 километрах от Братска. В 1933 году, когда батюшка вернулся в свой «Петербург», в прописке ему было отказано, и он вынужденно поселился в Новгороде. Вскоре о. Владимира назначили настоятелем кафедрального собора в честь Архистратига Михаила. Три года он жил на свободе, а в 36-ом его снова взяли, подвергнув обследованию в психиатрической больнице. Сохранилась медицинская карта отца Владимира. Заключение врача свидетельствует о том, сколько и чего ему пришлось вынести прежде: «Высокого роста, правильного телосложения, пониженного питания, кожа дряблая морщинистая. На левой ноге не хватает среднего пальца. На правом плече спереди след от бывшей операции. Под левой лопаткой втянутый рубец от бывшего пролежня. Отсутствие многих зубов». Психическое состояние было оценено так: «Сознание ясное… Идеи страха вращаются, главным образом, вокруг его семьи, которая якобы терпит страдания и мучения из-за hero»[vii]. На основании этого заключения врачей его отпустили, но вскоре арестовали вместе с группой прихожан. |
| «Прежде чем писать, обмакни перо 7 раз в чернильницу». «Нельзя требовать от мухи, чтобы она делала дело пчелы» 586 . Он дал молитву своим духовным чадам: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, грядый судити живых и мертвых, помилуй нас, грешных, прости грехопадения в сей нашей жизни и имиже веси судьбами покрый нас от лица антихриста в сокровенной пустыни спасения Твоего» 587 . В мае 1922 года в России возникло церковное обновленчество, так называемая живая церковь , которая вступила в сотрудничество с властями, намереваясь отнять у Православной Церкви храмы, уничтожить монастыри, учредить женатый епископат. Власти на первых порах помогали живоцерковникам, так как надеялись, что произойдет большой раскол, который поможет им в их богоборческих усилиях (ведь они хотели искоренить в России веру Христову). Старец Нектарий сказал о «живой церкви»: «Там благодати нет. Восстав на законного Патриарха Тихона, “живоцерковные” епископы и священники сами лишили себя благодати и потеряли, согласно каноническим правилам, свой сан, а потому и совершаемая ими литургия кощунственна» 588 . Большевики начали под видом борьбы с голодом (который сами искусственно и создали) эпопею «изъятия церковных ценностей», сопровождавшуюся провокациями, имеющими целью полное уничтожение Православия в России. Начались массовые убийства священнослужителей и верующих мирян, разрушение храмов, ссылка тысяч людей в лагеря... Был тайный приказ Ленина (ныне обнародованный) – расстрелять в ходе этой кампании как можно больше священников, чтобы уж некому было и богослужение править. Много тревожили власти Патриарха Тихона: его привозили в Ревтрибунал и устраивали ему многочасовые допросы, намеренно изматывая его, уже некрепкого здоровьем. Когда он был заключен под домашний арест, он, не имея возможности управлять Церковью, назначил своим заместителем митрополита Ярославского Агафангела. А тот был во временном отъезде. И буквально через несколько дней после указа о назначении заместителя группа священнослужителей во главе с протоиереем Александром Введенским обратилась к Патриарху с просьбой благословить «функционирование канцелярии Его Святейшества». |
| 17 июля по прибытии в Кемь на знаменитый ныне в летописях Соловецкой каторги Попов остров, вместе с другими я был назначен во вторую карантинную роту. Теснота неописуемая. Клопов количество ужасающее. Обыск. Проверка. Все на военный лад. Отделение коммунистов от остальных арестантов. На следующий день всю «шпану» куда-то угнали работать, в роте стало очень свободно. Но клопы, лишившись кормильцев, направили на оставшихся всю свою алчность: получилось нечто вроде персидского клоповника. Устроили нам баню, но оказалось, что в бане для мытья холодной воды сколько угодно, а горячей давали по билетикам только две шайки небольших размеров. Испугавшись грядущей грязи от недостатка теплой воды, вшей и клопов, я был переправлен по моей просьбе в первое отделение Соловецкого концентрационного лагеря двадцать четвертого июля с очередным этапом. Повезли нас в три часа утра, а в семь часов нас высадили в Соловках. И опять поместили в карантин 13 роты. Она помещается в пристройке к главному собору и в самом соборе. Эта рота знаменита тем, что «шпану» там бьют, да могло и мне попасть, если бы я воспротивился какому-нибудь распоряжению. Меня навестили архиепископ Воронежский Петр (Зверев) и земляк профессор И. В. Попов , а священник-казначей I отделения В. Лозина-Лозинский накормил меня обедом и купил мне сахару. У меня никакой провизии не было. Одет я был умышленно в рваную рубашку, чтобы «шпана» не зарилась на мои тряпки. Разделили нас на взводы, и я попал в третий взвод. Светлая комната – бывший правый придел собора. Нары. В третьем взводе поместили только интеллигенцию после того, как обирали некоторых имевших приличный багаж. Опишу некоторых. Вот десятилетник полковник (фамилию забыл), окончивший Нижегородский кадетский корпус и бывший там воспитателем. Внимательный, воспитанный и образованный. Он был старостой нашей камеры. В ней было до 50 человек. Его заместителем избрали меня. Вот заключенный инженер, занявший быстро место бухгалтера в Управлении ЭКЧ, тоже десятилетник. Со мной везли, но поместили в первом взводе протоиерея М. Митроцкого, осужденного на пять лет, члена Третьей государственной думы. |
| Как уже отмечалось, в 1924 г. значительные изменения произошли в тактике антицерковной работы ГПУ. Основной акцент был сделан на увеличение сети осведомителей и разработку агентурных дел на отдельные группы " церковников " . Как отмечал в своем докладе сам Е. Тучков, если в 1923 г. " общая осведомительная сеть по СССР выражалась в количестве 400 человек, то за 1924 г. она возросла до 2 1/2 тысяч человек " . Эта цифра охватывала и осведомителей внедренных в среду не только православных, но и других религиозных групп. Только в Москве и Московской губернии за 6 отделением числилось около 150 секретных осведомителей, для встреч, с которыми были выделены 4 конспиративные квартиры. Умелую деятельность Тучкова в деле организации осведомительной сети отмечал известный перебежчик, бывший сотрудник ОГПУ Георгий Агабеков: " Работа по духовенству поручена шестому отделению СО, и руководит ею Тучков. Он считается спецом по религиозным делам и очень ловко пользуется разделением церкви на старую и новую, вербуя агентуру с той или с другой стороны " . Именно " агентурно-осведомительная работа (разработка агентурных дел) " ставилось Тучковым на первое место среди перечня основных функций 6 отделения. Среди других задач отделения выделялись следующие: " аресты и обыски; производство дознания и следствия по делам; изоляция контр-революционного элемента (заключения в лагеря, ссылка и т.д.); работа по проведению церковной политики среди духовенства, сект, церковно-приходских советов, по директивам комиссии ЦК РКП " . Необходимо отметить, что подавляющее число осведомителей были обновленцами. Так на обновленческом соборе мая 1923 г. из 476 делегатов 250 были секретными осведомителями ГПУ, на предсоборном совещании июня 1924 г. из 323 делегатов осведомами были 126 человек. Свои " успехи " отмечал и сам Тучков докладе о деятельности отделения за период с 1 ноября 1924 г. по 1 февраля 1925 г.: " Одним из существенных достижений отделения является насаждение осведомления среди церковников и сектантов, на что в последнее время было обращено особое внимание. Число осведомов по всей Республике возросло за 1924 г. в шесть раз " . |
| Отец Арсений родился в Москве в 1894 г. В 1911 г. окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского Императорского Университета. В 1916 г. окончил университет, болел эндокардитом более восьми месяцев. В это время он написал свои первые работы по искусству – древнему русскому зодчеству. В начале 1917 г. после периода духовных исканий он уехал в Оптину пустынь, где был послушником двух старцев – Анатолия и Нектария. Здесь совершился его монашеский постриг, затем он был рукоположен в иеромонаха. В 1919 г. отец Арсений по благословению старцев вернулся в Москву и был определен третьим священником в один из Московских храмов. Для этого понадобилось специальное разрешение св. Патриарха Тихона, т.к. служение иеромонахов на приходах обычно не допускалось. В начале 1921 г. о. Арсений стал вторым священником, а в конце 1921 г., когда настоятель храма отец Павел был переведен и вскоре арестован, настоятелем стал отец Арсений. За восемь лет служения он собрал в своем храме значительную общину, для которой стал любимым пастырем и духовником. В 1927 г. в конце декабря отец Арсений был первый раз арестован и выслан в Архангельскую область на два года. После окончания срока ссылки отец Арсений служил в подмосковном храме (за пределами стокилометровой зоны). В 1931 г. – опять был арестован и сослан в Вологодскую область на пять лет. Теперь отец Арсений получил разрешение жить в Вологодской, Архангельской и Владимирской областях. Служить в храме было нельзя, служил дома. Несколько раз тайно приезжал в Москву, встречался с владыкой Афанасием (Сахаровым), просил его рукоположить нескольких своих духовных чад в священный сан, на что получил согласие владыки Афанасия. Тайно окормлял свою духовную общину. Затем – третий арест в 1939 г., новая ссылка в Сибирь, потом – на Урал. Около года отец Арсений пробыл в ссылке в с. Троицкое Архангельской обл. В мае 1940 г. – был вновь арестован и заключен в Уральский лагерь. В марте 1941 г. переведен в лагерь усиленного режима, переписка и приезды духовных чад почти прекратились, а в 1942 г. – в лагерь особого режима, где переписка и посещения окончательно были запрещены. Только весной 1958 г. отец Арсений был освобожден из лагеря особого режима и поселился в г. Ростове Великом у Надежды Петровны. Скончался отец Арсений в 1975 г. и был погребен на кладбище г. Ростова. На могиле его был положен гранитный камень с надписью: |
|
|
