| Приведенные даты из жизни прп. Космы противоречат хронологии ряда сохранившихся грамот XV в., в которых упоминается К. Я. м. Это тексты 2 грамот из Копийной книги документов Митрополичьей кафедры, составленной в XVI в.: меновная вел. кн. Иоанна III Васильевича с митр. Московским и всея Руси Филиппом I , обменявшим вотчинные земли, на к-рых располагалось «его сельцо у Кузьмина монастыря Небылую деревеньку в Воладимерском уезде да Вороново селищо пустышь» (АФЗХ. Т. 1. 149). Документ не датирован, но по упоминаемым реалиям относится к 1463-1473 гг. Грамотой от 11 марта 1477 г. митр. Московский и всея Руси Геронтий «пожаловал» игум. Пахомия: «приказал ему ведати воды церковные и Пречистые Богородици» в реках Оке и Клязьме при условии выплаты ежегодного оброка (Там же. 238). 4 июля 1476 г. составлена духовная насельника суздальского Евфимиева мон-ря инока Сергия (в миру Некваса Семена), по которой он «велел дати по своей душе к Пречистои в Кузмин манастырь рубль» (АСЭИ. Т. 2. 474). Перечисленные документы свидетельствуют, что К. Я. м. существовал уже ранее сер. XV в. К этому времени его основатель скончался и был прославлен как местночтимый святой и его именем уже называлась обитель. Но к сер. XVI в. при составлении Жития прп. Космы документы о его подвижнической деятельности были утрачены, не было в живых и потомков свидетелей событий. С кон. XIII и по 2-ю пол. XV в. земли, на к-рых основан К. Я. м., находились в составе т. н. Митрополичьей области, возникшей на северо-востоке Руси в связи с решением в 1299 г. митр. Киевского и всея Руси Максима из-за постоянных набегов татар перенести резиденцию из Киева в г. Владимир-на-Клязьме. Вместе с ним город покинула его свита, состоявшая из духовенства и монашествующих киевских монастырей. По-видимому, с этого периода во владение митрополита перешли вотчины упраздненной Владимиро-Суздальской кафедры во Владимирском и в Юрьевском уездах, располагавшиеся на плодородных землях Ополья. Этими обстоятельствами объясняется осведомленность уроженца г. Владимира, впосл. инока Космы, в существовании Киево-Печерского мон-ря, где был принят общежительный устав и в том, как добраться до этой обители. Возможно, в Печерской обители прп. Косма принял постриг. |
| (посл. четв. XII - сер. XIII в.). Хронологические рамки явления обусловлены, с одной стороны, возникновением южнослав. гос-в, независимых от Византии (Сербии - в 70-х гг. XII в., Болгарии - в 1185), которые нуждались в организации регулярного богослужения на слав. языке, с другой - монголо-татар. нашествием на Русь в 1237-1241 гг. и позднейшим владычеством, в результате чего резко сократилось число русских паломников в К-поль, на Афон и в Св. землю, а с течением времени (скорее всего к нач. XIV в.) нарушились устойчивые связи афонского мон-ря св. Пантелеимона с Русью и уменьшилась активность рус. колонии в столице Византийской империи. Косвенным свидетельством того, что активная фаза 1-го восточнослав. влияния (переход корпуса текстов с Руси на слав. Балканы) завершилась не позднее 30-х гг. XIII в. (возможно, ранее), служит полное отсутствие в южнослав. традиции XIII-XV вв. ранних рус. послемонг. памятников: поучений свт. Серапиона , еп. Владимирского, Жития св. кн. Михаила Черниговского, «Иудейского хронографа» и др. Древнерус. книжно-лит. корпус, ставший известным в это время болг. и серб. книжникам, не содержит сочинений и переводов, возникших позднее кон. XII в., при-том что известны случаи работы восточнослав. книгописцев в южнослав. странах и во 2-й пол. XIII в. Для 1-го восточнослав. влияния характерно почти полное отсутствие прямых известий письменных источников о русско-южнослав. связях (в частности, не сохранилось свидетельств болг. и серб. писцов о копировании восточнослав. оригиналов). Известия ограничиваются отрывочными свидетельствами Жития св. Саввы Сербского (о рус. иноке, прибывшем в числе др. афонских монахов ко двору серб. правителя Стефана Немани, о пострижении св. Саввы в рус. мон-ре св. Пантелеимона на Афоне и о посещении им рус. «монастыря» в лавре св. Саввы Освященного во время 2-й поездки в Св. землю) и Жития прп. Гавриила Лесновского (о рус. иноке в Средеце (совр. София), к-рому явился преподобный). Основным источником для изучения и реконструкции явления служат косвенные, но надежные свидетельства, содержащиеся в болг. и серб. рукописях, восходящих к древнерус. оригиналам. |
| Эпоха становления Тюрки-сельджуки в Малой Азии (2-я пол. XI-XIII в.) Вид Константинополя. Гравюра из кн.: Schedel H. Liber chronicarum. 1493. Fol. 257r. Вид Константинополя. Гравюра из кн.: Schedel H. Liber chronicarum. 1493. Fol. 257r. Вторжение тюрок-сельджуков во 2-й пол. XI в. в М. Азию привело в этом регионе к краху гос. структур Византийской империи и к кризису епархиальной системы К-польской Православной Церкви, к исходу значительной части визант. христ. населения из внутренних районов М. Азии. Степи в центральной части Анатолийского плато были заняты скотоводческими племенами тюрок, чьи кочевья перемежались с уцелевшими анклавами городской и земледельческой культуры. Визант. государственность сохранилась лишь в прибрежных областях М. Азии, защищенных горными хребтами (Зап. Анатолия, Вифиния , Ликия , Памфилия , Киликия , Понт ). На завоеванных землях тюрки-сельджуки образовали ряд своих гос-в, наиболее значительным из к-рых к кон. XII в. стал Иконийский султанат. В сер. XIII в. монгольского завоевания вызвали новую волну миграции тюрок в Анатолию. Предки рода Османов восходят к одному из племен 2-й волны переселенцев, кайи, к-рое появилось в М. Азии незадолго до или во время монг. нашествия. После поражения от монголов в 1243 г. сельджуки М. Азии оказались в вассальной зависимости от монг. улуса Хулагуидов. К нач. XIV в. Иконийский султанат распался, уступив место конгломерату примерно из 20 бейликов (княжеств), частью нестабильных и недолговечных. Эпоха бейликов - период политической раздробленности в М. Азии (сер. XIII - нач. XV в.). В это время тюрк. племена не имели возможности подчинить друг друга и направляли свою экспансию на сопредельные христ. земли. Одним из крупнейших бейликов был Караман, возникший в 60-х гг. XIII в. в горах Тавр и распространивший свою власть на Иконий (Конью) с прилегающими равнинами и часть юж. побережья М. Азии. Беи Карамана считали себя преемниками Сельджукидов и претендовали на гегемонию в М. Азии. Наиболее динамично развивалась группа бейликов Зап. |
| Крылатый лев — эмблема Венеции. 2-я пол. XV — нач. XVI в. Худож. В. Карпаччо (Дворец дожей) В XII в. оформились органы управления Венецианской республики. Ее формальным главой стал избираемый пожизненно дож, власть к-рого ограничивалась представительными органами. На смену народному собранию (офиц. отмененному в 1423, но не собиравшемуся и ранее) с 1172 г. пришел Большой совет, состоявший из патрициев, наиболее «знатных», т. е. старинных и обладавших прочным финансовым положением, фамилий. Постепенно он делегировал часть своих полномочий др. избираемым из числа его членов ассамблеям. С 1297 г. Большой совет стал закрытым олигархическим собранием, доступ в к-рое получали лишь старшие в своем роду нобили, вписанные в т. н. Золотую книгу. Малый совет при доже принимал оперативные решения, требовавшие утверждения Большим советом, и состоял из 6 советников по числу сестьери. С присоединением к нему 3 «мудрых» он составлял др. консультативный орган - Синьорию. Для оперативного руководства политикой, навигацией, защиты торговых интересов в кон. XIII в. из состава Большого совета был выделен Совет испрошенных (Сенат), избираемый на год. Постепенно его функции расширились, и с 30-х гг. XIV в. он превратился в правительство республики, именовавшейся с XV в. «Serenissima» (Светлейшая). Республика создала эффективные органы судебной власти, уголовной и тайной полиции - Совет сорока (Кварантию, в кон. XIII в.) и Совет десяти, возникший в 1310 г. как временная комиссия по расследованию разоблаченного заговора Баямонте Тьеполо. Подавив попытку дожа Марино Фальери в 1355 г. установить в Венеции синьорию, казнив заговорщиков во главе с дожем, аристократическая олигархия укрепила органы представительной и судебной власти, превратила Совет десяти из временной комиссии в постоянный орган политического надзора и создала прочный режим патрицианской власти, не претерпевший существенных изменений до кон. XVIII в. По сути В. стала самым стабильным гос-вом Европы средневековья и раннего Нового времени с консолидированным господствующим классом, представители к-рого, как правило, проходили все ступени адм., судебной, дипломатической или военно-морской карьеры, исполняя свои должности в короткий, ограниченный законом срок и обладая высокой компетентностью. Ремесленные коллегии В. не были стеснены суровыми ограничениями, и республика считалась с их интересами. Делопроизводители (нотарии) в В. были почти исключительно клириками. |
| Открытия К. в области муз. языка оценили многие его современники, в т. ч. Н. А. Римский-Корсаков , которому принадлежит следующее высказывание о К.: «Пока жив Александр Дмитриевич - жива русская музыка. Он владеет русским голосоведением и доведет свое уменье до высшего мастерства» ( Асафьев Б. В. Из устных преданий и личных моих встреч-бесед//РДМДМ. Т. 5. C. 382). В наст. время выявлено 110 опубликованных композиций К., созданных в 1896-1926 гг. В это число входят и отдельные песнопения, и богослужебные циклы (см. списки в изд.: Там же. Т. 5. С. 959-966; Каталог духовно-музыкальных сочинений, изданных фирмой «П. Юргенсон» в Москве в 1874-1918 гг./Ред.: А. А. Наумов, вступ. ст.: А. А. Семенюк. М., 2011. С. 70-71, 113, 116, 118). Уже в первые годы творчества К. написал ряд выдающихся, основанных на старинных унисонных распевах произведений: Херувимскую песнь (знаменный распев), «Бог Господь» и тропари в Великую субботу (болгарский и знаменный распев), «Милосердия двери отверзи нам» (опыт обработки обиходных мелодий), икос «Сам Един еси безсмертный», «С нами Бог» и «Милость мира» 2 (знаменный распев). Если во 2-й пол. 90-х гг. XIX в. композитора чаще всего привлекали песнопения литургии, то в 1900-х гг. он стремился пополнить и репертуар всенощного бдения, панихиды, венчания и праздничных служб. К. также предпринял попытку реформы совр. осмогласия: образцы новой муз. обработки стихир с пояснениями автора были изданы в работе «Практическое руководство к выразительному пению стихир при помощи различных гармонизаций» (1909). Под редакцией К. был опубликован «Обиход», который отразил клиросный репертуар Синодального хора (М.: [В. Гроссе, 1912]. Ч. 1: Всенощное бдение; Ч. 2: Литургия, архиерейское служение, молебны, панихида, отпевание, праздничные прокимны и антифоны). В нач. XX в. К. создал хоровые сочинения исторического и патриотического характера: «Две русские песни» (изд.: М., ценз. 1902) и «Песни к Родине» (изд.: М.; Лпц.: П. Юргенсон, ценз. 1904). Увлечение муз. археологией, возникшее под влиянием С. В. Смоленского , выразилось в создании музыкально-археологических «реставраций». К. пытался найти в музыке прошлого доказательства богатства ее форм и красок. Первой работой такого рода стали «Образцы церковного пения на Руси в XV-XVII вв.» (соч. 1901, изд.: М.: П. Юргенсон, Распевы были заимствованы К. из рукописей древлехранилища Синодального уч-ща и самостоятельно расшифрованы. |
| Церковнопевческое искусство Др. Руси оставалось строго монодийным в течение неск. столетий своего существования. Первые образцы особого рус. многоголосия (строчное пение ) относятся лишь к XVI в. В кон. XVII - 1-й пол. XVIII в. одноголосное богослужебное пение постепенно вытеснялось пришедшим из западноевроп. традиции партесным гармоническим стилем и сохранилось лишь в культуре старообрядцев. В развитии древнерус. церковной М. на протяжении веков можно проследить тенденцию к постепенному увеличению доли мелизматики в песнопениях. Древнейшие образцы знаменного распева , известные по рукописям XII-XIV вв., представляют собой графическую запись, в которой соблюдается принцип «слог - знак» и используется большое количество простых, однозвучных знамен (стопиц, крюков и т. п.). Это указывает на относительную краткость распевов и несложную мелодическую структуру. В более поздних рукописях, написанных после создания во 2-й пол. XV в. новой редакции певч. Октоиха и формирования стиля столпового знаменного распева, обнаруживаются более развитые графические формы (хотя и сохранившие преемственную связь с древними), содержащие значительное количество фитных и лицевых начертаний. Одновременно с этим устойчивое графическое воплощение получают песнопения большого распева , основанные преимущественно на мелизматических формулах. Наконец, возникшие в кон. XV в. новые стили демественного пения и путевого распева изначально создавались как более протяженные и мелодически украшенные. О. В. Тюрина, И. В. Старикова На Западе На Западе церковное пение - cantus planus (см. Григорианское пение ) - появилось под влиянием визант. традиции, и, подобно визант. пению, было реализовано в монодическом складе. Однако уже к эпохе Каролингского возрождения здесь были разработаны местные наборы развитых мелодических формул для распевания псалмов с учетом специфики лат. текста (сохр. нотные памятники) на основе собственной, кодифицированной в трактатах того же времени системы монодических ладов (см. в статьях Глас , Осмогласие ). Ранние формы органума представляют собой удвоение М. в один из «первых консонансов» (в октаву, квинту, редко в кварту), либо простейшие ее гармонизации, мало чем отличающиеся от гетерофонного склада. Несмотря на значительную индивидуализацию в творчестве зап. композиторов последующих веков (начиная от школы Нотр-Дам до представителей нидерландской школы ), когда cantus planus использовался как материал для развитого авторского сочинения, именно монодический распев, созданный древними безымянными музыкантами, был и остается основой богослужебной традиции вплоть до XXI в. |
| План крепости Копорье. Сер. XV в. План крепости Копорье. Сер. XV в. С кон. XV в. оборона границ становилась все более важным фактором в устройстве гос-ва, начинался долгий процесс демаркации границ. После взятия Казани и Астрахани в сер. XVI в. в этих городах были организованы работы по строительству каменных К. Именно каменные К., построенные в нач. XVI в., помогали останавливать набеги крымских войск (напр., в Туле в 1552). Даже основание мон-ря вблизи границы могло стать решающим преимуществом в борьбе, что показывает К. Псково-Печерского мон-ря, возведенная на средства государевой казны (1558-1565) накануне Ливонской войны. Когда Московское гос-во теряло одну К. за другой, а Псков был осажден Стефаном Баторием, Псково-Печерский мон-рь оказался одним из препятствий, к-рое враг не смог преодолеть. С сер. XVII в. освоение территории Сибири и Дальн. Востока Русским государством велось благодаря строительству деревянных К., острогов, напр. Енисейского (1619), Красноярского (1628), Братского и Илимского (1631 - единственная сохранившаяся башня находится на территории ГМЗК), Ленского (1632), Канского (1636) и Ачинского (1641), а также Албазинского (2-я пол. XVII в.). Нередко острог ставили рядом с возникшим чуть раньше мон-рем, как в 1650 г. на р. Исеть Исетский острог близ Далматовского мон-ря в честь Успения Пресв. Богородицы. Албазинский острог в Приамурье в июле 1685 г. выдержал осаду маньчжурского войска, в неск. раз превосходившего силы оборонявшихся, и был возрожден. Развитие огневой артиллерии заставило строителей К. выносить башни вперед, чтобы иметь возможность вести обстрел нападающих на стены. Это привело к усложнению форм каменных башен, появлению неск. ярусов, сложных систем перекрытий, к проведению масштабных земляных работ, необходимых для сохранения устойчивости стен (внутренние и наружные рвы, насыпи-эскарпы). В эпоху Возрождения с развитием математических наук и техники теория и приемы фортификации привлекали художников, напр. нем. живописца, гравера и графика А. |
| Каппадокийские отцы Церкви оставили свидетельства об экономической ситуации в К. во 2-й пол. IV в., о налоговых притеснениях чиновников, о голоде, а также о губительных наводнениях. О разливе р. Галис (ныне Кызылырмак) упоминал в одном из писем свт. Василий Великий ( Basil. Magn. Ep. 365). Он же, а также свт. Григорий Богослов сообщали о суровых зимах с глубоким снегом ( Greg. Nazianz. Ep. 57; Basil. Magn. Ep. 48). Период деятельности великих каппадокийцев 2-й пол. IV в. был расцветом духовной жизни, К. стала средоточием богословской мысли православного христианства. Отцы Церкви отмечали, несмотря на все ненастья, благодать спокойной жизни, свободной от неприятельских набегов и войн ( Vasiliev A. A. Expositio totius mundi. 40//SK. 1936. T. 8. С. 1-39). Центрами духовной и общественной жизни стали города Василика-Ферма, Доара, Назианз, Нисса, Парнасс. Возникшие из античных полисов, они превратились в раннесредневековые епископские центры, где общественная жизнь была сосредоточена вокруг епископского престола. Близость вост. границы империи во многом определяла хозяйственную жизнь К. Создавались фабрики по производству вооружения и доспехов ( Seek O. Notitia Dignitatum. B., 1876. Or. XI 26); свт. Григорий Богослов писал об изготовителях оружия ( Greg. Nazianz. Or. 43. 57//PG. 36. Col. 569), свт. Василий Великий сообщал о торговле в Кесарии одеждой, мехами и лошадьми. Развивалось строительство оборонительных укреплений. В кон. IV в. К. подверглась опустошительному вторжению обитавших на северо-востоке от Понта цаннов ( Ioan. Malal. Chron. P. 347). В 405-406 гг. К. и др. провинции М. Азии переживали набеги исавров ( Eunap. Fragm. hist. 84, 86; Marcell. Comit. Chron.//MGH. AA. 1894. T. 11. Pt. 2. P. 68). В V в. К. наиболее часто упоминалась как место ссылки. В 404 г. высланный из К-поля свт. Иоанн Златоуст проследовал через Кесарию в Кукус и Арависс. Ок. 441 г. в К. был отправлен и вскоре там казнен магистр оффиций Павлин, обвиненный в связи с супругой имп. Феодосия II Евдокией ( Theoph. Chron. P. 99; Marcell. Comit. Chron. P. 80). В 476 г. имп. Зинон выслал в Лимны (ныне мест. Ешильгёльджюк, к северо-востоку от Нигде) свергнутого им имп. Василиска с семьей, а в 479 г.- Маркиана, пытавшегося поднять мятеж против Зинона в К-поле ( Joannes Antiochenus. Fragmenta. 211.4//FHG. Vol. 4. P. 619; Chron. Pasch. P. 602). Известно также, что в 452 г. К. пострадала от страшной засухи ( Evagr. Schol. Hist. eccl. II 6; Niceph. Callist. Hist. eccl. XV 10//PG. 147. Col. 33). |
| Однако в XII-XIII вв. этническое самосознание тюрок было еще в зачаточном состоянии; при дворе сельджукских султанов преобладала персидская культура. В период раздробленности варваризация означала уже падение роли не только греческого и армянского, но и персид. языка. Тюрк. знать, сменившая Сельджукидов, как правило, знала только родной язык, поощряла переводы религиозной, художественной и научной лит-ры на старотурецкий (анатолийский тюркский) язык, к-рый стал употребляться и в делопроизводстве. Эти столетия в М. Азии были эпохой интенсивных идейных исканий. Широкую популярность обрели тарикаты (суфийские братства), сыгравшие главную роль в процессе исламизации греч. и арм. населения. Особенно влиятельными были возникшие во 2-й пол. XIII в. тарикаты бекташей и мевлевитов. Их адепты восприняли элементы христ. обрядов, тюрк. шаманизма, а также идеи пантеизма, далекие от ортодоксального ислама. Нек-рые из суфийских духовных лидеров проповедовали равенство христиан и мусульман как поклоняющихся единому для всех Богу. Из рядов суфийских проповедников вышли поэты, положившие начало тур. литературе, такие как основатель ордена мевлевитов Джалал ад-Дин Руми (ум. в 1273). Взаимная ассимиляция тюрк. племен и исламизированного автохтонного населения М. Азии постепенно привела к сложению тур. этноса. Этот процесс в целом завершился к сер. XV в. Османский бейлик в 1-й пол. XIV в. Первые османские исторические сочинения были созданы лишь в нач. XV в. и донесли до нас уже существенно искаженный образ прошлого. Мн. даты и детали раннеосманской истории, изложенные в позднейших источниках, являются плодом мифотворчества и пропаганды династии Османов. Первый из беев рода Османов, Эртогрул, является фигурой в основном легендарной. Единственное аутентичное свидетельство историчности Эртогрула - монеты его сына Османа (1280/88-1324). До кон. XIII в. Османский бейлик, вероятно, признавал верховную власть Хулагуидских ильханов. Ок. 1300 г. Османы добились независимости. Географическое положение и политическая ситуация способствовали их подъему. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание АНАГРАММАТИЗМ [греч. ναγραμματισμς], один из основных видов композиции в поздневизант. певч. искусстве, означает перестановку «грамм» (τ γρμματα), т. е. слов, синтагм или целых стихов поэтического текста песнопения. Из-за мелодической акцентировки и протяженности мелоса возникла необходимость повторения слогов, слов, целых фраз. А., как и др. прием калофонического пения - анаподизм , появился во 2-й пол. XIII в., в законченном виде сформировался в творчестве св. Иоанна Кукузеля . Термин «А.» появляется в кодексах Пападики XIV-XV вв., впосл. встречается в калофонических Стихирарях и Матиматариях . Развитие этой практики, возникшей сначала в калофонических распевах псалмовых стихов вечерни и утрени (« » (Ινα τ φραξαν θνη - Пс 2. 1-2) св. Иоанна Кукузеля, см. пример), полиелея (Пс 134-135), непорочных (Пс 118) и др., достигло вершины в обработках самогласных стихир. А. как полный и совершенный вид композиции охватывает весь текст самогласна : в качестве начального избирается, как правило, ключевая по смыслу фраза или слово из любого стиха, кроме первого, и подвергается перестановкам, вклиниваясь в остальной текст, с тем чтобы с помощью мелодии подчеркнуть поэтически, содержательно или богословски значимые его фрагменты, благодаря чему и текст приобретает новые смысловые оттенки. Как вид муз. композиции А.- вершина визант. мелотворчества. Обязательное дополнение к А.- вставка кратимы, обычно ближе к концу песнопения. Известен ряд А. св. Иоанна Кукузеля: « » (ρδβλθυοτεΙδωμεν πντες) самогласной литийной стихиры праздника Богоявления « » 4-го плагального (т. е. 8-го) гласа (Athen. Bibl. Nat. 2458. Fol. 218, 1336 г.), заупокойный икос « » (Ατς μνος πρχεις θνατος) (Ibid. Fol. 136-138), « » (Αλλ ς οκτρμων κθαρον) тропарей по 50-м псалме « » (Ath. Laur. Λ 116. Fol. 2, XVII в.; S. Sepulcri. 733. Fol. 102, нач. XIX в.) и др. С XV в. А. и анаподизмы стали называться матимами. Неск. А. помещены в совр. печатном изд. Матиматария, но в богослужебной практике в наст. время они почти не употребляются. Как остаточное явление А. можно рассматривать существующую ныне практику перестановки слов при пении прокимнов вечерни и утрени, начала полиелея и избранных псалмов, « » перед чтением Евангелия на утрене (Πσα πνο ανεστω...- Ανεστω πσα πνο...), « » в конце литургии (Εη τ νομα Κυρου...- Τ νομα Κυρου εη...) и т. п. Пример |
|
|
