14 марта в жизни православных христиан начинается особое время — Великий пост. Сегодня мы беседуем о нем с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином. — «Прииде пост, мати целомудрия, обличитель грехов, проповедник покаяния, жительство Ангелов и спасение человеков»... Такие высокие определения даются Великому посту в Постной Триоди — книге, по которой совершаются богослужения в этот период. Владыка, как соотнести все это с нашей повседневной жизнью? — Действительно, в богослужебных церковных книгах, в частности, в Постной Триоди, пост наделяется самыми совершенными эпитетами, и они очень точно раскрывают его суть. «Мати целомудрия», «весна души», «цвет покаяния» — вот только немногие из тех определений, которые даются времени Великого поста. Конечно же, наша повседневная жизнь пока очень далека от этих понятий. Но мы призваны к тому, чтобы строить ее в соответствии с церковным учением, не только говорить высокие слова о духовной жизни, но и попытаться их воплотить. И пост — это время, когда нужно постараться это сделать. Для этого Церковь призывает человека отложить всё ненужное, второстепенное, чтобы вспомнить о едином на потребу. Ведь помимо очень важных вещей — работы, семьи, детей — наша жизнь наполнена еще и самой разной суетой, начиная от лишних разговоров и заканчивая телевизором и Интернетом. Все мы знаем, что мы крайне занятые люди, и у нас буквально минутки свободной нет. Но если во время поста мы сможем избавиться хотя бы от этих вещей, то сразу увидим, как много у нас появится свободного времени. И его нужно посвятить тому, чтобы постараться жить по-христиански. Сам пост как воздержание в пище — лишь некий костыль, поддержка для человека, который хочет исправить себя и наполнить свою духовную жизнь, свое сердце добрыми, богоугодными делами, мыслями и поступками. — Еще в той же Постной Триоди пост называется «веселым временем». О каком веселье тут идет речь? — О самом настоящем. Хотя, конечно, не о том, которое часто приходится видеть: скажем, летит по городу машина, из которой слышна музыка такой громкости, что все вокруг дрожит... |
Вообще многие, получившие чудесную помощь святителя Митрофана во время его явлений, узнавали впоследствии своего благодатного целителя, взглянув на его изображение, подлинное происхождение которого тоже чудесно. В 1830 году воронежский купец Гарденин, испытавший на себе благодатную помощь святителя Митрофана и почитавший его как великого угодника Божия, нашел очень старинный портрет первопрестольника Воронежского. Желая иметь изображение святителя, Гарденин обратился с просьбой к любителю-художнику, чиновнику Швецову, чтобы он снял с портрета копию. Но портрет был так ветх, что трудно было уловить черты, стертые временем. Боясь исказить лик великого святителя, Швецов отказался исполнить просьбу Гарденина. Изменить это решение Швецова не могли и убеждения Воронежского епископа Антония, также желавшего иметь изображение первосвятителя Воронежского, память которого он благоговейно чтил. Однажды владыка Антоний, после тщетных стараний убедить Швецова, с глубокою уверенностью сказал ему: «Не сомневайся: ты увидишь святителя наяву или во сне». Швецов поверил словам благочестивого епископа Антония и весь тот день провел в молитве к Богу, чтобы Он сподобил его увидеть святителя Митрофана. И вот на следующую же ночь Швецов увидел во сне старца, но только в сумраке, неясно; затем свет рассеял сумрак и перед ним стояло совершенно отчетливое изображение святителя Митрофана, которое он будто бы и поспешил списать. Когда Швецов проснулся, то образ святителя так живо запечатлелся в его душе, что он без труда по памяти воспроизвел его на холсте. Затем он рассказал преосвященному Антонию о чудесном явлении святителя Митрофана и показал нарисованное им изображение. Владыка благословил Швецова писать копии с этого изображения, имея в виду желание многих почитателей памяти первопрестольника Воронежского. Наступил, наконец, «предуставленный свыше час прославления угодника Божия, потрудившегося подвигом добрым в пользу Церкви и отчизны». Весной 1831 года производилась поправка обветшавшего Воронежского кафедрального собора; между прочим, нужно было освидетельствовать прочность фундамента и переменить пол. |
В Помоне он продолжил изучение наук, теперь вместе с изучением философии. Под влиянием гуманистов своего времени он присоединился к великой миссии мыслителей, таких как Юлиан Хаксли: объяснить вселенную без Бога. В курсовой работе по философии на первом курсе университета (1952) он утверждал: «Все в науке указывает на существование вселенной как общности всего существующего. Ничто не указывает на Бога, существующего вне вселенной. В настоящее время, так как я не выработал еще собственную теорию познания, я для удобства предполагаю, что смогу получить знания (и очевидно то, что они могут быть получены) путем научного познания. Поэтому верю в открытия науки, указывающие на существование вселенной; я отвергаю концепцию независимого Бога за недостаточностью доказательств». Это утверждение может показаться наивным сегодня, когда деспотизм научного натурализма все больше ослабевает, но нужно принять во внимание контекст 1950-ых, декаду восхождения гуманизма и триумфальные заявления Дарвиновского юбилея. «В одно время я целиком верил в эволюцию, – вспоминал позднее отец Серафим. – Я верил не потому, что много размышлял над этой проблемой, но просто потому, что «все верили в нее», потому, что это «факт», а как можно отвергать «факты»?.. Я все еще вспоминаю, как мой преподаватель зоологии на первом курсе распространялся по поводу «великих идей человечества»: для него величайшей идеей, выдвинутой человеком, была идея эволюции; более великой, как верил он, чем «идея Бога». В целом, отец Серафим, пытаясь постигнуть сущность реальности, не мог быть удовлетворен современной наукой, посвятившей себя натурализму, ни западной философией, которая была основана на рационализме. «Студентом, – вспоминал он позднее, – я пребывал в поисках какой-либо истины в философии и не находил ее. Западная философия мне наскучила». На втором курсе колледжа он начал искать высшей мудрости в философии древнего Китая, ради которой предпринял изучение китайского языка – и древнего, и современного. |
135. Если бесы через сны внушают нам дурное, и впечатление от этого остается после пробуждения, необходимо очищать себя покаянием. Это возможно всегда, даже если впечатление очень живо. Если после покаяния впечатление все равно не проходит, нужно каяться вновь и еще сильнее. Нужно взять за правило по пробуждении каяться в грехах, совершенных ночью осознанно и неосознанно, вольно или невольно. 136 . После молитвы или какого угодно другого духовного упражнения нельзя полностью останавливаться; нужно, чтобы молитва теплилась как лампадка: это менее сильный огонь, но он все равно дает свет и поддерживает пламя. Ведь бес всегда снует вокруг нас, и если он обнаруживает дом пустым, выметенным леностью и украшенным самодовольством, он возвращается и поселяется с семью бесами, еще более злобными, в нашей душе. 137 . Что очень важно для духовной жизни, так это постоянство, верность и регулярность в молитве. 138 . Каждый день нужно проживать так, как если бы он был последним. Если мы будем следовать этому совету отцов, мы не будем согрешать. 139 . Каждый вечер нужно подробно расспрашивать совесть: нужно просматривать мысленно все совершенные в течение дня грехи и просить за них у Бога прощение. 140 . Есть три этапа покаяния: 1) Нужно каяться в грехе в тот момент, как только мы его совершили. 2) Вспоминать о грехе и вновь просить за него у Бога прощение в конце дня, когда мы исследуем свою совесть, когда подводим итог прошедшему дню. 3) Исповедовать его и покаяться в нем во время Таинства Исповеди. 141 . Молитва – как дыхание. Без дыхания тело не может жить; без молитвы не может жить дух. Мы же не ленимся дышать, потому что если мы прекратим это делать, то умрем. Так же мы и не должны лениться молиться, так как прекращение молитвы – это духовная смерть. 142 . Сказано: Возлюби Бога твоего всем помышлением твоим ( Мф. 22:37 ; Мк. 12:30 ; Лк. 10:27 ), а не «Познай и пойми Бога всем помышлением твоим». Важна именно любовь. Святой апостол Павел говорит: если у меня нет любви, я – ничто, даже если творю чудеса... 44 |
Стих 20. Уклоняйся скверных суесловий и прекословий лжеименного разума. Апостольское слово завершается увещаванием уклоняться от того лжеучения, которое, стремясь быть высшим знанием, ведёт к пустословию и спорам, отнимая от увлекающихся желанием знания сокровище веры — как некогда отец всякого заблуждения отнял у прародителей, пожелавших сделаться богами, Богоподобие. Второе Послание к Тимофею Место и время написания. Второе Послание несомненно написано в Риме, в узах (1:16—17; 4:6); но какия узы нужно разуметь здесь, об этом, как уже замечено, спорят. Хронологическими данными тут могут служить указания некоторых частных обстоятельств Апостола. Именно: при нём в то время находился один Лука; Димас и Тит недавно ушли от него. Тихик тоже незадолго отправлен в Ефес (4:10,12). Апостол просит Тимофея поспешить к нему и привести с собой Марка; поручает доставить ему вещи и книги, оставленныя в Троаде (4:13); упоминает об оставшихся на пути спутниках Ерасте и Трофиме (4:20; наконец, Апостол прямо выражается, что его уже приносят в жертву и что время его отшествия настало (4:6). Останавливаясь на этих указаниях, некоторые полагают, что это Послание было написано вскоре по прибытии Апостола в Рим, во время его первого (по их мнению, и единственнаго) заключения, и прежде написания Посланий к Филиппийцам, Колоссяном и Филимону, потому что тогда при Апостоле были Тимофей и Марк (Флп. 1:1; Кол. 1:1; 4:10), которых он в этом Послании только призывает. Требуемыя им вещи и упоминаемыя им лица были оставлены им во время путешествия из Коринфа в Иерусалим, когда он был заключён под стражу (Деян. 20); и само указание на скорую смерть было итогом осознанной невозможности освободиться от суда, на который Апостол так много разсчитывал, когда был в Азии (Деян. 26:32). Но при ближайшем разсмотрении этих самых обстоятельств такое мнение оказывается несостоятельным. Апостол послал уже от себя Тихика в Ефес (4:12), что было при отправлении Посланий к Ефесянам, Колоссяном и Филимону (Кол. |
В это время он почувствовал жестокую резь в животе и потому, обратившись к друзьям своим, сказал: вот, называемый вами богом по неизбежному определению судьбы в обличение бесстыдной вашей лжи должен теперь лишиться жизни и тот, которого вы хотели называть – бессмертным, подвергается теперь общему жребию смертных. Но нужно терпеливо сносить назначенную судьбою участь, потому что так угодно Богу, – я имел не бедную и презренную жизнь, а такую, которая считается у людей счастливою. После этих слов болезнь усилилась, и он почувствовал жестокие припадки, почему и отнесен был немедленно во дворец. Так как после этого по всему городу распространился слух, что царь находится при последнем издыхании, то весь народ с женами и детьми, но обычаю своего отечества облекшись во вретище, с плачем и рыданием воссылал к Богу моления о здоровье царя. Царь, лежавший в это время в верхней комнате своего дворца, увидев сетующий народ, и сам не мог сдержаться от слез. Наконец от непрерывной рези в животе, продолжавшейся в течение пяти дней, Агриппа скончался на пятьдесят четвертом году от рождения, царствования же своего – на седьмом году». Иаков, брат Иисуса Христа Книга XX, гл. IX.... «Анан, принявший звание первосвященника, был весьма жестокого и дерзкого характера; он был последователем секты Саддукеев, которые больше всех Иудеев были в судах жестокими и неумолимыми, – такими свойствами отличался и Анан. Воспользовавшись благоприятньш случаем, когда Фест скончался, а Альбин был еще в дороге, он созвал всех судей. На судилище это представлен был Иаков, брат Иисуса Христа, с некоторыми другими; всех их Анан обвинял в нарушении закона и отдал побить камнями. Но более добрые и усердные к закону граждане крайне вознегодовали на этот поступок: поэтому тайно послали к царю нарочных с просьбою, чтобы он письменно увещевал Анана и тем удержал его от подобных поступков, так как сделанное им противно всем правилам и законам. Некоторые же из граждан поехали на встречу к самому Альбину, ехавшему из Александрии, и разъяснили ему, что Анан не имеет власти созывать судей без его согласия. |
Нужно было решить: воспользоваться ли этим ходатайством и стать врачом или идти дальше по тесному и скорбному пути в священном сане монаха, пути, который в то время неизбежно вел на голгофу. Духовный отец и восприемник отца Феодора при постриге, архимандрит Никита, предоставил ему самому решить этот вопрос. Отец Феодор обратился за советом к сестре: «А как ты думаешь? Что ты посоветуешь делать?» В ответ на вопрошание брата Ольга стала молиться перед Казанской иконой Божией Матери, которой когда-то благословила их мать, и вдруг словно голос ясно услышала: «Вземшийся за орало да не зрит вспять». И она повторила эти слова вслух. Отец Феодор внимательно выслушал их и, кротко улыбнувшись, сказал: «Спасибо тебе, одна ты меня поддержала, мне это так было нужно». Теперь он уже не сомневался, какой выбрать путь. Он отправился в Патриархию с прошением, в котором писал, что желает служить Святой Церкви и принять священство. 26 мая 1936 года священноначалие направило его диаконом в храм Николая Чудотворца в большое село Амельфино Волоколамского района Московской области, где настоятелем в то время был протоиерей Александр Виноградов, живший на приходе вдвоем с супругой, так как детей у них не было. Отец Александр поначалу был недоволен его появлением и заявил, что диакона ему не нужно и вдвоем им не прокормиться – недостаточно у храма доходов. Молча перенес отец Феодор неприветливый прием. Впоследствии настоятель полюбил его, как родного сына. Своей кротостью, скромностью и нестяжательностью отец Феодор сумел победить недоброжелательное к себе отношение. Вскоре выяснилось, что священник страдал страстью винопития, дело доходило до тяжелых запоев. Это и было причиной его нежелания иметь сослужителей. Когда священник приходил в храм в таком состоянии, отец Феодор уговаривал его прилечь на лавке в алтаре и в этот день не служить. Затем выходил к народу и говорил: «Братья и сестры, помолитесь, наш батюшка заболел, служить не сможет, расходитесь с миром по домам до следующего воскресенья». |
Если говорить о целях воспитания детей, то прежде, чем эти цели сформулировать, нужно сказать, что воспитательный процесс характеризуется законченностью во времени. Хотя ребенок может быть с нами довольно долго и до конца жизни должен почитать своих родителей, но все-таки само воспитание укладывается в какие-то временные пределы: дети нам даны на воспитание на время детства, и мы должны подготовить их к свободе взрослого возраста . Мы воспитываем детей, как пишет отец Василий Зеньковский, подготавливая их к свободе осознания себя во Христе. Наши педагогические приемы, методы воздействия, рамки, в которых находятся дети, в конце концов будут сняты, и ребенок останется свободным. Главная наша задача — научить детей правильному общению с Живым Богом-Троицей, так рассказать им об искупительной Жертве Христа, чтобы этот рассказ запечатлелся в их сердце, а не только в сознании, дать им понятие о духовной жизни, воспитывать их в исполнении заповедей, помочь им осознать себя членами Православной Церкви через вхождение в жизнь приходской общины. Вот те задачи, которые стоят перед нами. И мы, конечно же, должны не просто рассказать им о вере, а должны эту веру прежде всего явить. И прежде чем говорить о воспитательных методах и приемах, об особенностях воспитательного процесса, нужно сказать, что не может научить чему-то тот, кто сам этого не умеет. Мы не можем дать ребенку то, чем сами не обладаем, не можем помочь ему родиться свыше, родиться духовно, если сами для духовной жизни не родились. Есть замечательная пословица, которую мы все время вспоминаем, когда говорим о воспитании детей: “От осинки не родятся апельсинки”. И сделать из них настоящих христиан мы не можем, если сами таковыми не являемся. Поэтому прежде чем нам приступить к воспитанию детей, нужно обязательно спросить себя, кто мы есть, как мы живем, и, наверное, это нужно делать не просто перед началом воспитательного процесса, а постоянно; всегда во время общения с детьми контролировать себя и смотреть за тем, что мы сами из себя представляем. |
Во время Всесоюзной переписи населения он организовал среди жителей Блони сбор подписей за открытие местного храма. Все это священнику вспомнили, арестовав его 6 августа 1937 года. Отца Александра обвинили в «контрреволюционной агитации, направленной на разложение колхозов». Но подлинная причина его ареста была в другом — в нежелании отречься от веры в Бога и от сана священнослужителя. Блоньского настоятеля допрашивали несколько раз. С помощью Божией отец Александр нашел силы не признать себя виновным в тех нелепых обвинениях, которые ему предъявлялись, и никого не оговорил. Без суда и следствия 10 октября 1937 года протоиерея Александра Шалая приговорили к расстрелу. Все его имущество конфисковали, семью выслали (у отца Александра было четверо детей - Воля, Александр, Ирина и Наталья). Священник был убит 14 ноября 1937 года в городе Бобруйске, мученически пострадав за исповедание веры Православной. В 1999 году протоиерей Александр Шалай был признан Святым Синодом Белорусской Православной Церкви местночтимым белорусским святым, общецерковное прославление его состоялось в 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви. По материалам журнала Ступени (26). http://azbyka.ru/days/sv-aleksandr-shalaj Комментарии и обсуждение Ваш комментарий будет первым. × Внести изменения в объект Что нужно изменить: Пожалуйста, не забывайте указывать источник ваших данных. × Добавить статью или комментарий Уведомить меня по итогам проверки статьи Если Вы не являетесь автором статьи – не забудьте, пожалуйста, указать источник Пожалуйста, войдите на сайт или зарегистрируйтесь. Анонимно вы можете отправить лишь комментарий или небольшое уточнение. Добавлять в каталог полноценные статьи могут лишь зарегистрированные авторы. × Добавить фотографии (можно загружать сразу несколько файлов) Только зарегистрированные пользователи могут добавлять фотографии в каталог. |
Все занятия должны быть направлены (забегаю вперед) на служение семье нашей. Заниматься и интересоваться Вам и всем нам только тем, что может в самый краткий срок принести многим пользу... Кроме богослужения хорошо бы поработать кому-нибудь над Библией . Меня не поняли. Я не хотел объяснять канон Андрея Критского . Лето 1930 г. Т[аня], родная моя! Христос с Вами, поезжайте с Господом в Ш[енкурск]. Не знаю точно, сколько езды, но если бы нашлось время, с радостью повидал бы Вас и у себя. Помогите с Р. Вовсе ни о каком стандарте не может быть и речи, ведь дело совсем в другом. Просто нужно служить и иным, а не только словом. Почему он так разобиделся? Может быть, не так как-нибудь объяснили. Если можно, конечно, отвезите Б [орису общие] письма. Прошу Вас, совсем спокойно подходите к тому вопросу, о котором я написал Вам. Брак или нет, как Господь благословит. Прошу Вас, совершенно спокойно. Христос с Вами! Мне хотелось услышать биение Вашего сердца, теперь я его услышал. Хотелось, чтобы Вы меня навестили. Осень 1930 г. Перед Вашей новой неожиданной трудностью душа хочет сказать Вам, Т[аня], родная моя, милая хорошая дочка, спасибо Вам за многое-многое. Что Вы меня не поняли последний раз, это случайность! Больше всего по моей вине: я не умею писать. Тем более наспех, второй раз. Одно скажу Вам: я писал столько же о Вас, сколько о себе. Самого определил себя в письме не из желания смирить Вас. Я такой на самом деле. Я помню свои слова у одра отца Нектария: «Батюшка, я скверный, очень скверный священник, но я хочу быть хорошим. Помолитесь за меня». Т[аня], Вы жили сердцем верно, верно, но и я жил, нельзя сказать, не жил. Но теперь чувствую, что настоящее еще идет и, может быть, придет. Я об этом напишу еще, постараюсь получше. Но у меня, милая, правда, не только малое сердце, но и малый ум. Спасибо Вам и за ту любовную снисходительность, какую имею от Вас. Потерпите, каждому свое, Вы сильная – Вас по-другому. Болела душа всегда за Ваш переклик с Б[орисом]. Положим, ведь не знаешь, в чем дело. Сегодня и вчера молились за Вас, Т[аня.] Спокойнее; три первые века недаром сейчас дороги Вам. Это ведь тоже оттуда. Душа особенно болела за Вас перед этими днями. Открытку даже послал Вам. Только опять нескладную. Стесняюсь Вам писать, а теперь после последнего письма еще больше. Молюсь, молюсь, молюсь. Помните об одном только: даже здесь на земле есть Вам «состраждущий помощник», как же там на небе Вам помогают. |
| |