| 15. Сотрудник Братства св. Гурия. 14 марта 1910 года Избави мя от клеветы человеческия (Пс. 118:134.) (Слово на первой неделе поста 1910 г.). Возлюбл. братия. Мы уже слышали несколько поучений святых отцов о том, что постом мы должны приучать себя к смирению и терпению, что только терпение может воспитать нашу волю, а смирение приготовить души наши к восприятию благодати Божией. Но в чём ближайшим образом может выразиться это великое христианское чувство смирения? С таким вопросом обратился один юноша к опытному духовному старцу. Старец сказал: „иди на кладбище и хвали там тех покойников, чьи могилы тебе встретятся». Юноша послушался, потом вернулся к старцу. Старец спросил: „что тебе покойники отвечали?» Юноша сказал, что ответом их было только молчание. Тогда старец велел ему снова идти на кладбище и бранить покойников. Юноша исполнил и это приказание, и покойники опять ему ничего не ответили. Когда он вернулся к своему учителю и рассказал ему о том, старец дал ему заповедь: „вот и ты, брат мой, если хочешь испытать своё смирение, то никогда не обращай внимания, хвалят тебя или бранят. Что бы ни говорили о тебе, ты всегда молчи как покойник; и если сумеешь так в терпении и совершенно равнодушно переносить и брань и похвалу, тогда узнаешь, что действительно достиг ты смирения». Вот и помните, возлюбленные слушатели, это прекрасное нравоучение и ловите себя на всякой мысли горделивой, если вас будут хвалить, или на духе уныния, если вас будут злословить. Если мы неравнодушны ни к тому, ни к другому, значит, мы ещё дурные христиане, значит, не исполнили ещё заповеди великого апостола Иоанна: „не любите мира, ни того, что в мире» ( 1Ин. 2:15 ). Если мы – истинные, добрые христиане, мы должны помнить, что за терпеливое, незлобивое перенесение клеветы Сам Господь Своим последователям обещал даже блаженство; „блаженни есте, говорил Он, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глогол на вы лжуще Мене ради» ( Мф. 5:11 ) 58 . И вот, в уповании на эту заповедь Христову, мы должны жить на земле и работать и трудиться Христа ради, не обращая внимания на то, что о нас будут говорить и будут ли нас хвалить или бранить. |
| «Ах, братцы! мы все потеряли» – говорит диавол своему товарищу; «слышишь ли, как имя Иисуса Христа везде прославляется?» – ,,Молчи, посмотришь, что я сделаю» – отвечает другой. «Ты видишь этих двух друзей, идущих одною дорогою – посмотри, как они поссорятся между собою». И вдруг подошел диавол к двум друзьям – христианам, идущим по одной дороге и что-то шепнул им на ухо: смотрят, ни с сего, ни с того эти друзья стали друг друга злословить, поносить и всячески бранить, потом принялись драться. Видите, христиане, что взаимная брань совершается по действию диавола! Диавол внушает христианам брань и взаимное злоречие. Помните, что доброе слово и злого делает добрым, а злое и доброго делает злым. По действию диавола совершается и бесстрашная божба. Спаситель сказал, что мы отнюдь никогда и ни за что, ни в чем самом важном не должны призывать имя Божие и не должны божиться. «Да будет же слово ваше ей, ей, истинно, истинно! Или так, так, – не так, нет, ни, ни«! – сказал Господь. 154 От кого же, по чьему внушению иной в самом пустом и ничтожном случае, клянется душою и телом, и даже самою жизнью, «накажи меня Бог»! «побей Бог мою душу«, говорит иной «да порази меня Бог тем или другим». Привычка эта так усилилась между христианами, божба вошла в такое обыкновение, что и между детьми и между взрослыми на каждом шагу мы слышим оную. Ужасное дело призывать на главу свою страшное имя Божие! В древние времена за такое богохуление виновника побивали камнями. Иное дело, если тебя к присяге, для дознания истины, призывает начальство. Здесь ты не виновен в присяге, которая требуется, для дознания истины, побожиться; но клясться на каждом шагу о всякой вещи, о всем самом пустом деле, особенно еще в пьяном виде призывать на себя страшное имя Божие – ужасно и подумать об этом! С Богом шутить нельзя. Притом, если ты не лжешь никогда, то тебе и так всегда поверят; а если ты привык лгать, то хоть умри, ни кто тебе не поверит. Кто виновник лжи? Диавол – он человекоубийца искони и в истине первый не устоял. |
| Дальше преподобный Симеон учит других боголюбцев, что для того, чтобы приобрести духовного отца, необходимы долгие и усердные молитвы, после которых Господь и являет подобного руководителя. “Должно искать человека, — пишет преподобный, — который родился духовно, и сознательно знает Бога и Отца своего, чтоб он родил духовно и сделал воистину сыном Божиим”. А найдя такого руководителя, следует “принимать такового, как Самого Христа, ибо то, что бывает оказываемо им, возносится к Самому Владыке Христу и Богу нашему…”. Тоньше, образней и ярче та же мысль выражена в славянском переводе слов Нового Богослова: “Веру стяжавый известну ко отцу своему, иже по Бозе, зря его, зрети самого мнит Христа. И с ним сый или последуяй ему, со Христом быти и последовати известно верует” 40 . А отсюда у преподобного Симеона возникает и великая любовь к людям, так что по слову его следует “всех сущих во общежитии яко святых зрети и себе точию грешна и проследня помышляти” 41 . Также советует он братии потщиться “…к посещению немощствующих, к утешению скорбящих, еже не отвратитися кого собеседования ради с Богом; лучше бо молитвы есть любы” 42 . Он же, воспитанный и вскормленный от православного старчества, в великом горении духа так богословствовал о святой вере: “Вера есть, еже Христа ради за заповедь Его умрети и веровати, яко смерть сия жизни виновна есть Вера во Христа есть, еже не точию презрети яже в житии суть сладостная, но и еже понести и претерпети всяко искушение, грядущее с печальми, и скорбями, и бедами, дондеже восхощет и посетит нас Бог…” 43 . Встречаются отдельные поразительные указания о старческом руководстве и послушании духовному отцу у таких преподобных писателей, как препп. Феодор Эдесский и Никита Стифат. “Со отцем духовным вселився и пользу ощутив от него, — пишет преподобный Феодор Эдесский, — никтоже тя отлучит от любве его Не осуди его ни в чем же, не злослови обличаемь или бием, не вдаждь слуха твоего никому же нань глаголющу да не прогневается на тя Господь и потребит тя от книг животных” 44 . |
| Вашего дара – дара любви и преданности вашей ко мне, многогрешному, сегодня я, по благости Божией, вкусил: то есть, обновку драгоценную, камилавочку, обновил. Увы мне, окаянному! Мне бы в калу валяться, а я, преукрашенный милостями монаршими и архипастырскими, стою во святилище! Помолись, милый мой, дабы милосердый Господь не отступил от меня помощью Своею святою и укрепил бы меня на предлежащем новом подвиге моем. Прости, милый мой! Беседу мою сладкую с тобою здесь оканчиваю, ибо ударили к вечерне. 25 Декабря, 1851. 93. К П.Н.Е. Не знаю, благодарить ли мне тебя, любезный мой, или бранить? Конечно, что надобно благодарить. А за что? За то, что ты стяжал уже совершенное безмолвие и ум свой совершенно вперил в Бога. Благодарю, благодарю, если это так. Дай, Господи, тебе безмолвствовать таким безмолвием! А ежели, напротив, ты находился и находишься в пленении Вавилонском, – разумеешь ли, что говорю? то тебя надобно бранить и бранить весьма много. Подойду к материи ближе: не получая от тебя столько времени писем, я не знал, что и думать о тебе. Сомневаться в твоей преданности ко мне нет мне причин, да и не дай их Господи; думал более одно, что ты не взят ли, как некогда и было похожее с тобою, на небо? Но да сохранит тебя Господь от такого вознесения! Дал бы нам с тобою Господь хотя ползать по земле! Так, так, милый мой: при твоем крайнем безмолвии всего много приходило мне в голову. Одиннадцатый уже час, скоро полночь! Пора бы мне предаться и отдохновению, так как нынешний день уподоблялся я маятнику. Помолись, милый мой, дабы Господь помог мне на многотрудном моем поприще! Желал бы весь здесь излиться пред тобою в чувствованиях моих, но ни время, ни место не позволяют. Приветствую тебя с великою седмицею; желаю, чтоб она в тебе величия своего не потеряла. Ивана Онисимовича, сердце мое, целуй и желай ему силы и крепости свыше. Извинил бы он меня на сей раз, что не пишу особо ему. Причина очевидна: сегодня отправлял почту в Духовную Консисторию не лотами, а фунтами. О если бы благость Божия избавила меня, многогрешного, от суеты человеческие! Впрочем, не изнемогаю во уповании моем, что Господь сотворит сие за молитвы отца Серафима вскоре. |
| Теперь посмотрим, как архиепископ Иосиф относился к церковно-богослужебному уставу и служившему с ним духовенству. Так как в древней Руси до издания печатного церковного Устава и печатного архиерейского Чиновника, не было везде полного однообразия в церковном богослужении и в каждой епархии при кафедральном соборе держались местных старинных обычаев и местного рукописного устава, то архиепископ Иосиф, служивший в другой епархии архимандритом, по прибытии в Коломну не мог вдруг ознакомиться с местными порядками богослужения; многое в них по своим личным воззрениям находил неправильным; стараясь о введении своих новых, по-видимому лучших порядков, он естественно сталкивался с служащим духовенством, особенно с соборными ключарями, на обязанности которых лежал ближайший надзор за порядками в соборном богослужении. Отсюда, при строптивом характере, архиепископа и выходили его часто несправедливые замечания и тяжелые наказания окружавшему его и служившему с ним духовенству. Вот относящиеся к этому факты, записанные в коломенских сказках. Ключарь Максимов показывал: «Вскоре по приезде Иосифа на епархию служил при нем в соборе малую вечерню поп Алексей в облачении; заметив это, владыка призвал его к своему месту и говорил: «зачем ты поп не кадишь?» Тот ему ответил: «мне-де ключарь кадить не приказывал». И владыка учал меня бранить: «для чего де ты, болван, кадить ему не приказывал?» Я отвечал: «у нас де, государь, каженья на малых вечернях не бывает; а от тебя приказу о том я не слыхал: а в Уставе де то не напечатано». И за то он послал меня в Спасов монастырь в хлебню на цепь и велел муку сеять: и я сидел здесь 4 дня: а попа Алексея послал под начал в Бобренев монастырь. На праздник Воздвиженья я держал его под руку на амвоне в то время, как он крест воздвигал, и он учал меня бранить: «ты де, страдник, не умеешь меня держати» и за то ударил меня в лице рукою на отмашь. И того же года в неделю перед Рождеством Христовым служил он, архиепископ, в соборе литургию, и я с ним служил: и того дня пошел я на вечерне в кадильный алтарь к уставу и приказывал канонархисту, как стихиры сказывать; и владыка прислал по меня дьякона Ивана и учал меня бранить: «для чего де ты, страдник, на крылосе не стоишь, али де ты под протодьяконом не хош стояти?» и я ему стал говорить: «я де приказывал канонархисту стихиры сказывать: а на Москве-де чередные ключари мало на крылосе стоят». |
| Нам естественно радоваться самому факту появления таких статей на столбцах газет и журналов светских, как показателей заинтересованности светских людей вопросами духовного бытия своего 127 . И мы должны не бранить этих авторов за неправильности и неосновательность их рассуждений, не требовать от них, чтобы они непременно думали и писали так, как мы хотим и мыслим; мы должны ими руководить, отмечать в их писаниях, что истинно и что ложно, и самих их, незаметно для них самих, приводить к признанию нашей справедливости. Кто станет бранить дитя за то, что оно ощупью, а не быстро, – по-своему, а не по нашим приказаниям, начинает ходить?!? Но то ли мы видим в действительности? Содержание книжки г. Айвазова таково. Сказав о исторической, начиная с Петра I, „боязни русской светской власти встретить себе в своих делах оппозицию в лице русского духовенства“ 128 , – боязни, которую наша современная интеллигенция „в своих целях стала усиленно развивать“, изобретши «даже особый род „пугала“, известного под именем „русского клерикализма“», автор наш заканчивает своё введение указанием того факта, что ещё в конце царствования Александра II-ro было признано необходимостью предоставлять преобладающее участие в деле развития народа духовенству; отсюда явилась потребность в съездах, отсюда и Орловский съезд. В I гл. излагаются „деяния миссионерского съезда“, во II гл. – разбор доклада Стаховича членами съезда, в III – мнения периодической печати, по поводу доклада Стаховича, в IV – разбор доклада самим автором, в V – его же о свободе совести; в приложении напечатана статья о. Фуделя „миссия среди интеллигенции“. Содержание, как видим, обширное; оно обнимает все вопросы, возбуждённые докладом Стаховича; подробно толкует о взаимных отношениях Церкви и государства, о свободе совести, о мечтах и замыслах „либеральной“ (по терминологии постоянной самого автора) интеллигенции... С этой стороны рассматриваемая книга заслуживает прочтения. Но если мы посмотрим на неё с другой стороны, с точки зрения того, что хотел в ней автор провести, чего достигнуть, – если посмотрим на неё со стороны её полемического характера и направления, как главного и существенного в ней, то увидим очень легко и быстро, что главные её главы – 4 и 5 написаны, что называется, не на тему, а приёмы авторской полемики, выражаясь деликатно, не везде приличны и целей книга своих никоим образом достигнуть не может. Несмотря на живой интерес содержания, на многие ценные мысли, книгу г. Айвазова можно рекомендовать только нашим духовным писателям и именно, как образец того, как не следует полемизировать. В доказательство этих своих мыслей проштудируем книжку г. Айвазова, начав это с последних глав её. |
| 25 марта 1887 года были мы, в числе 20 душ разных семейств, священником Леонтием Колышкиным присоединены ко св. церкви на правах единоверия. Как только узнали об этом наши старообрядцы, поднялась со всех сторон злоба на нас, ругательства, проклятия; некоторые говорили: «теперь они пропали на веки вечные; теперь с ними не следует и встречаться, не только говорить и иметь общение». Да, трудно бывает тому, кто обратится ко святой церкви и должен находиться в таком обществе, где мало, или вовсе нет православных, а живут только старообрядцы: такого они считают хуже пса смердящего, ругают безнаказанно, готовы побить его камнями. Все это испытал я на самом себе. А о том, что испытал я в семействе своем, лучше умолчу. Довольно сказать, что отец и мать, устав бранить меня, истощив весь запас проклятий, решили не пить и не есть вместе со мной, – даже на светлый день пасхи не похристосовались… Как мне было это горько! И вспомнил я слова Христа Спасителя: врази человеку домашние его ( Мф13:25 ). Однако, устав бранить меня, старообрядцы начали мало-по-малу входить со мной в разговоры, – стали спрашивать: почему ты из беглопоповской секты не пошел прямо в церковь , а пошел в австрийское согласие? Я им отвечал словами Апостола Павла: Егда бых младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрстовах, яко младенец смышлях; егда же бых муж, отвергох младенческая (Кор. зач. 154). И теперь стараюсь по возможности доказывать истину и святость церкви грекороссийской. В заключение скажу кратко и о том, какую духовную радость получил я, присоединившись к православной церкви, вступив в общение с православными епископами и получив возможность пользоваться благодатными дарами для наследия вечной жизни. Тогда святые храмы Божии, на которые я так часто смотрел бесчувственными, хладными очами, аки бы внезапно явились предо мной, и вся тварь явилась предо мной как бы иная, даже самые времена аки бы изменились. Узрел я царя и грады, и люди благочестивые, и возблагодарил Бога за великое ко мне милосердие…» 36. |
| Узнав, что заместитель о. И. Заводский в секрете от них открыл церковь , и новоназначенный о. Петр приступил уже к проскомидии, бунтари прибежали. Як. Махота вскочил «в олтарь и стал шуметь, не боясь Бога и страшного Его суда, в олтаре божественном, яко не подобает мирскому и входить в олтарь». И далее рапортует своему м. Рафаилу о. Галецкий в таких выражениях: «И другого половинного настоятеля, иерея Романа, викария Иоанна Завадовского богомерзкими словами бранит, что не объявил ему – Махоте, что я буду священнодействовать. И, услышавши такий вопль, вышпомянутий наместник вошел в олтарь и стал оному Махоте воспящать шуметь. То он – Махота, оставя викария, стал наместника многими непристойными и скверными словами бранить». «Когда же окончилась литургия, то помянутый наместник грамоту мою ставленную вслух парохияном прочитал и все парохияне, яко довольны будучи мною, ни единого худого слова не сказали. Только он – Махота, яростно изнов убежавши в олтарь, стал шуметь и бранить неподобными словами, как наместника, так и викария за вышеизображенную причину. И ключи церковние по выходе моем с церкви узял и держал у себя три дня… И ныне мне нижайшему немалое озлобление и обиду делает помянутый Махота, не допуская к священнодействию». Вот иллюстрация формы борьбы. Уже большинство прихожан спокойно. Буянят лишь «консерваторы». Инстинкт массе подсказывал, что страхов за судьбу православия (как раньше в Польше) уже нет. И напряжение в этом деле подбора духовенства всенародным контролем уже не вызывается необходимостью. В Великороссии во второй половине XVIII в. выборная практика быстро пошла на убыль. Но, естественно, выборный консерватизм продолжается в восточно-окраинных казацких областях. Нужно заметить, что уже и в XVII веке, как и в XVIII, дьяческие должности в южной России и причетнические в северо-восточной России замещались властью приходов и владельцев церквей, а не архиерейскими указами. Эта местная свобода стала в противоречие даже с государственными интересами. Когда усилились разборы духовенства, то и контроль, и назначение полностью переданы в архиерейские руки. |
| В самом деле, со стороны глядя, можно подумать, что многие наши блоггеры и журналисты так умилились скромностью Папы, что сделались добрыми католиками – регулярно ходят к мессе, исповедуются в грехах, привели свою личную жизнь в соответствие со строгими требованиями Ватикана, так что Католическая Церковь вот-вот украсится многочисленным сонмом своих святых, просиявших в наших снегах. Но увы – наше местное филокатоличество имеет очень мало отношения к, собственно, Католичеству. Люди не собираются присоединяться к РКЦ, не питают ни малейшего интереса к ее вере, истории или культуре, ни за какие коврижки не отличат Фому Аквинского от Фомы Кемпийского, и уж в страшном сне не собираются повиноваться ее нравственному учению. Более того, они настолько мало о нем осведомлены, что им кажется, что католики " либеральнее " и " современнее " православных. На самом деле РКЦ, по ряду вопросов, отличается даже большей жесткостью и строгостью, чем Русская Православная Церковь, и вызывает у прогрессивной общественности западных стран еще более бурную неприязнь, чем РПЦ – у нашей. Католичеством интересуются лишь постольку, поскольку его можно противопоставить Православию, его хвалят только затем, чтобы бранить Русскую Церковь. Это точно также и с людьми вроде Познера, рассуждающим про " протестантскую этику " , не прочитав ни единой строчки из Кальвина – да не интересна им никакая протестанская этика и никакой протестантизм; все, что их интересует – это возможность пнуть Православие. С " прозападностью " нашей прогрессивной общественности ситуация примерно та же – она не имеет отношения к реальному Западу, да и не интересуется Западом. Иначе она бы тут же обнаружила капелланов в армиях западных стран, кафедры теологии в западных ВУЗах, президентов, клянущихся на Библиях и другие ужасы клерикализма, которым она так решительно противостоит дома. Представления наших прозападников об истории и культуре Запада вообще отличаются крайней фантастичностью – как о предметах им незнакомых и неинтересных. Единственное, зачем им нужен Запад – так это затем, чтобы бранить свою страну. |
| 171-го июля в 18 день, по повелению великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея великие и малые и белые России самодержца и пресвященного собора посланы к бывшему Никону патриарху Паисий митрополит газский, Иосиф архиепископ астраханский и терский, Феодосий архимандрит богоявленский, а от великого государя ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, да окольничий Родион Матвееевич Стрешнев, да думный дьяк Алмаз Иванов, и как пришли к нему в келью и Паисий митрополит почел честь письмо, кое дано нам от пресвещенного собора, и он, Никон, говорил: письма де вашего не хочу слушать, а Паисия митрополита почел бранить всячески и называл его вором и нехристиянином и врагом Божьим и собакою и самоставленным и мужиком неведомо каким, ездишь де ты по многим государствам и чужим землям и своим воровством разоряешь, и в речах ему отказал. Иосиф архиепископ бывшему Никону патриарху почел говорить, чтоб он выслушал от пресвященного собора письмо, и он почел бранить: какой де у вас освященный собор, и кто де вам указал его сбирать, тот де ваш собор накупной или жидовское сонмище. Иосиф рече: у нас собор християнский, и благочестивый государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всея великие и малые и белые России самодержец – християнский царь. Никон рече: и все де вы нехристияне и законопреступники, пришли на меня яко жидове на Христа. Иосиф рече: почему ты пресвященный собор называешь накупным собором и жидовским сонмищем, а нас нехристияны, а мы собраны по повелению цареву. Никон рече: я де и царя от християнства оточту. Иосиф рече: что больши того от тебя и слушать, что и царя хощешь от христьянства отчести, как ты такое слово мог изрещчи. Никон рече: то де в дорого не став, а ты де бедный помнишь ли свое обещание, что и царя не слушать без нашего повеления, а ныне де ты и говоришь, нечто де тебе дали. Иосиф рече: слушали мы тебя, как ты был на престоле своем отец наш, а как оставил ты престол своим изволом и клялся, что впредь тебе не быть, а нам сыновом своим писанием не возвестил. Никон рече: я де пошел от налоги, дал де место гневу, а не клялся, а вам де возвестить не успел, что в дальнем расстоянии. Иосиф рече: от кого тебе налога была, от царя ли или от боляр или от священного чина или от народа? Никон рече: то де дело будет явно всем на соборе, как будут вселенские патриархи и то де дело все рассудят, буде не возьмут копеяк. Да он же Никон говорил и иные непристойные и противные речи и о том о всем пространнее писано общих наших речей в письме, какое письмо поднес великому государю боярин князь Никита Иванович Одоевский с товарищами. Сие письмо писал смиренный Иосиф архиепископ астраханский и терский своею рукою. 4. Сказка архимандрита Герасима, писана не его рукою. |
|
|
