Вот с какого широкого запроса начинаю я свою беседу со скромными читателями нашего провинциального, даже сельского, журнала. Знаю, что нашу приходскую печать справедливо укоряют за неуместные попытки разрешать отвлеченные вопросы, вместо того чтобы руководить приходских пастырей и клириков в исполнении их смиренного, но святого призвания; однако что делать, когда в настоящие решительные дни истории сердце ревнителей Православия, а таковые, конечно, почти все подписчики нашего журнала, поневоле охвачено болезненною заботою о судьбе Святой Церкви, о судьбе православных народов! Забота эта, конечно, особенно близка сердцу церковных пастырей. Чьи мы служители? Церкви. Да, Вселенской Христовой Церкви, веру в которую исповедуем повседневно. Нам дорог наш приход, наша епархия с ее просветительными, благотворительными и духовно-сословными учреждениями; нам дорога Поместная Российская Церковь, дорога сама Россия, геройски воинствующая и за себя, и за православных славян, но всего дороже нам на земле и на небе Христова Церковь, непогрешимая невеста Агнца, пребывающая неизменно от времен апостольских доныне и отныне до конца мира. Ради нее несут свой нелегкий крест служения церковные пастыри, ради нее подвизаются они в нужде, в бедности и унижении и не отступают от ее законов среди насмешек и злобы безбожников, еретиков, раскольников. Наши обязанности, наша работа определяется лишь в малой степени законами нашей страны, нашей Поместной Церкви; бо€льшая часть всего того, как мы обязаны молиться, чему учить, как действовать среди своей паствы, указана в законах святой Библии, Номоканона, Типикона, Служебника, Требника — одним словом, в книгах не русских, а переведенных с греческого или древнееврейского языка; да и те сравнительно немногие постановления и обычаи, которые выработаны русской жизнью, представляют собою почти одно только истолкование, или распространение, или дополнение начал жизни общецерковной, древневселенской в их отражении на жизни русской. Скажу более: эта самая русская жизнь, настоящая русская бытовая приходская и монастырская жизнь, а не петербургская, не полуфранцузская, не немецкая, — что они собою представляют, как не полное подчинение нашего быта заповедям и преданиям древнего вселенского христианства?

http://pravoslavie.ru/put/061013124640

Геополитический проект архиепископа Антония (Храповицкого) Чей должен быть Константинополь? Протоиерей Владислав Цыпин Митрополит Антоний (Храповицкий) Как известно, 15 (28) июня 1914 года в Сараеве, столице аннексированной Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, австрийским подданным сербской национальности Гавриилом Принципом были убиты эрцгерцог Франц-Фердинанд и его супруга София. Это преступление послужило своего рода запалом для начала Первой мировой войны . В ходе войны между союзниками велись переговоры о предстоящей перекройке государственных границ. 10 апреля 1915 года в результате переговоров между Россией, Францией и Великобританией было заключено соглашение о передаче после победы над противником под контроль России проливов Босфор и Дарданеллы. В российском обществе судьба проливов, а вместе с нею и участь Константинополя после ожидаемого поражения Османской империи стали вопросами, обсуждаемыми в печати – в журнальных и газетных статьях. В этой связи приобрели новую актуальность темы соотношения Нового и Третьего Рима, учение о Москве – Третьем Риме. Из печатных выступлений церковных авторов особенный интерес представляет статья архиепископа Харьковского Антония (Храповицкого), позже митрополита Киевского, «Чей должен быть Константинополь?», опубликованная в 1 журнала «Пастырь и паства» за 1915 год. В самом начале статьи Преосвященный автор с особой энергией подчеркивает мысль о вселенскости Православия, которое его критиками выдается, а некоторыми из самих православных ложным образом осознается как явление национально ограниченное. Вопреки подобным предубеждениям и заблуждениям архиепископ Антоний напоминает, что хотя «нам дорог наш приход, наша епархия с ее просветительными, благотворительными и духовно-сословными учреждениями; нам дорога Поместная Российская Церковь, дорога сама Россия, геройски воинствующая и за себя, и за православных славян; но всего дороже нам на земле и на небе Христова Церковь… Ради нее несут свой нелегкий крест служения церковные пастыри, ради нее подвизаются они в нужде, в бедности и унижении и не отступают от ее законов среди насмешек и злобы безбожников, еретиков, раскольников. Наши обязанности, наша работа определяются лишь в малой степени законами нашей страны, нашей Поместной Церкви: большая часть всего того, как мы обязаны молиться, чему учить, как действовать среди своей паствы, указана в законах Святой Библии, Номоканона, Типикона, Служебника, Требника – одним словом, в книгах не русских, а переведенных с греческого или древнееврейского языка».

http://pravoslavie.ru/107472.html

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРСЕНИЙ ИКАЛТОЙСКИЙ [Калипосский, Монах; груз. ] (Вачесдзе; ок. 1050, с. Икалто, пров. Кахети, Грузия - 6.02.1127, там же), прп. Грузинской Православной Церкви (пам. 6 февр.), переводчик, писатель, философ и поэт, наставник и духовник блгв. царя Давида IV Строителя . Сведения об А. И. содержатся в колофонах и приписках в рукописях его оригинальных или переводных трудов. Происходил из груз. княжеского рода. Начальное образование получил в мон-ре Икалто , там же, по-видимому, принял постриг. Есть основание полагать, что А. И. продолжил образование в богословской академии Мангана в К-поле, где ознакомился с богословско-философским учением Михаила Пселла и Иоанна Итала . Подвизался в сир. мон-ре св. Симеона Чудотворца на Чёрной горе (около Антиохии), где под духовным рук. прп. Ефрема Мцире под именем Арсения Монаха начал лит. деятельность - перевел неск. сочинений Симеона Метафраста , исследуя, в частности, причины раскола с т. н. нехалкидонскими Церквами. Вскоре перешел в Калипосский мон-рь на Чёрной горе, где продолжил лит. деятельность под именем Арсения Калипосского. Вероятно, уже после кончины прп. Ефрема (1101) А. И. возвратился в К-поль и поступил в мон-рь св. Георгия, где перевел «Путеводитель» прп. Анастасия Синаита и «Хронограф» Георгия Монаха (Амартола), а также приступил к составлению сб. «Догматикон», в к-ром заметно влияние философских идей Аристотеля. Прп. Арсений Икалтойский. Миниатюра из литургического сборника. XVIII в. Прп. Арсений Икалтойский. Миниатюра из литургического сборника. XVIII в. В нач. XII в. А. И. (возможно, по приглашению блгв. царя Давида) вернулся в Грузию и принял активное участие в проведении церковной реформы и в работе Руис-Урбнисского Собора : перевел кодекс правосл. церковного права «Номоканон в XIV титулов» (ред. 882 г. Патриарха К-польского Фотия ), послуживший одним из основных источников постановлений Собора. Все постановления и положения Собора были записаны А. И. в едином «Уложении», в состав к-рого вошли также пространное предисловие богословского и историко-догматического характера и панегирик блгв. Давиду Строителю «Царю Давиду - монах Арсений». А. И. был одним из инициаторов и участников Собора в Ани (груз.- Аниси), на к-ром защищал догматические основы Православия; под его влиянием часть арм. епископов-нехалкидонитов склонилась к воссоединению с правосл. Церковью. Будучи одним из инициаторов создания Гелатской академии , А. И. преподавал в ней. Через неск. лет А. И. перешел в мон-рь Шиомгвиме , крупнейший центр груз. письменности того времени, где им был создан и введен в обиход монастырский устав (типик) мон-ря Симеона Чудотворца и возведен храм во имя Пресв. Богородицы. Памятная запись рукописи, содержащей типик мон-ря Шиомгвиме, называет А. И. «светочем Грузинской Церкви». По преданию, А. И. основал Икалтойскую ДА при мон-ре Спаса Нерукотворного в Икалто, где, должно быть, и скончался.

http://pravenc.ru/text/76286.html

Василием Великим (ст. 111, 115, 117, 118), и другие, авторы которых не названы в Номоканон, но которые большею частью принадлежат св. Феодору Студиту (IX в.). 3. Правила и синодальные постановления Константинопольських патриархов и канонические ответы других иерархических лиц по разным вопросам церковной практики. Из этого разряда источников церковного права в Номоканоне приводятся: а) правила патриарха Никифора Исповедника, жившего в первой половине IX в. (ст. 66, 67, 83, 85, 112, 160, 164, 166, 169, 172, 183, 215, 217, 225); б) так называемый «том соединения» (τμος vσεως) –синодальный акт, изданный в 920 году при патриархе Николае Мистике по вопросу о третьем и четвертом браке (ст. 52); в) канонические ответы, приписываемые Иоанну, епископу Китрскому (XIII в.), но на самом деле принадлежащие другому современному автору – Димитрию Хоматишу, архиепископу болгарскому 8 . Со всеми этими источниками составители Номоканона познакомились по синтагме Властаря 9 . 4. Епитимийные правила, взятые частью из старших покаянных номоканонов (об них подробная речь впереди), частью из других (неизвестных) канонических сборников, откуда, между прочим, принято в наш Номоканон несколько апокрифических правил, с именами Василия Великого (ст. 86, 93, 113), первого, четвертого и седьмого вселенских соборов (ст. 68, 69, 82 а, 120–122), даже – самих апостолов (ст. 116, 123, 214). Составители Номоканона, руководясь в своем деле исключительно сознанием нужд современной духовнической практики, не задавались вопросом о подлинности всех таких правил и вносили их в свой сборник с традиционными их надписаниями. Только содержащаяся в 142 статье ссылка на несуществующее 103 правило Трулльского собора принадлежит, по-видимому, частью самим авторам Номоканона (указание на Трулльский собор), частью позднейшим его переписчикам (указание на 103 правило названного собора). 5. Отрывки из Евхологиона, по нашему – Служебника и Требника (см. ст. 200 и 213) и из Типика или церковного устава (ст. 169, 216–228).

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Pavlov...

Его отец, великий жупан Сербии Стефан Неманя, по историческим сведениям, был необычайно богат, «имел семь башен серебра и дукатов», но при этом, будучи христианином и воином, вел чрезвычайно скромную жизнь. Имея такой пример перед глазами, Савва при строительстве Хиландаря «не только надзирал и давал указания, но трудился как чернорабочий» (11, 49). Воссоединение отца и сына на Афоне стало важнейшим событием для Святой Горы, ибо до того ни один великий правитель православного народа не приходил в удел Пресвятой Богородицы как монах к бедным монахам. Все свои богатые дарования и силы св. Савва посвятил устроению Сербской Церкви. Главной целью, которую он ставил перед собой, было утверждение Православия среди своего народа и распространение славянского просвещения. Святой Савва перевел на славянский язык Иерусалимский устав, Стихирарь, Ирмологий, Евергетидский Типикон, Кормчую (Номоканон), написал житие своего отца Стефана Немани, основал уникальный центр духовного подвижничества и молитвы в Карее и дал ему особый устав — «Карейский типик», отличающийся особой строгостью. В Сербии он открыл, помимо двух имевшихся, еще восемь новых епархий, епископами которых поставил свих учеников — подвижников Хиландаря. В жизнь сербского монашества он ввел афонские уставы, с которыми ознакомился во время своего пребывания на Святой Горе, а сами монастыри сделал рассадниками духовного просвещения. Время от времени он созывал в Жиче Поместные Соборы. На первом из них он выступил с речью, представлявшей собой исповедание им православной веры. Святитель Савва неутомимо боролся с ересью римо-католиков и богомилов. Хорошо организованная свт. Саввой Церковь стала колыбелью сербской духовной культуры, выразителем и охранителем интересов славянского народа. Святитель Савва принимал деятельное участие и в делах государственных. Здесь он стремится создать неразрывный союз между Сербской Церковью и Сербской державой во имя спасения Православия и сохранения сербов как нации. В 1221 году свт. Савва коронует своего брата св. Стефана. Происходило это в сложнейший исторический период: против Стефана объединились Энрике Венецианский и Андрош Венгерский, а папа уже прислал ему через своих легатов корону римо-католического короля. Положение осложнялось тем, что после развода со своей первой женой Евдокией Стефан из политических соображений женился на Анне, племяннице венецианского дожа Дандоло. Эта амбициозная женщина была католичкой и всячески стремилась к тому, чтобы сербы приняли католическую веру. Поэтому коронация имела большое государственное и церковное значение. Она укрепила династию Неманичей, показала великую общественную роль Сербского Архиепископата, подняла национальный и религиозный дух народа.

http://pravoslavie.ru/31826.html

Поэтому функции духовников начали исполнять и приходские священники. Решающую роль в повсеместном распространении практики духовничества сыграло усиление роли монашества в церковной жизни в иконоборческую эпоху и окончательное исчезновение публичной покаянной дисциплины. Внешним проявлением этого стало распространение в приходских храмах практики наложения епитимий по монашескому образцу. Правила, по которым производилось наложение, собирались в особых книгах — Номоканонах, Канонарях или Епитимийниках (аналог на Западе — Пенитенциалии). Самый ранний вариант такого Номоканона сохранился под именем св. Иоанна IV Постника, патриарха Константинопольского. Автор этого сборника рекомендует духовнику обращаться с кающимся, как с другом, утешать, а после исповеди возлагать на его шею руку со словами: «Да будут на мне, сын, все эти грехи твои, и дам ответ за них Господу нашему Иисусу Христу, а ты будешь чист от всего, если только будешь иметь покаяние и послушание, и отныне со страхом и раскаянием пред Господом направишь жизнь свою» (Заозерский Н. А., Хаханов А. С. Номоканон Иоанна Постника в его редакциях: груз., греч. и слав. М., 1902. С. 00). В «Правилах» св. Никифора I, патриарха Константинопольского, говорится о том, что духовники должны проявлять особое внимание к мирянам, исповедующимся по собственной воле (Ник. Исп. 30). У студийских монахов было принято каждый день приходить к игумену для откровения помыслов (Leroy J. La vie quotidienne du moine studite//Irenikon. 1954. Vol. 27. P. 33). В жен. монастырях ситуация была сложнее. Так, согласно Типикону монастыря Богородицы Кехаритомени, игумения, хотя и называлась m»thr pneumatik» (духовная матерь), исповедь не принимала; все сестры должны были исповедоваться у одного приходящего 1 или неск. раз в месяц священника, который должен был быть евнухом (53. 600; 59. 721–726 — Gautier P. Le typikon de la Thйomokos Kйcharimфmйnu//REB. 1985. Vol. 43. P. 5–165; ср. практику, описанную в Типиконе монастыря Липс (главы 11–13),— Delehaye H.

http://sedmitza.ru/text/414926.html

представляет собой пространный отрывок 63-й гл. «Пандектов» о поставлениях в священный чин - «Номоканон в сокращении» (Νομοκανν ν πιτομ) ( Doens. 1955. P. 138; Nasrallah. Histoire. Vol. 3. T. 1. P. 115-116). Остальные 37 глав «Тактикона» - письма Н. Ч. предстоятелям мон-рей Чёрной Горы и др. лицам. Н. Ч. составил также своего рода резюме «Тактикона», убрав нек-рые главы и сократив остальные. Эта версия сохранилась только в араб. переводе ( Nasrallah. Histoire. Vol. 3. T. 1. P. 118). Существуют араб. и среднеболг. переводы «Тактикона» (последний был издан старообрядцами по списку 1672 г. в Почаеве в 1795 и в Москве в 1889; новейшее издание полного греч. и слав. текста - Hannick e. a. 2014). Значение сочинений Н. Ч. для истории Восточной Церкви Дошедшие до наст. времени сочинения Н. Ч. («Пандекты», «Малая книга», «Тактикон») различаются по объему, тематике, сложности рукописной традиции, особенностями рецепции в разных странах визант. культурного круга. Труды Н. Ч., носящие зачастую компилятивный характер, содержат уникальные тексты, документирующие историю Церкви и не сохранившиеся в др. источниках. Среди них - обличительные речи патриарха Мефодия I против студийских игуменов Навкратия и Афанасия, неизвестный афонский типик (см.: Γιγκου. 1990; Максимович. «Пандекты». 1998. С. 408-418), фрагменты сочинений Маркиана Вифлеемского (см.: Kohlbacher. 1994), неизвестные фрагменты номоканона патриарха Иоанна Постника ( Максимович. «Пандекты». 1998. С. 362, 364, 366), неизвестные данные «Малой книги» о чуде пасхального огня в Иерусалиме ( Он же. 2010). Труды Н. Ч., т. о., важны как источник новых данных, относящихся к истории Восточной Церкви, и в частности церковно-дисциплинарной ситуации в Антиохийском Патриархате на исходе XI в. По словам Х. Г. Бека , «научное изучение всего наследия» Н. Ч. «представляется одной из важнейших задач византийской канонистики» ( Beck. Kirche und theol. Literatur. S. 600). Новую сферу исследований представляет араб. традиция сочинений Н. Ч., изучение к-рой только начинается.

http://pravenc.ru/text/Никона ...

Наконец – . 6. Гражданские законы, содержащиеся в Фотиевом номоканоне, но приведенные в нашем Законоправильнике с испорченными цитатами (ст. 80, 81, 82б, 130), и один такой, существование которого между источниками византийского права оказывается весьма сомнительным (ст. 120). Сборник, составленный из столь разнообразного материала, свидетельствует, конечно, о довольно обширной (хотя и недостаточно критической) начитанности его составителей в книгах, по которым этот материал был рассеян. Не всем были доступны такие книги, – и вот взамен их составляется сборник, «от множайших правил кратко собранный», в котором находилось все, необходимое для современной духовнической практики и которым, с тем вместе, установлялось единообразие этой практики. В сознании практической важности своего труда, составители Номоканона поместили в конце его такой наказ будущим переписчикам: Ε τις τονς παρντας ντιγρψει καννας, μ ν φσ π αντος τποτε, π τ τυπικν, πε λγον δσει πρ ατο. []ν γον κα ατς δν τ χρειζεται, λλ στι πντως λλος χρειαζμνος αυτ, т. е. «кто будет переписывать настоящие правила, пусть ничего не выкидывает ни из них, ни из Типика (разумеются последние статьи Номоканона, взятые из Типика), потому что он даст ответ за это. Если бы кто сам и не нуждался в чем-нибудь, во всяком случае найдется другой, нуждающийся в этом». Кроме достаточной полноты, известной стройности и несомненной целесообразности своего состава и содержания, Номоканон характеризуется еще тем, что выставляет несколько правил, идущих в разрез с господствующей церковной практикой того времени и возвращающих ее к своей несомненной канонической норме (см. прим. к ст. 163, 164, 214). Чтобы определить историческое значение нашего Номоканона, как сравнительно позднего памятника греческой церковно-покаянной литературы и практики, необходимо указать на его отношение к старшим памятникам одинакового с ним характера и содержания. К сожалению, мы знаем по печатным изданиям всего два таких памятника, которые по своему объему и цели – дать возможно полное руководство для духовнической практики, могут быть сопоставлены с нашим Номоканоном. Это: 1) знаменитый покаянный номоканон, приписываемый общим преданием восточной церкви Константинопольскому патриарху Иоанну Постнику (582–595 г.), и 2) анонимный сборник епитимийных правил, обыкновенно называемый по имени своего издателя Котельеровым.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Pavlov...

Великая Агиасма, остающаяся после совершения таинства Крещения, выливается в «место непопираемое» (Номоканон при Большом Требнике, ст. 199). В XV–XVII вв. на Руси существовал особый чин Причащения богоявленской воды, «егда несть леть причаститися животворящих Христовых Таин, Плоти и Крови», совершавшийся «по совету духовного настоятеля, егда время повелит». О чудесных свойствах богоявленской воды упоминает уже свт. Иоанн Златоуст: «В этот праздник в полночь все, почерпнув воды, приносят ее домой и хранят весь год… Существо этой воды не портится от продолжительности времени, но… целый год, а часто два или три года она остается неповрежденною и свежею, и после столь долгого времени, не уступает водам, только что взятым из источников» (De Baptismate Christi//PG. T. 49. Col. 366b; Типикон. Т. 1. С. 192). Литература: Goar. Euchologion; Требник. Ч. 1–2. С. 85; Требник Большой. Л. 291 об.; Eucologion to Mega; Алмазов. Тайная исповедь. Т. 2. С. 138–152; Голубцов А. П. Чиновник Новгородского Софийского собора. М., 1905. Крещение Господа нашего Иисуса Христа, Москва, XVI в. Слово на Богоявление святого священномученика Ипполита Римского Все, что сотворил Бог и Спаситель наш, все, что только видит око и о чем размышляет душа, что исследует ум и осязает рука, что объемлет мысль и вмещает природа человеческая – все это хорошо, и весьма хорошо. Ибо что прекраснее небесной тверди, что разноцветнее земной поверхности, что быстрее течения солнечного, что приятнее лунного сияния? Что удивительнее многосложной стройности светил небесных? Что плодотворнее благовременных ветров? Что прозрачнее дневного света? Какое из животных превосходнее человека? – Так, все, что сотворил Бог и Спаситель наш, весьма хорошо. Равным образом, какой дар столько необходим для нас, как вода? Водою все омывается, и питается, и очищается, и орошается. Вода поит землю, производит росу, утучняет виноград, приводит в зрелость колосья, истребляет горечь в виноградных плодах, умягчает маслину, услаждает пальму, украшает розу, испещряет цветами фиалку, питает лилию в прекрасной оболочке.

http://sedmitza.ru/text/404352.html

Прихожане будут разбирать эту книгу по главам, будет выполнять какие-то домашние задания и, к примеру, чрез 3 месяца будут сдавать экзамен. Таким образом, постепенно они будут насыщаться необходимым богословским знанием. Православный должен грамотно заменить кого-то на клиросе, если кто-то не может почитать псалом, должен грамотно почитать Псалтирь. Это обязанность каждого. И дай Бог, чтобы у нас эта система организовалась, потому что она нам очень нужна. Прот. Андрей Ткачев: Да, Вы затронули важный момент. Чем характерно старообрядчество? Там нет духовенства. Ни один епископ Русской Церкви не ушел в старообрядчество. Но старообрядчество никуда не исчезло. Правда, оно раздробилось на сотни самых странных, самых экзотических направлений, но магистральное направление старообрядчества сохранилось. Так вот, кто у них выполнял функцию просвещенного, разумного хранителя веры? Так называемые начетчики, то есть люди, которые начитаны в Писании, в разных видах — в Типиконе, в номоканоне, конечно, в Евангелии и Псалтири, в толкованиях, во всем-всем. Это как бы такая живая книга — человек-книга. Такие книжные люди есть везде, в любой культуре, и они, кстати, это некий аналог раввина. Что такое раввинат? Раввин не имеет какого-то рукоположения, посвящения. Это избранный общиной мудрый человек. Избирая его, община говорит: «Теперь ты будешь самый мудрый. Вот сиди, читай книжки и будешь нам рассказывать». И он сидит, читает книжки с утра до вечера и потом уже проверяет, насколько острый нож у резника на базаре, насколько правильные весы и так далее. Вот в нашей церкви заболел чтец. Хорошо бы священнику не искать, кто будет читать псалмы. Он скажет: «Иван, становись на клирос, читай». — «Что читать, батюшка?» — «Третий час читай». — «Хорошо. Благословите». Так вот, начало нашей православной образованности должно быть клиросным и чтецким. С чего нужно начинать? Что мне прочитать — «Сумму теологий» Фомы Аквинского, или «Сборник писем» Игнатия Брянчанинова, или «Что такое спасение, и как на него настроиться?» Феофана Затворника, или Дионисия Ареопагита?

http://pravoslavie.ru/121715.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010