| Роман Сладкопевец (VI в.) 346 Родился в Сирии в последней четверти V в., был жрецом в одном из храмов Бейрута, при императоре Анастасии переехал в Константинополь, где крестился и стал диаконом. Умер после землетрясения 555 г. Жития Романа приписывают ему 1000 песнопений: сохранилось около 85. Творчество Романа отличается народной простотой и интенсивностью переживания: с ним в византийскую литературу пришло мировосприятие простых людей, греков и иных народностей империи, которым мало было дела до классических традиций и эллинской учености (Роман первым разрывает с метрическим стихосложением), но которые хотели узнавать в церковных песнопениях – как–никак, самом «массовом» искусстве эпохи, – свои чувства, мысли и идеалы. Песнопения Романа получили необычайную популярность; складывались легенды о чудесной помощи самой Богородицы своему певцу; вся позднейшая византийская литургическая поэзия окрашена влиянием Романа, хотя и не смогла ни разу вернуться к свежести и силе своего образца. Песнопение Романа «О Иуде предателе» характеризуется редкой даже для него эмоциональностью тона и своеобразной, не имеющей ничего общего с классическими, образцами изысканностью структуры: помимо того, что все песнопение представляет собой акростих, в нем с беспримерной для византийской поэзии широтой использованы ассонансные и рифмоидные созвучия. Картина довершается щедрым обилием аллитераций и синтаксических параллелизмов. НА УСОПШИХ Сколь сладостны кущи твои и возлюбленны, Боже и Господи сил! В них же обитающие, спасителю наш, Во веки веков воспоют тебя, Восхваляя, восславляя. Давидовым оным напевом: «Аллилуия!» Созерцая земные веселия, Помышляя в уме об увиденном, Восскорбел я, постигнувши явственно, Сколь горька сия чаша житейская! Вас одних почел я блаженными, Что избрали в жизни благую часть, Возлюбили Иисуса сладчайшего И ликуя пророку подпеваете: «Аллилуия!» Не видал я в мире бесскорбного, Ибо жизни превратно кружение: Кто вчера величался гордынею, Того ныне зрю я поверженным, И плетется с сумою роскошествовавший, |
| Через неск. лет Л. Х. удалось вернуться из ссылки, однако ненадолго: в июне 913 г. после участия в неудавшейся попытке Константина Дуки захватить престол Л. Х. был пострижен в монахи и отправлен в Студийский мон-рь. Дата кончины Л. Х. неизвестна. Приписанная ему в ркп. Vat. Barber. 310. Fol. 86-88 анакреонтическая поэма, созданная на свадьбу Константина VII Багрянородного с Еленой Лакапиной (май 919) ( Ciccolella. 2000. P. 110-114), возможно, в действительности принадлежит др. автору. Следов., традиц. датировка смерти Л. Х. после 919 г. ( Kolias. 1939. P. 15) неверна ( Giardina. 1994; Leon Magistros Choirosphaktes. 2002. S. 1-2, 12). Основным источником сведений о жизни Л. Х. являются его письма. Среди корреспондентов Л. Х.- болг. царь Симеон и имп. Лев VI. Значительная часть эпистолярного наследия относится к наиболее сложным моментам в жизни Л. Х., на что указывают не только содержание писем, но и их заискивающая интонация. Л. Х. использует каламбуры, аллитерации, ассонансы ( Karlin-Hayter. 1965. Р. 456-459). Л. Х. откликался и на важные события: он оплакивал кончины патриархов К-польских Фотия и Стефана I, архиеп. Смирнского Стефана и Льва Математика (Философа), писал придворные анакреонтические поэмы, 2 из них на брак (по-видимому, 2-й) Льва VI. Наибольший интерес представляет поэма, посвященная постройке бани при дворце Льва VI (после 906). Сквозной темой экфрасиса становится прославление мудрости императора ( Magdalino. 1988. P. 104; Idem. 1997. P. 147-149). Л. Х. принадлежит также поэтический экфрасис терм в Пифии, в ряде рукописей приписанный ранневизант. поэту Павлу Силенциарию (дискуссию об авторстве см. в: Mercati. 1970. P. 271-309; Giardina. 2012. P. 137-146). Основное богословское сочинение Л. Х.- «Богословие в тысяче строк» (Χιλιστιχος θεολογα) - написано ямбическим триметром и включает сорок 30-строчных глав, первые буквы к-рых образуют акростих «творение Льва магистра анфипата патрикия». Наличие этого акростиха позволяет рассматривать часть заголовка в ряде рукописей «…во времена царя Михаила и кесаря Варды» как анахронистичное добавление переписчика. |
| При переводе акафиста с греческого на церковнославянский утрачивается большая часть его художественных особенностей Меньшую распространенность акафиста в русской традиции можно объяснить тем, что при переводе на церковнославянский язык утрачивается большая часть его художественных особенностей: таких как, например, изосиллабизм (одинаковое количество слогов в отрезках речи), аллитерация (повторение одинаковых или однородных согласных в стихе, придающее ему особую звуковую выразительность) и алфавитный акростих (первые буквы тропарей акафиста следуют порядку 24 букв греческого алфавита). Тем не менее церковнославянский перевод акафиста является в своем роде переводческим шедевром и сохраняет все смысловые особенности исходного текста (как, например, смысловой параллелизм стихов) и, в целом, сочетание молитвенно-благоговейного духа и сложного догматического содержания, выраженного на языке высокой поэзии. Существуют также переводы акафиста на русский язык, из которых заслуживает наибольшего внимания перевод святителя Филарета Московского . Из всех переводов он наиболее совершенен с художественной точки зрения, а вместе с тем и очень точен в следовании оригиналу. Кроме того, он наиболее приближен к церковнославянскому тексту, отступая от него лишь в видах большей ясности. Читателю, который по каким-то причинам не в состоянии читать церковнославянский текст, для домашнего чтения можно рекомендовать именно этот перевод. Говоря об акафисте в славянской литургической традиции, нельзя обойти вниманием распространившийся (особенно в последнее столетие) жанр акафиста. Образцом для всех произведений этого жанра послужил именно акафист Богородице. Несомненно, подобную народную любовь к акафистам предопределили в том числе высокие достоинства образца. К сожалению, эти вторичные акафисты, написанные в подражание первоначальному, за редкими исключениями стоят намного ниже по богословскому и художественному уровню. Известный литургист священноисповедник Афанасий (Сахаров) в одном из писем сообщает: |
| Согласно рукописи Sinait. iber. 60, К. переписал Деяния св. апостолов и Послания ап. Павла. В составленной Микаелом Модрекили в монастыре Шатберди полной годичной Минее (НЦРГ. S 425. Л. 243 об., 978-988 гг.) сохранился гимн К., посвященный Воскресению Христову. Авторство позволяет установить приписка-акростих: « : (?)» («начальные (буквы строк.- Авт.) говорят: Корданаи»). Поскольку К. здесь назван мирским именем, считается, что произведение было написано гимнографом до 954 г. Гимн представляет собой 8 ирмосов 3-го плагального (7-го) гласа с началом «Господи, вонми», последний ирмос посвящен Пресв. Богородице. Он полностью самобытен, поскольку основывается не на греч. метрической и мелодической системе. По мнению Джгамаии, гимн мог бы стать образцом при написании др. текстов груз. гимнов, но был забыт и в поздние Ирмологии его не включили ( Джгамаия. 1973. С. 57-58). Модрекили в своем сборнике поместил гимн К. 3-м по счету среди пасхальных гимнов. Произведение проникнуто возвышенной радостью, К. апеллирует к библейским книгам и богословской лит-ре, использует характерные для груз. традиции художественно-изобразительные средства, символические и метафорические образы. Высокий стиль языка отличается ритмичностью, используются анафоры, аллитерации. Начало каждой строки содержит местоимение «иже» (который), являющееся примером своеобразной рифмы: «Иже взнуздавший небеса и убивший смерть... Иже сменивший Ветхий Завет Новым...» и др. Художественно-изобразительные средства, использованные К., легли в основу груз. лит. языка и нашли отражение в произведениях более поздних авторов, напр., в поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», на что указывают в т. ч. начальные строки: «Иже сотворил Вселенную силой своей могучей...». Ист.: Ингороква П. Древнегруз. духовная поэзия. Тифлис, 1913. Т. 1: Тексты VIII-X вв. С. 164-165 (на груз. яз.); Микаел Модрекили. Гимны/Сост.: В. Гвахария. Тб., 1978. Т. 2. С. 486 (на груз. яз.); Кубанеишвили. Хрестоматия. 1946. Т. 1. С. 348-349; Грузинская поэзия. Тб., 1979. Т. 1: Древнегруз. поэзия V-VII вв./Сост., ред., предисл.: С. Цаишвили. С. 126-128 (на груз. яз.); Чвени саундже (Наше сокровище). Тб., 1960. Т. 1. С. 494, 561; Памятники древнегруз. лит-ры/Сост., ред.: И. Лолашвили. Тб., 1978. С. 460-461 (на груз. яз.). |
| В этом его главная «самость» и главное отличие от столпов антиохийской школы – Феодора и Диодора. Если для последних логические построения на основе аристотелевских силлогизмов и историзм представляли собой важную коррективу к аллегории, преподобный относился к 49 этим методам сдержанно, если не с подозрением 50 . Однако нельзя утверждать, что у Ефрема были нечёткие или размытые вероучительные представления. Они были как раз довольно выраженными и определялись как обстоятельствами, в которых ему приходилось жить, так и общей философско-богословской культурой сирийской церковной среды IV в. Говоря о корнях и вообще богословской культуре прп. Ефрема, необходимо, вслед за С. Броком, выделить три фактора влияния: месопотамскую традицию, библейскую традицию и, наконец, греческую традицию 51 . От месопотамской культуры, донёсшей наследие шумеро-аккадской культурной традиции в арамеоязычную среду, прп. Ефрему достался жанр диалога. Именно поэтому столь любимы были им согиты (sg), поэмы-диалоги. Можно сказать, что внутренняя диалогичность присуща стилю Ефрема даже в тех поэтических произведениях, которые не являются согитами 52 . С. Брок утверждает, что Мар Афрем не только знал и использовал различные иудейские толкования Священного Писания , мидраши и таргумы, возникшие в так называемую межзаветную эпоху 53 , но сам жил Библией , мыслил по-библейски. Символический язык прп. Ефрема в большой степени зависит от библейской образной системы. Особенная пронизанность Священным Писанием проявляется ещё и в игре образами, частом использовании аллитерационных или ассонансных пар, так что чтение его стихов порой напоминает разгадывание ребусов 54 . Нередко он использует приём акростиха. Цикл о Юлиане не составляет в этом случае исключения. Наконец, греческая традиция отразилась у прп. Ефрема в некоторых толкованиях, где он объясняет скорее греческий библейский текст, нежели сирийский или еврейский. Кроме того, следы знакомства с греческой традицией, вероятно, опосредованной сирийской, заметны в его полемических произведениях. |
| и проч. 161 Часто несколько стихов логически и грамматически связуются в одну группу, именуемую строфой. Так псалом 61 состоит из трех строф, по четыре стиха в каждой (ст. 25; 69; 1013). Пределы строф в еврейской поэзии с внутренней стороны обозначаются единством мысли, а с внешней стороны – частью алфавитом букв, которыми начинаются стихи (наприм. в пс. 9 каждые два стиха начинаются одной и той же буквой; псалом 3 дает группы из трех стихов; псал. 19 – группы из восьми стихов), частью повторением некоторых основных стихов или припевов (см. псал. 42 и 43, слова: „Что унываешь, душа моя...“), частью особым музыкальным термином, который у евреев называется села ( selah ), а у 70 диапсалма (διψαλμα), т. е. отпев или раздел псалма и встречается в Библии 72 раза. 162 – К особенностям библейского стихотворения также относятся: припев, иногда алфавитный акростих, повторения слов и звуковые комбинации: аллитерация, рифма, игра слов и др. 163 Таков метр еврейского стихотворения вместе с псалмами и гимнами, усвоенный и христианским псалмопением. В христианском богослужении одни из еврейских псалмов читаются и поются в целом их составе, без всяких изменений и пропусков (наприм. на литургии: псалмы изобразительны), другие в виде групп избранных стихов (наприм. на всенощном бдении: предначинательный псалом и псалом „Блажен муж“), иные в несколько измененном виде (наприм., „Господи, воззвах к тебе, услыши мя“); из некоторых же псалмов заимствуются лишь отрывки в виде отдельных стихов, или же двустиший. Таковы: запевы к стихирам антифоны на литургии, прокимны, стихи, по прочтении апостола, причастные, непорочные и др. Пример строфного двустишия, составленного из разных стихов псалма ( Пс.117 , ст. 2526). Θες Κριος κα πφανεν μν, Ελογημνος ρχμενος ν νματι Κυρου. Ветхозаветные гимны принадлежат к отделу ирмосов и в древней христианской церкви имели обширное употребление. 164 Во всех этих псалмах, гимнах и стихах из них, и в греческом, и в русском переводе, удерживаются основные свойства древней еврейской поэзии, т. е. библейский параллелизм членов, равно как и деление на строфы, стихи и полустишия. В переводных текстах утрачиваются лишь второстепенные свойства еврейского стиха, основанные на звуковом составе еврейских речений, каковы: акцептуация, аллитерация, ассонанс, игра слов и др. |
| 5) Структурный анализ текста (или стиха), предметом которого является обнаружение того или иного вида параллелизма в данном фрагменте, хиазма, игры слов, акростиха, аллитерации и других стилистических особенностей (большая часть которых заметна только в оригинале). Здесь нужно помнить, что нередко ученые, стараясь выявить ту или иную особенность, прибегают к надуманным и даже фантастичным построениям различного рода. В итоге параллелизм, или хиазм, авторы такого рода исследований обнаруживают даже там, где он на самом деле отсутствует. В связи с этим, говоря о тех или иных особенностях стиля, нужно проявлять определенную осторожность и скромность. 6) Исторические замечания , включающие в себя те сведения об истории и культуре государств Древнего мира, которые нам известны благодаря данным археологии, важнейшим письменным памятникам и сочинениям древности. Здесь иногда уместно представить историческую ситуацию (особенно при толковании пророческих или исторических книг), если это поможет объяснению библейского текста, или же описать обычаи (законы), существовавшие у других народов (то есть неизраильтян) Ближнего Востока, если они имеют параллели с библейским повествованием или предписанием. Например, при объяснении начальных стихов 16-й главы Бытия полезно заметить, что в архивах Нузи описана аналогичная ситуация: бесплодная жена должна была предоставить мужу служанку в качестве наложницы и дети от такого союза считались детьми госпожи. 7) Анализ контекста. Этот этап особенно необходим в статьях и монографиях, посвященных толкованию небольшого фрагмента книги Священного Писания (особенно если предметом исследования является толкование одного или нескольких стихов). В тех случаях когда труд представляет собой комментарий какой-либо священной книги полностью или ее достаточно большого отдела, обычно перед началом объяснения определенного отрывка толкователь анализирует контекст в целом, а затем при толковании конкретных стихов говорит (если это необходимо) о том, какое влияние контекст оказывает на понимание данного стиха. Особенно необходимы такие рассуждения в тех случаях, если анализируемая фраза может иметь различный смысл (или оттенки смысла) в зависимости от контекста. |
| 5) Структурный анализ текста (или стиха), предметом которого является обнаружение того или иного вида параллелизма в данном фрагменте, хиазма, игры слов, акростиха, аллитерации и других стилистических особенностей (большая часть которых заметна только в оригинале). Здесь нужно помнить, что нередко учёные, стараясь выявить ту или иную особенность, прибегают к надуманным и даже фантастичным построениям различного рода. В итоге параллелизм, или хиазм, авторы такого рода исследований обнаруживают даже там, где он на самом деле отсутствует. В связи с этим, говоря о тех или иных особенностях стиля, нужно проявлять определённую осторожность и скромность. 6) Исторические замечания, включающие в себя те сведения об истории и культуре государств Древнего мира, которые нам известны благодаря данным археологии, важнейшим письменным памятникам и сочинениям древности. Здесь иногда уместно представить историческую ситуацию (особенно при толковании пророческих или исторических книг), если это поможет объяснению библейского текста, или же описать обычаи (законы), существовавшие у других народов (то есть не израильтян) Ближнего Востока, если они имеют параллели с библейским повествованием или предписанием. Например, при объяснении начальных стихов 16-й главы Бытия полезно заметить, что в архивах Нузи описана аналогичная ситуация: бесплодная жена должна была предоставить мужу служанку в качестве наложницы и дети от такого союза считались детьми госпожи. 7) Анализ контекста . Этот этап особенно необходим в статьях и монографиях, посвящённых толкованию небольшого фрагмента книги Священного Писания (особенно если предметом исследования является толкование одного или нескольких стихов). В тех случаях, когда труд представляет собой комментарий какой-либо священной книги полностью или её достаточно большого отдела, обычно перед началом объяснения определённого отрывка толкователь анализирует контекст в целом, а затем при толковании конкретных стихов говорит (если это необходимо) о том, какое влияние контекст оказывает на понимание данного стиха. Особенно необходимы такие рассуждения в тех случаях, если анализируемая фраза может иметь различный смысл (или оттенки смысла) в зависимости от контекста. |
| Анафора – повторение слова или выражения в начале каждой из следующих друг за другом строк или предложений для достижения риторического или поэтического эффекта: «Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их; обступили меня, окружили меня, но именем Господним я низложил их» ( Пс.17:1112 ). Литота – приуменьшение для увеличения эффекта, или подчеркивание идеи с помощью отрицания ее противоположности: «Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (имеется в виду, что Бог примет) ( Пс.50:19 ). Ассонанс – созвучие гласных букв в различных словах, которое используется при повторении или преобладании отдельных гласных звуков. Это можно почувствовать только в оригинальном еврейском тексте (см. напр. Пс.47 :8а – (реадах ахацатам шам) – звук «а»; и Пс.112:8 – (лехошиеи им недивим им недивей амму) – звук «и»). Аллитерация – повторение букв или слогов, имеющих одинаковое звучание: «Молитесь за мир в Иерусалиме». (ивр., шаалу шелом ерушалайм) ( Пс.121:6 – пер. с англ). Акростих – прием, при котором каждый новый стих начинается с очередной буквы еврейского алфавита. Псалом 33 – это пример простого акростиха, при котором очередной стих псалма начинается с очередной буквы алфавита. Псалом 118 имеет более сложную структуру; в нем каждые очередные восемь стихов начинаются на одну и ту же букву еврейского алфавита. Сегменты акростиха, каждый из которых начинается с очередной буквы алфавита, могут включать половину стиха ( Пс.110111 ), целый стих ( Пс.24, 33:144 ), два стиха ( Пс.9:36 ) и восемь стихов ( Пс.118 ). К тому же псалмы 32,37,102 имеет 22 строки каждый, поскольку еврейский алфавит также имеет 22 буквы. Поэтический характер псалмов позволял любому человеку с легкостью использовать их и во время личной молитвы и в групповом поклонении. Многие псалмы, возможно, не было созданы для пения и переложения на музыку (например, Пс.1, 18, 118 , псалом о торе; и Пс.72 , псалом мудрости или псалом о теодицее). Но если даже псалом не был написан для пения, его текст можно было легко адоптировать для этих целей. Так некоторые псалмы приглашают поклоняющегося спеть под аккомпанемент музыкальных инструментов (см. Пс.67, 80, 136, 148:150 ). |
| л) АПОКАЛИПТИЧЕСКИЕ ПИСАНИЯ появляются в основном в послепророческий период. Они раскрывают тайны истории и Промысла Божия с помощью мистических символов, иносказаний, намеков и грандиозных картин борьбы Добра и Зла. Первые элементы апокалиптики есть уже у прор. Иезекииля. Классический ее образец находится в Кн. Даниила (гл. 7-12). Многие апокрифические книги Ветхого Завета (см. §5) принадлежат к этому жанру. При толковании той или иной части Библии важно определить ее жанр, поскольку каждый из них обладает своими изобразительными средствами, языком, приемами. Этому помогает изучение древневосточной культуры. 3. Библейская поэтика. К области литературной критики относится выделение в Библии стихотворных разделов. Это стало возможным только после установления законов древней семитической поэзии. В отличие от античной и современной, она характеризуется нестрогим размером и отсутствием рифмы. Главной ее чертой, заметной даже при поверхностном чтении, является параллелизм . Священный поэт раскрывает и варьирует свою мысль в двух параллельных строках. Содержание обеих строк либо одно и то же, либо в них даются антитезы (противопоставления). Например: Глас вопиющего: в пустыне приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему. Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся. Ис 40,3-4 Иногда во второй строке развивается мысль, начатая в первой, или повторяются слова из первого стиха, чтобы дать им новое направление. Такой параллелизм более правильно называть симметрией , поскольку оба стиха или даже группы стихов имеют общий смысловой стержень. Знание этих законов библейской поэтики важно для «всестороннего постижения смысла Священного Писания» (М. С. Иванов. Библейская стилистическая симметрия. — ЖМП, 1981, # 7, с.70). Другие особенности библейского стихосложения (аллитерации, акростихи и т. д.) видны лишь при чтении подлинника. Изучение текстов Ветхого Завета показало, что почти половина их написана стихами (части Пятикнижия, Кн. Иова, Псалтирь, часть пророчеких книг, Притчи, Премудрость, Песнь Песней). В связи с этим во всех современных переводах Библии стихотворные главы и разделы печатаются колонкой. Из русских изданий это правило соблюдено только в брюссельском издании синодального перевода (1973–1977). Вопросы для повторения |
|
|
