| Мудрые слова святых отцов, говоренные старцем Клеопой У мудрости есть два конца. Первый – страх Божий, а высший – любовь к Богу. Святые отцы говорят: «Кто хочет спастись, с вопрошанием пусть держит путь». Добрый совет охранит тя, и правый помысл защитит тя. Брат от брата помогаемь и научаемь, яко град огражден и яко царство непобедимое (ср.: Притч. 2, 11; 18–19 ). Святые отцы говорят также, что молитва – матерь и царица всех добродетелей. Так же говорит и святой Максим Исповедник : «Все добродетели помогают человеку стяжать любовь к Богу, но ни одна так, как молитва». Святой Исихий Синаит говорит: «Во время молитвы ума ведут воину три ума: ум Святых Сил, ум диавола и ум человека». Святой Ефрем Сирин говорит так: «Когда стоишь на молитве и принимаешь скверные помыслы, ты подобен невесте, которая блудит на глазах у своего жениха». Холодность в молитве всегда бывает от забвения, говорят святые отцы. А забвение – первый грех рациональной стороны души. Святой Нил Подвижник говорит в «Добротолюбии»: «Блажен ум, достигший того, чтобы молиться Христу без образов и без форм». Святой Иоанн Златоуст говорит: «Когда молишься, не богословствуй, ибо ты поруган демонами». Когда молищься, нужно иметь ум сдержанный и смиренный, сердечную боль о грехах и смирение. Это тайна Бога, Источника умов рациональных – небесных и земных. Святой Макарий Египетский говорит в «Беседах»: «Человече, я знаю, что ты не умеешь молиться, однако даю тебе совет: молись как можешь, но молись часто. Ибо из частой молитвы человек начинает учиться молитве истинной». Святой Феофан Затворник говорит: «Кто молится часто, для того сама молитва делается самым великим учителем молитвы». Святой Исаак Сирин говорит: «Признаком милости Божией на молитве являются слезы». Тот же святой отец говорит: «Кто познал сладость молитвы, тот будет убегать от собраний, как дикий осел!» А божественный Иоанн Лествичник говорит: «Кто вкусил сладость молитвы, тот всегда желает быть один». Также святой Иоанн Лествичник говорит: «Кто пребывает умом своим вне мира и всегда молится Богу, тот монах». |
| Глава 6 Ответная речь Иова на речь Елифаза. 1–7. Естественность ропота. 8–27. Желание смерти в виду невозможности переносить страдания, особенно без поддержки со стороны друзей. 28–30. Просьба к друзьям внимательнее, вдумчивее отнестись к его речам. Иов.6:1 . И отвечал Иов и сказал: Иов.6:2 . о, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Иов.6:3 . Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы. Так как Елифаз начинает свою первую речь с упрека Иову в малодушии ( Иов 4.5 ), то последний и старается прежде всего освободиться от подобного обвинения. Его «слова неистовы» (« ματ φαλα» LXX – злы; » λγοι κατπικροι« Симмаха – полны горечи, но ни в каком случае не «вздорны», «неразумны», как переводит Делич, ср. ст. 28–30); они полные горячности, раздражительности (ст. 1, евр. «каси», « ργ» LXX ср. Иов 5.2 ), но это вполне понятно. Жалобы Иова естественны в виду необыкновенных страданий; своею тяжестью они превосходят тяжесть песка морского ( Притч 27.3 ; Сир 22.15 ), неисчислимее этого последнего ( Быт.22:17, 32:12, 41:49 ; Иер 33.22 ; Авв 1.9 ). Поэтому если сравнить его нетерпеливость, горячность с бедствиями, то она окажется по сравнению с ними малою. Иов.6:4 . Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня. Причина столь необыкновенных страданий в том, что против него, Иова, восстал сам Бог . Он, как «ратоборец» ( Иер 20.11 ), причиняет ему такие страшные страдания, какие наносятся отравленными, «палящими» стрелами ( Пс 7.14 ). Иов.6:5 . Ревет ли дикий осел на траве? мычит ли бык у месива своего? Иов.6:6 . Едят ли безвкусное без соли, и есть ли вкус в яичном белке? Иов.6:7 . До чего не хотела коснуться душа моя, то составляет отвратительную пищу мою. Образное выражение мысли об естественности жалоб. Если неразумные животные (осел и бык) не выражают недовольства без причины, то тем более не сделает этого человек, существо разумное. Как неприятен без соли хлеб и яичный белок, так неприятны и жалобы. И если тем не менее Иов жалуется, то, очевидно, потому, что вынужден. Вынужден же он тем, что все время живет невыносимо тяжелою ( «отвратительною» – ст. 7) мыслью о постигшем горе, возможности которого даже не представлял ( «не хотела коснуться душа моя») в дни былого счастья ( Иов 29.18–20 ). |
| Глава 39 1–30. Описание животного царства. 31–35. Смирение Иова. Иов.39:1 . Знаешь ли ты время, когда рождаются дикие козы на скалах, и замечал ли роды ланей? Иов.39:2 . можешь ли расчислить месяцы беременности их? и знаешь ли время родов их? Иов.39:3 . Они изгибаются, рождая детей своих, выбрасывая свои ноши; Иов.39:4 . дети их приходят в силу, растут на поле, уходят и не возвращаются к ним. Дикие козы и серны, как бы сознавая свою беспомощность в период беременности и родов, удаляются на это время в неприступные для своих врагов – людей и животных, гористые местности и здесь рождают и воспитывают своих детей. Поэтому человек и не знает, когда они рождают, не может «рассчитать месяцы их беременности». Иов.39:5 . Кто пустил дикого осла на свободу, и кто разрешил узы онагру, Иов.39:6 . которому степь Я назначил домом и солончаки – жилищем? Иов.39:7 . Он посмевается городскому многолюдству и не слышит криков погонщика, Иов.39:8 . по горам ищет себе пищи и гоняется за всякою зеленью. Дикий осел – евр. «пере» от «пара» – «быстро бежать», азиатское «кулан», принадлежит к числу тех животных, которые не могут быть приручены человеком. Обитатель степей он находит себе пищу в солончаках, не выносит городского шума и не может быть приспособлен, подобно домашнему ослу, к переноске тяжестей. Иов.39:9 . Захочет ли единорог служить тебе и переночует ли у яслей твоих? Иов.39:10 . Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде, и станет ли он боронить за тобою поле? Иов.39:11 . Понадеешься ли на него, потому что у него сила велика, и предоставишь ли ему работу твою? Иов.39:12 . Поверишь ли ему, что он семена твои возвратит и сложит на гумно твое? Подобною же неспособностью к приручению отличается животное «реем», «единорог» синодального чтения, « μονοκρως» LXX, ινοκρως Акилы и Вульгаты (ложное истолкование μονοκερως LXX). Новейшие экзегеты – Делич, Ланге и др. на основании Талмуда, свидетельств Плиния Младшего и египетских памятников об однорогой антилопе разумеют под «реем» водящуюся и до настоящего временя в Сирии белую газель – орикса. И наконец, третьи: Гезениус, Де Ветте, Умбрейт, видят в нем дикого быка. Последнее мнение едва ли не самое верное. Единорог противополагается однородному с ним домашнему животному, употребляемому для обработки полей т. е. волу; с последним же однороден дикий бык. |
| Глава 15 О неблагодарности Многие и различные грехи совершили израильтяне. Но Господь никогда так тяжко не гневался на другие грехи, как на их великую неблагодарность, которая есть одно из самых мерзких преступлений. Чтобы они знали свое падение. Всеблагой устами пророка Исаии призывает свидетелями небо и землю, дабы они услышали столь справедливый призыв и увещание: Услышь, небо, и приклони ухо, земля. Сынов Я родил и поднял, а они Меня отвергли. Бык знает стойло и осел ясли господина своего, а Израиль Меня не знает. Подумай, до какого состояния доводит людей неблагодарность, делая их хуже скотов и безчувственнее диких зверей! Животное знает благодетеля и следует за господином своим, и охраняет его. Дикие львы, медведи, змеи и другие животные, которым не свойственна кротость, совлекаются природной дикости, делают кротким свой нрав и оказывают благодарность тем, кто сделал им даже самое малое благо. А кроткие и в домах живущие люди облачают свои сердца в зверообразную дикость и делаются неблагодарными к благотворящим. Так что звери являются по намерениям людьми, а люди – по намерениям зверями. Как будто вместо человека видишь чудовище и боишься его, и дрожишь чудовище вроде сатира или кентавра, или чего-то подобного: от головы до середины человек, а оттуда и ниже – бык или конь. Так подобает и нам бояться неблагодарного человека: он по природе человек, а по намерению дикий зверь, или лучше сказать – безчеловечнее и самих зверей. Неблагодарность – большое зло, и его стремятся уничтожить не только православные христиане, но и еретики, и даже самые язычники – сколько раз они не прощали неблагодарности, как явствует из их истории. Не только обычным людям омерзительна неблагодарность, но и кроткий и смиренный сердцем Христос, ходя по миру телесно, принимал благоутробно грешников, любодеев, разбойников и мытарей и не тяготился гневом, и ни на кого не раздражался, а только на неблагодарных. Он уврачевал десять прокаженных и позже воспросил: Не очистил ли я десять? Но где другие девять, что они не вернулись прославить Бога? Эти слова показывают, как Он удивляется и поражается неблагодарности. Ни одна вещь столь не впечатляет, как неблагодарность, не ведающая благодеяний и радости. Когда Бог на горе Синай давал Моисею закон для иудеев, в то же самое время обезумевший и неблагодарный народ поклонялся тельцу. |
| Независимость арабов обратилась в пословицу, как в древние, так и в новейшие времена, и настоящее существование их как свободного и независимого народа, который относит свое происхождение к такой глубокой древности, доказывает, что они никогда не были вполне покорены, между тем как это испытали, бесспорно, все прочие окружавшие их народы, и что они всегда жили «перед лицом» своих братьев. Они не только не были побеждены по настоящий день, но и предсказанная первоначальная дикость их племени и их враждебное расположение ко всем остались неизменными. «Он будет между людьми как дикий осел: руки его на всех, и руки всех на него». По словам Гиббона, которые разительным образом сходствуют со словами пророчества, они «вооружены против человечества». Грабеж составляет их промысел. Союза с ними никто не домогается, и достигнуть его нет никакой возможности, а единственное условие, которое удавалось заключить с ними туркам, персиянам или кому-нибудь из соседей, состояло в обещании воздержаться от грабежа. Нельзя утверждать, не погрешая против истины, чтобы их особенный характер и обыкновения были необходимые последствия естественных свойств страны. Они продолжали быть дикими и необразованными и удержали свои враждебные привычки ко всему остальному человеческому роду, несмотря на то, что они обладали в продолжение трехсот лет странами, в высшей степени противоположными, по своей природе, горам аравийским. Большая часть умеренного пояса заключалась в границах завоеваний арабов, и их империя простиралась от пределов Индии до берегов атлантического океана 897 и обнимала более обширную, полосу земли, нежели каковой когда-либо владели римляне, эти прославленные владыки мира. Период их завоеваний и господства был достаточен, при таких обстоятельствах, чтобы изменить нравы любого народа: но, в земле ли Шинара или в долинах Испании, на берегах ли Тигра или Таро, в счастливой или каменистой Аравии, потомство Измаила всегда удерживало свой пророческий характер: они остались, при всех изменениях своего положения, диким народом: «руки их до сих пор еще на всех и руки всех на них». |
| Клеть ума – сердце Не будем искать ступеней высокой молитвы, ибо это гордыня! Мы молимся, как можем, а Бог, видя, что душа наша старается научиться молиться, когда Его благодати ведомо, удостаивает ее моментов чистой молитвы. И тогда человек тот ищет уединения, чтобы быть с одним только Богом. Как говорит божественный Иоанн Лествичник: « Кто вкусил сладость молитвы, тот всегда желает быть один » . И святой Исаак Сирин говорит: « Кто вкусил сладость молитвы, тот будет убегать от многолюдства, как дикий осел! Он хочет оставаться в этой сладости и в беседе с Богом всегда. И разговоры, и дела, и прочее отрывают его от молитвы, а ему этого жаль» . Очень тяжело человеку достичь того, чтобы молиться подобным образом, чтобы его не притягивал назад, к себе многий шум и вид происходящего и слышание о стольких делах. Совершенной молитвы достигают немногие люди. Уединение внешнее – это когда я ухожу в лес и живу в землянке, в шалаше, в какой-нибудь в пещере и молюсь. И это очень содействует молитве, но если у тебя не будет уединения в самого себя, это не поможет: ты можешь находиться там и скитаться умом по всем городам, по всему Бухаресту и всем базарам. Напрасно ты убежал в пустыню телом, ведь умом ты в пустыню не убежал. А между тем что значит «монах»? Святой Иоанн Лествичник говорит: « Кто умом своим стоит всегда вне мира и все время молится Богу, тот монах » . Бог требует не того, чтобы мы одним только телом вышли из мира и убежали в лес, а чтобы умом вышли из мира. Я мог бы оставаться в шуме мира, как делал это святой Феодосий, зачинатель общежительного монашества, но его видели молящимся, подобно огненному столпу, посреди мира. У него за трапезой питалось по три тысячи нищих в день, и он прислуживал им за столом. И его видели посреди мира таким, словно он был в самой глухой пустыне, ибо он был совершенным. Он уже не обращал внимания на относящееся к миру сему, а смотрел только на горнее. Но это касается совершенных. А нам, нуждающимся в том, чтобы научиться молиться, необходимо прежде всего уединение в себя. Заперся в четырех стенах своего дома – и можешь уединиться. Закрыл дверь – и входишь в клеть сердца. Только там ты можешь спрятаться, чтобы молиться Богу втайне. |
| Конечно, мне могут возразить, что сейчас, мол, идет большая эмансипация хамитских народов, и они даже «БЛМ»-но диктуют свою волю белым. Но скажу неполиткорректную вещь: на самом деле практически все лидеры подобных движений являются слугами семитов, и за ними маячат фигуры Сороса и ему подобных. Ной, кроме вышеприведенных слов, сказал: «проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» и «Благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему» (Быm. IX, 26–27). То есть хамиты должны были стать прислугой у обоих братьев, и некоторый переход их в услужение к потомкам Сима от Яфетян не отменяет верности пророчества. Впрочем, Господь Христос даровал шанс на спасение всем народам – и хамитским в том числе. И они тоже имеют возможность попасть в Царство Небесное, и кое-кто из них делает это, о чем свидетельствует, например, некоторое распространение Православия в Африке. Однако ныне также ясно видно и то, что хамитам спастись сложнее, поскольку проклятие Ноя висит над ними. Очень мало известно святых, происходящих из хамитов, хотя они и есть – например, прп. Моисей Мурин. Историческая роль этих народов невелика, как и было предсказано праотцем Ноем. Тот же ближневосточный узел мировой политики неизмеримо больше влияет на ход истории, чем, например, постоянный конфликт между более чем миллиардной по населению Индией и Пакистаном, где живет почти две с половиной сотни миллионов людей. В ходе ближневосточного кризиса ясно видно исполнение другого пророчества Писания – о сыне Авраама Измаиле, ставшем праотцом арабских племен. По этому поводу Лопухин писал: «Он будет между людьми, как дикий осел; руки его на всех, и руки всех на него; жить будет он пред лицем всех братьев своих» (Быт. 16, 12). «он будет между людьми как дикий осел…» Дикий осел, или онагр, который неоднократно и художественно изображается в Библии (Иов. 39:5-8; Ис. 32:14), является, по общему мнению, поразительно жизненным и верным типом бедуина – этого дикого сына пустыни. «руки его на всех, и руки всех на него…» Столь же сильно и картинно изображается и будущая судьба этих кочевников, вся беспокойная жизнь которых чередуется между смелыми набегами и жестокой расплатой за них. |
| Если ты, человек, обязан Богу столькими благодеяниями и благодатными дарами, как же ты дерзаешь гневить столь щедрого Благодетеля? О, глупец! Если бы тебе кто подарил драгоценную вещь, например, деревню, корабль или тому подобное, дал бы в подарок десять тысяч золотых монет, то разве бы ты не чувствовал себя обязанным служить этому человеку всю свою жизнь, любить его и с душой делать все, что он прикажет? И если стало бы необходимо, ты и кровь бы пролил за него, чтобы не показаться неблагодарным за оказанную тебе услугу. Да, конечно, так бы и было, как мы много раз это видели. Но если человеку за столь малый дар ты так верен и благодарен, то почему не делаешь то же самое по отношению к щедрому Благодетелю, Творцу всего, даровавшему тебе все названное? О, ты безчувственнее животных! Неужели не чувствуешь, как ты неблагодарен? Дикий лев или любой другой зверь никогда не дерзает злодейски поступать со своим благодетелем. В «Синаксаре» за 4 марта рассказывается, как преподобный Герасим набрел на льва, которому в ногу вошла заноза. Преподобный вынул занозу и вылечил рану. С того времени лев его не покидал. Он ему подчинялся всегда, всю жизнь. Преподобный отпускал вместе с ним своего осла, лев его сопровождал и вечером приводил к старцу. Однажды какие-то люди украли осла. Святой подумал, что лев его съел, и возложил на льва обязанность таскать воду вместо осла. И (о чудо!) лев не противился, не рассвирипел по своей природе и не преслушался повеления. Он остался кротким и смиренным. Послушник преподобного нагружал льва, и лев таскал воду в монастырь до следующего года. Тогда как раз случилось, что мимо проходили купцы, забравшие осла. Когда лев его увидел, то схватил веревку, за которую осел был привязан, и привел его к старцу. Старец попросил прощения у льва и дал ему знак идти, куда хочет. Лев, преклонив голову, простился. Но он не забыл о преподобным и каждые восемь дней навещал его. После смерти святого лев пришел по обычаю. Служка сказал ему, что преподобный умер и показал могилу преподобного. Лев лег на ней как человек, скорбя и знаменуя плач. Затем он зарыдал сильным и великим гласом и так скончался. |
| В этих словах звучит упрек: да кто ты такой, Иов, чтобы спорить с Богом? Но это признавал и сам Иов, и это здесь не главное. Бог показывает Иову, как сложно, но вместе с тем осмысленно и разумно устроен этот мир. Человек не может повелевать зарей и дождями, не может даже понять природы этих процессов. Конечно, сегодня мы куда лучше Иова разбираемся в астрономии и метеорологии, но на смену этим вопросам пришли другие, и человек по-прежнему в изумлении стоит перед многими тайнами материального мира. И если мы не в состоянии регулировать движение светил или облаков, то можем ли мы отмерять добро и зло? А дальше Бог говорит о том, что ни одно существо в этом мире не оставлено Его заботой: «Кто устраивает для ворона охоту, когда взывают его птенцы к Богу и рыщут в поисках пищи? Кто пустил на волю скакуна, избавил от пут дикого осла, которого я поселил в пустыне?» Если даже нечистая птица ворон и такое неблагородное животное как дикий осел (помните, Иов еще сравнивал с ним бездомных бедняков) получают все необходимое, то уж куда больше может рассчитывать на это человек. Так неужели Иов все-таки настаивает на том, чтобы вершить справедливость самому? «Может, мощью ты подобен Богу и, как Он, говоришь в раскатах грома? Тогда... волю буйному гневу дай, взгляни на гордеца — и покори его, а нечестивых — раздави на месте! Разом их с пылью смешай, в подземелье в оковах заточи!» Опыт ХХ, а теперь уже XXI века показывает нам, что происходит, когда человек начинает по собственному выбору «давить нечестивых». Те самые Освенцим и Беслан, с которых мы начали наш разговор. Под конец разговора Бог упоминает двух животных — Левиафана и Бегемота (на древнееврейском слово бегемот означает просто «зверь»). Это огромные, страшные существа, с которыми не под силу справиться человеку — только Сам Бог может одержать над ними победу. Некоторые комментаторы утверждают, что речь идет о крокодиле и гиппопотаме, которых сегодня можно увидеть в любом зоопарке. Но едва ли эти зоологические версии справедливы, тем более, что Левиафан оказывается огнедышащим змеем (больше всего по описанию он походит на дракона). |
| Внутреннее переживание Царствия Божия не как мечтыили утопии, а как высшей реальности свойственно булгаковскому Иешуа, как и князю Мышкину - оба они живут как бы в предстоянии Царства истины. Истоки убежденности князя Мышкина в подлинном бытии этой «высшей реальности» - в частности, его падучая. В момент перед припадком он переживал ощущение «высшего бытия»: «вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг, и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в эти мгновения, продолжавшиеся как молния. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом; все волнения, все сомнения его, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной, гармоничной радости и надежды, полное разума и окончательной причины» (8.188). Исследователи творчества Достоевского до сих пор не пришли к согласию в споре о природе эпилепсии Мышкина – просто ли это болезнь, или «болезнь священная» или, напротив, «бесовская»? Свидетельство «высшего синтеза жизни» или знак разложения? Ведь «демон» и в самом деле преследует героя перед припадком, да и «дикий крик " духа сотрясшего и повергшего " несчастного» (8.459) явно отсылает к евангельскому сюжету об изгнании Христом беса. Печать трагической амбивалентности добра и зла, религиозной и трансцендентно-мистической лежит на образе «прекрасного героя» Достоевского: начиная «священной болезнью» и кончая имением - Лев Мышкин, а также самой формулой «Князь Христос» [xi] . Даже жанровое решение образа, как показал автор из Торонто, соотносится с двумя противоположными началами: «в комическом плане с авантюрно-бытовым романом Апулея [осел – А.З.], а в трагическом - с традициями рыцарской баллады [«рыцарь бедный» – А.З.]» [xii] . Сам Достоевский, «передавший» Мышкину свою болезнь, был убежден в истинности озарения перед припадком и верил, что ему дано прозревать истину в то мгновение, когда «ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось» (8.188). Но то, что после столь лучезарного видения живого образа истины (25.119) наступает «отупение, душевный мрак, идиотизм» (8.188), очень смущало не только героя Достоевского, но и его самого. |
|
|
