| По многим и разным причинам. Иногда играет роль и наш характер, наверно — и наши возможности. Многие факторы имеют значение. Поэтому Христос говорит нам, чтобы мы не судили ни одного человека, потому что не можем знать, что происходит в сердце другого. Приснопамятный старец Паисий приводил такой пример в связи с этими талантами. Какова логика Бога применительно к талантам? Евангелие говорит, что Бог дал таланты разным людям, одному дал 10, другому 5, третьему 2, четвертому 1. В глазах людей тот, у кого 10 талантов, талантливее того, у кого один. Так ведь? Видишь человека, полного талантов, и другого с одним маленьким талантиком. Есть у него один талантик, и он с ним пытается как-то существовать. В глазах людей один умен, а другой ничтожен. Однако все они призваны умножать свои таланты. — Тот, у кого 10, — говорил старец, — если превратит их в 19, не получит отличной оценки у Бога. Бог скажет ему: «У тебя было 10, надо сделать, чтобы их было 20! Ты сделал их 19, значит, тебе не подходит отличная оценка». А тот, у кого один, удвоил его. Ну, тот получает «отлично». Бог приходит и говорит ему: «У тебя был один талант, а ты сделал из него два». Бог не требует от него 20. А сейчас в глазах людей у одного 19, а у другого 2. И первый считается богатым, а другой стоит в шаге от небытия, так сказать. Старец Паисий объяснял это. Например, тому, кто свят, надо было, чтобы он совершил 20 чудес, а он совершил 19 (это просто пример, это не означает, что святые сравниваются подобным образом) и не получает отличной оценки от Бога. А тот, у кого есть какая-нибудь страсть (а также есть сила и возможность ее удвоить), но он не удвоил страсть, тот получает от Бога хорошую оценку, потому что он подвизался и хоть немного уменьшил страсть, которая стала бы гораздо больше, если бы он не подвизался в воздержании. Ты не можешь осуждать, потому что не знаешь, что происходит в сердце другого Или другой, кто удвоил свой талант и кажется бедным в глазах людей, в глазах Бога он дороже того, у кого 10 талантов. Поэтому Христос говорит, чтобы мы не судили внешне, и совершенно запрещает нам осуждать кого бы то ни было вообще . Мы не можем осуждать, потому что ты не знаешь, что происходит в сердце другого, мы не знаем, как он рос, не знаем многих подробностей. |
| Другому болящему ученику старец пишет: «Любезнейший брат! Ты называешь себя грешным, а грешный есть злой раб; тебя постигла болезнь, а болезнь есть наказание. Итак, наказание послано злому рабу. Если тебе тяжело нести наказание, то перестань быть злым, если же ты зол, то прими наказание. Когда же радуешься, будучи наказываем, то ты не зол, а кто не зол, того любит Бог . «Егоже любит Господь, наказует» ( Евр. 12:16 ). Рассмотри же по истине, кто ты, и избери одно из сказанного» (преподобный Варсонофий Великий, отв. 77). В беззакониях зачатые, мы и жизнь свою проводим во грехах. Грехов так много, что еще царь Давид ( Пс. 18:13 ) со скорбью вопрошал: Грехопадения кто разумеет; от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего, Господи, – молился он. «Что ни ступил, то согрешил», – кается простой русский человек. И когда человек начинает внимать себе, следит за всеми движениями души своей, то он постоянно видит, на каждом шаге своем, только грехи и грехи. Один из учеников преподобного Варсонофия говорит святому старцу: «Помысл внушает мне: ты согрешаешь во всем и потому должен при каждом слове, деле и помышлении говорить: «Согрешил я». А если не скажешь: «Я согрешил», – то значит считаешь себя несогрешившим. Меня беспокоит то и другое: говорить это при каждом случае я не в состоянии, а если не скажу, то думается мне, что согрешаю». Старец отвечает: «Мы должны всегда иметь такую уверенность, что согрешаем во всем: и в слове, и в деле, и в помышлении, – а говорить при всяком случае: «Я согрешил», – не можем. Демоны хотят повергнуть нас в уныние и внушают нам, будто, если не говорим таким образом о каждом своем деле, то считаем себя несогрешившими. Но вспомним Екклесиаста, который говорит: «время глаголати и время молчати» ( Еккл. 3:7 ). И поутру, за прошедшую ночь, и ввечеру, за день, скажем в умилении в молитве нашей ко Владыке Богу ( Пс. 40:5 ): Владыко! Прости мне все имени ради Твоего святого и исцели душу мою, яко согреших Тебе!» (преподобный Варсонофий Великий, отв. 439). |
| 214 Ведь тебе заповедано любить недруга и чужого для того, чтобы тем больше ты любил ближнего. 5. Требование сверхдолжной доброты есть увеличение должной. Предшествует же должная сверхдолжной как главная, как более достойная, как более важная, чем ее служанка и спутница [т. е. сверхдолжная]. 215 Итак, поскольку первое разумное дело доброты – быть по справедливости проявленной в отношении своего, второе же, превосходящее праведность книжников и фарисеев, 216 – быть проявленной в отношении чужого, то как получается, что второе разумное дело приписывается той , у которой нет первого, не имеющей своего собственного человека и из-за этого ничтожной? Далее, каким образом она, будучи ничтожной и не имея своего, излилась на чужого? 6. Покажи первое дело – и тогда требуй следующее. Ничто не может претендовать на статус разумного, не будучи упорядоченным; тем более невозможно, чтобы само разумное дело утратило в чем-либо порядок. Допустим теперь, что разумное дело доброты начинается со второго шага, т. е. чужому; но и второй ее шаг не будет разумным, опровергаемый иным способом. Ведь в том случае будет разумным даже вторичное проявление доброты к чужому, если при этом не будет допущена не справедливость по отношению к законному владельцу. Любую доброту разумной делает в первую очередь справедливость. Как и при первом шаге, когда доброта направлена на свое, она будет разумной, если справедлива, так и по отношению к чужому может казаться разумной, если не несправедлива. 7 . В самом деле, что это за доброта, которая проявляется посредством несправедливости и притом ради кого-то чужого? Пожалуй, ради близкого в известной мере и будет считаться разумной несправедливая доброта. На каком же разумном основании будет утверждаться разумность столь несправедливой доброты, проявляемой ради чужого, для которого она не обязана быть по закону даже честной? Ибо что несправедливее, что вреднее и гнуснее, чем благодетельствовать чужому рабу, чтобы отнять его у его хозяина, чтобы присвоить другому, чтобы подбить его на покушение на хозяина, и притом, что еще недостойнее, находящегося еще в самом хозяйском доме, живущего еще от его амбаров, трепещущего под его ударами? Такой «освободитель» осуждается даже в сем веке, не говоря уже о похитителе. |
| Протоархимандрит Шаге Ананян, ректор Духовной академии Первопрестольного Святого Эчмиадзина (Вагаршапат, Армения), выступил с докладом «Основные принципы душепопечительства в свете богословской традиции Армянской Апостольской Церкви». Он рассказал о том, как в традиции его Церкви воспринимается соотношение духовных и телесных болезней; какова роль церковнослужителя как духовного врача; и, наконец, какова церковная модель духовного исцеления. Всякая болезнь имеет не только физические, но и духовноумственные корни; физическая и духовная целостность тела трихотомийна, т.е. включает душу, дух и тело; а психологические и психические проблемы, с точки зрения христианской духовности, воспринимаются прежде всего как нарушение духовной целостности человека. Священник при рукоположении получает власть, или дар исцеления «всяких болезней и злых недугов», который передается почти исключительно через таинства Церкви. Это богословское положение занимает важное место в традиции Армянской Церкви, оно подкреплено указаниями Церковных Соборов и канонами. К священнику Церковь предъявляет высокие требования, поскольку он является посредником между Богом и людьми: с помощью Божией он должен уметь различать волю Божию, то есть добро и зло, правильные и неправильные моральные реалии; он должен иметь определенный душепопечительский опыт, чтобы правильно диагностировать различные грехи и духовные болезни и накладывать на них соответствующую целительную «повязку». Говоря о церковной модели духовного исцеления, отец Шаге подчеркнул, что душепопечительство в смысле восстановления духовного здоровья — это часть таинства Покаяния, при котором к священнику предъявляются определенные богословско-канонические требования, а также требования к выстраиванию отношений с исповедующимся. В завершение своего выступления отец Шаге сказал: «Болезнь, будь то физическая, душевная или духовная, согласно христианскому пониманию, имеет подчеркнутую духовно-нравственную причину и механизм исцеления. В Библии, в трудах отцов и учителей Церкви оно почти всегда связано с духовным состоянием человека. При нарушении духовного состояния человек заболевает, при восстановлении гармонии — выздоравливает. Однако христианское мышление также четко разделяет психофизические, душевные и чисто духовные болезни, которые, соответственно, имеют свои особые формы исцеления. При этом, разделяя, она не разъединяет их, поскольку рассматривает единство человеческого тела, разума и души как выражение одной целостной и единой личности. Именно в этом смысле в современный период может стать возможным применение достижений современной психологии, в частности, психотерапии, в рамках христианской психологической традиции. Яркие примеры тому есть в православной и католической церковной традиции». |
| «Хотя Григорий во многом предвосхитил Августина, он отличается от последнего в следующем: он верит, что древняя мировая душа гуманизирована через уподобление божественному оригиналу по образу подражания в искусстве. У Августина это достигается посредством воли, что соответствует человеческой психологической индивидуальности, даже если последняя является скорее потенциальной, чем актуальной. Другими словами, у Григория преобладает оптическая теория, а не принцип и тактильность». 661 Мне эти соображения представляются интересными, хотя и не совсем ясными. Далее Рамфос развивает свою идею о том, что мышление Григория является оптическим, утверждая, что византийский Восток в основе своей остается символическим, вместо того чтобы через внутреннее установить контакт с предельной реальностью, как это, по его мнению, происходит у Августина. Контраст, о котором говорит Рамфос, мне представляется реальным и соответствует тому, как другие воспринимают вклад Августина в историю мысли. Если сказать по-другому, то у Августина внутреннее вбирает в себя все онтологические категории, тогда как у Григория подобная работа с внутренним оставляет незатронутым смысл космического. Однако позиция Рамфоса вполне ясна. Нам следует идти по пути, проложенному Августином, – и это весьма необычно для православного мыслителя. Я же, в свою очередь, задаюсь вопросом о том, что мы утратим, если космическое будет поглощено внутренним. На втором шаге своего рассуждения Рамфос прослеживает, как византийский и позднее греческий Восток потерпел неудачу в достижении индивидуального; это основательная и весьма интересная часть его работы, но мы сейчас не можем на ней останавливаться. Наконец, на третьем шаге Рамфос старается показать, как отсутствие индивидуального воспрепятствовало развитию понятия о персональном, которое Яннарас и Зизиулас столь превозносят как достижение именно Православной традиции. Я думаю, он хочет сказать следующее. Как бы ни понимать оппозицию индивид – личность, идея отношения сама по себе без некоторого понятия об индивидуальном недостаточна для определения личного. (Рамфос считает, что в рамках византийской традиции можно было бы разработать представление о персональном, развивая понятие о воипостасности, enhypostasia, которое он находит у Леонтия Византийского и прп. Максима Исповедника . Мы не можем сейчас на этом останавливаться, прежде всего потому, что, на мой взгляд, эта идея – enhypostasia – не только не «содержится в Православной христианской традиции», 662 но и не является очень хорошей идеей: она была изобретена немецким ученым XIX века Фридрихом Лоофсом, после чего имела свою собственную историю!) |
| Закрыть itemscope itemtype="" > В шаге от предательства Митрополит Александр (Кудряшов) милостиво оставлен властями главой Латвийской православной церкви 30.09.2022 2718 Фото: bb.lv 27 сентября 2022 года президент Латвии Эгил Левитс подтвердил, что митрополит Рижский и всея Латвии Александр (Кудряшов) останется на должности главы Латвийской православной церкви (самоуправляемой структуры внутри Русской Православной Церкви), сообщает СПЖ со ссылкой на delfi.lv. Согласно поправкам к закону о Латвийской православной церкви (ЛПЦ), внесённом президентом Левитсом и принятым Сеймом 8 сентября с.г., ЛПЦ отныне является независимой от Русской Церкви. РНЛ писала об этом. Одно из требований обновлённого закона – руководство ЛПЦ должно утверждаться властями Латвии. Митрополита Александра обязали до 1 октября в письменном виде проинформировать канцелярию президента обо всех архиереях ЛПЦ. Такой порядок, в Сейме цинично объяснили тем, что это позволит убедиться, что деятели Церкви не представляют угрозы национальной безопасности Латвии. А без того, спецслужбы Латвии не могли, конечно, в этом убедиться. Понятно, что эта процедура – форма унижения для руководства ЛПЦ, чтобы оно вынуждено было публично пресмыкаться перед светской властью, хотя по закону церковь независима от государства. Латвийская православная церковь в установленные сроки передала в Кабмин данные, сообщив, что Предстоятелем ЛПЦ является Митрополит Рижский и всея Латвии Александр (Кудряшов, род. 1939), архиереями – епископ Даугавпилсский и Резекненский Александр (Матренин, род. 1973) и епископ Елгавский Иоанн (Сичевский, род. 1978). Эти сведения канцелярия президента опубликовала в официальном издании Latvijas Vstnesis. А протокольная фотография архиереев с президентом Латвии является доказательством произошедшего. Однако теперь руководство Латвийской православной церкви ждёт самое главное испытание – ЛПЦ должна до 31 октября с.г. согласовать свой Устав с принятыми в законе изменениями. А это значит, она должна провозгласить собственную автокефалию. РНЛ об этом также писала . |
| ЖФ: Хорошо, допустим, есть исихастская монашеская традиция, которая вырабатывалась столетиями. Есть люди, прошедшие по пути духовного восхождения. Но неужели исихаст уверен в объективности своих духовных ощущений только лишь по этим двум причинам? Хоружий: Слово «объективность» здесь едва ли подходит. Философия отказывается сегодня от противопоставления «субъект-объект», такой взгляд на реальность справедлив, на поверку, в очень ограниченной сфере явлений. Соотношения между познающим или духовно восходящим человеком и тем, к чему (Кому) он стремится совсем иные – живые, подвижные. Человек, приобретающий духовный опыт, по мере восхождения изменяется. На возможности этого изменения и основана исихастская лествица, да и все христианство в целом. Человек может и должен изменять свою позицию, свое отношение к тому, к чему он восходит, свое сердце… Притом, здесь неверно и говорить «к чему»: надо говорить «к Кому». Ведь в христианской жизни человек восходит к Живому Богу, к Личности. И Бог в духовном процессе тоже меняет Свое отношение к человеку - а точнее сказать, не «меняет», а открывает Себя человеку. Субъект-объектный язык не может передать этих изменений. Он говорит о двух неизменяющихся инстанциях или субстанциях, которые статично противостоят друг другу. Например, я сижу и рассматриваю стоящий напротив шкаф: это и есть чистейший пример субъект-объектного отношения, и это абсолютно не соответствует духовному процессу - процессу личного общения. Поэтому дело не в объективности. Вопрос надо поставить иначе: уверен ли монах в истинности своих духовных ощущений? Преподобный Исаак Сирин – великий учитель монашества – сформулировал это так: «На каждом шаге ты должен проверять – ты на пути, или ты сбился с пути». «На каждом шаге» означает в каждом духовном акте. Человек совершает такие акты ежесекундно – это движения сознания. И подвижник их всякий раз проверяет. ЖФ: А каким образом? Что это за проверка такая? Хоружий: Аппарат проверки составляет значительную и важную часть того набора правил, который духовная традиция предоставляет в распоряжение подвижника. Прежде всего, в процесс проверки входит личный элемент – монах должен поверять свои помыслы, духовные состояния более опытным подвижникам, которые способны оценить, происходит ли восхождение к Богу или нет. Наряду с этим, конечно, предполагается чтение и Священного Писания, и аскетической литературы. Таким образом, есть целый ряд «проверяющих инстанций», и какую бы мы ни взяли, мы придем к тысячелетней церковной традиции синергии человека и Бога. Исихазм – это именно общеправославное достояние, его ветви существуют во всех Поместных Православных Церквах по всему миру. |
| Борис ничего не говорил родителям, но вместо института стал готовиться в духовную семинарию. Экзамены в Загорске он сдал, что называется, блестяще. И, конечно же, не поступил. С его геройским армейским прошлым, с его комсомолом, с его светлым советским будущим — о семинарии в те годы не могло быть и речи. Ответственные товарищи, приставленные в те годы к духовному образованию, немедля встретились с абитуриентом Огородниковым. Они чувствовали свою вину уже за то, что недосмотрели и допустили юношу с такой биографией, до вступительных экзаменов в семинарию. Товарищи сурово потребовали от молодого человека скинуть с себя религиозный дурман и вернуться к нормальной жизни. Они приступали к юноше с самыми сладкими посулами. Они грозили самыми грозными карами. Борис в ответ только смотрел куда–то в одному ему ведомую даль и наконец, после двух дней увещаний, передал уговорщикам запечатанный конверт. Те жадно вскрыли его, но обнаружили лишь заявление Бориса Огородникова об исключении его из комсомола «по религиозной причине». Уговорщики от досады наобещали Борису все возможные и невозможные неприятности: и по работе, и по учебе, и по свободе, и по несвободе, и по пожизненной психбольнице… В общем, все–все самое ужасное — и в этой жизни, и даже в будущей… Брошенные на религиозный фронт, уговорщики поневоле набрались мистического духа. Но для Бориса среди всех этих устрашений было ясно одно — в семинарию ему поступить не дадут. И тогда по совету настоятеля храма он отправился в Псково–Печерский монастырь, хотя совершенно не представлял, что и кого там встретит. Но Тот, Кто так властно взял в Свои руки жизнь и судьбу Бориса Огородникова, знал о каждом его шаге и о каждом шаге людей, которых Он посылал ему навстречу. В монастыре Бориса сразу выделил из общей толпы паломников Великий Наместник архимандрит Алипий. Ответственные товарищи, приставленные к Псково–Печерскому монастырю, предупредили отца Алипия, чтобы тот ни в коем случае не брал к себе героя–пограничника. Архимандрит Алипий, тогда уже смертельно больной, внимательно выслушал их и на следующий день издал указ о зачислении в обитель послушника Бориса Огородникова. Этот указ был чуть ли не последним, подписанным архимандритом Алипием. Вскоре он умер, и постригал в монашество послушника Бориса уже новый наместник — архимандрит Гавриил. |
| Протодиакон Андрей Кураев: Как так не направишь? Максим Шевченко: Даже Иоанну Крестителю надо было голову положить, чтобы доказать, что его проповеди имеют силу. Протодиакон Андрей Кураев: Давайте вспомним основателя ислама. Это пример проповеди, которая изменила. Максим Шевченко: Война, война. Его проповедь была не мирная, а его проповедь была на фоне войны гражданской. Протодиакон Андрей Кураев: Для того, чтобы эти сабли обнажились, нужна была проповедь. Максим Шевченко: Вы считаете, что сегодня Церковь может заниматься политикой? То, что все говорят, Церковь должна отойти от политики, Церковь должна стать вне политики, подразумевается. Что Церковь не должна заниматься серьезным бизнесом, то есть иметь и аккумулировать финансовые ресурсы. Церковь не инвестировать и вкладываться в создание политических институтов, демократических там, бюрократических, каких угодно. Кстати, решение верховного, как вы сказали, совета. Священник теперь может избираться. Протодиакон Андрей Кураев: Это решение Синода, а не Совета. Максим Шевченко: Синода. Священники теперь могут идти в политические партии. Протодиакон Андрей Кураев: Точнее, не решение Синода, а разъяснение Синода. Максим Шевченко: То есть, то, что патриарх покойный Алексий запретил на фоне Глеба Якунина, теперь разрешено? Священнослужители могут идти в политические партии? Правильно, в любые, в том числе, в оппозиционные? Протодиакон Андрей Кураев: Могут, но при определенном алгоритме, при определенных условиях. Максим Шевченко: Получив благословение епископа, да, наверное? Протодиакон Андрей Кураев: Не епископа, а выше — Синода. Максим Шевченко: То есть, если приходит священник, говорит, «я хочу быть в коммунистической партии, где полно православных», мы знаем, было, где отец Никон (Белавенец) был с коммунистами вместе. Протодиакон Андрей Кураев: Нет, такое невозможно. Не может священник прийти и сказать – я хочу. Максим Шевченко: А как может быть? Протодиакон Андрей Кураев: Если в стране появляется политическая сила, которая в одном шаге от власти, (т.е. не маргиналы, что собираются в какой-то кафешке), появляется сила политическая, которая в одном шаге от власти, и она публично заявляет (не на уровне своих отдельных членов, а на уровне своих программных документов), что наша цель – раздавить эту гадину — показывая на нашу Церковь, то в этом случае, чтобы избежать столкновений на улицах, на баррикадах, и так далее, в том числе, при защите наших храмов, важно суметь сохранить возможность для парламентской цивилизованной дискуссии. |
| В ходе беседы Максим Шевченко упомянул о решении Священного Синода, уточняющего процедуру и возможность участия священнослужителей в выборах. «То есть, то, что патриарх покойный Алексий запретил на фоне Глеба Якунина, теперь разрешено? Священнослужители могут идти в политические партии? Правильно, в любые, в том числе, в оппозиционные?», — спросил ведущий. «История очень понятная, — разъяснил ситуацию отец Андрей, — Если в стране появляется политическая сила, которая в одном шаге от власти, не маргиналы, собираются в какой-то кафешке, появляется сила политическая, которая в одном шаге от власти, и она публично заявляет, не на уровне своих отдельных членов, а на уровне своих программных документов, что наша цель – раздавить эту гадину — показывая на нашу Церковь, то в этом случае, чтобы избежать столкновений на улицах, на баррикадах, и так далее, в том числе, при защите наших храмов, важно суметь сохранить возможность для парламентской цивилизованной дискуссии». Он также уточнил, что в этом случае возможно направить в противоположную партию священника, «чтобы в Думе был адекватный церковный голос». «А если появляется оппозиционная сила, которая говорит, у власти стоят либералы и фашисты, мы хотим восстановить права верующих в России, поэтому мы, оппозиция, требуем к нам идти. В такую партию могут пойти священники? Партия, которая заявляет вотум недоверия правящему режиму, правящей системе?», — продолжил Шевченко. «При условии, что у власти действительно либералы и фашисты, которые внятно и четко объяснили, почему они не видят в своем обществе места для христиан православных. Если это так, то да», — ответил отец Андрей. «Общий принцип простой, если Синод нашей всей Церкви или какой-то национально управляемой, автономной Церкви объявляет, этот священник может идти на выборы в Думу, это означает, что наша Церковь признает, что общество на грани гражданской войны. Об этом очень серьезно стоит помнить, прежде всего, самим епископам, принимающим такие решения. Потому что по смыслу тех документов, что приняты на Соборе и на Синоде, это именно так», — уточнил священнослужитель. |
|
|
