| Хронологические рамки работы охватывают период с того времени, когда признавший Флорентийскую церковную унию митрополит Киевский и всея Руси Исидор стал титулярным Константинопольским Патриархом, а Киевская кафедра перешла к Григорию Болгарину, который начал называться митрополитом Киевским, Галицким и всея Руси (1458 г.). Тогда же произошло окончательное разделение митрополии: в 1448 г., после изгнания Исидора из Московского княжества, на его место был избран новый митрополит Киевский и всея Руси Иона, преемник которого Феодосий с 1461 г. носил уже титул митрополита Московского и всея Руси. В результате единая епархия оказалась разделена на «литовскую»/«польскую» и «московскую», что соответствовало и политическому делению: части митрополии стали относиться к разным государственным образованиям. Именно тогда окончательно сложилась «биполярная структура» некогда единой и даже более того – начали самостоятельное развитие «две редакции русской Исследование завершается 1795 г., временем Третьего раздела Речи Посполитой, прекратившей свое существование в качестве самостоятельного государственного образования. Киевская митрополия, уже длительное время разделенная политическими границами нескольких государственных образований, но в значительной своей части все же остававшаяся в пределах Польско-литовского государства, оказалась окончательно поделенной между двумя империями – Австро-Венгерской и Российской. Дальнейшие судьбы Церкви, как православной, так и униатской на территориях двух империй с этого времени начали расходиться все сильнее. А. Гиль и И. Я. Скочиляс стремились рассматривать историю западнорусской митрополии, сохранившей название Киевской, на фоне политической и культурной эволюции региона. Несмотря на значительное польское и в целом «латинское» влияние в западной части митрополии, основой духовной жизни и обрядности здесь оставалась византийская традиция, поскольку этот регион долгое время находился в ареале славянского мира, который принято называть Slavia Orthodoxa в отличие от Slavia Latina (в соответствии с терминологией, введенной Р. В то же время, политическое разделение оказало решающее влияние на эволюцию «киевского» или «белорусско-украинского» христианства в противоположность «восточнорусскому»/«московскому». Нарастание конфессиональных противоречий и различий внутри некогда единой епархии привело к формированию в западной части иной, объединившейся в вопросах веры с латинским миром «славянской общности» – Slavia Unita. Различия же московского и киевского православия углублялись в связи с тем, что после преобразования Московской митрополии в патриархат в 1589 г. пути «восточнорусской» и «западнорусской» митрополий разошлись еще значительнее, поскольку православная Киевская кафедра осталась в канонической зависимости от Константинопольского Патриархата, в то время как Московская стала назависимой от него Поместной Церковью. |
| После смерти митрополита Ионы II митрополичий престол занял епископ Смоленский Иосиф II (Солтан; 1507—1621), один из виднейших иерархов западнорусской Церкви в ее доуниатский период. Получив в 1509 г. патриаршее подтверждение из Константинополя, он созвал в Вильно в том же году Собор западнорусских епископов. Задачей Собора было суждение «о церковных вещех и об исправлении дел духовных». В заключительном постановлении Собора содержалось важное решение о защите Православия. В случае опасности, говорилось в решении, необходимо «съехаться на собственный счет к митрополиту и бить челом государю и непоколебимо стоять, чтобы закон нашей православной веры не был нарушен». Важное решение было принято в том же 1509 г. и в отношении Православия на Галичине. В отличие от стремления польских королей XIV столетия иметь в Галичине особую митрополию правительство Сигизмунда предпочитало эту русскую православную цитадель держать без епископского возглавления, под контролем польской католической администрации. Но для возвышения Киевской митрополии, центр которой переместился в столицу Литвы — Вильно, было естественно установить свой контроль над церковными делами и Галичины. Митрополит Иосиф II (Солтан) использовал для этого свои заслуги и авторитет перед польско-литовским правительством, чтобы в том же 1509 г., когда он получил подтверждение на свое поставление от Константинополя, испросить у короля Сигизмунда позволения именоваться «Киевским, всея Руси и Галицким». Этот титул был утвержден, но Сигизмунд, украшая митрополита Киевского званием «и Галицкого», одновременно пресекал ему путь к полноте церковной власти в Галичине. Но тем не менее доныне этот титул сохранился за митрополитом Киевским и после того, как спустя 180 лет Киевская митрополия была возвращена Константинополем Московскому Патриархату. Несмотря на многие привилегии, которыми пользовались православные во время правления Сигизмунда, римско-католическое влияние в польско-литовских землях по-прежнему имело место. В западнорусских богослужебных книгах — чиновниках того времени сохранились тексты епископской присяги, где, в частности, говорилось: «Не хотети ми приимати иного митрополита, разве кого поставят из Царяграда, как то изначала есмо прияли». Это положительное утверждение подразумевало ограждение Киевской митрополии от римско-униатских претензий. |
| В кон. XIV - нач. XV в. игуменом Д. был буд. митр. Киевский и Литовский Григорий Цамблак . В составленных им Житии и службе кор. св. Стефану Дечанскому он сообщил нек-рые факты из истории обители и дал подробное ее описание, к-рое служит надежным источником для реконструкции ее первоначального вида (Житие на Стефан Дечански от Григорий Цамблак. С. 102-104; Цамблаков опис дечанског храма у светлости buзahmujcke естетике//Научни састанак слависта у Вукове дане. Београд, 1985. С. 183-188). После османского завоевания Сербии монашеская жизнь в Д. в отличие от мн. др. серб. мон-рей не угасла, хотя часть его владений была конфискована. Мон-рь был освобожден от части налогов, т. к. на дечанских игуменов была возложена обязанность разведения соколов для султанского двора. Согласно подати, уплаченной мон-рем в 1485 г., его доходы чуть превышали 1 тыс. акче. 2-я пол. XVI в. стала для Д. кратким периодом расцвета, связанным с восстановлением Печской Патриархии , мон-рю даже удалось расширить владения. Патриарху Печскому Антонию (Соколовичу) приписывается роспись царских врат церкви. В XVI в. в Д. подвизались преподобные Нестор и Евфимий , а в общей стихире серб. святым упоминаются дечанские пустынножители Ефрем и Евстафий. До XVIII в. мон-рь имел владения в Валахии, господари к-рой оказывали финансовую помощь мн. правосл. мон-рям в Османской империи. Со временем экономическое положение обители ухудшалось, для защиты прав мон-ря игумены и их представители обращались к верховной турецкой власти в Стамбуле в 1506, 1539, 1572, 1577, 1581, 1595, 1598, 1602, 1672, 1677, 1699 гг. и позднее. В 1558 г. местный спахия Нухо Топчуоглу собирался разрушить собор в обители, утверждая, что под ним находится серебряный рудник; храм сохранило лишь вмешательство султана Сулеймана Великолепного. В сер. XVII в. из-за ослабления центральной власти в Османской империи возросла безнаказанность и агрессивность местных феодалов. Положение усугубляли расселявшиеся на окрестных землях албанцы-мусульмане, не почитавшие христ. святыни. В 1644-1645 гг. дечанский монах отметил в книге, что в это время мон-рю была «великая неволя» от албан. племени Климентов. В 1687 г. Арап-паша разорил окрестности Д. Одной из форм эксплуатации мон-ря албанцами была т. н. защита обители. Под предлогом обеспечения безопасности в мон-ре поселялись албан. вооруженные отряды, и монахи были обязаны их содержать. В 1692 г. мон-рь был разорен отрядом Татархана и лишь заступничеством св. покровителей был спасен от уничтожения. В кон. XVII - сер. XVIII в. неск. раз пострадал от пожаров. В 1707 г., по свидетельству католич. архиепископа г. Бар, в Д. было 3 монаха. В 1720 г. игум. Мелетий и 12 иеромонахов дали присягу, что никогда не покинут мон-рь. Была составлена т. н. Клятвенная книга, впосл. пополнившаяся подписями и др. насельников (Дечани. 152). |
| За всю свою историю Дечанский монастырь не раз подвергался разорению. Первый раз он был разграблен сразу после Косовской битвы, но вдова погибшего в сражении князя Лазаря княгиня Милица восстановила Дечаны. В 1575 году албанцы вновь разорили лавру.Затем для Сербии наступил период турецкого и нет почти никаких свидетельств об истории этой знаменитой обители. Интересно, что игуменом лавры был в время будущий митрополит Киевский и Литовский Григорий (Цамблак) (1415-1419), родной племянник московского святителя Киприана. Это был первый митрополит отделившейся от Москвы Киевской митрополии. Отделение произошло по воле литовского князя Витовта и не было признано ни Москвой, ни Константинополем. Начало своим трудам митрополит Григорий положил на Афоне и участвовал в исправлении богослужебных книг последнего Патриарха Болгарского Евфимия. Будучи игуменом монастыря Дечаны, он обогатил сербскую литературу житием Стефана Дечанского и запиской о переносе мощей св. Петки в Сербию во времена царицы Милицы и деспота Стефана Высокого. Ему приписывается и житие Св. Ромила Пустынника, который подвизался и скончался в монастыре Раваница. В XIX веке начинается национальное возрождение в Сербии, и вот тогда-то и приходит сербскому митрополиту мысль пригласить для возрождения великой сербской обители русских монахов. Но у него находится много оппонентов, которые ругают его " за сделку " . Даже сербский патриарх Гавриил (Дожич) (1937-1950), в отличие от своего предшественника - выпускника Петербургской духовной академии патриарха Варнавы (Росича)(1930-1937), относившийся к русским достаточно сдержанно, разделял подобные мнения. Но надо отдать должное опытному русскому братству: через короткое время монастырь начал процветать. Усилиями игумена Арсения был построен новый корпус келий, названный " руски конак " . Но вот новый поворот истории: начинается Первая мировая война, и после отступления сербских войск на остров Корфу австрийские власти интернируют всех русских монахов монастыря. После окончания войны и образования Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев вернувшихся из плена монахов, рассылают по разным монастырям. Так оканчивается краткая история русского правления в Дечанах, но русским монахам предстоит раз спасти Высоко-Дечанскую Лавру от упадка и даже уничтожения. |
| Вместе с тем учреждались одна за другою и латинские епархии : в Киеве (около 1350), Галиче или Львове (1361–1375), Вильне (1388), Перемы-шле (1390), на Жмуди (1417), в Луцке (1428), но учреждались более с целию пропаганды, чем по многочисленности паствы. Киевская, например, епархия считала у себя даже в половине XV в. только семь костелов, а Жмудская и в половине XVI в. только 34 костела . Во всем же великом княжестве Литовском около половины XVI в., по свидетельству самих латинских писателей, было до 700 парохий, или приходских костелов, тогда как православных церквей в одном лишь Новогрудском воеводстве было более 650 и во владениях одного князя Константина (Василия) Константиновича Острожского более 600, по свидетельству латинских же писателей. А пред введением унии в Литве, по свидетельству тогдашних членов львовского братства, во всей Литовской православной митрополии числилось восемь епархиальных архиереев и «попов русских одиннадцать тысяч», следовательно, немногим менее и церквей . В среде русского и литовского православного населения находились многие знатные фамилии из племени прежних князей, господствовавших в крае, некоторые из них состояли в довольно близком родстве с самими великими князьями Литвы, другие владели огромными имениями, целыми почти уделами, и содержали собственные дружины; из этой среды не раз являлись именитые государственные сановники и славные воины, оказывавшие великие заслуги всему отечеству . К тому же православные русские Литовского государства имели за собою еще русских Московского государства и в случаях нужды могли находить для себя не только нравственную, но и физическую опору в православном московском государе. Очень понятно, что литовско-польские короли не могли относиться к своим подданным православной веры, по крайней мере наружно, без должного внимания и справедливости. И вот мы видим, что все эти государи при самом вступлении своем на престол изрекали клятвенное обещание сохранять права и привилегии всех своих подданных не только римской веры, но и русской, как уже тогда называли в Литве православную веру в отличие от латинской; все подтверждали и ограждали и церковные и имущественные права Русских митрополита, епископов и прочего духовенства; давали жалованные грамоты русским церквам и монастырям на построение или восстановление и обновление их, на их земли и вотчины, прежние и новые, на охранение их от обид и притеснений, так что при рассматривании одних этих грамот можно подумать, будто православная Церковь в Литовском государстве пользовалась совершенным покровительством правительства. |
| Западнославянская смута Родина святой праведной Софии Слуцкой (территория современной Белоруссии) входила в состав Киевской Руси в Х – вв. Здесь возникла мощная восточно-христианская культура с ориентацией на Византию. Одновременно христианизировалась соседняя Польша: через принятие католицизма она вошла в состав западно-христианской ветви европейской цивилизации. Оба процесса протекали примерно в одно и то же время. Было бы логично, чтобы и дальше каждый шел своим путем. Но, как известно, множественность путей ко спасению (сегодня бы сказали " плюрализм " ) не соответствует католическому пониманию христианства. Представители западной церкви, а впоследствии и светских западных институтов всегда хотели иметь патент на " цивилизованность " . То есть признавали носителями цивилизации только себя. А всех прочих, как остроумно заметил один белорусский священник, " объектом цивилизаторской деятельности " . После монголо-татарского нашествия родина святой праведной Софии Слуцкой была частью огромной территории Великого Княжества Литовского. Странность ситуации заключалась в том, что в XIV веке православные русские составляли здесь до 80% населения и явно преобладали над литовцами, как количественно, так и культурно. А вот после заключения Литвой и Польшей Кревского соглашения 1385 года, ситуация резко изменилась. Великий литовский князь Ягайло, получивший в латинском крещении имя Владислав, и другие князья обязались принять католичество со всеми своими подданными. Заставить своих холопов поменять веру, оказывается, было так же легко, как продать на ярмарке корову. Политики решали свои сугубо материальные проблемы, а народ страдал, но, как водится, безмолвствовал. За первым шагом последовали другие. Вслед за первоначальной " куплей-продажей " литовской знатью были приняты законы, ущемляющие права православной знати. Например, введены специальные налоги для тех, кто не принял " латинство " . Автор брошюры " Присоединение к Риму и становление воссоединенной Церкви " униатский священник Сергий Голованов пишет, что и в XVI веке к христианам греческого обряда часто относились как к гражданам второго сорта. Польские духовные писатели называли их самих " схизматиками " , церкви – " синагогами " , а епископов – " владыками " (в смысле: " ненастоящие епископы " ), которых не пускали в сенат, в отличие от их собратий латинского обряда. Православные храмы были обязаны отчислять десятую часть своих доходов ближайшему костелу. Всеми привилегиями обладали только польские и литовские шляхтичи..., которые чувствовали себя завоевателями и колонизаторами восточно-славянских земель " (Александр Романчук, священник. Иосиф Семашко, митрополит Литовский и Виленский. Церковная деятельность в 40-е – 60-е гг. века./Дис. канд. Богословия. – Жировичи, 2001. – 298 с.: ил. – В надзаг.: Московский Патриархат, Белорусская Православная Церковь, Минская Духовная Академия имени святителя Кирилла Туровского, каф. Церковной Истории). |
| Итак, германский историк, независимо от Тойнби, сформулировал тот же самый тезис о чрезвычайно существенной «линии» между Западом и Русью (или, вернее, Евразией), но, в отличие от англичанина, показал, что Запад, особенно в лице его «идеологического центра» - папства, отнюдь не имел намерения «остановиться» на этой «линии». Подробное исследование политики и, шире, геополитики Запада по отношению к Руси в XIV веке читатель найдет в названных выше работах отечественных историков. Как ни удивительно, мало кому известно (кроме, конечно, профессиональных историков), что в результате всего вышеописанного граница Руси с Литвой и Польшей передвинулась в течение второй половины XIII-XIV века с Западной Двины и Западного Буга до верхней Волги и верхней же Оки - то есть, на 600-800 (!) километров к востоку. И Полоцкое, Киевское, Смоленское, Черниговское, Переяславское (на Днепре) и другие западные княжества Руси стали частями Великого княжества Литовского... Но обратимся опять к той «линии», о которой говорили и Тойнби, и германский историк Винтер. Важно отметить, что Тойнби был более точен, утверждая, что эта самая «линия» тянулась не от Новы до Днестра (как у Винтера), а от Ледовитого океана (Тойнби указал на вовлечение в противостояние Запад - Русь и территории Финляндии) и до Адриатического моря, ибо на юге «линия» проходила не между Западом и православной Русью, а между Западом и православной Византийской империей. И еще в самом начале XIII века Запад крайне агрессивно «переступил» здесь, на юге, эту заветную «линию», направив мощный и разрушительный крестовый поход 1204 года не в Иерусалим, а в Константинополь. Теперь мы можем вернуться к проблеме «итальянского присутствия» в Крыму. Чтобы оказаться там, итальянцы должны были очень далеко зайти за «линию», проходившую по западной границе Византии. И они не просто пересекли эту границу, а, в сущности, обессилили и поставили на грань гибели великое государство. Наиболее квалифицированный исследователь проблемы «Византия - Италия» Е. Ч. Скржинская писала в своей превосходной работе «Генуэзцы в Константинополе в XIV веке», что в течение последних столетий своего существования «Византия получала удары со всех сторон и, быть может, ее история этих столетий являет собой один из самых поразительных примеров колоссальной жизнеспособности. Редко бывало, чтобы культура и ее фокус, коим была византийская столица, так продолжительно и ярко сияли, так прочно воспринимались и зарождали новые пышные расцветы в других странах, когда... враги наседали, а территория того, что продолжало носить гордое имя империи ромеев, бесконечно |
| Многие современные русские люди, особенно молодые, и не подозревают о том, что они ещё и великороссы . В СССР самоназвание «великоросс», равно как и «малоросс, русин» были под негласным запретом. В советское время только в лингвистике сохранялось название «великорусский» по отношению к народным говорам (диалектам), например: северовеликорусские, западновеликорусские, южновеликорусские говоры. Но в 90-е годы из этих прилагательных потихоньку стала исчезать субэтническая составляющая «велико». Сейчас уже почти всегда пишут «северорусские, западнорусские, южнорусские говоры». В СССР сохранялось хотя бы территориальное единство восточнославянских ( читай: русских) земель, относящихся к РСФСР, УССР, БССР и к северным областям КазССР. Сохранение дореволюционных названий великорусских говоров было обусловлено с научной точки зрения, хотя малорусские говоры заменили на «украинские» (впрочем, иногда писали «малорусские» в скобках). Итак, великороссы, великорусы, великороссияне (XVIII - начало XIX вв.), московиты (в допетровские времена); русские, русаки, расейцы (так сибиряки звали выходцев из Европейской части страны - Расеи ) - крупнейший и наиболее пассионарный восточнославянский народ, стержень русской нации и исторической Руси. Великороссия, Великая Русь, Московская Русь, Московия - историческая наследница Киевской Руси (так же, как Малороссия и Белоруссия). Как известно, Московией звали Московское государство в Европе в доимперский период. Происхождение названий «великорусы, малорусы, белорусы» обычно связывают с возвышением Великого княжества Московского и началом его собирания русских земель. Собственно, те же цели преследовало и Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское и иных. Как известно, белорусы и малорусы составляли этническое большинство в Литовско-Русском государстве в отличие от Великого княжества Московского, где в XV-XVI вв. они населяли только постоянно переходящие от Литвы и обратно земли Смоленскую, Новгород-Северскую и Черниговскую. Тем не менее, в титулах великого князя московского Ивана III уже значилось «государь всея Великия, Малыя и Белыя Русии» и, соответственно, великорусов, малорусов и белорусов, как субэтнических частей русского народа. |
| С сер. XIV в. в источниках начинают поименно упоминаться члены митрополичьего военно-служилого двора, ведавшего судом и управлением от имени митрополита. Среди бояр и слуг в XIV в. встречаются и выходцы из Византии (напр., Михаил Щербатый Гречин). На Руси в отличие от Болгарии, Молдавии и Валахии далеко не все из них сумели сохранить высокий служебный статус для своих потомков. В основном митрополичьи бояре, стольники, дьяки и слуги упоминаются в связи с исполнением ими посольских поручений (в К-поле, Новгороде или Галиче), что отмечено в рус. летописях и греч. актах К-польского Патриархата. В кон. XIV в. в Сев.-Вост. Руси нек-рые митрополичьи бояре одновременно были монахами (напр., Андрей (Ослябя)) (см. ст. Александр (Пересвет) и Андрей (Ослябя) Радонежские ). При епископских дворах такие служебные назначения среди вотчинников были распространены еще в XV в. (напр., в Ростовской епархии). М. о. в Сев.-Вост. Руси делилась на адм. округа, во главе к-рых со 2-й пол. XIV в. были десятинники. До этого времени, как свидетельствуют записи свт. Феогноста, митрополиты нередко сами объезжали территорию М. о. в Сев.-Вост. Руси, где собирали положенную им десятину ( Присёлков, Фасмер. 1916). Размеры этих округов не были равными. В ряде случаев они могли достигать площади уездов, станов или «более мелких территориальных единиц» ( Флоря. 2007. С. 93). Возможно, подобное неравенство в размерах округов отражает первоначальную плотность их населения. Во 2-й четв.- сер. XV в. ключевые должности в управлении митрополичьим домом занимали представители черного духовенства, к-рые были дворецкими, казначеями и нередко становились митрополичьими наместниками в важнейших городах Руси (напр., они известны во Владимире-на-Клязьме, Вильно, Киеве, Новгородке-Литовском, Кричеве, Галиче и др.), где возглавляли штат светских слуг. Так, обвиненный в нач. янв. 1396 г. в отравлении Киевского вел. кн. Скиргайло (Иоанна) Ольгердовича выходец со Св. Горы Фома (Изуфов) держал у свт. Киприана наместничество у Св. Софии на митрополичьем дворе (ПСРЛ. Т. 32. С. 71, 147; Т. 35. С. 65, 72, 90, 101-102, 138, 159, 186, 207, 228). Настоятель нижегородского Благовещенского муж. мон-ря архим. Малахия Философ стал митрополичьим наместником во Владимире-на-Клязьме ( Гранстрем Е. Э. Чернец Малахия Философ//АЕ за 1962 г. М., 1963. С. 69-70; Кучкин В. А. Подделки действительные или мнимые?// Он же. Волго-Окское междуречье и Нижний Новгород в средние века. Н. Новг., 2011. С. 216, 217, 222). В авг. 1404 г., приехав в Киев, свт. Киприан «наместника своего Тимофея архимандрита и слуг своих тамошних поима и отосла на Москву, и постави тамо наместника своего Феодосия, архимандрита Спаскаго; сице же и слуг своих избра, повеле им на Киеве быти со архимандритом наместником его» ( Присёлков. 1950. С. 458). |
| В 1632 г. в Польско-Литовском гос-ве и в жизни П. произошел ряд важных событий. После смерти кор. Сигизмунда III Вазы , поощрявшего нападки Контрреформации на правосл. Церковь, в Речи Посполитой наступило «бескоролевье», когда разные слои общества получили легальную возможность обратиться со своими требованиями и к претендентам на трон, и к др. участникам выборов нового монарха. Одновременно началась Смоленская война между Россией и Речью Посполитой. В этих условиях у западнорус. правосл. иерархов наметились разные позиции. Тесно связанный с казачеством митр. Исаия (Копинский) на казацких радах убеждал казачество перейти под рус. власть. П., опиравшийся на правосл. шляхту, полагал, что в сложившейся ситуации следует добиваться признания законности существования в Речи Посполитой особой правосл. Церкви и правосл. иерархии. П., несомненно, учитывал то, что в условиях начавшейся Смоленской войны и гос. власть, и политическая элита Речи Посполитой, заинтересованные в лояльности ее правосл. жителей, будут вынуждены пойти на уступки православным. В отличие от Исаии (Копинского), к-рый игнорировал выборы короля, П. принял в их подготовке самое активное участие. Он добивался того, чтобы правосл. шляхта участвовала в работе сейма, выдвигая свои требования, он организовал сбор средств на содержание многочисленной правосл. делегации. Договаривался П. о сотрудничестве и с главой протестантов Великого княжества Литовского Кристофом Радзивиллом. П. лично участвовал в спорах униатов и православных на конвокационном сейме (в июне 1632), вступив в открытые столкновения с униат. митр. Иосифом Рутским. Подготовленный проект соглашения не удовлетворил православных. В посланиях, отправленных во все «русские» воеводства, П. призывал правосл. шляхтичей как можно более активно участвовать в работе элекционного сейма, чтобы добиться более благоприятных условий соглашения. И этой цели удалось достичь при участии главного претендента на трон - королевича Владислава (см. Владислав IV Ваза ). К 1 нояб. 1632 г. были составлены «Статьи успокоения», удовлетворявшие ряд важных требований православных. Они получили право свободно совершать богослужения, ремонтировать и строить церкви, открывать семинарии, школы, типографии; признавалось существование отдельной правосл. иерархии, к-рой передавались Киевская митрополичья кафедра и ряд епископских кафедр. Особая комиссия должна была провести раздел церковного имущества между православными и униатами. Не сформулированная в этом тексте договоренность предусматривала, что митрополит и епископы, поставленные в 1620-1621 гг. Иерусалимским патриархом Феофаном IV без санкции короля и сейма Речи Посполитой, должны уйти, а новые иерархи будут избраны правосл. духовенством и правосл. шляхтой. |
|
|
