| Да дарует Господь, чтобы после наших собеседований мы все сделались внимательнее ко временам года, и перестали смотреть на них как на простое видоизменение так называемого нами театра природы, а начали видеть в них видимое изображение невидимых совершенств Божиих, поучительное зерцало нашей собственной жизни и образец для нашего поведения! Аминь. Слово о весне, первое В то время, как мы в наших малых и рукотворенных храмах совершаем различные богослужения и преходим от празднества к празднеству, великий и нерукотворенный храм природы также не остается без перемен; и в нем одна чреда служения сменяется другою; совершаются различные торжества во славу единого и тогожде Господа и Владыки всяческих. Так, смотря на теперешнее весеннее убранство природы, на всюду развивающуюся зелень, на везде рассыпающиеся цветы, и сравнивая все это с прежнею наготою и мертвостью, кто не скажет, что теперь спавшая зимним сном природа как бы воспрянула от сна и, подражая Святой Церкви, начала праздновать день воскресения! Пройти сие празднество без внимания — значило бы показать преступное равнодушие к Самому Учредителю его, Который, очевидно, есть не человек какой-либо, а Сам Всемогущий Творец природы. Ибо если и простой художник не выставит напрасно картины пред взоры всех, кольми паче премудрость Божия не может обращать все лице земли, как это происходит теперь, в живую, великую и разнообразную картину, не имея в виду преподать чрез сие урока тем, пред взоры коих она выставляется. Не будем же невнимательны к намерениям премудрости Божией, и поспешим изыти мыслью в пространный храм природы для принятия поучения от того великолепного зрелища, которое в нем теперь совершается. Много поучительных мыслей и чувств возбуждается в душе среди весны, но все они могут быть сокращены в три главных урока. И во-первых, весна приводит собою на память сотворение мира, наше первобытное состояние и наше падение, во-вторых, весна служит поучительным изображением нашего духовного обновления от греховной смерти, и показывает, что нам должно для сего делать и чего избегать, в-третьих, весна предызображает собою будущее обновление всех вещей в конце мира и наше воскресение из мертвых. Рассмотрим все сие подробнее. |
| Да дарует Господь, чтобы после наших собеседований мы все сделались внимательнее ко временам года, и перестали смотреть на них как на простое видоизменение так называемого нами театра природы, а начали видеть в них видимое изображение невидимых совершенств Божиих, поучительное зерцало нашей собственной жизни и образец для нашего поведения! Аминь. Слово о весне, первое В то время, как мы в наших малых и рукотворенных храмах совершаем различные богослужения и преходим от празднества к празднеству, великий и нерукотворенный храм природы также не остается без перемен; и в нем одна чреда служения сменяется другою; совершаются различные торжества во славу единого и тогожде Господа и Владыки всяческих. Так, смотря на теперешнее весеннее убранство природы, на всюду развивающуюся зелень, на везде рассыпающиеся цветы, и сравнивая все это с прежнею наготою и мертвостью, кто не скажет, что теперь спавшая зимним сном природа как бы воспрянула от сна и, подражая Святой Церкви, начала праздновать день воскресения! Пройти сие празднество без внимания — значило бы показать преступное равнодушие к Самому Учредителю его, Который, очевидно, есть не человек какой-либо, а Сам Всемогущий Творец природы. Ибо если и простой художник не выставит напрасно картины пред взоры всех, кольми паче премудрость Божия не может обращать все лице земли, как это происходит теперь, в живую, великую и разнообразную картину, не имея в виду преподать чрез сие урока тем, пред взоры коих она выставляется. Не будем же невнимательны к намерениям премудрости Божией, и поспешим изыти мыслью в пространный храм природы для принятия поучения от того великолепного зрелища, которое в нем теперь совершается. Много поучительных мыслей и чувств возбуждается в душе среди весны; но все они могут быть сокращены в три главных урока. И во-первых, весна приводит собою на память сотворение мира, наше первобытное состояние и наше падение; во-вторых, весна служит поучительным изображением нашего духовного обновления от греховной смерти, и показывает, что нам должно для сего делать и чего избегать; в-третьих, весна предъизображает собою будущее обновление всех вещей в конце мира и наше воскресение из мертвых. Рассмотрим все сие подробнее. |
| Этому противоречит сказанное Им Самим: «Кто из вас обличит Меня в грехе?» 197 ( Ин. 8, 46 ). Отвечаю: как уже было сказано (14, 1), Христос принял наши изъяны для того, чтобы искупить нас, чтобы доказать истинность Своей человеческой природы и чтобы явить нам пример добродетели. Но очевидно, что по причине всех этих трех вещей Он не должен был принять изъян греха. Во-первых, грех никоим образом не способствует делу нашего искупления, но, напротив, препятствует искупительной силе, поскольку, согласно сказанному [в Писании], «не благоволит Всевышний к приношениям нечестивых» (Сир. 34, 19). Во-вторых, истинность Его человеческой природы не доказывается грехом, поскольку грех не принадлежит человеческой природе, причиной которой является Бог, но, пожалуй, как говорит Дамаскин, был противоестественно всеян в нее диаволом 198 . В-третьих, если бы Он согрешил, то не смог бы подать нам пример добродетели, поскольку грех противен добродетели. Следовательно, Христос никоим образом не принял изъян греха, ни первородного, ни актуального, согласно сказанному [в Писании]: «Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» ( 1Петр. 2, 22 ). Ответ на возражение 1. Как говорит Дамаскин, сказанное о Христе сказано, во-первых, в отношении Его естественных и ипостасных свойств, как когда говорят, что Бог стал человеком и пострадал за нас; во-вторых, в отношении Его личных и относительных свойств, как когда о Нем говорят нечто как о принявшем наше лицо, притом что Ему Самому это не свойственно 199 . Так, по замечанию Августина, под словами «Господь и Его тело» мы понимаем Христа и Его Церковь как одно лицо. И в этом же смысле Христос от лица одного из Своих членов говорит: «Слова согрешений Моих» ( Пс. 21,2 ), а вовсе не в том, что в Главе есть какой-либо грех. Ответ на возражение 2. По словам Августина, Христос был в Адаме и других отцах в целом не так, как мы. Ведь мы были в Адаме как по семенному началу, так и по телесной субстанции, поскольку «в семени заключается и видимая телесность, и невидимое начало, и то и другое – от Адама. Но Христос видимую субстанцию тела заимствовал от плоти Марии, между тем как причина Его зачатия получена не от мужского семени, а совершенно иначе и свыше» 200 . Следовательно, в Адаме Он был только по телесной субстанции, но никак не по семенному началу. Поэтому Христос получил человеческую природу от Адама не активно, но только материально, а активно [Он получил ее] от Святого Духа, что подобно тому, как и сам Адам материально получил свое тело от праха земного, а активно – от Бога. Таким образом, Христос не согрешил в Адаме, в котором Он был лишь со стороны Своей материи. |
| И монофизитство, и несторианство, каждая ересь по-своему, искажали религиозное сознание, размывая в нем представление о конечной цели христианской жизни – обожении (в случае несторианства, обожения человеческой природы даже и во Христе не было: две природы «сосуществуют» в Нем раздельно, а в случае монофизитства тоже обожение сомнительно, поскольку во Христе человеческое поглощено и растворено, а отсюда и отношение к человеческой природе как к чему-то не вполне реальному, а о каком обожении чего-то не вполне реального может идти речь?). Нечто подобное наблюдается и в нашем отношении к Божией Матери, когда почитаем Ее и олицетворяемые Ею добродетели, но как-то в отрыве от естественной почвы, в каком-то изолированном варианте, сводя, например, в своем сознании подвиг девства к монашеству, целомудрия – к воздержанию от интимной близости, кротости – к безропотности, послушания – к безоговорочному (а еще лучше – бездумному) повиновению. Не то, чтобы девство не имело отношения к монашеству или целомудрие не сочеталось с воздержанием, а послушание с повиновением. Речь о том, что целое не сводится к какой-либо из своих, пусть даже очень важных, частей. Выделение части и представление ее в качестве целого, собственно, и есть ересь, к слову сказать. Девство несводимо к девственности, как и целомудрие – к воздержанию. Целомудрие, скорей, характеризуется умеренностью (более трудноосуществимой добродетелью, чем воздержание), что никак, опять же, не сводится к минимализму, но, в зависимости от конкретной ситуации, от требуемой меры, может выразиться и в супружеской близости, превышающей собственные потребности. Девство, в отличие от девственности, не есть что-то преходящее в зависимости от сексуального опыта. Простейший пример: прп. Мария Египетская – девственница? Глупый вопрос, согласен. Спросим иначе: причастна ли прп. Мария добродетели девства? Вопрос тоже на грани глупости, поскольку не менее риторичен, чем предыдущий. Девственность как гинекологический факт может быть у чуждой добродетели девства и, наоборот, покаянием девство восстанавливается и в такой душе, которая девства не знала уже задолго до физиологической «утраты невинности». Об этом у Отцов сказано достаточно много, но на фоне количественно преобладающей похвалы девству в контексте монашеского образа жизни их слова о сущности этой добродетели как бы теряются. |
| Церковное служение Спиридона выпало на период царствования двух римских императоров – Константина Великого и его сына Констанция. Это был сложный период истории Церкви. Вся страна была расколота ересью пресвитера Ария, который учил, что Христос не может быть равным Отцу, и потому должен называться не Сыном Божиим, а Его творением. Арий был образованным человеком, ведь он служил в Александрии Египетской, которая издревле славилась своими библиотеками и философскими школами. В своих трудах он убедительно доказывал свою правоту. Император Константин был вынужден созвать Собор в 325 году, который станет первым Вселенским, на котором и должна была решиться судьба будущего христианской церкви. В город Никею прибыло 318 епископов, которым в богословских диспутах предстояла решить, какой истины должна придерживаться Церковь. Из всех этих епископов, лишь несколько твердо исповедовали православное учение, остальные были либо в ереси, либо сомневающимся. Среди этих исповедников особо можно отметить следующих: епископа Александра Александрийского, его секретаря – диакона Афанасия (будущего епископа Александрии), епископа Осию Кордубского (Кордовского), епископа Спиридона Тримифунтского, и епископа Макария Иерусалимского. Первые два были прекрасными знатоками Писания и богословия. Они выступали всегда с текстовыми обличениями ереси. Остальные были великим подвижниками веры, и их доказательство было не меньшим, если не большим первого. Главным защитником арианской ереси на соборе выступил епископ Евсевий Кесарийский. Именно с ним пришлось бороться защитникам Православия. Епископ Потамон из Гераклеи, который вместе с Евсевием находился в тюрьме во время гонений Диоклетиана, упрекал епископа за выступление против Афанасия Александрийского. Высказывая свои упрёки, Потамон обвинил Евсевия в трусости и неверности. Такое подозрение было высказано в связи с тем, что перед тем, как выпустить Потамона из тюрьмы, гонители выкололи ему один глаз, в то время как Евсевий был отпущен невредимым. Исходя из этого, Потамон высказал предположение, что Евсевий либо совершил жертвоприношение римским богам, либо пообещал сделать это и потому его отпустили, не сделав ему вреда. Авторитет Евсевия на соборе был подорван, более он не произнес на соборе ни слова и подписал все принятые собранием документы. |
| Эта нравственность или нравственная жизнь составляет предмет Нравственного Богословия, называемого также христианским нравоучением, христианской этикой или христианской моралью. Следовательно, нравственное богословие есть наука, трактующая нам с одной стороны о том нравственном Законе Божием, который дан в руководство христианам в деле их спасения, а с другой – о деятельности сообразной с Божественным Откровением. С первых дней нашего сознания, следовательно, в ту пору, когда младенческий ум человека еще не обладает запасом каких-либо сведений, мы уже различаем два главных понятия: добро и зло. Еще никто нас не учил, какими признаками определяются правда и ложь, нравственно хорошее и дурное, а между тем как-то само собой, без видимого чьего-либо содействия, мы все более и более безошибочно относим окружающие нас факты к тому или другому вышеупомянутому порядку. Чем объяснить это безотчетное влечение ко всему доброму и отвержение всего, в чем так или иначе заключается злое начало? Наука объясняет, что представление о честном, справедливом, нравственно хорошем и т. п., а также о всем противоположном не составляет произвольного изобретения нашего ума, а возникает из врожденного нравственного чувства. Следовательно, способность даже младенца разграничивать известные явления нашего духа и относить их к той или иной категории понятий есть особый дар и притом, как учит Церковь полученный от Творца всего мира, вдунувшего в первого человека вместе с жизнью часть Своих божественных способностей. 2. Естественный и нравственный закон. Совесть, ее проявления Под именем Закона вообще разумеется повеление или запрещение какой-либо власти касательно деятельности каких-либо сил. Так как в творении Божием двоякого рода существа – физические без сознания и свободы, и нравственно-разумные, действующие свободно и с сознанием, то и Законы двоякого рода –физические, и нравственные. Первые определяют деятельность сил и существ мира физического, и иначе называются законами необходимости, потому что существа внешней природы, не имея свободы, необходимо должны следовать тому направлению, которое указано для них Богом; последние – определяют деятельность существ нравственно-разумных и свободных, которые обязываются к их исполнению не по физическому принуждению, но свободно и с сознанием обязательной их силы. |
| Обратим теперь внимание на другие общества людей, которые возникают уже в самом государстве. Вы знаете, слушатели, что у нас существуют разные общества: ученые, созываемые для разработки какой-либо науки, созываемые для разработки какой-либо науки, благотворительные, устрояемые для вспомоществования ближним, и др. Почему образовались эти общества? Потому что человеку труднее действовать одному, а в сообществе с другими легче, и цель скорее может быть достигнута. Но как составились эти общества? Не как-нибудь: в каждом обществе есть свои правила, устав, своего рода закон. Кроме этого, в каждом обществе есть лица, наблюдающие за исполнением этих правил. Итак, слушатели, вы ясно видите, что в природе человека лежит стремление к общению с другими, ему подобными, и что в каждом обществе необходимы закон и власть. Тоже самое приложите и к понятию о Церкви Христовой. И в духовных стремлениях человека необходимо также общение между людьми для удобнейшего развития, при помощи Божией, духовных сил человека, для достижения спасения, необходимо общество с известным строением, законом и властью Один человек без помощи Божией и без содействия и указаниям других лиц, по слабости своей духовной природы, не может достигнуть спасения. Церковь Христова и есть общество, в котором верующие духовно развиваются, возрастают, совершенствуются и таким образом достигаются общения с Богом, своего спасения. Для достижения общения с Богом, для достижения спасения человек должен иметь веру в Бога, и согласно с этой верой выражать свое благоговение пред Богом, прославлять Его. Церковь и научает человека истинной вере и доброй жизни. Она же помогает ему выражать пред Богом свои религиозные чувства, помогает ему в его вере и жизни своими молитвами, своими священнодействиями вообще, и в частности таинствами, чрез которые особенным образом подается благодать Духа Святого. Она же и управляет членами своими, руководя их к вечному спасению. Наконец, подобно всякому благоустроенному обществу, для надлежащего порядка и удобнейшего достижения своей цели, Церковь имеет и особых лиц, чрез которых она учит, совершает священнодействия и управляет своими членами, т. е. церковную иерархию, священноначалие. Таким образом, и выходит, что необходимо существование Церкви Божией на земле, как общества людей, соединенных между собой православной верой, законом Божиим, священноначалием и таинствами. Вы видите теперь, слушатели, всю необходимость, так сказать, всю законность этого общества и притом не с каким-либо иным, а только с указанным нами строем. Если вас спросят, например, о том, зачем существуют правила, законы в Церкви и почему нужно их наполнять? Вы можете сказать, что они существуют по необходимости, как во всяком благоустроенном обществе, и должны быть посему самому исполняемы. Спросят вас, зачем существует в Церкви иерархия, священство? Вы можете сказать, что она необходима, потому что без власти немыслимо существование никакого общества. |
| Если же с добрым навыком молитвы верующий соединит подчинение и послушание воле Божией и в остальных делах, то в более короткий срок и более ощутимо Благодать будет приближаться к его уму, давая почувствовать вкус и других добродетелей, и тогда исполнится псаломское слово: Яко от тука и масти да исполнится душа моя, и устнама радости восхвалят Тя уста моя (Пс. 62, 6). Как в любой попытке добиться определенной цели нужны бывают сподручные средства, точно так же происходит и в этой великой науке молитвы. Потому что через нее мы удостаиваемся пленить всяк разум в послушание Христово (2 Кор. 10, 5), и благодаря Христу, по словам апостола Павла, можем приобрести ум Христов (1 Кор. 2, 16). Необходимым правилом и долгом всякого желающего заниматься этим ангельским деланием и служением является правильное и искреннее покаяние, потому что в тело, повинное греху, Бог не внидет (ср. Прем. 1,4). Стяжание божественной Благодати не магия и не йога; также это и не какой-либо другой вид основанного на эстетическом и мечтательном ощущении зрелища, но божественное откровение, поселение Благодати в душе и личная встреча Бога с человеком. Бог подает Свою Благодать, а человек принимает ее, если полностью поверит и подчинится воле Божией, а также, как следствие этого, если отречется и отвратится от всякого зла. Если из этой молитвы исключить слова «Сыне Божий» и оставить только «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», то, я думаю, это очень поможет тем, кто не справляется с внимательным прочтением полной молитвы, потому что на первых порах уму легче сосредоточиваться на меньшем количестве слов. Ведь цель этой молитвы — пребывание ума в устремлении к Богу, от чего, кстати, происходят два блага, одно лучше другого. Первое состоит в том, что ум через пребывание в памяти Божией медленнее обращается к греховным соблазнам, а второе в том, что через эту память он освящается, просвещается и обоживается. Пусть добрые воины, подвизающиеся на этом поприще, знают, что удерживать непкорный ум не так просто и легко, как им могло бы показаться. И это по многим причинам. Во-первых, это зависит от самой природы ума, так как он легок и витает с почти неразличимым проворством. От природы он любопытен, к тому же он привык рассеиваться еще со времени нашей прежней небрежной жизни и поэтому не подчиняется самозаключению, к которому мы его понуждаем через молитву. |
| Познание человека невозможно без установления начальной точки его генезиса. Человек, сотворённый Богом, – разом или в результате управляемой Богом эволюции, – в данном случае не важно, и человек, как результат обезличенных эволюционных процессов – это два абсолютно разных понимания человека. И об устойчивом образе человека мы можем говорить только в первом случае, потому что любое творение несёт в себе образ своего творца, а то, что произошло случайно, то и несёт в себе переменчивый образ случайности. Поэтому человек в секулярном мировоззрении может улучшать свою природу через генетические манипуляции вплоть до создания гибридных эмбрионов – химер или произвольно менять свой пол, или расширять свои биологические возможности через встраивание в свою природу электронно-технических приспособлений, тем самым меняя ипостась своего биологического существования до неузнаваемости. Если же говорить о человеке сотворённом, то для познания его нам важно знать каким он был сотворён, и к чему он предназначен, т.е. в чем заключается замысел Творца о сотворённом Им человеке. Соответственно, и разговор о женщине в православной антропологии невозможен без обращения к Откровению Самого Творца о Его творении человека в двух различных образах бытия: мужском и женском. «Мужчину и женщину – сотворил их» (Быт. 1:27) Человек изначально сотворён по образу Триипостасного Бога, Каковой прежде всего изобразился в личностном образе его бытия. И такая сообразность человека Богу подразумевает, что «человеческая личность – не часть существа человеческого, подобно тому, как Лица Пресвятой Троицы – не часть существа Божественного» . Более того, человек, как носитель образа Творца, должен также обладать и присущей Первообразу трансцендентностью по отношению к природе, вследствие чего образ Божий, или личность человека, никак не есть часть его тварной духовно-телесной природы либо какой иной природы. Таким образом, человек, как целое, не сводим к своей природе, а его личность, по «определению» В.Н. Лосского, «есть несводимость человека к природе» . |
| Следуя за святоотеческой мыслью, протоиерей Сергий Булгаков пишет, что человек имеет в себе образ Божий как онтологическую основу своего существования, причем этот образ не ограничивается какой-либо одной стороной его или свойством, но проникает во всю его жизнь. Человек имеет образ Божий как в своей душе, так и в своей природе и в своем отношении к миру 5 . Из этой сообразности Богу проистекает свойственная человеку свобода, способность к самоопределению, в силу которого человек сам является началом своих действий. Свобода присуща первозданному человеку, так как, по словам святителя Григория Богослова, дух его озарен “Первообразным Светом, который есть Бог” 6 . Святитель Григорий Нисский подчеркивает, что “человек свободен от необходимости и не подчинен владычеству природы, но может свободно самоопределяться по своему усмотрению. Ибо добродетель независима и сама по себе госпожа” 7 . Святой Антоний Великий говорит: “Бог создал душу свободною и самовластною и она вольна поступать как хочет — хорошо или худо” 8 Раскрывая цель дарованной человеку свободы, святитель Григорий Богослов говорит: “…сего человека, почтив свободою, чтобы добро принадлежало не меньше избирающему, чем и вложившему семена оного, Бог поставил в Раю” 9 . Однако свобода — этот великий дар Творца Своему созданию — была одновременно “и риском Божественной Любви”, по образному выражению Владимира Лосского . Протоиерей Сергий Булгаков изъясняет эту мысль в философских категориях, сравнивая абсолютную Божественную свободу и свободу тварной человеческой личности. “Бог, свободный как Дух, в Своем самоположении выше соотношения свободы и необходимости природной. Впрочем, свободу можно находить не только в жизни духа как соотношения личности и природы, самополагания и данности, но и в личном самосознании как таковом, в чистой «Яйности». «Я» содержит в себе и самоположение «Я», и это есть чистый акт свободы Самоположение «Я» уже включает свободу, это есть свободный акт. Поэтому личное самосознание несет в себе дыхание свободы, оно содержит в себе свободу как основную тему жизни духа: «Я» — как «Я» свободно, то есть самопроизвольно. |
|
|
