| Почему же нам так важно ответить на этот вопрос? Разве мы не знаем, кто мы есть? Однако те споры, которые продолжаются вокруг событий столетней давности, показывают, что мы до сих пор не знаем, кто мы такие, что с нами произошло 100 лет назад и почему это произошло. Высказываются самые разные точки зрения, иногда прямо противоположные. Одни убеждены: " Зачем сейчас ворошить прошлое? Не лучше ли нам думать о настоящем и о будущем? " Другие считают: " Да, конечно, в прошлом было много плохого, но было и много хорошего. Зачем нам выпячивать плохое? Давайте лучше говорить о хорошем " . Но, отвечая на вопрос, кто мы есть, очень важно не быть Иванами, не помнящими родства. Чтобы мы не были теми, кто либо не помнит свою историю, либо отмахивается от нее, либо ее не знает, либо пытается ее каким-либо искусственным образом интерпретировать, исходя из тех или иных идеологических предпосылок. Сегодня много говорится о том, что нам необходимо внести в общество примирение, что не надо разжигать вражду. С этим трудно не согласиться. Термин " примирение " — один из основных, которым оперирует Церковь на протяжении многих веков. Но, опять же, мы должны понять, кто с кем (или с чем) должен примириться? Должны ли мы примириться с тем периодом в нашей истории, когда миллионы людей подвергались незаконным репрессиям, когда люди уничтожались без всяких причин, когда вся страна была опутана сетью лагерей, и люди жили в состоянии перманентного страха. Когда из одной семьи могли выдернуть сначала одного, потом другого, а затем и вовсе уничтожить всю семью, после чего могли взяться за другие семьи, и так далее. Можем ли мы сказать, что с этим надо примириться, что эта страница раз и навсегда закрыта, или, все же, мы должны возвращаться в мыслях к тому страшному периоду нашей истории, размышляя над тем, что произошло? Глубоко убежден, что мы не должны забывать очевидные факты нашей истории, в том числе, те факты и трагические события, за которые нам должно быть стыдно. Не лично нам, ибо не мы принимали участия в тех репрессиях и беззакониях, но тем не менее этими страницами истории мы не можем гордиться. Важно помнить, что на каждом историческом этапе своего развития человечество склонно совершать одни и те же ошибки, и чтобы их не повторять, мы должны, по крайней мере, о них знать. |
| Таинственно всякое самоопределение человеческой воли, таинственно и взаимодействие воль. Безусловно, что без Божьей воли не можем ничего творить; но безусловно, что и без человеческой доброй воли Божья воля не будет исполнена. Нужен и тот, кто возвестил бы Божью волю, ибо «как веровать в Того, о ком не слышали? Как слышать без проповедующего?» ( Рим. 10:14 ). Цель же доброго пастыря – чтобы человек сам, добровольно пришёл к Богу; и если человеческой доброй воли не получилось, то бессмысленно и пастырю говорить о своих трудах… И вот – вершина, когда все три воли соединяются вместе, когда ни одна – в начале, ни одна – в конце; ни одна – причина, ни одна – следствие, – когда можно, наконец, удовлетворённо вздохнуть: «Благодарение Богу, вложившему в сердце Титово такое усердие к вам. Ибо хотя я и просил его, впрочем, он, будучи весьма усерден, пошёл к вам добровольно…» Ведь именно об этом и молился Иисус перед Своими крестными страданиями: «Да будут едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» ( Ин. 17:21 ). О двуедином служении Рождество Богородицы Лк. 1:39–49:56 Лк. 10:38–42, 11:27–28 Почти на все богородичные праздники на литургии читается Евангелие, которое, казалось бы, не имеет прямого отношения к Божией Матери. Читается о том, как Господь однажды был в доме женщины по имени Марфа, и как сестра её Мария «села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа не заботилась о большом угощении». А в конце этого чтения присоединяется отрывок из другой главы, где, действительно, упоминается о Божьей Матери, но вроде бы даже и не о славе Её; некая женщина, слушая Господа, воскликнула: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!», – но Господь ей возразил. Тексты эти далеко не случайны. В Марфе и Марии воплотились два пути, которые всегда стояли перед человеком в христианском обществе: либо трудиться в миру во славу Божию, либо всецело посвятить себя Богу. И на том, и на другом пути можно спастись, если, трудясь в миру, постоянно укорять себя за нерадение о духовном делании; а, предстоя перед Богом, тем более, постоянно считать себя недостойнее всех. Как у одного подвижника некий человек спросил: «Почему ты, отче, такой молитвенник и чудотворец, столь почитаемый у людей, считаешь себя хуже всех? – А тот в ответ спросил: «Скажи мне, кто ты в своей деревне?» – «Самый богатый человек». – «А кем ты себя чувствуешь в Антиохии?» – «Одним из равных». – «А в Константинополе?» – «Одним из бедных». – «А кем бы ты чувствовал себя при царском дворе?» – «Последним нищем», – ответил тот. Вот так и в лучах Божьей славы особенно видна собственная духовная нищета. |
| В церковной среде существует такой стереотип: душевная болезнь обязательно ассоциируется с беснованием… – Ничего подобного. Не так давно я участвовал в научной конференции, где врачи-психиатры и священники на одном из круглых столов обсуждали эту проблему, и все участники высказали мнение, что большинство симптомов, напоминающих беснование, имеет психиатрическую природу, а одержимость – крайне редкое явление. Я бывал и на «отчитках», но видел там не бесноватых, а душевнобольных или людей в так называемом пограничном с болезнью состоянии. Чаще всего это истероиды, в основном женщины. В литературе такие люди называются «кликушами». А из медицинского персонала кто-то стал прихожанином вашего храма? – Да. Есть верующие врачи, верующий персонал, таких людей немало. У нас службы проходят, как правило, только по праздникам и воскресным дням. По воскресеньям люди чаще ходят в храмы поближе к дому. Сюда, в больницу, они приезжают работать. Хотя некоторые приходят, особенно Великим постом, – в том числе и люди из руководящего состава клиники. Как же в целом формируется ваш приход? – Пришли люди, с которыми я общался в храме во имя святого Илии Пророка на Пороховых, где раньше служил. Как я уже сказал, кто-то из врачей и пациентов клиники стал постоянным прихожанином. А вообще, Сам Господь приводит людей, и здесь нет какой-либо системы. Приходит кто-то из тех, с кем Вы столкнулись как миссионер, как председатель миссионерского отдела епархии? – Да, приходят. Таких людей не так много, но и за это слава Богу. Несколько бывших сектантов ходят более-менее регулярно. В 90-е и начале 2000-х через секты прошло много людей, которые были крещены в Православной Церкви, но не получили никакого научения либо по недостатку времени, либо, что чаще, по нашему нерадению. Как Вы вообще стали миссионером? – Изначально к этому не стремился. Но когда в конце 90-х годов миссионерский отдел стал формироваться не только на бумаге, потребовались действующие сотрудники. Тогдашний председатель отдела протоиерей Александр Будников стал подбирать команду. Я оказался в числе тех, кого он посчитал пригодными для этой работы. Мы получили помещение в Митрополичьем корпусе Александро-Невской лавры, отремонтировали его и стали думать о том, что делать дальше. Ведь до сих пор обсуждают, что такое миссия в современном мире – хотя уже есть и миссионерская Концепция, и практические наработки. Тогда мы решили, что надо обучать людей. Все приходилось постигать опытным путем, поскольку разрыв в преемстве миссионерских традиций оказался гораздо больше, чем 70 лет безбожного гнета. Ведь и до большевистского переворота миссией в Русской Церкви занимались очень специфически: она носила в основном антисектантский и антираскольнический, то есть обличительный характер. |
| Пройти мимо страдающего ближнего и наспех прочитать молитву – явления одного порядка Молитва равнодушного человека слаба, не доходит до Бога. Ведь такой человек весь повернут на себя, он не привык выходить навстречу кому-либо, в том числе и навстречу Богу. Поэтому молитвы равнодушных людей, как правило, очень формальные и сухие. Не чувствуя чьей-то боли, не включаясь душой в беды тех, кто находится рядом, равнодушный оказывается выключен из сострадания, сочувствия, сопереживания, то есть он лишен внутренних связей с кем-либо, утрачивает сердечную чуткость, что подрывает в целом его духовную жизнь и обездвиживает молитву. Поэтому вроде бы два разных, никак не связанных друг с другом действия: пройти мимо страдающего ближнего и наспех, без чувства прочитать молитву – на самом деле явления одного порядка. Холодность по отношению к ближнему влечет за собой и холодность по отношению к Богу. И наоборот – чуткость к ближним способствует более крепкой и живой молитве. Поэтому золотое правило таково: если хочешь, чтобы Бог слышал тебя в твоих бедах, старайся и ты слышать ближних в их бедах. Из древнего Патерика мы узнаем, как братия спросили святого Антония: «Если кто скажет: я ничего не буду брать у братии, и сам ничего не буду им давать – для меня достаточно моего; хорошо ли это?» Святой Антоний ответил: «Дети мои! кто таков, тот жесток сердцем, и душа у него – душа льва. Его должно считать отчужденным от сообщества всех добрых людей». Но не только от сообщества добрых людей отчужден равнодушный, он отчужден от Христа, и, по большому счету, всё, что говорилось Господом об осуждении грешников на Страшном суде, связано так или иначе с их равнодушием к ближним: «Алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня… Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (Мф. 25: 42–43, 45). В Евангелии, в Нагорной беседе Господа, столь удивительной по своей глубине, основные нравственные истины христианства выражены самыми простыми словами. Там в частности сказано: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5: 16). Добрые дела христианина названы светом, который должен просвещать нашу мрачную жизнь. Но как же являть этот свет? |
| Вряд ли можно по-настоящему понять взрослого, сложившегося человека, не зная обстановки, в которой он находился с детских лет, — ведь характер у людей складывается постепенно, на него оказывает воздействие окружающее общество. Поэтому в начале сего труда считаю нелишним привести несколько картин из школьного периода жизни своего сына Серафима, будущего епископа Сергия, а также упомянуть о тех людях, которые так или иначе повлияли на формирование его личности. В первые школьные годы Серафим переживал в глубине чуткого сердца свое особое положение среди сверстников. Он ни с кем не делился своими мыслями, только впоследствии из его дневников я узнала, что семилетним ребенком Сима уже понимал следующее: он — «сын попа», как его называли товарищи; что папа его (отец Владимир) — священник, сын арестованного диакона, «лишенца», то есть человека, лишенного многих прав. От бабушки Сима слышал, что до революции, при царе, их семья имела часть поля для посевов, лошадь, двух коров, свиней, кур и даже индюшек. Но всего этого лишила их семью советская власть. Когда Сима пришел в школу, то дети и учителя смотрели на него с удивлением, как на выходца из чужого им мира. Но мальчик был к этому подготовлен. Он знал, что только он и брат его Коля (второклассник) участвуют в церковных богослужениях, знают молитвы и умеют обращаться к Господу за помощью. Сима верил, что Бог близко, что Он никогда его не оставит, поэтому бояться ему ничего не следует. И малыш держал себя всегда спокойно, с достоинством, был молчалив, но внимателен и очень прилежен к учению. Первая учительница Симы была в душе своей верующая, а в годы «перестройки» даже пришла в церковь. К нашей семье она относилась с уважением, но чувства и мысли свои ей приходилось скрывать. Симу она любила. Он же смотрел на нее с сожалением, когда учительница (в угоду властям) обещала в своих речах детям «светлое коммунистическое завтра». Сбор «живности» и металлолома В начале 60х годов в сельских школах было решено произвести экономический эксперимент — «сбор живности с каждого школьника». Дело происходило так: объявили родительское собрание («явка обязательна»). С большим энтузиазмом директор рассказала родителям о «гениальном плане товарища Хрущева», посредством которого наши сельские магазины в скором времени будут изобиловать продуктами животноводства. Каждый из родителей должен был дать обязательство, что принесет в школу какую-либо живность из своего хозяйства, смотря по благосостоянию семьи и количеству учеников. Предложили приносить либо поросят, либо теленка, либо овцу, козу или уж петухов и кур, кроликов. |
| Евангелие от Матфея было написано прежде всего для иудеев — в нем больше, чем в других Евангелиях, цитат из Ветхого Завета, которые возвещают о конце мира, о Царстве Божием. Через эту родословную святой Евангелист Матфей как бы взывает к богоизбранному народу. Он от нас, но мы — входим ли в Его родословную, принадлежим ли мы Его роду, оттого что Ему надлежало так прийти в мир? Эта родословная заканчивается именем праведного Иосифа, «мужа Марии», — как сказано в Евангелии, — «от Которой родился Иисус, называемый Христос». И далее мы слышим, какое место занимает праведный Иосиф в родословной Христа. «Рождество Иисуса Христа было так. По обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде, нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф же, муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее, но когда он помыслил это, се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: «Иосиф, сын Давидов, не бойся принять Марию, Жену твою, ибо Родившееся в Ней есть от Духа Святого». Так просто и чудесно нам показано, что эта родословная праведного Иосифа не есть в полном смысле родословная Христа. Однако Господь принимает праведного Иосифа и всех людей, имена которых мы слышали, за Своих предков. Тем более мы не являемся Его наследством по крови. Однако Он называет нас Своими родными и Своими чадами. Это совершается по дару Его благодати. Как избрание Избранной от всех родов Пречистой Его Матери и как избрание праведного Иосифа быть Ее обручником. Мы не можем сравнивать себя с кем-либо из великих избранников Божиих, но Рождеством Христовым мы все вступаем с Богом в родство. Эти имена родословной свидетельствуют, что Христос восхотел воспринять всех предков праведного Иосифа, тех, от кого Он не родился, но которых Своей Божественной благодатью Он возводит в достоинство Своих предков, предков Христа Мессии. В этой родословной мы встречаем имена достойнейших святых людей, возлюбивших более всего Бога, Божие добро. Таких как Авраам, Исаак, Иаков, Вооз, Езекия и Иосия. И имена людей, о которых, по существу, ничего не сказано, потому что о них ничего не известно. Людей, которые не оставили в истории никакого яркого следа — ни плохого, ни хорошего. Таких большинство. Большинство таких людей в истории рода человеческого. И в этой родословной большинство таких. Следует череда неизвестных людей, о которых Священное Писание ничего не сообщает, кроме их имен. Мы знаем, что эти Елиаким, Азор, Садок, Аким, Елеазар, Матфан — люди из какой угодно среды и какого угодно происхождения. |
| И поэтому, если мы определим Церковь как общину верующих, это будет верно, но в достаточной степени неполно, потому что мало ли какие существуют общины верующих. Можно подчеркнуть, что это община верующих во Христа, но это тоже будет неполно. Поэтому я не стану здесь приводить перечисления различных попыток этого определения. Но важно одно: если человек хочет совершенствовать свою физическую природу, он может заниматься упражнениями один; если человек хочет совершенствовать свою психическую природу, он может заниматься упражнениями один или под руководством учителя, этого достаточно. Если человек хочет идти за Христом — это путь вместе, поэтому слово «экклесия» здесь было употреблено. На греческом языке этот термин применялся, когда речь шла о народном собрании. И Церковь пришла в мир в виде собрания верующих, о котором Деяния апостолов говорят, что это было нечто, где была «одна душа и одно сердце». Почему? Не потому, что это были идеальные люди, нет. Вы знаете из Деяний апостолов и Посланий, что это были отнюдь не идеальные люди, но потому что сила Божия в них осуществлялась: верные завету Христову, они жили вместе. Конечно, здесь всегда была опасность превратиться в секту, в группу, в какой–то кружок. Почему Церковь не является сектой? Потому что она открыта всему миру. Сектантская психология закрывается от людей, как бы сворачивание, коллапс происходит: весь мир считается либо погрязшим в грехе, либо недостаточно достойным этих избранных, либо уже определенным Богом на уничтожение и многие другие вещи. Такое психологическое отношение может быть у людей, которые считают себя православными, баптистами, кем угодно. Пусть там мир горит синим пламенем, это нас не касается, — такова психология секты. — Вот мы, избранные, спасемся. Если бы Церковь изначально рассуждала так, она бы никогда не вышла из той сионской горницы, где Дух Божий на нее сошел, и где хорошо им было, когда пришел к ним Господь. И когда Дух Божий сошел, они должны были вместо того, чтобы говорить языками, сказать: Ни шагу отсюда! Здесь обитает Дух Божий, а все те за пределами этого дома — пусть они погибают… Но этого не произошло. |
| Даже если сам человек еще не вполне осознавал эту потребность. И, словно откликаясь на сердечный запрос, появлялся перед паломниками отец Илиодор. В годы, когда еще не так развиты были экскурсионная и паломническая службы монастыря, он рассказывал приезжавшим об Оптиной и ее старцах, показывал, где находятся их мощи, выслушивал и утешал людей, предлагал вместе помолиться, помогал получить духовный совет тем, кто в нем нуждался. Многие помнят его «бездонные» карманы, где умещалось столько яблок, конфет, игрушек, что хватало на всех, с кем он встречался. Никто не уходил от него неутешенным. Для многих людей монастырь Оптина пустынь начался с общения с отцом Илиодором и навсегда остался духовной родиной. Именно эта первая встреча стала для них отправной точкой пути к Богу… Нас ждет Небо Памяти иеродиакона Илиодора (Гайриянца; † 26.10.2020) Весь этот мир – бутафория Всю свою юность я искал смысл в жизни. Истину. Вот, мне дана жизнь… Кому я ее должен посвятить? Когда говорят: мне бы вот только дом построить, – это всё меркантильное… Да даже ребенка родить, – когда вот так, в единственном числе: ребенка, – может, это всё опять же о себе, любимом: как с куклой, порадоваться-поиграть, да в старости чтобы было кому дохаживать… Где здесь идея служения? Я испытывал всякие сферы: искусства, науки, экономики… Это всё не то. Нигде там сущностных ответов я не нашел. Я тогда, помню, в театрах был завсегдатаем. И вот, позвали меня за кулисы, я пришел, а там декорации разбирают… «Вот так весь этот мир – бутафория», – как-то ёкнулось мне. Но тогда я положительного ответа еще не нашел. Просто стало уже как-то на уровне ощущений понятно: ничего здесь нет постоянного. Тут же всё так и называется: «эта временная земная жизнь». Никто же из нас в командировке не бросается обживаться. Глупо как-то. А мы никто и не знаем, на какой срок каждый из нас командирован сюда… Не скажу, что я сам к вере пришел. Никто, наверно, сам не приходит к вере. Всех Господь приводит. Иногда за уши. Через скорби, болезни. Я тоже всё это испытал. Хотя, думаю, любой человек, наделенный разумом, – если он этим разумом вообще пользуется, – должен жить осмысленно. Потому как, говорят, жив ты или мертв, не имеет особого значения, важно только то, ради чего ты живешь и ради чего готов умереть. Вот и всё. Определись. А дальше – всё уже дело Промысла Божиего . «Человек, – говорил Иоанн Златоуст , – может быть неверующим только по двум причинам: либо он человек ограниченный, либо человек очень грешный». Господь стоит у дверей каждого сердца. «Се, стою у двери, и стучу: если кто услышит голос Мой, и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» ( Откр.3:20 ). Все наши перипетии – от того, что Богу не открываем. Молитва матери Ответ на все свои вопросы я получил только тогда, когда оказался в Загорске. В келии старца Кирилла (Павлова) . Но сначала, помню, заруливаю на заправку. А у меня там вдруг мужики спрашивают: |
| Далее упоминается о причинах возникновения грехов клеветы и богохульства. К богохульным словам и действиям нередко приводят низкий уровень религиозной культуры, отсутствие знаний о религиозной жизни, недостаток духовного опыта. Да, конечно, всякое невежество приводит к боязни неизвестного, незнаемого – и уже в силу этого кажущегося угрожающим. Религиозное невежество – не исключение. До сих пор значительное множество наших соотечественников питается какими-то пещерными представлениями о вере, а о христианстве – даже живя в городе золотых куполов и колокольного звона — знает не более, чем бедные арабские феллахи. Особым случаем является намеренное богохульство или клевета как провокация, призванная опорочить христианское вероучение или принести вред Церкви Христовой. И это явление есть. Особенно такими провокациями отличаются деятели различных атеистических групп (обычно, желающие показаться весьма просвещенными), новых верований, особенно – языческих (с претензией на древность или наукообразие). Клеветой же и злым насмешничеством часто не гнушаются и бывшие православные, ушедшие из Церкви в различные супер-истинные расколы. Однако упоминания других причин названных греховных явлений мы в документе не находим. А такие причины, безусловно, есть – и в документе это косвенно признается, когда в подразделе о противодействии богохульству пишется: Самым приемлемым и действенным способом противодействия богохульству людей, не принадлежащих к Церкви, является личный пример праведной и богобоязненной жизни самих христиан, «дабы заграждать уста противников» (1 Тим. 6, 1; 1 Пет. 3, 1-2; Рим. 2, 24). Ясно, что ни невежественным людям, ни тем, кто распространяет заведомую клевету, такой способ противодействия не помешает… Но если этот способ называется самым приемлемым и действенным, то, значит, есть еще как минимум одна, причем самая массовая причина распространения греха богохульства — это либо необдуманные, либо прямо греховные слова и поступки церковных людей, и, прежде всего, тех, с кем у людей, далеких от Церкви, соотносится само понятие «Православная Церковь». Или, как пишет св.ап.Павел (Рим 2:21-24) к учителям Ветхого Закона: «как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: «не прелюбодействуй», прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников». Естественно, что в такой же степени эти грозные и горькие слова относятся к учителям Закона Нового. |
| Главными же людьми в структуре Фонда «Во имя архангела Гавриила» всегда являются обыкновенные миряне (хотя и здесь надо сделать сразу же оговорку, поскольку БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ руководство является либо действующими, либо глубоко законспирированными адептами «Царства Бога» с прямым подчинением Русаненко и Долгих). Любой священник, появляющийся на совместных фото с Долгих или любым другим членом фонда, является человеком, привлеченным со стороны. Он никогда не сможет быть задействованным в решении внутренних вопросов, не будет влиять на реабилитационный процесс в центре, ему будет невозможно наладить доверительный контакт с реабилитантами или руководством фонда, стать духовником какого-либо человека из внутреннего круга Фонда и, соответственно не будет в курсе психологических и духовных особенностей личности тех, с кем находится в общении. Основная функция православного священника в данном случае - «являть образ присутствия» с целью создания у окружающих ощущения причастности фонда «Во имя архангела Гавриила» к православной школе трезвения. Изредка такой священник может заехать в реабилитационный центр, провести беседу-проповедь, оставить немного литературы для самостоятельного прочтения и на этом всё, не более того. Но при этом обязательно делается и публикуется фотоотчет с комментарием об активном участии в процессе «выздоровления» наркоманов православных батюшек. То есть, на наших глазах создаётся иллюзия православного уклона в программе. Чтобы такие прецеденты не повторялись, важно донести эту мысль до православных священников. Причастность к реабилитации химически зависимых людей НЕ может быть поверхностной, только на основании опыта собственного прохождения по всем этапам программы без обязательной многолетней профессиональной подготовки. В таком сложном процессе как врачевание душ требуется глубокое знание предмета и обязательное ежедневное участие в совместных мероприятиях участников реабилитационной программы. Прийти ненадолго, побеседовать с реабилитантами и уйти - это ничего не изменит в их судьбах. Но позволит использовать авторитет Православия для привлечения новых членов в секту. |
|
|
