В 1665-1671 гг., в ходе работы над трактатом «О дипломатике» (De re diplomatica), М. побывал в мон-рях Шампани и Лотарингии, в 1672 г. он вместе с мавристом Клодом Этьенно де ла Серре (1639-1699, автор собраний «Бенедиктинские древности» (Antiquités bénédictines), «Фрагменты истории Аквитании» (Fragmenta historica Aquitanicae) и др.) посетил Фландрию. В 1682 г. М. и его помощник М. Жермен (1645-1694) посетили Дижон, Сен-Жан-де-Лон, Отён и др. города Бургундии, собрали обширный материал: они приобретали и копировали рукописи, изучали почерки и печати. В 1683 г., несмотря на незнание нем. языка и напряженную политическую ситуацию, М. и Жермен совершили путешествие по Сев. Швейцарии, Австрии и Юж. Германии. В апр. 1685 - июле 1686 г. они отправились в Италию, чтобы приобрести книги для королевской б-ки, и получили возможность ознакомиться как с фондами Амброзианской, Ватиканской и др. б-к, так и с монастырскими собраниями рукописей, прежде всего с б-кой Монте-Кассино . В авг.-нояб. 1696 г. М. со своим учеником Тьерри Рюинаром (1657-1709) посетил ряд городов и мон-рей Эльзаса и Лотарингии. После этого М. совершал только краткие поездки для решения вопросов, возникавших в ходе работы над дополнениями к трактату «О дипломатике»: в Тур и Анже (1698), Шампань (1699), Нормандию (1700). В 1701 г. франц. кор. Людовик XIV присвоил М. титул почетного члена Академии надписей и медалей (активного участия в деятельности Академии М. не принимал). В дек. 1707 г., во время посещения аббатства Шель, М. почувствовал себя плохо, спустя неделю его перевезли в аббатство Сен-Жермен-де-Пре, где он скончался. По особому распоряжению папы Римского Климента XI (1700-1721) было нарушено правило анонимности могил бенедиктинских монахов, и на надгробии М. указали его имя. В 1799 г. останки М. перенесли из закрытого во время Французской революции аббатства в Музей памятников, а в 1819 г. они были вновь захоронены в базилике Сен-Жермен-де-Пре. Научная деятельность М. неразрывно связана с традициями конгрегации мавристов.

http://pravenc.ru/text/2561116.html

В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и приказала заплатить. Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкиного дворецкого. Он её боялся, как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счёты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости. На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание над ним подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни дошла она с ним до рассуждений и объяснений; думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг долгу розь и что есть разница между принцем и каретником. – Куда! дедушка бунтовал. Нет, да и только! Бабушка не знала, что делать. С нею был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит его без памяти и сердится, если говорят об нём с неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать большими деньгами. Она решилась к нему прибегнуть. Написала ему записку и просила немедленно к ней приехать. Старый чудак явился тотчас и застал в ужасном горе. Она описала ему самыми черными красками варварство мужа и сказала наконец, что всю свою надежду полагает на его дружбу и любезность. Сен-Жермен задумался. «Я могу услужить вам этой суммою, – сказал он, – но знаю, что вы не будете спокойны, пока со мной не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться». «Но, любезный граф, – отвечала бабушка, – я говорю вам, что у нас денег вовсе нет». – «Деньги тут не нужны, – возразил Сен-Жермен: – извольте меня выслушать». Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал…

http://azbyka.ru/fiction/pikovaja-dama-a...

Так бежал он через поля до самого вечера. Это бегство от природы, от жизни, от самого себя, от человека, от бога, от всего длилось целый день. Иногда он бросался ничком на землю и ногтями вырывал молодые колосья. Иногда как вкопанный останавливался посреди улицы в какой-нибудь пустынной деревушке, и так тяжки были его мысли, что он хватался руками за голову, как бы пытаясь оторвать ее и размозжить о камни мостовой. Когда солнце склонилось к закату, он снова заглянул в свою душу, и ему показалось, что он почти сошел с ума Буря, бушевавшая в нем с тех пор, как он потерял и надежду и волю спасти цыганку, не оставила в его сознании ни одной здоровой мысли, ни одного уцелевшего понятия. Казалось, весь его разум был повержен во прах и лежал в обломках. Лишь два образа отчетливо стояли в его сознании – Эсмеральда и виселица Все остальное было покрыто тьмой Сближаясь, эти два образа являли ужасающее сочетание, и чем больше он сосредоточивал на них остаток своего внимания и мысли, тем больше в какой-то фантастической прогрессии они возрастали один – в своем изяществе, в прелести, в красоте и лучезарности, другой в своей чудовищности И под конец Эсмеральда казалась ему звездой, а виселица – громадной костлявой рукой. Замечательно то, что ни разу в продолжение всей этой муки мысль о смерти по-настоящему не пришла ему в голову Так создан был этот несчастный Он цеплялся за жизнь Быть может, за ней он действительно видел ад. Между тем день угасал То живое существо, которое еще прозябало в нем, смутно помышляло о возвращении домой Ему казалось, будто он далеко от Парижа, но, оглядевшись, он заметил, что всего только обошел кругом ограду Университетской стороны Направо от него вставали на горизонте шпиц Сен-Сюльпис и три высокие стрелы Сен-Жермен-де-Пре. Он направился в эту сторону. Когда у зубчатого вала, окружавшего Сен-Жермен, он услышал оклик стражи аббатства, то свернул на тропу, пролегавшую между мельницей аббатства и городской больницей для прокаженных, и через несколько минут оказался на окраине Пре-о-Клер Этот луг славился происходившими на нем день и ночь бесчинствами; это была «страшная гидра» несчастных сен-жерменских монахов, quod monachis Sancti-Germam pratensis hydra fuit, clericis nova semper dissidiorum capita suscitantibus . Архидьякон боялся встретиться с кем-нибудь; вид человеческого лица его страшил; он стороной обошел Университет и предместье Сен-Жермен, ему хотелось попасть в город как можно позднее. Он направился вдоль Пре-о-Клер, свернул на глухую тропинку, отделявшую Пре-о-Клер от Дье-Неф, и наконец вышел к реке. Там Клод нашел лодочника, – тот за несколько парижских денье довез его вверх по Сене до конца Сите и высадил на пустынной косе, которая тянулась за королевскими садами параллельно островку Коровий перевоз, где читатель однажды видел мечтающего Гренгуара.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=132...

Сведения о нек-рых К. м. сохранились в сказании мон. Аймоина из аббатства Сен-Жермен-де-Пре в Париже о перенесении мощей мучеников Георгия, Аврелия и Наталии (BHL, N 3409; PL. 115. Col. 939-960). В основу сказания были положены рассказы монахов Узуарда и Одиларда, доставивших реликвии из Кордовы в Париж. Согласно Аймоину, аббат Хильдуин II послал монахов в Испанию за мощами св. Винцентия, но по пути им стало известно, что святыню вывезли в Италию. По прибытии в Барселону монахи узнали от аристократа Сунифреда о гонении на христиан в Андалусе и о мучениках, принявших смерть за веру. В марте 858 г. Узуард и Одилард прибыли в Кордову, где встретились с пресвитерами Евлогием и Самсоном (впосл. аббат Пинна-Мелларии). Св. Евлогий поведал франк. монахам о страданиях К. м., но кордовские клирики отказались передать их мощи. Монахи обратились к еп. Саулу, который уговорил насельников Пинна-Мелларии отдать им останки мучеников Георгия, Аврелия и Сабиготоны (Наталии), пострадавших в 852 г. и похороненных в мон-ре. Ночью, втайне от мусульман, монахи разобрали алтарь, воздвигнутый над могилой мучеников, и обнаружили под ним мощи Георгия, Аврелия (кроме головы) и череп Сабиготоны. По-видимому, св. Евлогий составил для Узуарда и Одиларда сказание об этих мучениках (BHL, N 3408), текст к-рого сохранился в рукописи IX в. из аббатства Сен-Жермен-де-Пре (Paris. lat. 13760. Fol. 59-82v). В мае 858 г. монахи покинули Кордову с войсками эмира, выступившими для подавления мятежа в Толете (ныне Толедо), и через Сарагосу и Барселону вернулись в королевство зап. франков. По дороге от мощей мучеников совершались чудеса. В окт. 858 г. Узуард и Одилард присоединились к др. монахам Сен-Жермен-де-Пре, укрывшимся от викингов в Эмане (деп. Сена и Марна). Запись о прибытии мощей К. м. была внесена в Сен-Бертенские анналы (Annales Bertiniani/Ed. G. Waitz. Hannover, 1883. P. 51. (MGH. Scr. Germ.; По повелению кор. Карла Лысого некий Манцион, вероятно клирик, служивший в королевской канцелярии, посетил Испанию и проверил достоверность сведений о К. м. Манцион сообщил, что в Кордове продолжались гонения на христиан: он лично присутствовал при казни 2 девочек-сестер. Вероятно, Манцион также доставил в королевство франков известие о гибели св. Евлогия, казненного 11 марта 859 г.

http://pravenc.ru/text/2057238.html

1564–1572 Иезуиты были допущены во Францию на условиях, которых они соблюдать не хотели. С самого начала они стали применять на деле мысленные оговорки, которые впоследствии были возведены их богословами в теорию; это было известно, а потому, на первых же шагах они встретили многочисленные препятствия со стороны самых мудрых и добродетельных людей, не заблуждавшихся ни относительно их стремлений, ни относительно средств, которыми они пользовались для достижения своих целей. Они торжественно обязались не нарушать прав и привилегий университета. Между прочим, университет пользовался правом разрешать открытие новых научных и литературных учреждений, и контролировать преподавание в них. Только те учреждения, которые имели разрешение от университета, причислялись к нему и имели законное право вести преподавание. Иезуиты не пожелали открыто испросить разрешение, необходимое для начала лекций в Клермонтской коллегии в Париже. Без сомнения, они надеялись на то, что университет не посмеет вступить в борьбу с людьми, которым покровительствуют кардиналы Лоррен и Турнон. Если бы, со временем, университет придрался к ордену, лишившемуся столь могущественных покровителей, то он предъявит свой тайный диплом. В то время ректором был некий Сен-Жермен. Неизвестно, чем они его подкупили, но не подлежит сомнению, что он выдал им документы о причислении, не испросив разрешения университета, что было обязательно, и для сокрытия, по возможности, подлога, дал подписать эти бумаги кому-то другому, а не очередному регистратору. Все эти интриги оставались в тайне, как вдруг 1 октября 1564 года иезуиты весьма торжественно открыли свою Клермонтскую коллегию. Сен-Жермен не был уже ректором. Его преемник, Жан Прево, созвал 8 октября университет и предложил ему простой вопрос: «Следует ли допускать иезуитов в университет?» Ответ последовал: «их следует не допускать, пока они не предъявят своих прав ректору и депутатам, ввиду того, что богословский факультет находит, что это учреждение очень беззаконно нарушает права всех приходских священников и статуты университета, и не признает никакого начальства, кроме своего генерала, что свидетельствует о том, что это очень высокомерная секта».

http://azbyka.ru/otechnik/Vladimir_Gette...

неприязненного отношения к историческому христианству: на интуитивном уровне христианство оказалось связано для него с пустой и показной обрядностью, навязываемыми малопонятными формулами и лицемерным поведением религ. людей, от проповеди любви легко переходящих к практическому насилию (ср.: Lottman. 1997. P. 35). Само первое причастие К. описывал как радостный опыт, однако не столько религиозного, сколько экзистенциального характера: во время торжественной церемонии «он впервые ощутил собственную силу, свою неисчерпаемую способность побеждать и жить» ( Камю. Первый человек//Соч. Т. 4. С. 326). Л. Жермен в письме К. от 30 апр. 1959 г. вспоминает, как К. и его сверстники пришли к нему сияющими и радостными после первого причастия (Там же. С. 430). В этом письме Жермен также свидетельствует, что образование, которое К. получал в школе, было целиком светским, вспоминая о том, что старался придерживаться при обучении нейтральной религ. позиции: «Когда речь заходила о Боге... я обычно говорил, что некоторые в Него верят, некоторые нет, и что каждый имеет право свободно принимать решение в этом вопросе» (Там же); эта религиозная индифферентность, возможно, во многом передалась и юному К. (ср.: Там же. С. 347). Обучение: лицей и университет (1924-1936) Многие подробности о лицейских годах К. известны из романа «Первый человек», в котором он описывает свои детские приключения и переживания (см.: Там же. С. 344-398). Учеба в лицее давалась К. легко, однако внешние условия были довольно тягостными: его учебу оплачивали богатые меценаты, с презрением относившиеся к выходцу из рабочего квартала; большинство его товарищей по учебе были представителями богатых семей алжирской буржуазии, так что общение с ними не могло не привлечь внимание К. к проблематике социального неравенства ( Кушкин. 1982. С. 16). По настоянию бабушки летние каникулы К. вынужден был проводить не отдыхая, а работая (сначала в скобяной лавке, потом у портового маклера - Камю. Соч. Т. 4. С. 386); позднее К. писал о «безрадостных трудовых каникулах» (Там же.

http://pravenc.ru/text/1470171.html

В христианском учении есть множество аспектов, поощряющих социальную активность, направленную на защиту женщин. Христиане верят в сострадание, в помощь тем, кто пребывает в нужде. Они верят в значимость взаимоотношений между людьми, в семейные ценности, а также в помощь вдовам и сиротам. Они верят в защиту слабых, верят в то, что правительства установлены для того, чтобы защищать в стране справедливость. Поэтому нет ничего удивительного в том, что евангельские христиане — мужчины и женщины — были основными фигурами феминистского движения в его начале. Так что же изменилось? Почему сегодня говорить о том, что кто-либо является христианином, опирающимся на библейские ценности, и одновременно феминистом — значит употреблять противоречащие друг другу термины? Библия не изменилась, чего нельзя сказать о феминизме. Устранение социальной несправедливости, утверждение семейных ценностей сменились требованием прав для женщины как индивидуума. Когда в 60-е годы ХХ столетия в западном мире распространился феминизм " второй волны " , он был вдохновлен такими книгами, как " Мистика женщины " Бетти Фриден и " Женщина-евнух " Жермен Гриер, а его главными движущими силами стали: в Америке — Национальная организация женщин, а в Англии — Национальные женские конференции. В то время как социальные феминистки продолжали поднимать вопросы о помощи бедным и об изменении отношений в мире труда, движение феминизма в целом стало приобретать индивидуалистическое направление. Его обусловили некоторые постулаты основополагающих трудов: Бетти Фриден советовала матерям меньше заниматься домашним хозяйством и больше — карьерой; Жермен Гриер призывала к упразднению традиционной семьи. Начиная с 60-х годов, феминизм стремится к собственному влиянию на происходящее. Это не всегда находило поддержку среди тех, кто продолжал считать своей главной задачей помощь слабым и незащищенным. Вот что сказала одна британская феминистка: - Вновь и вновь размышляя об этом после семнадцати лет дебатов и кампаний, я поняла, что тогда меня более всего тревожило различие между двумя тенденциями: протестом против несправедливости и завистью к власти, которая эту несправедливость санкционировала. В женском движении последняя тенденция достаточно сильна, так как женщины злятся на мужчин за то, что те обладают той властью, которую женщины хотели бы иметь сами.

http://sedmitza.ru/text/395925.html

Сен-Жермен, как и все тогдашние проходимцы, был масоном, и в частности состоял членом «Братства Розы и Креста». Свои блестящие возможности и богатство он приписывал своим тайным знаниям и утверждал, что обладает особым трансмутирующим магическим веществом – афоэтер, которое является мировым духом природы. Обладая незаурядными умственными способностями, он использовал их в своих эгоистических целях, действуя лицемерно и лукаво, а где нужно – хитростью и обманом. Так, ему срочно пришлось бежать из Амстердама, когда обнаружилось, что все его драгоценные камни – не что иное, как подделка. Затем он был обвинен французским правосудием в государственной измене. Остаток своих дней он вынужден был провести в Шлезвиге в Германии под покровительством Карла, которого якобы посвятил в тайны розенкрейцеров. Скончался Сен-Жермен в 1784 году. Другим известным масонским авантюристом того времени был Александр Калиостро. Настоящее его имя Джузеппе Бальзамо (1743–1795). Биография этого знаменитого масона дает основание считать его поклонником крайней степени оккультизма – сатанизма. С ранней юности он уже был заражен манией величия, которая со временем только усиливалась и из-за которой он шел на любые авантюры и преступления. На своей родине, в Италии, он поначалу упражнялся в мелком шарлатанстве: продавал «воду красоты», превращал серебро в золото, увеличивал вес и объем бриллиантов, предсказывал будущее и т. п. Но все это не удовлетворяло потребности его натуры, поэтому в 1776 году он меняет свое имя на аристократическую фамилию – граф Калиостро – и погружается в изучение оккультной литературы. В своих поисках останавливается на масонстве. Проницательный Калиостро быстро сообразил, какую возможность для его деятельности может представлять масонство, и не ошибся. С целью изучения масонства и оккультизма он путешествует по Европе, Азии и Африке; впоследствии он любил хвалиться тем, что ему якобы доступны все тайны восточной и европейской мудрости. По преданию, он также посетил в Шлезвиге Сен-Жермена, от которого получил посвящение в высшую степень масонства и наставления по ритуальной магии.

http://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/put...

Есть что-то общее между предреволюционной Россией и предреволюционной Францией Иными словами, шпион, жулик, шарлатан, чернокнижник, но в обществе человек весьма почтенный и уважаемый. Вот таким и было французское общество накануне революции, которая не могла не произойти в силу вышеупомянутых тенденций. Есть что-то общее между предреволюционной Россией и предреволюционной Францией, в частности, в легкомысленном безверии и оккультизме высшего слоя и образованщины (пардон, интеллигенции). Добавим к характеристике Томского следующее. По некоторым сведениям, Сен-Жермен был тайным эмиссаром Людовика XV и по его поручению занимался секретными переговорами с Англией во время Семилетней войны, то есть предательством союзников Франции и дискредитацией ее официальной внешней политики. Кроме того, Сен-Жермен был членом масонской ложи «Общественный договор», той самой, в которую входил Жан-Жак Руссо. Sapienti sat. Роль Сен-Жермена в поражении Франции в Семилетней войне и подготовке Великой Французской революции очевидна. Вернемся к «Пиковой даме». Графиня Анна Федотовна прибегает к помощи Сен-Жермена, просит его о займе и получает нечто большее – возможность отыграться, угадав три карты подряд. Вопрос: каков источник его знаний? Математика, расчет? Вряд ли. Скорее всего, оккультные способности и связи с темными силами. Неслучайно Германн говорит графине: « Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором... Подумайте: вы стары; жить вам уж недолго, – я готов взять грех ваш на свою душу. Откройте мне только вашу тайну». По-видимому, Германн угадал. Анна Федотовна через Сен-Жермена была повязана договором с дьяволом, о котором она не должна была распространяться. Существует поверье, что ведьмы могут передать свой дар только раз и только одному человеку. Графиня это и делает, из жалости или из иных соображений, сообщая свою тайну проигравшемуся Чаплицкому, который выигрывает благодаря тайне трех карт. Германну она ничего уже передать не в силах, но он этого не понимает.

http://pravoslavie.ru/110637.html

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МАБИЛЬОН [Мабийон; франц. Mabillon] Жан (23.11.1632, Сен-Пьермон, совр. деп. Арденны, Франция - 27.12.1707, Париж), франц. бенедиктинец, член конгрегации мавристов , историк, автор трудов по вспомогательным историческим дисциплинам - палеографии и дипломатике. Род. в семье крестьян Этьена Мабильона и Жанны Герен. Начальное образование получил в приходской школе в Сен-Пьермоне, затем образованием М. занимался его дядя, Жан Мабильон, приходской священник в Нёвиле (ныне Нёвиль-Де). В 1644-1650 гг. М. продолжил образование в Реймсском ун-те; в 1650-1653 гг. обучался в семинарии при ун-те: прошел годовой курс философии и 2-годичный курс богословия. В июле 1652 г. получил степень магистра искусств. В янв. 1651 г. М. принял тонзуру и стал клириком. 29 авг. 1653 г. принес первые обеты в бенедиктинском аббатстве Сен-Реми в Реймсе; 5 сент. стал членом конгрегации мавристов. 6 сент. 1654 г. принес торжественные монашеские обеты. В Сен-Реми М. было поручено наставление новициев. Однако вслед. усердных занятий у него начались проблемы со здоровьем - сильные головные боли и слабость. По рекомендации врача М. перевели в аббатство Ножан-су-Куси, а затем в мон-рь Корби , где он был привратником и келарем. 27 марта 1660 г. в Амьене рукоположен во пресвитера. В июле 1663 г., после ослабления болезни (в честь этого он сочинил гимн, посвященный св. Адальхарду I, аббату Корби), М. перевели в аббатство Сен-Дени , где он исполнял обязанности казначея (в т. ч. ведал хранилищем древностей), проповедника и катехизатора. Однако уже через год по приглашению эрудита Люка д " Ашери (1609-1685), библиотекаря аббатства Сен-Жермен-де-Пре, ставшего его наставником, М. перебрался в Сен-Жермен-де-Пре - центр конгрегации мавристов. Жан Мабильон. Гравюра. Нач. XVIII в. (Версаль) Жан Мабильон. Гравюра. Нач. XVIII в. (Версаль) М. начал работать с древними документами, хранившимися в архиве аббатства. Впосл. он много путешествовал для изучения церковных и частных собраний старинных рукописей, познакомился с коллекционерами и знатоками древностей.

http://pravenc.ru/text/2561116.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010