| Блж. Иоанн Большой Колпак. Фрагмент иконы. 1895 г. Мастерская О. С. Чирикова (ГИМ, музей " Покровский собор " ) Блж. Иоанн Большой Колпак. Фрагмент иконы. 1895 г. Мастерская О. С. Чирикова (ГИМ, музей " Покровский собор " ) В Москве И. поселился у собора Покрова на Рву, часто ночевал на улицах, ходил полуодетый, имел длинные волосы, голову посыпал пеплом или заливал смолой. Под власяницей он носил тяжелые вериги с медными крестами, на кистях рук - железные кольца, на пальцах рук - медные и железные кольца, «у тайных уд» - медные кольца. Верхней одеждой ему служил валяный «колпак с прочим покрытием тела своего вкупе, свален, а не швен», отчего святой получил прозвища Большой Колпак, Великий Колпак, Великоколпачник, Большая глава. Ожидая начала литургии, И. бросал «колпак» на землю, вставал на него и молился на виду у прохожих, глядя на солнце. В более поздних вариантах текста Жития «колпак» заменен железной шапкой. Представление о том, что святой носил на голове железный колпак, отразилось в трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». Создавая образ юродивого, поэт имел в виду в первую очередь И. В Житии рассказывается, что блаженный носил в руках большие деревянные четки, опирался на тяжелый железный жезл или костыль; дважды в неделю он вкушал пищу - гнилой хлеб и воду. В иконописных подлинниках внешность И. описана следующим образом: «Подобием старообразен, брада невелика, едва мало знать; главно плешив, лицем морщиноват, власы русы, назад свалися; свита празеленная, пуговицы до полу; в левой руке клюка и колпак велик, ноги босы» ( Филимонов. Иконописный подлинник. С. 57). Ходя по городу, святой призывал людей к молитве и покаянию, «от многих человек отгна темные духи», несвязно и загадками предсказывал грядущие бедствия. Позднейшее предание, отразившееся в агиографической лит-ре XIX - нач. XX в., приписывает блаженному частые беседы с буд. царем Борисом Феодоровичем Годуновым и адресованные Годунову слова: «Умная голова, разумей Божьи дела: Бог долго ждет да больно и бьет». Однако этих известий нет ни в одной редакции Жития И. и в др. ранних агиографических источниках. Происхождение легенды, видимо, связано с переосмыслением «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина и трагедии «Борис Годунов» Пушкина. Дж. Флетчер в соч. «О Русском государстве» сообщает, что в период его пребывания в Москве (1588-1589) по городу ходил «нагой» юродивый «и восстановлял всех против Годуновых, которых почитают притеснителями всего государства», не называя имени юродивого. Если Флетчер писал об И., то его сообщение о наготе святого уникально и показывает, что И. подражал св. Василию Блаженному. |
| Фрагмент надгробия с надписью «поп Иван Олексеевской а во иноцех Игна[тий]». 30–40-е гг. XVI в. Фрагмент надгробия с надписью «поп Иван Олексеевской а во иноцех Игна[тий]». 30–40-е гг. XVI в. Ранние надгробия представляют эволюцию старомосковских памятников от плоской цки XIV в. и камней-валунов, характерных для сельских некрополей XIV-XV вв. На многих сохранились записи о дне, месяце и годе смерти (20 надписей XVI в.). 5 древнейших плит относятся к 1-й пол. XVI в. (Михаила Беклемишева († 1527), безымянная (с датой 1537/38), с надписью «поп Иван Олексеевской а во иноцех Игна[тий]»), ко 2-й пол. XIV в. (редкий тип с орнаментом, без надписи) и к кон. XV в. (безымянная плита с датой). Надгробия схимниц (6 плит с точными датами эпохи правления царя Иоанна Грозного; схимницы Ливии († 1560); схимницы Марии Семеновны и безымянная - обе 1568) доказывают присутствие мон-ря до кон. 60-х гг. XVI в. Следующая серия датированных плит относится к 1588/89 - 1600 гг. (13 надписей, в т. ч. на погребениях схимниц, см. в разд. «Некрополь»). Т. о., традиционно предполагаемые даты запустения Алексиевского мон-ря на Остоженке в связи с пожарами 1514 и 1547 гг. не подтвердились, но его перенос, возможно, произошел после набега Девлет-Гирея в 1571 г. и начала возведения каменных стен Белого города. Период запустения не мог продолжаться долее 1571-1584 гг. (обустройство обители к 1585 отражено в источниках, см. ниже). Зона древнейшего кладбища очерчена также находками, среди к-рых - сосуды для елея, свидетельствующие о бытовании совершения таинства Елеосвящения над умершими как в XIV-XV, так и в XVI-XVII вв., и предметы монашеского делания (вериги, четки и др.). Остальные материалы средневек. некрополя (более 800 захоронений) подтверждают хронологические рамки предполагаемого существования Алексиевского на месте З. м. Археологически каменных построек ранее нач. XVI в. не выявлено, все более древние были деревянными. Древнейшее каменное здание - остатки церкви с трапезной и хозяйственными подвалами, датируемой по археологическим признакам 1-й третью - 2-й четв. XVI в. Здание занимало сев.-зап. угол соборной площади мон-ря и сохранило подземные кладки (белый камень и кирпич) до высоты 3,4 м. Своды большого подземного центрального зала (ок. 11×10 м изнутри, до 15×15 м снаружи) опирались на центральный столб; с юга к церкви примыкала подземная палата (4,5×4,5 м изнутри), перекрытая коробовым кирпичным сводом, заподлицо с вост. стеной; с востока - наземная пристройка (3,5×4 м изнутри), заподлицо с сев. стеной и, возможно, продолжавшаяся дальше к югу, вдоль вост. стены; с запада - мощные столбы-опоры галереи. |
| По предположению А. Ф. Малиновского, обретение мощей произошло при подготовке канонизации блаженного (РГАДА. Бумаги Малиновского. Карт. 1. Св. 1); по др. версии, вскрытие погребения И. было вызвано перенесением находившихся на Красной площади церквей, в т. ч. ц. в честь Положения Ризы Пресв. Богородицы, к Покровскому собору ( Кузнецов. 1910. С. 488-489). Мощи святого были положены под спудом в Ризоположенской ц., ставшей приделом Покровского собора (для церкви была использована угловая часть галереи подклета собора; в наст. время в этом приделе богослужения не совершаются). Согласно ружной книге 1699 г., Ризоположенский придел был в соборе важнейшим после Покровского и Васильевского. В причт Ризоположенского придела входили 2 священника, диакон, дьячок, пономарь, просвирня и сторож (в большинстве др. приделов собора полагалось по одному священнику, дьячку и сторожу или только по одному священнику). В 1694 г. в Ризоположенский придел царская семья сделала вклад - напрестольный крест с надписью: «Положен сей крест в храм Пресвятыя Богородицы Ризы Положения и Троицы на Рву в пределе, идеже лежат мощи Иоанна Блаженнаго». Впосл. Ризоположенский придел был переосвящен в честь Рождества Пресв. Богородицы; по мнению прот. Кузнецова, это произошло в 1-й пол. XVIII в. ( Кузнецов. 1895. С. 42-43). (По неубедительному предположению свящ. В. Ф. Барбарина, ц. в честь Рождества Пресв. Богородицы над гробом И. была поставлена уже в 1640 - Барбарин. 1894. С. 32.) В сент. 1812 г. Покровский собор был разграблен франц. войсками (тогда же был утрачен колпак, хранившийся при гробнице И.). Освящение восстановленного собора состоялось 1 окт. 1813 г. В XIX в. металлическое надгробие И. под золоченой резной деревянной сенью находилось в приделе в честь Рождества Пресв. Богородицы на юж. стороне, в углу у окна висели вериги блаженного весом 1 пуд 30 фунтов, четки и колпак. В 1876 г. настоятель Покровского собора прот. Николай Надеждин и церковный староста А. Лузин подали прошение о переименовании Рождественского придела в придел во имя И. |
| Прп. Иларион Троекуровский в гробу. После 1853 г. (Егорьевский историко-художественный музей) Жители окрестных уездов, зная о прозорливости и др. дарованиях старца, приходили к нему. Так, купец Рыхлеев исцелился после того, как по совету И. помазался маслом из лампады перед Владимирской иконой Божией Матери, находившейся в келье старца. Современник И., свящ. Н. Андреев, вспоминал: «К нему идешь под гнетом тяжкого бремени, а от него летишь, словно птица на крыльях» (см.: Там же. С. 33). Многочисленным посетителям он чаще всего отвечал через келейников, нек-рых принимал лично. С И. общался Тамбовский еп. Николай (Доброхотов) . Посещавший И. Тамбовский еп. Арсений (Москвин) благословил приготовленный старцем для себя склеп и посоветовал ему сделать то, что И. уже давно предсказывал,- устроить жен. общину. Старец подарил епископу четки, предсказав служение на Киевской кафедре. Уже после кончины И., когда Арсений был митрополитом Киевским, троекуровские монахини были приняты им. Во время обеда митр. Арсений вспоминал: «Батюшка ваш - великий старец - прозорливый; я его чту как угодника Божия, он мне предсказал, что я буду митрополитом. Верую Господу, что вы спасетесь за его святыми молитвами». Часто бывал у И. и послушник задонского Богородицкого монастыря Михаил, впосл. наместник Зосима Задонский (Там же. С. 48-49). В 1839 г. к И. обратился за советом А. М. Гренков, буд. прп. Амвросий Оптинский, искавший монашеской жизни. И. посоветовал ему идти в Оптину в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы пустынь и прибавил: «Можно бы поступить и в Саровскую пустынь, но там уже нет таких мудрых старцев, какие были прежде, а в Оптиной пустыни старчество процветает». Именно И. принадлежат слова: «Иди в Оптину - и станешь опытным» (Там же. С. 41). Однако обычно И. отказывался окормлять монашествующих, отсылая их к духовникам и наставникам, к-рые руководили ими. Когда нек-рые ревнители просили благословения И. носить вериги, он советовал лучше стяжать смирение, терпение, любовь к ближним и др. добродетели. Принимал посетителей, невзирая на их состояние, руководствуясь лишь важностью и неотложностью нужд. Однажды И. посетил ген. Н. Н. Муравьёв, живший в с. Скорнякове Задонского у. Воронежской губ. Вызванный в армию после начала русско-тур. войны и посланный командовать войсками на Кавказ, Муравьёв заехал в с. Троекурово к И. Старец долгое время отказывал генералу в приеме. Наконец, по разрешению И. Муравьёв вошел в келью и припал к его ногам. Старец ответил генералу земным поклоном. Подняв друг друга, они обнялись, поцеловались, и «начался меж ними дружественный, сладостный разговор». При расставании И. благословил Муравьёва: «Соблюди пост и победишь врага» (Там же. С. 32). |
| А. В. Пигин Иконография Преподобные Зосима Соловецкий, Корнилий и Авраамий Палеостровские, с житием прп. Корнилия. Икона. Ок. 1891 г. (НМРК) Преподобные Зосима Соловецкий, Корнилий и Авраамий Палеостровские, с житием прп. Корнилия. Икона. Ок. 1891 г. (НМРК) Ранние образы святого, связанные с Палеостровским мон-рем, не сохранились из-за разорений и пожаров обители. Ок. 1689 г. из огня были спасены нек-рые иконы, вериги и «покров бархатный черный» с гроба К. ( Барсов. 1868. С. 34, 171, 173). Среди вывезенного в Кузаранскую волость были «две иконы местныя, один образ Спасителев, а другой Корнилия Чудотворца» (Там же. С. 106). Прп. Зосима Соловецкий, прп. Корнилий и Авраамий Палеостровские, с житием прп. Корнилия. Икона. Кон. XIX — нач. ХХ в. (НМРК) Прп. Зосима Соловецкий, прп. Корнилий и Авраамий Палеостровские, с житием прп. Корнилия. Икона. Кон. XIX — нач. ХХ в. (НМРК) Известны единоличные поясные образы К., созданные во 2-й пол. XVIII - нач. XX в. К произведениям, появившимся в старообрядческой среде Поморья, относится образ 2-й пол. XVIII в. (МИИРК): святой с широкой окладистой бородой правой рукой двуперстно благословляет, в левой держит свиток. На иконе кон. XIX в. (Палеостровский мон-рь) волосы преподобного разделены на прямой пробор, у него раздвоенная узкая на конце борода, в правой руке крест, в левой - свиток; фон золотой. Описания иконописных подлинников XVIII в., в т. ч. старообрядческих, под 23 авг. и 9 янв. немногословны: К. «подобием сед, брада пошире Сергиевой, власы просты, ризы преподобническия» ( Филимонов. Иконописный подлинник. С. 68); «всем подобием, аки Герман Соловецкий» (БАН. Двинское собр. 51. Л. 267; кон. XVIII в.); «сед, брада пошире Сергиевы» (БАН. Строг. 66. Л. 138 об.; кон. XVIII в.). Очевидно, К. ошибочно отождествляли с прп. Корнилием Кожеезерским, поскольку он иногда назван не только «новым чудотворцем Палеостровским», но и «начальником Спасского монастыря Кожеозерского». Существовали изображения К. на фоне основанного им мон-ря, в частности миниатюрный золотофонный образ 2-й трети XIX в. из собрания Успенских (ГЭ; см.: Косцова А. С., Побединская А. Г. Русские иконы XVI - нач. XX в. с изображением мон-рей и их основателей: Кат. выст./ГЭ. СПб., 1996. С. 56, 132. Кат. 49). Святой представлен в правой части средника молящимся Господу Вседержителю, изображенному в сегменте неба. На К. традиц. монашеские одежды, в левой руке четки, голова не покрыта, широкая борода с проседью закрывает грудь. Вид мон-ря основан на реалиях времени: в центре возвышается белокаменный одноглавый собор с колокольней, др. постройки деревянные. В бухте на причале стоит небольшая часовня. Обитель ограждена стеной, с берега частично каменной. |
| Через четки человек видит духовный мир и как бы осязает его. Четки – колокольчик, который будит душу, уснувшую в земной суете. Четки – струи воды, смывающие грязь грехов с одеяния души. Четки подобны ветру, который разгоняет как облака и туман образы видимого мира. Четки – брение, которое исцеляет ослепшее око души. Четки – цветок неувядаемый, луч неугасимый, родник неоскудеваемый, поток неисчерпаемый. Четки – нить от Хитона Господня, за которую держится грешная душа. Четки – шипы от тернового венца: тому, кто молится на четках, попускаются скорби и искушения для еще большей награды. Четки это багряная тесьма, подобная струи крови, которую блудница Раав – наша грешная душа – опустила из окна своего дома, как условный знак, и спаслась вместе с семьей от смерти. Когда грешник держит четки, то ангел мщения проходит мимо него, даруя еще время для покаяния. Четки подобны рогам жертвенника, за которые хватается преступник, чтобы избежать казни. Четки – жезл Моисея, который усладил горькие воды Мерры. Четки подобны крупицам соли, которые бросил пророк Елисей в ядовитый источник и сделал его воду пригодной для питья. Четки – меч Гедеона, поразивший во мраке ночи бесчисленных врагов. Четки – образ жертвенника в Соломоновом храме, на котором огонь горел день и ночь, не угасая. Четки подобны кидару на главе первосвященника, где написано золотыми буквами «Святыня Господу». Четки – драгоценные камни урим и туммим, через блеск и сияние которых открывалось архиерею будущее народа. Четки определяет состояние души, как пробный камень – качество металлов. Четки открывают человеку глубины его сердца – чем он живет и дышит, что накопилось в подвалах памяти, недоступных для мерцающего света сознания. Четки это перекресток дорог, где решается, по какому пути должен пойти человек. Четки иногда бывают легкими как пушинка, словно их поддерживает рука ангела, а иногда тяжелыми, как свинец, будто их тянут вниз когти демона. Четки – символ надежды, подобно якорю: с ними душа обретает спокойствие среди бурных волн житейского моря. Четки учат видеть промысл Божий в жизни человека, и в бездорожье мира находить путь, ведущий к спасению. Четки горькое – земные скорби – делают сладким, а сладкое – земные наслаждения – горьким. Четки – учитель веры, подруга надежды и служанка любви; где славится имя Христа, там обитают эти добродетели, как три сестры. |
| Прп. Серафим Саровский У христиан на запястье – золотая нить с бесценной жемчужиной, ради которой евангельский купец продал свое имение и приобрел богатство, большее, чем царское сокровище. Этот золотой круг – четки. Круг символически означает вечность. Через четки душа человека соприкасается с духовным миром, где время сменяется вечностью. Круг – символ бесконечности. Четки – начало духовного пути, который не оканчивается никогда; для приближения души к Богу нет границы и предела. Четки – это безмолвный голос ангела-хранителя, будящий на молитву душу, погруженную в образы проходящего мира, как в тяжелые сновидения. Четки – безгласный колокольчик, который зовет наши мысли от внешнего мира в собственное сердце, как церковный колокол призывает людей на молитву в храм. Четки пробуждают ум от липкой дремоты обыденных дел. Четки – путеводитель в дороге от земли к небу, ключ, открывающий двери сердца для имени Иисуса Христа, цепь, соединяющая душу с духовным миром, лестница, ведущая в Небесный Иерусалим, где каждый узелок – ступенька ввысь. Четки – неразлучный друг и любимая подруга, с которыми беседует душа. Это ожерелье духа, мост от закона к благодати – от молитвенного правила к непрестанной молитве. Каждый узелок четок становится самоцветом в духовной копилке, которая откроется в вечности, это то золото, которым душа будет откупаться на мытарствах. Узелки четок – это слезы молитвы, которым ведет счет ангел-хранитель. Четки – это надежда человека на то, что с ним Бог, хотя бы судьба забросила его как буря снежинку на край света. Это радость, что имя Божие близко к душе, ближе, чем дыхание уст, свет глаз и биение сердца. Движение пальцев, перебирающих узелки на четках, подобно прикосновению смычка по сокровенным струнам души. Иисусова молитва – основа всех молитв, поэтому четки – книга книг, это песня в земном пути, обновляющая силы человека. Это посох в далеком странствовании, огни отеческого дома, которые видит душа издалека; это возвращение чистоты детства и мудрость старости. Четки – вервь, опущенная в ад, за которую хватаются грешники, чтобы молитва извлекла их из вечного мрака. Четки это радость предков, что в их роду родился молитвенник, который может помочь им. Четки – луч надежды, блеснувший в преисподней. Четки – снятие родового проклятия и умножение родительских благословений. В руках святых четки были петлей, которой они душили демона, и бичом, которым прогоняли бесов. |
| В древних монашеских уставах, где объясняется символическое значение монашеских одежд, нет упоминания о четках. В Требниках, изданных до XVIII столетия, также нет обряда благословения четками, так как в то время четки были обычным предметом христианской жизни, и только в XVIII веке надо было ввести в чин монашества благословение на непрестанную молитву вместе с четками именно потому, что такая молитва стала забываться. Я спрашивал об этом архимандрита Серафима 116 . Он ответил, что «четкоборчество» происходит от незнания, но прибавил, что монастырские старцы считали, что мирянам надо получить от духовного отца – старца благословение «на четки», так как для Иисусовой молитвы нужно руководство и обучение, особенно в первое время; он считал, что ношение четок требует от человека непрестанного молитвенного труда, иначе сами четки на Суде Божием будут обличать его в нерадении или в лицемерии. Отец Серафим говорил, что глинские старцы благословляли своих чад на молитву по четкам, но из-за богоборческого времени не советовали носить четки открыто. Одна старая монахиня рассказывала мне, что ее бабушка была в Палестине и привезла оттуда икону Рождества Христова, вырезанную на дереве, и четки, также сделанные из дерева и украшенные тонкой резьбой. Впоследствии дети разделили между собой эти четки по двадцать бусинок и по ним читали Иисусову молитву. Она говорила, что особым искусством делать резные иконы и четки славились православные арабы Вифлеема. Многие паломники привозили с собой четки из Палестины, и они хранились в их семьях как святыня. Я видел четки из кожи, которые были распространены в Древней Руси, они назывались лествицей (что значит на церковнославянском «лестница»),– молитва по ней возводит ум человека от земли к небу. На Кавказе многие христиане постоянно носили четки из янтаря. У епископов и князей были четки, сделанные из слоновой кости и драгоценных камней. Диавол, когда не может разрушить христианство путем гонений и клеветы, старается лишить человека внутренней духовной жизни и сделать христианство внешним. Поэтому враг восстал против Иисусовой молитвы и Причастия, внушив многим людям, в том числе и священникам, что Иисусова молитва – это дело одних монахов, а частое причащение может лишить человека благоговения и привести к прелести, то есть к духовному обольщению. |
| В монастырь вернулись вериги прп. Никиты Столпника, которые благодаря двум монахиням Алфеи и Глафиры сохранились до наших дней. После закрытия монастыря эти вериги хранились у последнего монастырского сторожа. Предчуствуя приближающийся арест и закрытие в 1939 году ближайшей к монастырю Троицкой церкви, ее настоятель отец Феофан попросил двух знакомых монахинь Алфею и Глафиру, забрать у сторожа и спрятать эти вериги. Они, тщательно завернутые, благовейно хранились в особом, плетеном из ивняка коробе у них в доме. Верующие люди, тайно приходившие к монахиням, имели возможность приложиться к этим святыням. После смерти одной из монахинь, вериги были переданы в Покровский храм Переславля-Залесского, который никогда не закрывался. В 1953 году большие вериги преподобного Никиты были переданы в Переславский музей, так как они имели большую историко-культурную ценность. Хранить малые вериги в храме было делом рискованным, и поэтому, когда отец Таврион (Батозский) был переведен в Спасо-Преображенскую пустынь под Елгавой (Латвия), то он забрал их с собой. Многие верующие люди знали об этом и ездили в Елгаву, что бы приложиться к святыне. Большие же вериги, находившиеся в музее, все время хранились в запасниках и были недоступны для верующих. Когда Никитский монастырь был передан Церкви, малые вериги прп. Никиты вернул в родную обитель духовный сын архимандрита Тавриона иеромонах Севастиан. Примерно в это же время вернулись в монастырь и большие вериги Никиты Столпника, переданные из запасников музея его тогдашним директором Михаилом Михаиловичем Семеновым. www//vidania.ru/nikitskiy/20 vek.htm Свято-Никитский мужской монастырь, расположенный на северо-западной окраине Переславля-Залесского, рядом с национальным парком " Плещеево озеро " , является одним из древнейших монастырей России. Согласно сказанию Степенной книги, князь Владимир Святославович отдал Ростово-Суздальскую область своему сыну Борису. Произошло это событие в 1010 году. Именно в это время Борис и епископ Иларион основали первые церкви близ Плещеева озера, утверждая таким образом христианство на языческих землях. Возможно, что одна из этих церквей и стала основой будущей обители. |
| И поэтому рассуждение о том, что прикосновение к кисти, имеющейся на четках, символизирует как бы невидимое прикосновение ума к краю ризы Христовой, к благодати Божией, также не является чем-то надуманным. Мы видим, что четки устроены в виде замкнутого круга, который, безусловно, без всякой искусственности, легко ассоциируется в уме с бесконечностью, в данном случае – с вечностью. Апостол Павел говорит: Видимое временно, а невидимое вечно ( 2Кор. 4, 18 ). И четки, это гениальное изобретение святых отцов для помощи нам в занятии умным деланием, также изображают это невидимое вечное. Будучи внешне простым предметом, они отображают многие невидимые, возвышенные вещи, как бы обнаруживая их присутствие для нас во время молитвы Иисусовой. Еще раз перечислю все те сравнения, о которых мы говорили: четки – это меч духовный, помогающий нам в сражении с демонами. Четки – это бич, которым мы изгоняем из своей души страсти. Четки – это утешительное напоминание о том, что если мы, истинно отрекшись от мира, будем усердно и разумно упражняться в Иисусовой молитве, то получим стократное воздаяние: в этой жизни сподобимся обильной благодати, а в будущей наследуем вечную блаженную жизнь. Четки напоминают нам о путах и страданиях Спасителя и таким образом научают нас смирению. Они учат нас помнить о заповедях и одновременно надеяться на милость Божию, потому что одно только прикосновение к славе Божией и благодати уже исцеляет нас от мучительного «течения» страстей в нашей душе. Четки напоминают нам, что мы должны быть истинными крестоносцами, готовыми пострадать за Христа. Они являются образом и символом вечности, к которой человек приобщается через занятие молитвой, в особенности непрестанной молитвой Иисусовой. А движение четок изображает тот поток благодати, который изливается в наше сердце и в нем самом как бы открывает источник воды живой. Для чего я провел с вами беседу, в которой столько возвышенных слов о таком простом предмете, как четки? Для того, чтобы возбудить в вас ревность к занятию нужнейшим, можно сказать, единственно необходимым делом для спасения нашей души. Ведь если даже четки символизируют такие возвышенные, глубокие и прекрасные понятия, то тем более сама молитва Иисусова плодоносна и весьма полезна для нашего спасения. |
|
|
