| «Духовное образование не должно стать бездуховным» Беседа с игуменом Амвросием (Коньковым), казначеем Сретенского монастыря, преподавателем Священного Писания Ветхого Завета СДС – Отец Амвросий, расскажите, пожалуйста, как вы пришли к вере? – К Церкви и ко всему, что связанно с Богом, меня тянуло всегда, с малого детства. Это объяснить сложно. Странно другое: меня никто никогда в этом стремлении не удерживал. Но прийти в храм, к осознанной вере как-то не получалось. Боялся сказать маме, потому что пришлось бы менять свою жизнь: например, начну поститься – будет скандал. Не решался исповедоваться: боялся, что священник меня не поймет. Да и жил я в исламской республике, среди восточной культуры с соответствующим колоритом, в окружении узбеков, таджиков, корейцев, иранцев, арабов, турок, евреев. Все это откладывало в моей душе свой отпечаток. Нельзя сказать, что я непрестанно искал Бога, думал о высших материях. Нет, жил как все. Но один вопрос мне просто не давал покоя: «В чем смысл моего бытия?» После распада СССР мы переехали в Россию, поселились в Псковской области, в Печорах, но в храм я упорно не ходил. И однажды ночью мне явился некто очень страшный. Не буду пересказывать весь сон. Я проснулся в ужасе – и все понял. Вскочив с постели, а было четыре часа утра, я оделся и побежал в монастырь. Монастырь был закрыт, и я пережил глубокое отчаяние, что опоздал: дверь закрыта, все кончено. Сел под воротами и горько расплакался. Евангелия я еще не читал. Часов, наверное, в шесть утра ворота открыли. Я стал спрашивать у всякого, кто одет в подрясник, что мне делать, но люди от меня просто шарахались. Какой-то батюшка отвел меня к старцу. Тот долго не открывал дверь своей кельи. Всего не расскажешь, что я пережил, но неожиданно старец открыл дверь и как ни в чем не бывало сказал: «Это ничего, приходится расплачиваться за свои грехи. Вот я помажу тебя маслицем – и все пройдет». Домой я вернулся уставший, лег спать. Мама мне потом рассказала, что спал я больше суток. Но действительно, все ужасное рассеялось. С тех пор мне не надо ничего рассказывать ни об аде, ни о рае. Все начиналось вот так необычно, опасно и страшно. Но было именно так: я никак не мог прийти к вере, и Бог Сам пришел ко мне. |
| главы 40–48 В двадцать пятом году по своем переселении (в четырнадцатом по разрушении Иерусалима), в начале года 1 , в десятый день месяца, пророк перенесен был духом в землю Израилеву, поставлен на высокой горе, на которой было, как бы здание города к югу. И вот человек, которого вид, как бы вид блестящей, полированной меди, с льняной вервию в руке и тростью для измерения, стоит у ворот этого здания. Здание это было, – здание храма. Человек тот повелевает пророку быть внимательным ко всему, что он будет ему показывать; и начинает показывать постепенно все составные части храма, всему делая тщательное измерение. Соответственно тому порядку, в каком показано было пророку все здание храма, он описывает сначала внешний двор (Из.40:5–27), потом внутренний двор (Из.40:28–47), далее, собственно, храм в двух его частях: передней (святое) и задней (святое святых), ближайшую его окружность: притвор, боковые комнаты (Из.40:48–26, Из.41); священные комнаты внутреннего двора (Из.42:1–14); обьем всего здания храма (Из.42:15–20). Из описания видно, что храм, показанный теперь пророку в общем виде и составе имел близкое сходство с храмом Соломоновым, построенным по образцу скинии Моисеевой. Как прежний, так и новый храм окружали два дворца, внутренний для священников и внешний для народа. В стенах обоих дворов, на разных сторонах, были ворота, из которых восточные ворота внешнего двора, как находившиеся на лицевой и передней стороне всего здания, были главные. Но при сходстве того и другого храма в общем виде, и расположении частей, в видении пророка замечаются некоторые отступления в частностях, и именно в измерениях. Таковы измерения величины жертвенника (Из.43:13 и сл.), ширины притвора и боковых комнат (первый двумя локтями более в ширину, последние на один локоть менее), так что здание храма получает в длину круглое число 100, в ширину 50 локтей 2 . И прочие числа также округлены и большей частью приведены во взаимную симметрию (25, 50, 100, 500). По той же симметрии и вход в галлереи храма указан не только на южной стороне, но и на северной (Из.41:11, Сл. 3, Ц. 6, 8). Кроме того, у пророка не упоминается ни о ковчеге завета во святая святых, ни о столе для хлебов предложения во святилище. Последний, кажется, заменяется жертвенником для курений (Из.41:22, Сл. Исх.30:1 и сл. 3 Ц. 6, 20. 22. 7, 28), который называется столом (Из.44:16). Восточная дверь внешнего двора не отверзается ни для кого, кроме князя. Еще одна особенность храма, виденного пророком, – необыкновенная обширность внешнего двора, как бы в соответствие потребностям, многочисленности и религиозной ревности будущих чтителей Иеговы 3 . |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Маленькие женщины Классика американской литературы. Хотя по жанру «Маленькие женщины» — подростковая проза («для девочек»), безусловно этот роман заслуживает прочтения людей обоих полов и всех возрастов. Во многом Олкотт написала автобиографическую книгу. Ее неординарная семья — отец, философ и педагог-прогрессист, мать — благотворительница, борец против рабства и пьянства, за права женщин и четыре дочери; при этом все глубоко и крепок верующие христиане — стали прототипами героев книги (сама Олкотт — вторая, вывела себя как Джо). Гражданская война в Америке. Отец-священник отправляется на войну окормлять солдат. Четыре сестры как могут стараются помочь матери и друг другу. И главное — взрослеет, борются со своими недостатками. МАЛЕНЬКИЕ МУЖЧИНЫ Жизнь в Пламфильде с мальчиками Джо Фредди и Джонни, маленьким мужчинам, которым она обязана некоторыми из лучших и счастливейших часов ее жизни, с благодарностью посвящает эту книгу их любящая " тетя Уиди " Глава 1 Нат — Простите, сэр, это Пламфильд? — спросил маленький оборванец, приближаясь к воротам, у которых его оставил омнибус. — Да, — кивнул открывший ворота мужчина. — Кто тебя прислал? — Мистер Лоренс. У меня письмо от него к хозяйке. — Хорошо. Иди прямо в дом и отдай ей письмо. Она позаботится о тебе, паренек. Мужчина говорил приветливо, и мальчик прошел за ворота, ободренный его словами. Хотя на пробивающуюся из-под земли молодую травку и деревья с набухшими почками лениво моросил весенний дождик, большой дом со старинным крыльцом, широкими ступенями и светом, сиявшим во многих окнах, показался Нату гостеприимным на вид. Ни шторы, ни ставни не скрывали веселых огней, горевших в комнатах, и, чуть помедлив, прежде чем постучать в дверь, Нат увидел множество маленьких теней танцующих на стенах, услышал приятный гул юных голосов, и почувствовал, что весь этот свет, тепло и уют дома, скорее всего, не для таких бездомных " пареньков " , как он. |
| Иерусалимский храм Самым великим делом Соломона было строительство Иерусалимского храма. Храм был начат в четвертый год его царствования. Это был четыреста восьмидесятый (по греческому переводу — четыреста сороковой) год по исходе евреев из Египта. Он был воздвигнут на горе Мориа на месте жертвенника, сооруженного царем Давидом после прекращения моровой язвы. На этом месте Давид увидел Ангела Господня, который поражал народ. Фундамент потребовал гигантских работ. Достаточно сказать, что гора Мориа была поднята искусственным образом более чем на семьсот футов (около двухсот тридцати метров). Как и скинию, евреи называли храм Домом (Байт). Храм не был местом собрания верующего народа: он был исключительно жилищем Господа, недоступным для непосвященных. Простой израильтянин не мог в него войти. Этим символизировалось то, что Царство Небесное до искупительной Христовой жертвы было затворено для Израиля. Храм, построенный Соломоном, не отличался большими размерами: шестьдесят локтей в длину, двадцать локтей в ширину, тридцать локтей в высоту (в метрической системе — 31,5 м, 10,5 м, 15,75 м). Он был только в два раза больше скинии, но великолепием оформления далеко превосходил ее. Перед храмом был притвор: 10,5 м в ширину и 5 м в глубину. Стены — из камня, но внутри обложены кедром, а пол устлан досками из кипариса. Иерусалимский храм имел три части: притвор, святое и святое святых. В святое вела двухстворчатая кипарисовая дверь. Святое и святое святых разделяла стена из кедровых досок, в которой была дверь из масличного дерева. Здесь была завеса. Стены, двери и ворота храма были украшены резными изображениями Херувимов, пальм, цветов, а также драгоценными камнями и отделаны золотом. Пол был покрыт золотыми листами (см.: 3 Цар 6, 21, 30). В своем великолепии храм должен был быть видимым изображением славы невидимого Бога. Перед храмом было два двора, обнесенных стенами. Внутренний двор предназначался для священников (см.: 2 Пар 4, 9), другой двор — для народа. Во внутреннем дворе стоял медный жертвенник всесожжения. |
| монах Павел Эвергетинос Как нужно встречать гостей, как их приветствовать и беседовать с ними А. Из Палладия Как-то мы отправились из Иерусалима в Египет и зашли к великому авве Аполле. Братья из его общины вышли за ворота встречать нас с песнопениями, как они обычно встречают монахов, поклонились нам до земли и облобызали. Они сопровождали нас до самого монастыря аввы, следуя позади нас с песнопениями, пока не подошли к обители. Авва Аполло, услышав пение, вышел навстречу, как он всегда встречал всех приходящих к нему братьев, первый поклонился до земли и облобызал нас. Введя нас в монастырь, он совершил молитву и своими руками омыл нам ноги и усадил отдохнуть. Таков был его обычай встречать гостей. Он сказал своим ученикам, что перед приходящими братьями нужно совершать поклон по примеру великого Авраама, ибо ради братьев они совершают поклон перед Богом. Когда ты видишь брата, то видищь Бога, и нужно стараться, чтобы брат вкусил всяческий покой по примеру блаженного Лота, на гостеприимство которого ангелы не могли не откликнуться. Б. Из Отечника Старец сказал: «Если к тебе идут, и ты завидел их еще издали, прежде чем выйти к ним, встань на молитву и произнеси: «Господи Иисусе Христе, избави нас от оговоров и поношений». И затем мирно вводи их в монастырь. Авву Петра, ученика аввы Лота, спросили: Когда я сижу в келье, на душе у меня мир. А если заходит ко мне брат, говорит мне слова, поверхностные для меня, моя душа смущается. Авва Петр ответил: Как говорит авва Лот, мою дверь открывает твой ключ. Что означают эти слова? – спросил брат. Заходит к тебе человек, – ответил старец, – а ты спрашиваешь: «Как живешь? Откуда пришел? Как дела у братьев? Помогают ли они тебе?» Так ты открываешь дверь своему брату и слушаешь то, чего слушать не хотел. Все так и бывает, – сказал монах. – А что делать, когда приходит брат? Скорбь учит всему. Где нет скорби, там не усвоишь осторожности, – сказал старец. Но когда я в келье, эта скорбь со мной. Но когда кто-нибудь приходит ко мне или я выхожу из кельи, то уже не чувствую в себе никакой скорби. |
| Мы заворотили за угол, прошли улицу, повернули направо, вступили Пятницкими воротами в Кремль, дошли до собора и повернули против него в отворенные большие ворота, над которыми — икона, обвешенная гирляндой завядших цветов, и какая-то надпись, извивающаяся лентой. Налево тянулось длинное двухэтажное здание, направо — такое же, только меньшей величины, квадратное. Последнее, во время епархии, служило помещением для консистории. Во дворе у этого дома по стене хоры, то есть галерея, и в ней лестница. Она была очень обыкновенная, двойная, но меня поразило и долгое время поражало: как это, налево ли пойдешь, направо ли пойдешь, все придешь к одному? Поднялись в верхний этаж и вступили в длинную залу, показавшуюся мне огромною. Бросился в глаза потолок, на котором изображена какая-то птица с венком вокруг. Подобного я еще от рода не видывал; великолепие я мог измерять только своею церковью, а она только побелена, придел только покрашен. Длинные, черные скамьи стояли по обеим сторонам, двоякого вида: скамьи низенькие и узкие, и скамьи высокие и широкие. Класс был пуст, и лишь на одной из высоких скамей лежал брюхом малый годами четырьмя, пятью меня старше, в зеленом нанковом сюртуке. «Где Иван Васильевич?» — спросил его отец. Едва повернув голову, школьник указал пальцем дверь, в которую мы было вошли. Мы повернули обратно, прошли в другую дверь, в другой стороне дома. Вступили снова в класс, меньшей величины и со скамьями уже некрашеными. Класс, в который мы вступили, был «приходским училищем», занимавшим четверть этажа. Первая зала, в которую прежде попали, была «Низшее отделение уездного училища», занимавшее половину этажа. Из приходского училища между парт направились мы к двери, противоположной с тою, в которую вошли. Здесь две комнаты, и одна из них принадлежала Ивану Васильевичу Смирнову, учителю приходского училища, к которому меня вели, а другая — Ивану Макаровичу Дроздову, учителю Низшего отделения. Итак, учительские квартиры, то есть по одной комнате у каждого, помещались между двумя классами: ход и выход у них только чрез класс. Но мне все казалось великолепным и несколько даже страшным. |
| 1853 год IV. Поездка к Иордану и Мертвому морю Апрель, 8, середа. Давно горело во мне желание обозреть внимательно местность Иерихона, Гору Искушения Христова и развалины окрестных монастырей. Разные обстоятельства и служебные дела препятствовали мне исполнить это желание. Но наконец Бог позвал меня туда особенным образом. Надлежало окрестить домочадца моего эфиопа Фрументия. Мне захотелось возродить его в священном Иордане; и это хотение в сочетании с любознательностью моей увлекло меня к священным местам, находящимся в окрестностях Вифании, Иерихона, Иордана, Мертвого моря и в соседних горах. Договорив арабского шеха Мустафу из ближней деревни абу-Дис водить меня бережливо по этим местам в течение семи дней, я сегодня утром отправился в путь с присными моими, о.Феофаном, студентом Соловьевым и переводчиком Фадлаллой, под прикрытием шести вооруженных арабов, предводимых великорослым Мустафой. К нам присоединились два русских поклонника, наставник Казанской Духовной Академии Николай Ильминский и чиновник министерства народного просвещения Алексей Кисловский. Выехав из Св.Града через Гефсиманские ворота и спустившись в Кедрон, мы остановились у погребального вертепа Богоматери в ожидании домочадцев, замедливших с вьюками. Дверь сего священного вертепа была отворена. В сумрачной глуби его светились лампады и молились христиане. Помолились и мы и, сомкнувшись, вместе двинулись. Неширокая стезя, извивающаяся по отрогам Елеонской горы, привела нас в весь Марии и Марфы, где любим был Иисус и где Он воскресил их брата и Своего друга Лазаря. Тут яркая зелень садов тешила очи, а заиорданские горы, повитые ненаглядной синевой, казались так близки, что конь перескочил бы на них одним поскоком. Развалины и хижины Вифанские не занимали нас, и мы, не медля тут, продолжали путь свой и (10-го часа 15мин.) скоро спустились по вымощенной камнями крутизне в библейскую долину Ахор 1 , ныне Хогг или Хох, к источнику эн-ел-Хот. Над ним построено каменное здание вроде алтарного углубления с вогнутым сводом. |
| Виктор Афанасьев Добрый, светлый и радостный... В Малоярославецком уезде было село под названием Личино, в котором жил крестьянин Борис Иванович Иванов. В молодости он, еще при крепостном праве, пока был не женат, не раз пускался в бега. Нет, он не был лентяем или пьяницей, работать на земле любил и умел сызмальства, но его тянуло постранствовать, по монастырям помолиться, подышать там освященным воздухом... Потом, уже при жизни своей в Скиту Оптиной Пустыни, он рассказывал послушнику Павлу (будущему старцу Варсонофию) об этих своих побегах: „Барин объявит розыск, найдут меня и вернут этапным порядком... Ну, конечно, на съезжую. Сильно накажут. Я поправлюсь да и снова уйду!“ О наказаниях этих он говорил с улыбкой, прибавляя: „Старые порядки лучше были, хоть и сильно попадало... А ныне худо: власти нет, всякий живет сам собою“. „Ну, про Оптину этого сказать нельзя“, – заметил собеседник. „Еще бы, – ответил о. Борис, – если бы и в монастырях всякий жил по своей воле, то совсем была бы погибель“. Потом он женился, перестал бегать. Надо было кормить семью – дочка у него росла. Жил он, всеми уважаемый, трезвый и богомольный, трудился, как и все. Из нужды выбраться не удавалось. Уж ему за шестьдесят; дочь замуж отдана, а супруга скончалась. И вот слышит он голос, звучащий будто бы в самом сердце: „Оставь все и иди в монастырь. Ты ведь бывал в Скиту Оптиной Пустыни... Помнишь, как он тебе мил показался? Пуще дома родного... Иди туда“. Оставив землю общине, выправив нужные бумаги, крестьянин Борис отправился в Оптину Пустынь. И настоятель обители архимандрит Исаакий, и скитоначальник иеромонах Анатолий с любовью приняли его. Он поселился в Скиту в келлии привратника: дверь келлии выходила в Скит, а окно – в лес... Шел 1884 год. Отцу Борису было шестьдесят три года. Старец Варсонофий вспоминал, что о. Борису ночью приходилось отгонять бесов, которые приходили толпой, стучались и требовали отпереть ворота. Он творил Иисусову молитву, и они пропадали. Когда его постригли в мантию – неизвестно. Отец Варсонофий рассказывал, что часто навещал о. Бориса, который любил его: „Был он из простых, но имел высокую душу. Батюшка Амвросий облек его в тайную схиму. Отец Борис меня не стеснялся, и я видел его в схимнической одежде. Часто, указывая на Херувимов и Серафимов, изображенных на ней, он говорил: |
| Воссоздание убранства собора Петра Митрополита завершено ЖМП 4 апрель 2018 / 23 ноября 2018 г. 10:15 Ближе к корням, выше к небу Подробно предреставрационную ситуацию «Журнал Московской Патриархии» рассматривал три года назад в материале «Высокий юбилей Петровской обители» (2015. 8). Напомним: все здания монастырского ансамбля относятся к архитектурным памятникам федерального значения и принадлежат государству. Пока что львиная доля средств из государственной казны, потраченных на реставрационные работы, взята из московского бюджета. Привлечь их удалось через городскую программу возмещения затрат религиозным организациям — пользователям объектов культурного наследия, реставрирующим здания-памятники. PDF-bepcuя Первенцем здесь стала Петропавловская церковь у выходящих в Крапивенский переулок южных ворот. Многострадальный храм, по первому посвящению престола в 1755 году известный как Пахомиевский, свыше века после наполеоновского нашествия стоял разоренным, а в советское время стремительно ветшал и разрушался. Его беды в 2012 году довершило ЧП — на купол упала стрела башенного крана по вине недобросовестного подрядчика, ремонтировавшего здание через переулок напротив. К капитальному ремонту Петропавловской церкви монастырь приступил самостоятельно, а участие в программе городских субсидий позволило перевести эти работы в плоскость научной реставрации. По окончании сезона-2016 этот памятник удалось сдать под ключ. Пока, к сожалению, там не установлен иконостас, поэтому чин освящения немного откладывается. Тогда же, два года назад, стартовали серьезные работы на колокольне — сначала на двух верхних ярусах, а затем, еще год спустя, и на нижнем. В отличие от первоначальных планов, в надвратной Покровской церкви решили пока что оставить керамическое убранство (по экспериментальному проекту 1996 года храм — единственный в мире — полностью выложили из этого материала). Преобразились Казанская часовня справа от Святых врат (ей вернули историческую планировку, предусматривавшую сквозной проход с улицы на территорию через внутреннюю дверь) и расположенная симметрично ей так называемая палатка с монастырской кофейней. Кроме того, южные монастырские ворота, выходящие на Петровский бульвар, в благодарность за сотрудничество одна из фирм-подрядчиков отреставрировала по собственной инициативе и за свои деньги. |
| о.Мелхиседек: Нет, это факт жизни и истории. Там копии величайших христианских святынь: Гроб Господень, гробница Божией Матери, Камень помазания. Мы пообещали, что возобновим ту прекрасную традицию, когда были вместе тогда, хотя душой мы всегда вместе, конечно. А неделю назад с одним близким мне человеком мы шли на престольный праздник Крестовоздвижения. Я подумал, как прекрасно, что у нас такая осознанная жизнь, через преподобного Сергия – история России, через Иоанна Богослова – история святых. Мы внутри этой истории. Мы так ее переживаем. А люди какие несчастные, которые живут вне христианства, вне православия. Ну разве Новый год, день рождения, юбилей могут сравниться с нашими церковными праздниками? Не все знают историческую деталь, связанную с подворьем Оптиной пустыни, храмом Петра и Павла в Ясенево. Там 1821 году венчались родители Льва Николаевича Толстого. Поэтому Толстого приходится часто вспоминать. Пусть это не удивляет. Мудрые греки говорили, что и во врагах достойное похвалы нужно хвалить. Я почему-то часто цитирую Толстого. Когда он был еще в трезвом уме, говорил: на могильном памятнике миллионов людей можно было бы написать: «они жили и не знали, зачем они живут». Мы счастливы тем, что уже одно понятие имеем, что жизнь наполнена смыслом, содержанием, перспективой, что смерть - это ворота, дверь, в ней нельзя удержаться. Когда умерла моя мама, и мы хоронили ее, то на могильном памятнике написали не слова из Писания, а слова, которые я когда-то прочитал: смерть есть к жизни приближенье, к жизни той, где смерти нет. С одним этим упованием только насколько легче! Я по роду службы столько людей отпеваю, и на лицах неверующих людей всегда вижу - тупик. Для меня это самое страшное таинство: люди стоят, ничего не соображают, у них нет веры, перспективы, нет надежды. Не знаешь, как достучаться. Какие они несчастные. Вспоминаю одного из святых. Ему угрожали отрубить голову, сжечь. Он соглашался, не противился. А ты не боишься? – Нет, ведь так вы меня быстрее отправите к моему любимому Христу. С такой-то перспективой жить?! Смерть не страшна! Надо не бояться смерти, надо бояться пустой жизни. Книга ценится не за толщину, но содержание. Неважно, сколько лет в твоей жизни, важно, сколько жизни в твоих летах. Мы стараемся жить так. Вот посмотрите, какие у нас имена - они наполнены смыслом. Это перспектива на вырост. Нам есть куда расти, на кого равняться. Святые Вера, Надежда, Любовь и мать их София - их путь – путь тысяч мучеников. Путь исповедания. Крест или жизнь? Крест! У них всех такой путь. Почему такие почитаемые на Руси эти мученицы? Их имена означают добродетели. |
|
|
