| Хотя нашу отечественную литературу нельзя призвать крайне бедною учеными сочинениями по Патрологии, так как на русском языке существует не один десяток весьма ценных монографических работ и еще более того – журнальных статей, рассеянных по разным духовным повременным изданиям, – статей и книг, для прочтения которых у не специалиста науки часто не окажется и достаточного времени, а для приобретения в свою собственную библиотеку у многих читателей не найдется и материальных средств, – но из произведений, обнимающих все важнейшие явления патрологической науки и освещающих эти явления с одной определенной точки зрения, на русском языке существует всего лишь одно, разумеем сочинение покойного высокопреосвященного Филарета, архиепископа, черниговского (ум. в авг. 1866 г.): «Историческое учение об отцах церкви. В трех томах. С.-Петербург 1859 г.» – книга, напечатанная уже довольно давно, хотя и до сих- пор весьма ценная и в некоторых отношениях незаменимая. Недавно вышедшее па русском языке переводное сочинение Фаррара – «Жизнь и труды свв. отцов и учителей церкви. Очерки церковной истории в биографиях. Перевод с английского А. П. Лопухина . С.-Петербург 1891 г. 44+1036 стр.» – как показывает и само заглавие ее и содержание, преследует преимущественно биографические задачи. При том же, хотя она действительно предлагает целых «восемнадцать жизнеописаний величайших отцов и учителей церкви – до полного падения древнего мира с его грандиозным и миродержавным Римом» (предисл. издателя, стр. VΙ), но, помимо своей чисто исторической задачи, она не делает излишним издание предлагаемых «чтений» и в том отношении, что опускает без подробного изучения некоторых из весьма замечательных свв. отцов с их творениями. Она содержит биографии только следующих свв. отцов и учителей: св. Игнатия Антиохийского , св. Поликарпа Смирнского , св. Иринея Лионского , св. Иустина Философа , Тертуллиана , св. Киприана Карфагенского , Климента Александрийского , Оригена , св. Афанасия Великого , св. Илария Пиктавийского , св. Мартина Турского, св. Григория Богослова , св. Василия Великого , св. Григория Нисского , св. Амвросия Медиоланского , блаж. Иеронима Стридон-ского, бл. Августина Иппонского и св. Иоанна Златоуста . В частности из века «Мужей Апостольских» она лить мимоходом упоминает о св. Варнаве, св. Клименте Римском и св. Ерме. Другое русское капитальное издание священника Π. А. Преображенского (Писания мужей апостольских в русском переводе. Москва 1862 г.» и проч.), хотя и предлагает не только биографические сведения, но иногда и ученые исследования о подлинности или не подлинности тех или других творений христианских отцов и учителей до соборного периода, тем не менее главный интерес этого издания заключается не в научно-богословском анализе а в русском переводе самого текста святоотеческих творений. Издание это во всяком случае похоже более на сборник отдельных монографий, а не на связный курс Патрологии. |
| Рядом с Златоструем перешли к нам и другие сборники творений Златоуста, как, напр., «Маргарит», «Учительное Евангелие» (состоявшее из собрания 75 слов Златоуста на евангельские чтения) и другие. Но о любви наших предков к творениям великого отца может еще более свидетельствовать тот факт, что они не только пользовались готовыми сборниками, но и сами составляли их. Так, уже очень рано, у нас стали появляться сборники самостоятельные, принадлежавшие собственно русским «списателям». Наиболее известными из них были, так называемые, «Златоусты», распространенные во многих списках, особенно, XIV–XVII веков, хотя первые редакции их несомненно появились гораздо раньше. Сюда же должны быть отнесены и так называемые, «Измарагды», также весьма распространенный вид сборников из творений св. Иоанна Златоуста , который наконец приобрел столь широкую популярность, что его имя сделалось, так сказать, синонимом всякой «книжной сладости» и под его именем нередко издавались собрания творений иных отцов, и даже самих русских духовных писателей, среди которых не замедлил явиться и свой самородный русский Златоуст, каковой высокопочетный титул прилагался, как известно, к Кириллу, епископу Туровскому († в конце XII века). Но хотя творения св. И. Златоуста были издавна любимым чтением наших предков, однако, они никогда еще не появлялись у нас в более или менее систематическом, или полном собрании. Обыкновенно переводились, издавались и переиздавались отдельные творения, или даже отдельные места из них. Более полное сравнительно собрание творений св. отца на церковно-славянском языке было сделано в XVII столетии при киевской лавре, именно собрание его бесед на послания ап. Павла (1623 г.), каковое издание воспроизведено в московской типографии св. Синода в 1892 году. Что касается судьбы творений великого отца собственно на русском языке в новейшее время, то в этом отношении нельзя не видеть две ясно обозначающиеся стадии. Уже с самого основания «Христианского Чтения», творения св. Златоуста были главным источником для содержания книжек этого журнала, который самим своим названием предполагал преимущественно предметы назидательные, которые и заимствовались по частям из творений этого великого отца, причем переводились лишь отдельные, особенно назидательные места из них, и только особенно выдающиеся и важные творения, в роде «Писем о священстве» явились в целом виде. |
| В отзыве на студенческую работу будущего епископа Виссариона (Нечаева) (Нечаев В. П. Святый Димитрий, митрополит Ростовский. М., 1849), святитель пишет: «Обзор источников Четьих-Миней – дело превосходное. Это так было нужно для Церкви, как нельзя более. Не только легкомысленные головы, но люди деловые, как, например, Владыка наш, не имев возможности в точности знать дело, выражали сильное сомнение в верности сведений, помещенных в Четьях-Минеях святителя Димитрия. Теперь они могут увидеть, что сомнения их были напрасны, или что, по крайней мере, святитель, со своей стороны, сделал слишком много для первого опыта, чтобы не имели права не доверять ему» (Листовский И. С. Указ. соч. С. 254). Во времена Преосвященного Филарета Четьи-Минеи святителя Димитрия Ростовского не были переведены на русский язык. Такой перевод под названием «Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святителя Димитрия Ростовского » был осуществлен уже в начале ХХ века. В наше время это четырнадцатитомное собрание было переиздано в 1991–1994 годах и по справедливости получило широкое распространение Необходимо помнить, впрочем, что «это издание – не перевод Димитриевых Четьих-Миней, а переработка, значительно отличающаяся от славянского текста» (Круминг А. А. Четьи-Минеи святителя Димитрия Ростовского : очерк истории издания//Филевские чтения. Вып. IX. М., 1994. С. 41.), произведенная под руководством архиепископа Парфения (Тульского) в 1902–1916 годах). Творения же святителя Филарета составлялись именно на русском языке и были продиктованы неудовлетворенностью имеющимися на тот момент опытами житий святых, прежде всего на русском языке, в большей степени «Житиями святых» А. Н. Муравьева. «Недавние жития не делают лишним желание представить другие, новые жития», – признавался Владыка в письме своему другу А. Горскому (Письма архиепископа Филарета Черниговского к А. В. Горскому. М., 1885. С. 148). То, насколько серьезно Преосвященный Владыка подходил к этой задаче, показывают слова, адресованные его духовному наставнику святителю Филарету Московскому , в которых святитель Филарет так выражает свой взгляд на проблемы агиографии: «О житиях святых было и теперь есть следующее убеждение мое. Должно: |
| По замыслу прп. Никодима, «Пидалион» должен был стать руководством для пастырей Церкви и вообще для всех любознательных христиан, а потому ему следовало быть доступным всем по своему языку. Между тем древнегреческий язык, на котором написаны священные каноны, ко времени жизни преподобного уже давно вышел из общего употребления. Его сменил новогреческий, настолько отличающийся от языка, на котором писали и говорили святые отцы первых веков, что соотечественники прп. Никодима, не получившие специального образования, не могли его понимать. Именно это побудило автора «Пидалиона» изложить и объяснить церковные каноны на «простом языке», о чем он и говорит в своем предисловии. В заглавии апостольских правил он уточняет, что правила изложены «на современном нам общеупотребительном языке» ( καθ’ μς κοιν διλεκτος). Под этим выражением подразумевается не димотика, т. е. язык общенародный, но современный прп. Никодиму литературный язык. Впрочем, текст священных канонов в «Пидалионе» прежде всего приводится на древнегреческом языке, и лишь затем дается его переложение, озаглавленное как «Толкование». За «Толкованием» следует «Согласование», представляющее собой указатель параллельных мест, а заключают своеобразную четырехуровневую структуру «Пидалиона» примечания с обстоятельными комментариями прп. Никодима Святогорца . В данном русском издании «Пидалиона» как древнегреческий текст правил, так и его переложение с комментариями переведены на современный русский язык. При работе над книгой переводчики стремились, однако, следовать устоявшейся канонической и богословской терминологии, а также заимствовали некоторые архаичные формулировки из существующего полуславянского перевода текста правил, чтобы отразить имеющиеся в подлиннике языковые и стилистические отличия между самим текстом канонов, который в оригинале оставлен прп. Никодимом на древнегреческом языке, и их пересказом. При переводе церковных канонов помимо общепринятого в Русской Церкви канонического сборника – «Книги правил» использованы «Деяния Вселенских соборов» и «Деяния Поместных соборов», издававшиеся в русском переводе при Казанской духовной академии на рубеже XIX–XX вв., а также серия «Творения святых отцов в русском переводе». Необходимо оговорить, что в тексте примечаний цитаты из творений святых отцов прп. Никодим чаще всего давал в переложении на понятный его современникам язык. В этих случаях русский перевод следует тексту цитат, помещенных в «Пидалионе». |
| Согласиться с этим достаточно трудно даже самой Римско-Католической Церкви, всегда пытавшейся защитить своих основных союзников на Ближнем Востоке. История Маронитской Церкви вообще является предметом полемики. Часто почву для совершенно противоположных трактовок дает отсутствие достоверных сведений. Маронитские историки очень часто выдавали желаемое за действительное, каждый раз при этом преследуя конкретные цели (обоснование тесных связей с Западом, старшинство среди униатских общин на Востоке, право предстоятелей носить титул Патриархов Антиохийских и многие другие). Литература о Маронитской Церкви на русском языке практически отсутствует. Кроме коротких справочных материалов (информация в которых обычно заканчивается XIX в.), можно отметить небольшой по объему, но глубокий материал профессора В. В. Болотова, вошедший в IV том его “Лекций по истории Древней Церкви”. Эта статья тезисно очерчивает период истории маронитов от основания монастыря святого Марона в IV веке до отхода общины от Православия в VIIIbeke. Тем не менее болотовский текст не был подготовлен автором к изданию. Опубликовавший его “Лекции” А. Бриллиантов отнес этот материал к тем, которые требуют систематизации и дополнений. Ценность статьи Болотова состоит в указаниях на латинские и греческие источники. Еще одним кратким источником (частично пересказывающим В. В. Болотова) является статья в полторы страницы в книге А. В. Карташева “Вселенские Соборы”. Это практически единственный русскоязычный источник, ясно утверждающий, что после XVIbeka марониты расстались с ересью монофелитства и вошли в юрисдикцию Римско-Католической Церкви. Большинство других трудов по истории Церкви, выпущенных на русском языке, вообще не говорит о Маронитской Церкви или довольствуется краткими замечаниями. Ценными источниками на русском языке являются, безусловно, переводы древних церковных памятников, к которым в первую очередь следует отнести творения блаженного Феодорита, епископа Кирского (“Церковная история” и “История Боголюбцев”), преподобного Иоанна Дамаскина, святителя Иоанна Златоуста, Деяния Вселенских Соборов. Среди современных работ следует выделить вступительную статью А. И. Сидорова к книге “Творений Преподобного Максима Исповедника”, которая раскрывает появление ереси монофелитства и борьбу с ней, анализирует исторический фон и движущие силы на Востоке того времени. |
| Важно, однако, помнить, что первые два стиха первой главы Книги Бытия не являются частью описания первого дня творения. Описание этого дня, как и всех других дней, начинается со слов «И сказал Бог…», которые звучат в третьем стихе. Завершается же каждое такое описание фразой «и был вечер, и было утро, день…», которая появляется в конце описания каждого дня. Такая структура позволяет разделить библейскую Поэму творения на шесть глав с Прологом (Быт 1:1–2) и Эпилогом (Быт 2:1–3). Шесть этапов творения, каждый из которых начинается Божьим словом, созидающим мир. Не Словом, Которое «в начале» Евангелия от Иоанна, а Его преломлением в созидаемом Богом мире, которому оно придает форму, качество и то, что в русском переводе определяется понятием «хорошо», а в оригинале означает полноту, завершенность и соответствие Божьему замыслу. В Библии вообще день Бога, день Господень обозначает обычно момент прямого Божьего вмешательства в происходящие события. Чередование в Поэме творения дня и ночи предполагает известную возможность для мироздания автономного развития, самоорганизации и эволюции, однако возможность эту творит Бог, создавая на каждом этапе фундамент для такого развития посредством Своего прямого вмешательства в эволюционный процесс. Оттого и чередуются в Поэме творения день и ночь, вечер и утро — без этого чередования мир не был бы таким, каким мы его знаем. Однако прежде первого дня было безмолвие, в котором пребывает Слово Евангелия от Иоанна. Оно, впрочем, не «было», вернее было бы сказать, что оно «есть», ведь тут речь идет о том, что вне всех мыслимых времен и пространств. И вот оказывается, что уже здесь, «в начале», мир не только «небо и земля», что он, судя по второму стиху первой главы книги, может быть и «тьмой над бездной», и «водой», над которой Божье дыхание («Дух Божий») носится, как птица над гнездом, прикрывающая его своими крыльями (так в еврейском тексте), и чем-то, не имеющим ни формы, ни качеств, ни свойств («безвидная и пустая» земля). «Небо и земля» первого стиха не предполагают ничего подобного, это выражение описывает стройное, упорядоченное мироздание. |
| Священноначалие нашей Церкви в лице Святейшего Патриарха Кирилла и Священного Синода уделяет большое внимание развитию различных отраслей богословской науки. Одной из таких отраслей является патристика. Изучение творений Святых Отцов было одной из приоритетных задач наших Духовных академий еще в дореволюционный период. На базе академий осуществлялся систематический перевод творений Святых Отцов, благодаря чему мы сегодня имеем в своем распоряжении многотомные коллекции творений таких греческих и латинских авторов как Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Блаженный Августин и многие другие, а также монографии, посвященные Отцам Церкви. Переводческая и исследовательская деятельность в области патристики возобновилась в 1990-е годы, и сегодня немало исследователей трудится в этой области. Появляются новые переводы творений Отцов Церкви, основанные на современных критических изданиях их трудов, публикуются монографии и статьи, помогающие вписать святоотеческое богословие в контекст современного богословского дискурса, актуализировать мысль Отцов применительно к реалиям сегодняшней церковной жизни. Одной из лакун в дореволюционной патрологической науке являлась сирийская патристика. В Духовных академиях трудились именитые знатоки латинской и греческой патрологии, но сирологов в нашем Отечестве практически не было. Восьмитомное собрание творений преподобного Ефрема Сирина, имеющееся на русском языке, более чем наполовину состоит из псевдоэпиграфов, переведенных с греческого. Лишь в последних четырех томах имеются труды, переведенные с сирийского оригинала. А знаменитый наш филолог-классик С.И. Соболевский, переводивший в начале ХХ века труды Исаака Сирина на русский язык с греческого, пользовался немецким переводом его трудов с сирийского для сличения отдельных наиболее трудных мест. В советское время появились оригинальные отечественные труды по сирологии: здесь, прежде всего, необходимо отметить работы Н.В. Пигулевской, внесшей немалый вклад в дело ознакомления нашего читателя с памятниками сирийской письменности. Следует отметить также труды С.С. Аверинцева, приоткрывшего советскому светскому читателю мир византийской и сирийской патристики через призму литературоведения и исследования «поэтики» раннехристианских текстов. Однако по понятным причинам в эпоху воинствующего безбожия заниматься чисто религиозной проблематикой наши светские исследователи не могли, в результате чего систематического изучения сирийской патристики не происходило. |
| В 1817 году архимандрит Филарет единогласным решением членов Святейшего Правительствующего Синода был поставлен во епископа и после смены нескольких кафедр (Ревельской, Тверской, Ярославской) спустя четыре года утвердился в сане архиепископа Московского и Коломенского. Так было угодно Богу, чтобы вся дальнейшая жизнь святителя была связана с первопрестольной. Без малого 46 лет посвятил он преобразованиям, деятельному попечению и ректорству в Московской Троице-Сергиевой лаврской академии, в стенах которой воспитал целую плеяду незаурядных богословов, уже ничего общего не имевших с традициями схоластической учености. Его трудами были также реорганизованы российские духовные семинарии и епархиальные училища. Сама система среднего и высшего духовного образования была перенаправлена на то, чтобы дать, как говорил владыка, (единственно) внутреннее образование юношей к деятельному христианству, иным словом отразить самую суть всяческого образования, тем паче духовного – образовать молодых людей (независимо от их будущей духовной или светской карьеры), дать им образ, которым наделен человек в силу своего богоподобного создания (см.: Указ 30 августа 1814 года о преобразовании Духовных училищ). Значение святителя Филарета в деле развития русской академической учености трудно переоценить и по сей день. Из некоей школьно вероучительной корпорации, какими были наши духовные учебные заведения со времен Петра Могилы и братьев Лихудов, митрополиту Филарету удалось создать принципиально новый тип ученого монастыря: ибо в понятии монастыря заключается идея послушания, и Академия стремилась воспитывать людей послушных своему христианскому долгу; тогда как в понятии ученый заключается идея свободного признания истины, и Академия уважала право свободно убеждать и право свободы убеждений. Святитель Филарет весьма точно оценил, что лишь непрерывная связь со святоотеческой традицией является тем непременным условием, в котором единственно и может развиваться православное богословие (а не отвлеченные схоластические студии), не говоря уже о духовности в целом. Решительным шагом в этом направлении было издание переводов на русский язык творений святых Отцев. Для этой цели с благословения владыки Филарета в 1842 году создается печатный орган лаврской Академии – Творения святых Отцев в русском переводе, где издавались не только наново переведенные, но и до сих пор не известные в русском переводе памятники святоотеческой мысли. Тогда же увидело свет и Прибавление к изданию творений святых Отцев, где кроме самих текстов размещался богатый справочный аппарат и историко-филологические комментарии. |
| Неудивительно, что с особою основательностью и углублённостью разработан в книге отдел именно Ветхого Завета, особенно в частях, относящихся к пророческим книгам Ветхого Завета. Само собою разумеется, что учебные пособия, отмеченные в «программе», целесообразно использованы автором, и – прежде всего, – что особенно ценно и важно, – творения свв. отцов и учителей Церкви. О. Д. В. Рождественский привлекает и те из творений свв. отцов и учителей Церкви, кои, несмотря на свою первостепенную важность, доселе мало и недостаточно изучались для подобных целей. Таковы, напр., творения св. Кирилла Александрийского , св. Афанасия Александрийского , Ефрема Сирина , бл. Иеронима и др. Это помогло профессору яснее и определённее, на вполне надёжны основаниях, раскрыть сущность православно-церковного понимания многих изъясняемых им мест св. Писания. В достаточной степени и с не менее целесообразными результатами привлечены о. Д. В. Рождественским и церковные песнопения, уясняющие смысл и знаменование многих событий библейской истории и пророческих вещаний, по разуму св. Церкви, в связи – нередко – и с богослужебным употреблением тех или иных отделов св. Писания. Из учёных пособий серьёзную помощь проф. Д. В. Рождественскому оказали еп. Порфирия Псалтирь в русском переводе с греческого; проф. П. А. Юнгерова Книги Притчей Соломоновых, прор. Исаии, Иеремии, Иезекииля и др. в русском переводе с греческого текста 70; проф. А. А. Олесницкого Руководственные о Священном Писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений святых отцов и учителей Церкви; прот. И. Соловьёва Пособие к доброму чтению Святой Библии ; Митрополита Филарета Записки на Книгу Бытия; еп. Виссариона Толкование на паримии 4 ; еп. Михаила Библейская наука; Его же Толковое Евангелие; Толковая библия, издаваемая при журнале «Странник»; учебные пособия о. М. Хераскова , Д. Афанасьева , А. Хергозерског о х. Орды Д. Боголюбова , С. Кохомского и нек. других. Но автору хорошо известна и в нужных случаях привлекается, хотя explicite и не отмечается, в виду особого характера и специального предназначения книги, – и важнейшая иностранная литература предмета, что для специалиста ясно во многих случаях и без особых цитат. |
| Важное значение имело обсуждение цитаты из творений прп. Иоанна Дамаскина (в данных словах св. Иоанн называет Бога Отца «Изводителем Духа Воссиявателя чрез Слово», в русском переводе соответствующий текст представлен в с.179-180]), которую обе стороны толковали по-разному с. 1067-1071]. Также жаркий спор возник при рассмотрении творений свт. Григория Нисского с. 1071-1074]. Иоанном Векком было упомянуто и высказывание свт. Тарасия Константинопольского об исхождении Святого Духа через Сына с. 1075]. Дискуссия не только не привела к примирению и присоединению сторонников Векка к Церкви, но и сильнее выявила расхождение между сторонами конфликта. Вместе с тем у православных участников Собора возникло понимание необходимости точно сформулировать православное учение об исхождении Святого Духа. Составление документа, содержащего изложение веры было поручено патриарху Григорию Кипрскому с. 1078-1080]. Далее И.Е. Троицкий рассматривает дискуссию вокруг составленного Григорием Томоса Собора, развернувшуюся в 1285-1289 гг. с. 1081-1112]. Среди основных эпизодов этой дискуссии указаны отказ клириков подписать Томос (в том числе в связи с непониманием термина «воссияние») с. 1081-1083], критика Томоса со стороны Иоанна Векка с. 1083-1084], критика Томоса со стороны Георгия Мосхамбара и других бывших сторонников Григория с. 1084-1089], полемика вокруг сочинения сторонника Григория монаха Марка, усилившая критику Томоса и самого патриарха в византийском обществе с. 1089-1095], участие арсенитов в спорах о Томосе с. 1095-1099], события, связанные с отставкой патриарха Григория II с. 1099-1112], а также решение специальной комиссии об исключении из Томоса изъяснения слов прп. Иоанна Дамаскина с. 1112]. В данной работе автор также говорит о своих планах публикации сочинений Григория Кипрского в русском переводе с. 1102, сноска 2], чтобы и было выполнено позднее в серии статей В этих статьях историк приводит перевод ряда сочинений самого Григория Кипрского, а также его оппонентов. Из сочинений Григория представлены «Изложение свитка веры против Векка» с. |
|
|
