| Из истории грузинской агиографии: " Мученичество Давида и Константина " (версия для печати)/Православие.Ru Из истории грузинской агиографии: " Мученичество Давида и Константина " Православие.Ru , 12 марта 2002 г. Памяти Александра Михайловича Филиппова Древнегрузинское агиографическое наследие не исследовано не только в общетеоретическом плане. Во многом не изучено оно и в отдельных важных частностях. Языковый барьер оказался труднопреодолимым для ознакомления с памятниками грузинской агиографии широких кругов российских и западноевропейских ученых. Еще в конце XIX - начале XX в. заинтересованный исследователь мог ознакомиться с грузинскими агиографическими памятниками лишь по незначительным, часто некачественным пересказам М. Сабинина [Сабинин М. Полное жизнеописание святых Грузинской церкви. Т. 1-3. СПб., 1871 -1872.] , мало удовлетворяющим академическим требованиям. До революции благодаря трудам таких ученых, как Н. Я. Марр, И. А. Джавахишвили, А. Гарнак, К. С. Кекелидзе, П. Пеетерс и др., были сделаны серьезные публикации, свидетельствовавшие о том, что агиографические произведения на грузинском языке представляют значительный фонд христианской литературы на стыке Востока и Запада. Содержащиеся в них реалии, как исторические, так и легендарные (с исторической точки зрения также имеющие познавательную ценность), могут внести свой вклад в изучение культурно-идеологической обстановки не одной только Грузии. Грузинская житийная литература возникла в условиях борьбы грузин с иноземными нашествиями. Это обстоятельство имело своим следствием то, что местные мартирологи богаты образами святых воинов, а кроме того, придало в Грузии этому жанру особую историчность. Не случайно именно житийная литература легла в основу историописания и даже дала свое название жанру: грузинское слово " цховреба " - " жизнь " , " житие " - в древнегрузинском одновременно означало и " история " [Джавахишвили И. А. Древнегрузинская историческая литература//Джавахишвили И. А. Соч. Т. VIII. Тбилиси, 1977. С. 429.] . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЖИТИЙНАЯ ЛИТЕРАТУРА раздел христианской лит-ры, объединяющий жизнеописания христианских подвижников, причисленных Церковью к лику святых, чудеса, видения, похвальные слова, сказания об обретении и о перенесении мощей. В качестве синонима Ж. л. в совр. отечественной науке используется термин «агиография» (от греч. ϒιος - святой и ϒρφω - пишу), тогда как в XIX в. более употребителен был термин «агиология» (напр., в соч. архиеп. Владимирского Сергия (Спасского) ). В наст. время агиология понимается как один из разделов богословия (см. ст. Агиология ). Наиболее ранний тип житийных текстов возник во время гонений на христиан в I-IV вв. (см. ст. Гонения на христиан в Римской империи ). Повествования о мучениках обычно составлялись для оповещения христ. общин и служили не только для распространения их почитания, но и для поднятия духа верующих в период гонений. Наиболее древний из сохранившихся текстов такого рода - Мученичество сщмч. Поликарпа, еп. Смирнского (156), составленное в виде послания. Ранние мученичества (лат. passiones; греч. μαρτρια) часто включали офиц. протоколы судебных заседаний (см. ст. Акты мучеников ). Собрания кратких записей, состоящих из имени святого и дня его поминовения (иногда с указанием места почитания), стали впосл. основой для Мартирологов (martyrologium; μαρτυρολϒιον) - списков мучеников, составленных по календарному принципу. Резкое сокращение числа мучеников (после 313) и прекращение гонений на христиан (после гибели в 363 имп. Юлиана Отступника ) привели к формированию совершенно иного в структурном отношении типа агиографического текста - пространного жития, предполагавшего подробное и последовательное повествование о жизненном пути подвижника, поскольку именно благочестивая жизнь святого, а не его мученическая смерть стала предметом изображения агиографа. Пространное житие, получившее интенсивное развитие с IV в. и сформировавшееся под влиянием античной лит-ры (произведения Филострата, Флегонта, жизнеописания Плутарха, сочинения Ксенофонта и др.), в дальнейшем стало важнейшим жанром средневек. письменности и основным типом агиографических текстов в лит-рах всех христ. народов. |
| I. Житийные чтения Пролога. Из житий и памятей некоторых святых вселенской церкви, русских и обще-славянских 62 Сентябрь 1. Убиение св. благоверного князя Глеба (5 сент.) Глеба, князя Российскаго, сына Володимиря, (уби) свой брат, Святополк, послав убийц. Прежде бо посла к нему в Муром, с лестию глаголя: «зовет тя отец, уже ему дние скончалися», и уже брата Бориса убил (Святополк), а на Глеба готовяше убиение: помышляя бо братию всю избити, и хотяше един княжение прияти, ему же конец бысть мука вечная, яко же рече пророк: увязе грешник в сети своей. Глебови убо едущи, и яко бывшу у града Смоленска на Смядыне, приспеша окаяннии убийцы немилостивии, яко свирепии зверие, иже послани окаянным Святополком. Святый же Глеб чаяше от них целования, и они окаяннии оружие готовляху нань, и вскочивше внасад, яша святаго, повар же святаго Глеба, именем Торчин, закла господина своего ножем, месяца септевриа, в пятый день. И повергоша его на пусте месте. Но Господь Бог не остави своего раба, яко же и прежде Стефана мученика прослави. Овогда убо виде людие столп огнен, овогда же свещы горящыя, иногда же пение ангельское слышаху. И возвестиша во граде о святем, и изшедше вернии, взяша тело святаго и принесоша его в Вышеград. 2. Преподобный Иосиф Волоцкий (9 сент.) Сей преподобный Иосиф бе от предел града Волоколамскаго, прадеда имея литовския земли, отца же именем Иоанна и матерь Марину. И егда быв седми лет, вдан бывает от них в научение грамоте и вскоре извыче все божественное писание. И нача к церкви безпрестани приходити, сверстники же своими не сочетавшеся, но всегда на благое тщашеся, еже бы Богу угодити. Разсмотрев же мира сего нестоятельное, отъиде в монастырь в Боровск, к преподобному Пафнутию, и тамо от него пострижеся и бысть монах искусен. И бе выну в посте и молитве пребывая, повинуяся во всем наставнику своему. По некоем же времени, взя к себе в монастырь и отца своего по плоти, старости его ради, и облече его во святый образ, и служаше ему, и покояше его до дне смерти его. |
| В новой видеоколонке протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Троицы Живоначальной в Хохлах размышляет о статье «Дырка от духа», белгородских запретах и том, что такое духовность. В своей видеоколонке протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Троицы Живоначальной в Хохлах размышляет о статье « Дырка от духа «, белгородских запретах и том, что такое духовность. [flowplayer urlmp4=» img=» width=’580′ height=’327′ ]Духовность как запрет?[/flowplayer] Скачать видео У меня в руках статья журналиста Андрея Архангельского « Дырка от духа ». И перед статьей жирным шрифтом написано: «В Белгороде запрещают тяжелый рок, День всех влюбленных и современный театр не потому, что злодеи, а потому, что именно так понимают духовность: как запрет. У духовности в России нет позитивной программы». Со многим, о чем автор статьи пишет, можно согласиться без всякого сомнения. Действительно, прежде всего слово «духовность» звучит направо и налево, и никто не знает смысла этого слова. Даже сам автор явно не совсем понимает, что он имеет в виду, например, он пишет такие интересные вещи, что «духовность – это именно светское, мирское состояние человека». Что это значит? Какое это мирское состояние человека – духовность? Что значит светское состояние человека? Когда мы, верующие люди, говорим о духовности, мы, как это ни странно, влагаем в слово «духовность» совсем разные смыслы. Что для нас быть духовным человеком? Что это значит – иметь некую духовность? Что такое духовная литература, духовное пение? Мы часто воспринимаем эти вещи как идиомы и для нас духовная литература, духовное пение, духовная жизнь – вещи совершенно однозначные. Хотя, духовное пение – религиозное пение, духовная литература – это литература святоотеческая, или житийная, или служебная, литература, связанная с осмыслением некой религиозности, определенной стороны этой религиозности. А, с другой стороны, мы понимаем, что духовность, в самом высоком значение этого слова (в нашем понимании, потому что мы до сих пор не определяем однозначно это слово), – это святость. Это соединение с Богом, это жизнь в духе Святом. Такой духовности мы не имеем в большинстве своем. Такой духовности мы даже почти не встречаем в своем реальном опыте общения с людьми. Такая духовность – это, скорее, наше ощущение и предощущение того, к чему призван человек, таким неограниченным простором свободы духа. Когда читаешь книгу про Силуана Афонского , которую написал архимандрит Софроний (Сахаров), там есть явление такой духовности в жизни этого человека, в его переживаниях, в его отношениях с Богом, в его переживаниях по отношению к миру и человеку. Это очень похоже на то, что мы могли бы назвать духовностью. |
| протоиерей Н. Тихомиров Предисловие Вопросы веры и спасения души имеют важнейшее значение для каждого человека. В наше время, когда людям стала доступна религиозная литература самых разных направлений, журналы и газеты публикуют множество материалов по вопросам религии, неискушенному читателю очень трудно разобраться, где истина. Разглагольствования о духовности способны сбить с толку кого угодно: – этому термину присваивается совершенно разное содержание. Термин «конфессия», получивший широкое распространение, носит светский характер, по сути, уравнивает в глазах простого человека Православную Церковь и самую изуверскую секту, он направлен против Апостольских Церквей. Люди не могут ориентироваться в огромном потоке информации, православная литература не всегда доступна, ее распространение не носит характера беззастенчивой навязчивости, присущего распространению сектантских и языческих изданий. Мы столкнулись с поразительным парадоксом: православие располагает прекрасно и глубоко разработанным вероучением, которое практически не доходит до мирян. В храмах, в основном, распространяется житийная, нравоучительная литература, учебники Закона Божия. Серьезная литература, переиздаваемая в наши дни в широком ассортименте, почти не пользуется спросом и, поэтому, в храмах почти не продается. Прекрасно разработанное богословие носит академический характер, часто недоступно неискушенному читателю, а некоторые вопросы, как сами собой разумеющиеся, практически не освещены в литературе. Чтобы найти ответ на интересующий вопрос, приходится обращаться к академическим трудам и пересматривать большой объем литературы. Мы не всегда умеем доступно изложить православное вероучение, поэтому разговор с сектантами носит часто бессистемный характер. Нам задают массу вопросов, мы на них отвечаем, результата никакого. Сама настроенность на диспут в корне неверна – мы должны проповедовать слово Божие, разъяснять Евангелие, просвещать. Вопросно–ответный разговор заранее дает преимущество неправославным – они в своих вопросах делают массу нападок, а мы даже не пытаемся учить вере людей пришедших узнать о нашей вере. Они проповедуют свое учение, задавая вопросы, и мы этому помогаем. Спросите неправославного спорщика – станет ли он православным, получив ответы на все вопросы, и вряд ли услышите положительный ответ. Да его и быть не может, потому что главный вопрос – невозможность спасения вне православия вообще не затрагивается. И, что самое удивительное, наша литература, направленная против инославия упорно обходит главные вопросы, рассматривая, в лучшем случае, нападки на православие. |
| А.В. Журавский Часть II. Приложения. Письма, проповеди, документы Приложение 1. Историографический и источниковедческий обзор Говоря об историографии исследуемой темы, следует отметить весьма слабую разработанность в церковно-научной литературе всех вопросов, связанных с деятельностью митрополита Кирилла (Смирнова). Деятельность эта до самого последнего времени не становилась предметом особого научного исследования. В научной литературе отсутствуют исследования, посвященные его дореволюционному миссионерскому и архипастырскому служениям; малоизвестна и послереволюционная деятельность митрополита Кирилла. Последнее, возможно, объяснимо недоступностью для многих исследователей архивов КГБ-ФСБ, где хранятся весьма значительные массивы информации (преимущественно в следственных делах, по которым проходил митрополит Кирилл). Очевидно, что до начала 1990-х годов не могла быть вполне исследована и дореволюционная деятельность выдающегося церковного иерарха, имя которого было связанно, во-первых, с миссионерством, во-вторых, с личностью святого праведного Иоанна Кронштадтского , чрезвычайно негативно воспринимавшейся официальной советской идеологией, в-третьих, с нелегальным церковным движением, которое было идентифицировано советской властью как «церковно-монархическая контрреволюционная организация Истинно-Православная Церковь ». Однако и распад СССР, и кратковременное открытие ведомственных архивов также не привели к появлению многочисленных научных публикаций и материалов по интересующей нас теме. Между тем нельзя утверждать, что о митрополите Кирилле публикации совершенно отсутствуют. Таковые имеются, но носят либо преимущественно житийных характер 699 (и содержат в этом случае мало новой информаций о личности митрополита Кирилла), либо характер расширенной справки 700 . Множеством неточностей отличается соответствующая статья в «Каталоге...» митрополита Мануила (Лемешевского) , а также многие другие публикации, написанные до начала 1990-х годов. Не только отдельные факты жизни, но даже дата смерти митрополита Кирилла вызывала много споров. Так, в целом, справедливая и, как убедился автор настоящего исследования, близкая к истине характеристика дореволюционной деятельности митрополита Кирилла, приводимая А. Левитиным-Красновым и В. Шавровым, дополненная изложением известной беседы мужественного русского иерарха с Е. А. Тучковым, заканчивается совершенно легендарным утверждением, что митрополит Кирилл скончался «в 1944-м году в казахстанских лагерях» 701 . Это утверждение содержит сразу несколько неточностей: во-первых, митрополит не «скончался», а был расстрелян, причем, не в 1944 году, а в 1937-м, и в это время он пребывал не в казахстанском лагере, а на поселении в Казахстане. Другое предание, оказавшееся таким же легендарным, повествовало о смерти митрополита Кирилла в августе 1941 года и было опубликовано митрополитом Мануилом, а затем Л. Регельсоном 702 . |
| Житие Вячеслава Чешского Подготовка текста, перевод и комментарии А. А. Турилова После падения в начале X в. Великоморавской державы под ударами кочевников-венгров одним из преемников кирилло-мефодиевских традиций (не прерванных целиком даже с изгнанием в 885 г. из страны учеников славянских апостолов) стало небольшое Чешское княжество, правитель которого Боривой (Борживой), по преданию, ок. 874 г. был крещен архиепископом Мефодием. В стране наряду с латинской существовала славянская письменность на основе глаголического алфавита и богослужение на славянском языке. С Пражским княжеством ряд исследователей связывает возникновение одного из древнейших памятников славянской письменности – Киевских глаголических листков X–XI вв.; почти единодушно мнение о чешском происхождении Пражских глаголических листков XI–XII вв. Возникший в 1033 г. неподалеку от Праги Сазавский монастырь на протяжении 60 с лишним лет был значительным центром славянской письменности и межславянских культурных связей. Начало чешской литературы связано с драматическими событиями в жизни недавно христианизированного общества. В 921 г., после смерти своего сына Братислава, вдова Боривоя, Людмила, пала жертвой борьбы за власть: она была задушена по приказу своей невестки Драгомиры, стремившейся единовластно править во время малолетства своих сыновей. Позднее (в 928 или 935г.) старший внук и воспитанник Людмилы, Вячеслав (установивший церковное почитание своей бабки), был убит своим братом Болеславом и его боярами, недовольными пассивной внешней политикой князя и влиянием на него духовенства. Вскоре после смерти Вячеслав был канонизирован по инициативе виновника его гибели, принесшего церковное покаяние. За короткое время культ новых мучеников получил общегосударственное значение. На протяжении X–XIII вв. в их честь было создано большое число житийных и гимнографических произведений на славянском и латинском языках. Одним из наиболее ранних, возникших в 930-х гг., является издаваемое «Убиение Вячеслава», созданное, по всей видимости, в кругах духовенства, близких к князю Болеславу: в отличие от других памятников святовацлавского цикла его роль в убийстве брата здесь достаточно принижена, он выступает преимущественно как орудие злых советников. Вячеслав в «Убиении» изображен кротким и мудрым правителем, образцом христианина, не противящегося злу насилием; о внешнеполитических неудачах князя нет и упоминания. |
| Житие Корнилия Комельского Подготовка текста и комментарии А. Г. Сергеева, перевод А. А. Романовой Житие св. Корнилия Комельского – памятник вологодской житийной литературы второй половины XVI в., посвященный св. Корнилию (ок. 1456–1538 гг.), основателю Введенского Комельского монастыря на юге Вологодского края, недалеко от современного г. Грязовец. Монастырь быстро превратился в крупный духовный центр; согласно сохранившимся известиям среди учеников св. Корнилия было 8 основателей севернорусских монастырей – общерусских или местночтимых святых (святые Кирилл Новоезерский, Геннадий Костромской, Адриан Пошехонский, Филипп Ирапский, Иродион Илоезерский, Даниил Шушгорский, Симон Сойгинский, Зосима Ворбозомский). Житие известно в нескольких редакциях XVI–XIX вв.: Ранней, Основной, редакции с чудом 1651 г., Сийской, Архивской, Сокращенной, Особой, трех проложных редакциях. Ранняя редакция Жития возникла, по-видимому, на основе уже существовавших записей о поучениях и чудесах святого в 60–70-е гг. XVI в. В 1589 г. Житие было дополнено иноком Корнилиева монастыря Нафанаилом, создавшим таким образом Основную редакцию. Текст Жития издается по старейшему из известных списков, содержащему текст Ранней редакции: РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 28/1267, последняя четверть XVI в., л. 1–73 об. МЕСЯЦА МАЯ В 19 ДЕНЬ. ЖИТИЕ И ПОДВИГИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО КОРНИЛИЯ, ОСНОВАВШЕГО НА КОМЕЛЬСКОМ ЛЕСУ ПРЕСЛАВНЫЙ МОНАСТЫРЬ ВВЕДЕНИЯ ПРЕЧИСТОЙ ВЛАДЫЧИЦЫ НАШЕЙ БОГОРОДИЦЫ И В НЕМ ОБЩЕЕ ЖИТИЕ СОЗДАВШЕГО Подобает православным христианам на пользу исследовать жития святых мужей, и из тех словес извлекать пользу, по сказанному: духовное к духовному прилагается и помня, чему те учат, стараться понемногу подражать земной их жизни, возводя душу, насколько возможно, к ревности . Здесь в монастыре пребывая, мы слышим, что многие помышляют и говорят: «как за малое время эта святая обитель столь процвела и устроилась»; особенно же , видя порядок, благоустроение и великое благочиние. И каждый из них просит: дайте нам написанное житие святого старца нашего, господина нашего Корнилия, так как слышим от многих, живущих вокруг, о знамениях, бывающих от гроба святого старца Корнилия. |
| Житие Макария Желтоводского и Унженского Подготовка текста, перевод и комментарии И. М. Грицевской Житие Макария Желтоводского было написано около 1552 г. (Понырко Н. В. Житие Макария Желтоводского//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. С. 291–293). Местом создания Жития можно считать Макарьевский Унженский монастырь, который был основан Макарием в 1439 г. (находится на территории современной Костромской области). Житие активно переписывалось; в XVII в. появилась иная редакция этого сочинения, снабженная затейливыми словесными украшениями. Макарий вышел из круга учеников Дионисия Суздальского – известнейшего церковно-политического деятеля 2-й половины XIV в. От своего учителя он перенял приверженность общежительному уставу и склонность к «сладкому безмолвию», т. е. к исихазму, – особому течению, распространявшемуся в то время среди православного монашества. Однако обстоятельства не позволили Макарию целиком отдаться монашескому подвигу. Ему пришлось участвовать в бурных событиях своего времени. Не случайно именно Макарий стал небесным патроном Нижегородского ополчения 1612 г. Согласно Житию, Макарий с самого детства был необыкновенным человеком. Автор говорит о нем не иначе как о «леторасли» (побеге) райской лозы. При создании образа святого угодника использованы традиционные мотивы житийной литературы. Известно, например, что многие подвижники начинали свою монашескую жизнь без благословения родителей, а то и против их воли. Например, мать св. Симеона Столпника, жившего в Сирии в V в., долгое время искала своего пропавшего сына по разным монастырям; когда же она, наконец, нашла его, святой не разрешил ей увидеть себя. Старая женщина, истомленная долгой дорогой и горем, умерла под стеной, окружавшей жилище знаменитого уже чудотворца. Не менее драматична история отношений между основателем Киево-Печерской Лавры Феодосием Печерским и его матерью, властной и суровой женщиной, желавшей сделать сына счастливым по-своему, против его воли. Сходным образом и Макарий доставляет горе родителям, уйдя без их ведома в монастырь. Для правильного понимания этого характерного для житий мотива надо помнить, что подвижники поступали по буквально понятому завету Христа: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, и притом и самой жизни своей, – тот не может быть моим учеником» ( Лк. 14:26 ). |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Псевдоцерковный романтизм. В чем опасность? 18.06.2020 748 Источник: Православная жизнь Митрополит Антоний (Паканич) предостерегает от духовной прелести и «церковного» романтизма. Есть в нашей жизни такое явление, как псевдоцерковный романтизм. Мало кто задумывается, насколько неприятные плоды может принести это, с виду безобидное, явление. Большое количество литературы претендующей быть церковной переполнены умилительным рассказами из жизни настоящих или мнимых подвижников благочестия. И негативная сторона этих рассказов состоит в том, что они чаще воздействуют не на разум, а на чувства. Вот так начитается неопытный неофит историй о «духоносных старцах», «блаженных матушках», а потом поедет в какой-нибудь реальный монастырь с паломнической поездкой и увидит нечто, что в корне отличается от глянцевой легенды, описанной в романтических книжках. И часто такой романтик разочаровывается и порой, даже вообще уходит из Церкви. Быть в Церкви, идти ко Христу — это ежедневный труд. Труд над собой, над своими греховными склонностями, над пересмотром отношения к себе и ближним. И Евангелие об этом говорит постоянно. Но, стоит открыть очередной своеобразный «православный бестселлер» и может сложиться впечатление, что этот труд исполнен лишь ярких духовных (а на самом деле — душевных) впечатлений. Стоит лишь найти «духоносного старца» и он сразу решит твои проблемы, стоит побеседовать с «блаженной матушкой» и она немедля укажет тебе единственно верный путь, стоит лишь съездить в «особо духовный» монастырь и сразу «зарядишься благотворными энергиями». В реальности так не бывает. Даже из житийной литературы, которая, как икона, в известном и положительном смысле идеализирует образ святого, мы знаем, скольких трудов подвижнику стоит, чтобы в свое время через того или иного святого получить верный совет. Без внутренней работы над самим собой, никакой старец, никакой святой нам не поможет. Основа духовной жизни в Православии — это трезвость. В духовном делании никакие бурные душевные чувства недопустимы. Главная опасность здесь — подмена. Очень легко неопытному верующему принять всплеск чувственности за истинное духовное умиление. |
|
|
