Таков ряд необычных явлений, обнаружившихся в отношениях Андрея Боголюбского к южной Руси и другим князьям. До сих пор звание старшего великого князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве; князь, сидевший в Киеве, обыкновенно признавался старшим среди родичей: таков был порядок, считавшийся правильным. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской волости и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. Известное словцо Изяслава о голове, идущей к месту, получило неожиданное применение: наперекор обычному стремлению младших голов к старшим местам теперь старшая голова добровольно остаётся на младшем месте. Таким образом, княжеское старшинство, оторвавшись от места, получило личное значение, и как будто мелькнула мысль придать ему авторитет верховной власти. Вместе с этим изменилось и положение Суздальской области среди других областей Русской земли, и её князь стал в небывалое к ней отношение. До сих пор князь, который достигал старшинства и садился на киевском столе, обыкновенно покидал свою прежнюю волость, передавая её по очереди другому владельцу. Каждая княжеская волость была временным, очередным владением известного князя, оставаясь родовым, не личным достоянием. Андрей, став великим князем, не покинул своей Суздальской области, которая вследствие того утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя, и таким образом вышла из круга русских областей, владеемых по очереди старшинства. Таков ряд новых явлений, обнаружившихся в деятельности Андрея по отношению к южной Руси и к другим князьям: эта деятельность была попыткой произвести переворот в политическом строе Русской земли. Так взглянули на ход дел и древние летописцы, отражая в своём взгляде впечатление современников Андрея Боголюбского: по их взгляду, со времени этого князя великое княжение, дотоле единое киевское, разделилось на две части: князь Андрей со своей северной Русью отделился от Руси южной, образовал другое великое княжение. Суздальское, и сделал город Владимир великокняжеским столом для всех князей.

http://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Klyuch...

Тогда же заявил он притязание на влияние над Новгородом. В 1160 году послал Андрей сказать новгородцам: «ведомо вам буди, что я хочу искать Новагорода добром и лихом; целуйте мне крест на том, чтоб иметь меня отцом себе, а мне желать вам добра». После того новгородцы в течение нескольких лет принимали к себе князей по его указанию. В 1164 г. вступил он в борьбу с волжскими болгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли (между ними была земля Мордовская), но находились с нею в торговых сношениях. Быть может, какие-нибудь недоразумения в этом отношении вызвали поход Андрея (походы русских князей на болгар встречаются и ранее, и, вероятно, по той же причине). Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знамение религиозного значения войны с мусульманами. По переходе через Волгу совершено было торжественное молебствие; болгары были разбиты совершенно, взято было несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов (по мнению С. М. Шпилевского – Билярск). В память этой победы установлен праздник 1-го августа. В 1172 г. Андрей снова посылал рать против болгар, но она потерпела неудачу. В 1167 г. новгородцы, прогнав поставленного у них Андреем Святослава Ростиславича (сына Ростислава Смоленского), вместе с тем выбрали своим князем Романа Мстиславича, сына Мстислава Изяславовича, тогда княжившего в Киеве и всегда нелюбимого Андреем. Андрей решился наказать своих врагов и начал с Мстислава. К Киеву послал он громадную рать под начальством сына своего Мстислава, к которому присоединилось одиннадцать других князей; Киев был взят в марте 1169 г. «на щит» и разграблен; в Киеве Андрей посадил брата своего Глеба. Наступил черед и для Новгорода, который обидел Андрея еще тем, что новгородские даньщики избили в Двинской земле Андреевых людей, а на Двинскую землю Андрей имел какие-то притязания. К Новгороду послана была сильная рать под начальством Мстислава Андреевича; Новгород отстоялся (1170 г.); спасение свое граждане приписывали заступлению образа Знамения Божией Матери и учредили праздник этой иконе; но Андрей запретил подвоз хлеба к Новгороду из Суздальской земли, и новгородцы стали принимать от него князей.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

— Собирание земель и построение большого государства – одно из великих завоеваний наших предков. Уже древние князья понимали эту задачу? — Думаю, что нет. «Собирание земель», сознательная политика централизации — это всё-таки другой период нашей истории, уже московский. — Многие сюжеты древнерусской истории сегодня снова актуализируются (Андрей Боголюбский сжигал Киев, в эпоху средневековья имела место междоусобная брань между русскими регионами). О каких уроках прошлого мы должны помнить постоянно? — То, что эти сюжеты становятся актуальными сегодня, очень печально, я бы даже сказал, трагично. Но, увы, история никогда никого ничему не учит; каждый правитель считает, что его ситуация исключительна и позволяет ему принимать экстраординарные решения. Междоусобные брани тоже не на пустом месте возникали; каждый из князей отстаивал тот порядок вещей, который считал законным и справедливым. А урок очевиден, его проходят в школе: междоусобица стала одной из причин поражения Руси в противостоянии с монголами, и на два столетия Русь погрузилась в полурабское состояние завоёванной и покорённой страны. К слову, сделаю поправку: Андрей Боголюбский Киев не сжигал. Стольный город Руси был взят «на щит», то есть подвергнут страшному разграблению, посланной им ратью, в которую входили разные полки — помимо суздальских, это и смоленские, и черниговские, и полоцкие, и дорогобужские, и другие. (Сам Андрей в походе не участвовал.) Даже в летописном рассказе о непосредственном разорении Киева по имени назван лишь один князь — и это новгород-северский Олег Святославич. Другое дело, что Андрей организовал этот поход, поставил во главе его собственного малолетнего сына, а потому всё, что творилось тогда в Киеве, прикрывалось его именем. И это событие, напоминающее в изложении летописца ужасы будущего Батыева погрома, навсегда легло чёрным пятном на его репутации. А четыре с небольшим года спустя Киев был подвергнут новому разорению — уже другим князем, из другой, западной части Руси, Ярославом Изяславичем Луцким, который, подобно Андрею, тоже не пожелал в нём княжить и, «распродав» весь город, ушёл в свой Луцк.

http://izdatsovet.ru/pcroc/detail.php?ID...

Что же касается до отношения славян переселенцев к основному Финскому населению, то это отношение обоих народов отличалось совершенно мирным характером. Древние писатели (Тацит, Иорнанд) называют финнов самым мирным племенем из обитателей европейского севера. Тоже впечатление мирного, уступчивого, забитого племени финны произвели и на русских. Древняя Русь, встретившись с финскими племенами, кажется, сразу почувствовала свое превосходство над ними, назвав все эти племена ироническим именем «Чуди белоглазой». Финны или сливались с сла­вянами, теряя свою самобытность, или же уходили все далее и далее на север и восток. Но это обрусение края и заселение совершалось не вдруг, а шло в начале чрезвычайно медленно. До начала XII века, Ростовско-Суздальская земля считалась бедной, глухой и отдаленной окраиной, в которой первые русские князья даже не хотели жить постоянно, предоставляя управление краем наместникам своим, а сами лишь изредка наезжая сюда, или если уж и давали здешним городам князей, то самых младших из княжеского рода. Слабо проникало сюда, в эту отдаленную окраину, и христианство до XII века. Хотя позднейшие летописцы в сказании о крещении Руси и повествуют, что сам князь Владимир вместе с епископами проповедовал христианскую веру в Ростовско-Суздальской земле, «наказуя люди и крестя», но несомненно, что христианство начало здесь распространяться и укрепляться зна­чительно позднее, – лишь во времена Леонтия и Исайи, епископов Ростовских, живших во второй половине XI века. С конца XI и первой половины XII в. положение Ростовско-Суздальской земли начинает изменяться. Сла­вянское население ее быстро начинает увеличиваться, Ростовско-Суздальская земля начинает быстро расти, увеличиваться, богатеть и наконец, к началу XIII в. достигает цветущего состояния. Главная причина этого быстрого возвышения и усиления Ростовско-Суздальской земли заключалась в обильном притоке на север славянского населения из южной Руси, – притока, вызван­ная, с одной стороны, неблагоприятными условиями жизни южной Руси того времени, с другой – мудрой и энергичной деятельностью Ростовско-Суздальских князей и главным образом – мудрой политикой первого великого князя се­верной Руси, Андрея Юрьевича Боголюбского.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Что же касается до отношения славян, переселенцев к основному финскому населению, то это отношение обоих народов отличалось совершенно мирным характером. Древние писатели (Тацит, Иорнанд) называют финнов самым мирным племенем из обитателей европейского севера. Тоже впечатление мирного, уступчивого, забитого племени финны произвели и на русских. Древняя Русь, встретившись с финскими племенами, кажется, сразу почувствовала свое превосходство над ними, назвав все эти племена ироническим именем «Чуди белоглазой». Финны или сливались с славянами, теряя свою самобытность, или же уходили все далее и далее на север и восток. Но это обрусение края и заселение совершалось не вдруг, а шло в начале чрезвычайно медленно. До начала XII века Ростовско-Суздальская земля считалась бедной, глухой и отдаленной окраиной, в которой первые русские князья даже не хотели жить постоянно, предоставляя управление краем наместникам своим, а сами лишь изредка наезжая сюда, или если уж и давали здешним городам князей, то самых младших из княжеского рода. Слабо проникало сюда, в эту отдаленную окраину, и христианство до XII века. Хотя позднейшие летописцы в сказании о крещении Руси и повествуют, что сам князь Владимир вместе с епископами проповедовал христианскую веру в Ростовско-Суздальской земле, «наказуя люди и крестя», но несомненно, что христианство начало здесь распространяться и укрепляться значительно позднее, – лишь во времена Леонтия и Исайи, епископов Ростовских, живших во второй половине XI века. С конца XI и первой половины XII века положение Ростовско-Суздальской земли начинает изменяться. Славянское население ее быстро начинает увеличиваться, Ростовско-Суздальская земля начинает быстро расти, увеличиваться, богатеть и наконец к началу XIII в. достигает цветущего состояния. Главная причина этого быстрого возвышения и усиления Ростовско-Суздальской земли заключалась в обильном притоке на север славянского населения из южной Руси, – притока, вызванного, с одной стороны, неблагоприятными условиями жизни южной Руси того времени, с другой – мудрою и энергичною деятельностью Ростовско- Суздальских князей и главным образом – мудрой политикой первого великого князя северной Руси, Андрея Юрьевича Боголюбского.

http://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Georgi...

В данной местности сохранилось немало указаний на то, что коня представляли хранителем, защитником и спасителем. Определенными указаниями на это служат подвески, может быть, амулеты (талисманы) из курганной бронзы, в виде коньков с пышной вьющейся гривой, находимые, напр., в курганах близ городища при селе Гремячеве, Перемышльского уезда, Калужской .губернии. То же суеверное уважение к коню сохранилось и запечатлелось в обычае класть подкову коня у порога главной двери дома, торговой лавки, магазина, хлебного склада и пр. Тем же объясняется и другой обычай – ставить изображение коня наверху стропил дома или над воротами скотного двора, или делать изображение коня над лавкой в избе, где хранится пища, почему и лавка эта называется «коник». Такие обычаи сохранились на всем пространстве Тульской губернии и в других местах Великороссии. Что конь представлял собою силу производительную и как бы покровительствующую производительности, – указание на это сохранилось в обычае северных финнов: «в некоторых местах на финском севере устраивают для новобрачных постель в конюшне». По сравнению с этим интересен другой обычай, замеченный у западных финнов, а именно: женщины некоторых тамошних местностей, желающий иметь детей, отправляются «прикоснуться» к камням, пользующимся суеверным поклонением народа. Таковой обычай практикуется доселе в прибалтийском крае. Очевидно, понятия конь и камень здесь сливаются в одно общее и основное понятие культа «производительной силы», для которой «конь» и «камень» служат лишь внешним выражением или символическим образом. В христианское время суеверное почтение к коню сохранялось, но постепенно изменялось или совершенно исчезало. Так, известно, что мужественный русский князь Андрей Георгиевич, впоследствии наименованный Боголюбским, еще будучи молодым, в битве под Луцком (на Волыни) 8-го февраля 1150 года, окруженный врагами, пылко защищался на коне, который, исходя кровью, однако же, вынес господина своего из опасности и тогда пал мертвым. Благодарный Андрей соорудил ему памятник над рекою Стырам. Известно также, что русские великие князья, – в особенности те, которые княжили на финском севере, как, напр., суздальские и московские, – обыкновенно чеканили монету с изображением всадника на коне. Начиная с и до XV-ro века включительно, в грамотах этот всадник именуется просто «ездоком»; и даже в веке, в указе царя Алексея Михайловича 29-го апреля 1668 года, коим устанавливается изображение герба Русского Государства, употреблено это же наименование. В указе от 10-го апреля 1728 года о новых копеечных монетах тот же всадник именуется еще «ездок на коне». И только около половины века это изображение заменяется изображением св. Великомученика Георгия Победоносца, в честь которого был установлен и военный орден. При этом замечательно, что и в этом случае принято не поясное изображение (медальонное), каковое было еще в Византии, а изображение Великомученика в виде всадника на коне и притом на белом.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Сперва старшие князья смотрели и могли только смотреть на младших как на равноправных родичей, ибо кроме вкорененных понятий не имели материальной силы, зависели от младших родичей, но потом явился князь, который, получив независимость от родичей, материальную силу, требует от младших, чтоб они повиновались ему беспрекословно; те ясно понимают, что он хочет переменить прежние родовые отношения на новые, государственные, хочет обращаться с ними не как с равноправными родственниками, но как с подручниками, простыми людьми; начинается продолжительная борьба, в которой мало-помалу младшие должны признать новые отношения, должны подчиниться старшему, как подданные государю. Историк смотрит на эту борьбу как на борьбу родовых отношений с государственными, начавшуюся в XII и кончившуюся полным торжеством государственных отношений в XVI веке, а ему возражают, что он о государственных отношениях не должен говорить до самого Петра Великого, что со времен Андрея Боголюбского начинает господствовать семейное начало, которое разлагает, сменяет родовое, а до государственного еще далеко. Но, стало быть, Андрей Боголюбский переменил родовые отношения к Ростиславичам на семейные? Новые, подручнические отношения, каких не хотели признать Ростиславичи, выходят семейные, в противоположность родовым? Что может быть проще, естественнее, непосредственнее перехода от значения великого князя как старшего в роде, только зависимого от родичей, к значению государя, как скоро он получает независимость от родичей, материальную силу? А г. Кавелин говорит, что между этими двумя значениями целая пропасть, которую мы ничем не наполнили и которая, по его мнению, наполняется господством семейного начала. Но г. Кавелин, объясняя исчезновение родового начала разложением его посредством начала семейного, изнашиванием без причины, без всякого постороннего влияния, отвергая объяснение наше относительно старых и новых городов, сам на стр. 194 принимает влияние городов за разлагающее родовой быт начало и упрекает нас в том, что мы не выставили его как движущее начало, тогда как мы именно выставили отношения городов движущим началом, выставили отношения новых городов к князьям главным условием в произведении нового порядка вещей и отношения старых городов условием для поддержания старого, потому что старые общины не понимали наследственности и потому препятствовали князьям усаживаться в одних и тех же волостях, смотреть на последние как на отдельную собственность; если старые общины переменяли иногда княжеские родовые счеты, то этим они подавали повод к усобицам, но не могли вести к разложению родового начала, ибо предпочтенное племя развивалось опять в род с прежними счетами и отношениями, а на отношения к старым общинам князья опереться не могли по шаткости, неопределенности этих отношений.

http://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Solovev...

В течение XI и XII в. условия жизни на юге России настолько изменились к худшему, в особенности для низших классов стали столь тягостными, что южноруссы массами должны были оставлять юг и искать новых, более удобных, мест для населения. В то время юг представлял из себя, выражаясь словами Карамзина, постоянный театр междоусобий. Князья южнорусские в погоне за княжением в богатых городах, из-за бесконечных родовых счетов, вели постоянные междоусобные войны друг с другом – войны, которые сопровождались полным разорением местного низшего населения и обращением его в рабство. Победитель обыкновенно выжигал села и города у противника, т. е. то, чего нельзя было захватить с собою; имущество же и скот побежденных забирались и составляли добычу князя и дружины, а население или «челядь» обращалось в рабов и могло продаваться князьями даже на восточных рынках наравне с мехами, медом, кожами и другими товарами, составлявшими предмет торговли русских с греками и с другими народами. Наряду с этим южнорусское население терпело беспрерывные набеги от степных кочевников – Половцев, Торков, Берендеев и друг., которых князья, занятые своими усобицами, своими родовыми счетами, не только не сдерживали, но даже часто сами приводили на землю русскую. Владимир Мономах на съезде близь Киева на Долобском озере так изобразил пред князьями всю беззащитность южнорусского поселянина: «Выедет смерд, – говорил он, – весною пахать, придет Половчанин, застрелит его, а лошадь его, и жену, и детей возьмет себе, и гумно зажжет». Еще более яркое изображение тогдашнего печального состояния южной Руси мы находим в «Слове о полку Игореве». «Тогда, – говорит певец «Слова», – в южной Руси: «Кругом междоусобья засевались, Всходили, горем разрастались, И погибала жизнь людей, Внучат могучего Даждь-бога 3 , И сокращалася намного В междоусобиях князей. В то время редко оглашали Равнины песни поселян; Но часто вороны кричали, Терзая трупы христиан; А галки в поле собирались И на пиру родных полян Между собой перекликались» 4 .

http://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Georgi...

В течение первых столетий исторической жизни русского народа колонизация этих пределов славянами шла чрезвычайно медленно, хотя древнейшие славянские города – Ростов и Суздаль существовали уже в IX в. Первыми славянскими поселенцами были здесь выходцы из северо-западного края, из пределов Новгородских. Предприимчивое население Новгородских областей, самовольно отправляясь на север и восток искать себе «где лучше», охотно селилось в соседних пределах Ростовско-Суздальской земли, среди полудиких народцев Финского племени и мало-помалу занимало там более удобные и плодородные места, преимущественно по берегам судоходных рек. Между такими вольными колонистами в этом крае были люди богатые незави­симые, большей частью Новгородские дети боярские, искавшие жизни «на всей своей воле». Завладевая зем­лей, которой было вдоволь на обширном пространстве от «Заволочья» до Уральских гор, эти дети боярские становились там землевладельцами, часто вовсе незави­симыми от господина Великого Новгорода, – земскими боярами. Они приглашали к себе разного рода «сходцев» из низших классов общества земледельческого и промышленного, которые, селясь на их землях, ста­новились к ним в обязательные отношения. И таких земских бояр было немало в Ростовско-Суздальской земле; имена некоторых из них, как напр. Степана Кучки, сохранила история. Затем, со второй половины IX в., на ряду с этой вольной колонизацией Ростовско-Суздальского края начинается колонизация княжеско-военная. Уже первые князья русские – Рюрик и Олег, расширяя свои Новгородские владения, мало-помалу завладевали землями на север и восток, набирали из охочих людей «насельников» этих новых окраин, строили им города и укрепления, судили и рядили в этих городах и охраняли мирный труд поселенцев. За это княжеские поселенцы становились к князю в такие же обязательные отношения, как и вольные коло­нисты к земским боярам. С развитием и усилением княжеско-военной колонизации усиливалась здесь и власть князя. Земские бояре должны были стать в те или другие отношения к князьям русским, – и вот одни из этих сильных и богатых бояр добровольно уступают свои права князю, становясь в число его дружинников, занимая важные должности наместников княжеских, тысяцких, волостелей и т. п., другие делаются его по­мощниками после более или менее упорной борьбы, уступая лишь силе князя.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Припев: Пресвятая Богородице, спаси нас. Херувим и Серафим превышши явилася еси, Богородице:/Ты бо едина прияла еси Невместимаго Бога во утробе Своей/и благоволила доити образу Твоему Боголюбимаго места./Мы же, раби Твои, вси вернии, песньми Тя ублажаем.  Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Пресвятая Госпоже Дево Богородице, Мати Христа Бога нашего,/всяко можеши нам быти Помощница,/посетившая чудным образом Твоим Боголюбимое место сие, Боголюбивая Владычице,/посети и нас и не остави, якоже Сама веси,/с верою приходящих к Тебе.  И ныне и присно и во веки веков. Аминь. Приступи к чудному образу Боголюбивыя Богоматере великий князь Андрей/и, простер руце свои, взем яко безценное сокровище, и возвести отцу своему,/како чудесно из Вышеграда посети место Боголюбимое.  Песнь 8 Ирмос: Отроки благочестивыя в пещи/Рождество Богородичо спасло есть;/тогда убо образуемое,/ныне же действуемое,/вселенную всю воздвизает пети Тебе:/Господа пойте, дела,/и превозносите Его во вся веки.  Припев: Пресвятая Богородице, спаси нас. Приими моление наше, Пречистая Богородице,/сохрани и заступи от всякаго зла/и не отрини нас от Своего честнаго образа:/Тя бо имамы Молитвенницу теплу, и стену тверду, и покров нерушимый,/и земли нашей великую похвалу и утверждение.  Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Радуемся душею и веселимся сердцем,/взирающе на образ Твой, Пресвятая Богородице Боголюбивая,/имуще Тя державу непобедимую и утверждение непоколебимое,/надежду, и упование, и душам нашим спасение.  И ныне и присно и во веки веков. Аминь. Помощница еси в скорбех, и в напастех, и бедах/и в темницах избавление,/на брани и в ратех заступление, Богоотроковице Чистая,/и избавление всем верным человеком, и похвала,/и граду нашему великое утверждение.  Песнь 9 Ирмос: Всяк земнородный/да взыграется, Духом просвещаемь,/да торжествует же Безплотных умов естество,/почитающее священное торжество Богоматере,/и да вопиет:/радуйся, Всеблаженная Богородице,/Чистая Приснодево. 

http://azbyka.ru/molitvoslov/kanon-presv...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010