| Снова воцарилось молчание, и затем Ламберт сказал: – Что-то малость загадочно. – А, загадочно? – воскликнул рассказчик.– Еще бы: подлинный юмор вообще загадочен. Вы заметили главное, что случилось в девятнадцатом и двадцатом веках? – Нет, а что такое? – кратко полюбопытствовал Ламберт. – А это очень просто,– отвечал тот.– Доныне шутка не была шуткой, если ее не понимали. Нынче же шутка не есть шутка, если ее понимают. Да, юмор, друзья мои, это последняя святыня человечества. И последнее, чего вы до смерти боитесь. Смотрите-ка на это дерево. Собеседники вяло покосились на бук, который нависал над их тропой. – Так вот, – сказал мистер Квин,– скажи я, что вы не осознаете великих научных истин, явленных этим деревом, хотя любой мало-мальски умный человек их осознает,– что вы подумаете или скажете? Вы меня сочтете всего-то навсего ученым сумасбродом с какой-то теорийкой о растительных клетках. Если я скажу, что как же вы не видите в этом дереве живого свидетельства гнусных злоупотреблений местных властей, вы на меня попросту наплюете: еще, мол, один полоумный социалист выискался – с завиральными идейками насчет городских парков . А скажи я, что вы сверхкощунственно не замечаете в этом дереве новой религии, сугубого откровения Господня,– тут вы меня зачислите в мистики, и дело с концом. Но если,– и тут он воздел руку,– если я скажу, что вы не понимаете, в чем юмор этого дерева, а я понимаю, в чем его юмор, то Боже ты мой! – да вы в ногах у меня будете ползать. Он эффектно помолчал и продолжил: – Да; чувство юмора, причудливое и тонкое,– оно и есть новая религия человечества! Будут еще ради нее свершаться подвиги аскезы! И поверять его, это чувство, станут упражнениями, духовными упражнениями. Спрошено будет: «Чувствуете ли вы юмор этих чугунных перил?» или: «Ощущаете ли вы юмор этого пшеничного поля?» «Вы чувствуете юмор звезд? А юмор закатов – ощущаете?» Ах, как часто я хохотал до упаду, засыпаючи от смеха при виде лилового заката! – Вот именно, – сказал мистер Баркер, по-умному смутившись. |
| Юмор прекрасное средство от бездумного ханжеского рабства привычным условностям: – О, как я мечтаю, – сказал отец Афанасий другу… – чтобы хоть одна монахиня нашего монастыря когонибудь убила… Не могу больше слушать, как подходят одна за одной, и все точно сговорились: «батюшка, я в среду съела сардинку!» . Юмор низвергает самодельные пьедесталы пользующихся начальственной должностью в личных целях: – Батюшка, игуменью привез. – Да ты что?! Смотрит на нее и говорит: – О, баба какая здоровая! Ты глянька! Нука, повернись! Да ты здоровая! Она говорит: – батюшка, чегото я болею… – Врешь, зараза! – Батюшка, я коекогда просыпаю на службуто идти… – Лентяйка! . Юмор разоблачает гордостную отрешенность и слепоту: один монах пришел к Илию Отшельнику и сказал ему: – В миру я встретил человека, который был о себе очень хорошего мнения. – Будь уверен, – отвечал ему Илий, – что когда у когото о себе очень хорошее мнение, то это единственное хорошее мнение, которое у него есть . В неутешных обстоятельствах, принуждающих к отчаянию, юмор обладает свойством ослабить боль и придать силы жить дальше. Святитель Иларион (Троицкий) спросил прибывшего в лагерь игумена одного из монастырей: – За что же вас арестовали? – Да служил молебны у себя на дому, – ответил тот, – ну, собирался народ, и даже бывали исцеления… – Ах вот как, даже исцеления бывали… сколько же вам дали Соловков? – Три года… – Ну, это мало, за исцеления надо было дать больше, советская власть недосмотрела… Ситуация совсем не веселая, но наверняка и участники диалога, и все слышавшие его по меньшей мере улыбнулись и хоть на мгновение отключились от горя и тяжести, от сознания потерянной без всякой вины жизни, «пропадающей без дела и без пользы» , и вновь обрели человеческое достоинство. Тонущего в вязком болоте повседневного ужаса юмор словно выталкивает к свободе от подчинения животной природе, к свету от тянущего на дно закона самосохранения. Юмор, конечно, не имеет ничего общего с иронией, интеллигентской болезнью «всё подвергать сомнению», будто бы возвышаясь над житейской сутолокой, а на самом деле скользя по ее поверхности, с одинаковым наигранным сарказмом воспринимая доброе и дурное; и уж безусловно хотя бы элементарный вкус не позволит гоготать над развязным анекдотом или поскользнувшейся старушкой. |
| Юмор прекрасное средство от бездумного ханжеского рабства привычным условностям: – О, как я мечтаю, – сказал отец Афанасий другу… – чтобы хоть одна монахиня нашего монастыря кого-нибудь убила… Не могу больше слушать, как подходят одна за одной, и все точно сговорились: «батюшка, я в среду съела сардинку!» . Юмор низвергает самодельные пьедесталы пользующихся начальственной должностью в личных целях: – Батюшка, игуменью привез. – Да ты что? ! Смотрит на нее и говорит: – О, баба какая здоровая! Ты глянь-ка! Ну-ка, повернись! Да ты здоровая! Она говорит: – батюшка, чего-то я болею… – Врешь, зараза! – Батюшка, я кое-когда просыпаю на службу-то идти… – Лентяйка! . Юмор разоблачает гордостную отрешенность и слепоту: один монах пришел к Илию Отшельнику и сказал ему: – В миру я встретил человека, который был о себе очень хорошего мнения. – Будь уверен, – отвечал ему Илий, – что когда у кого-то о себе очень хорошее мнение, то это единственное хорошее мнение, которое у него есть . В неутешных обстоятельствах, принуждающих к отчаянию, юмор обладает свойством ослабить боль и придать силы жить дальше. Святитель Иларион (Троицкий) спросил прибывшего в лагерь игумена одного из монастырей: – За что же вас арестовали? – Да служил молебны у себя на дому, – ответил тот, – ну, собирался народ, и даже бывали исцеления… – Ах вот как, даже исцеления бывали… сколько же вам дали Соловков? – Три года… – Ну, это мало, за исцеления надо было дать больше, советская власть недосмотрела… Ситуация совсем не веселая, но наверняка и участники диалога, и все слышавшие его по меньшей мере улыбнулись и хоть на мгновение отключились от горя и тяжести, от сознания потерянной без всякой вины жизни, «пропадающей без дела и без пользы» , и вновь обрели человеческое достоинство. Тонущего в вязком болоте повседневного ужаса юмор словно выталкивает к свободе от подчинения животной природе, к свету от тянущего на дно закона самосохранения. Юмор, конечно, не имеет ничего общего с иронией, интеллигентской болезнью «всё подвергать сомнению», будто бы возвышаясь над житейской сутолокой, а на самом деле скользя по ее поверхности, с одинаковым наигранным сарказмом воспринимая доброе и дурное; и уж безусловно хотя бы элементарный вкус не позволит гоготать над развязным анекдотом или поскользнувшейся старушкой. |
| То, что было необходимо мальчику и его семье для поддержания жизни, — это высушенный хлеб. Это может показаться смешным или грустным, но это показывает, что каждый человек — и старый и малый просит у Бога именно то, что ему больше всего нужно, без чего он не может прожить ни одного дня». ( Митрополит Иларион/Алфеев/ ) «Однажды отец сидел в воскресный день дома и читал Евангелие, а страницы Евангелия были с золотым обрезом. И мальчик маленький сказал папе: — Папа, а я знаю, почему у этой книжки странички позолочены. — Почему, сынок? — А вор увидит, что книжка золотая, и украдет ее, а потом прочитает, покается и спасется». ( Митрополит Арсений/Яковенко/ , наместник Свято-Успенской Святогорской лавры) P.S. Учитывая слабость человеческого существа, нужно сказать несколько слов отдельно в качестве послесловия. Если человек православный, это не значит, конечно, что он должен быть субкультурщиком: есть «по-православному», одеваться «православно», и юмор допускать исключительно «православный». Юмор — не догма, и тем более не нужно его идолизировать. Если человек православный, то достаточно с него, чтобы тот был умеренный, пристойный, не злой и т.д. и т.п. «Все мне позволено, но не все мне полезно», пишет Апостол Павел (1 Кор. 6:12). Потому, видимо, и юмор для тех, кто питает определенную слабость к нему, должен быть признан допустимым, хотя и в той мере, в которой он является этапом возрастания духовного человека. Я имею в виду, что надо помнить о конечной цели — равноангельском житии в Царстве Небесном. По пути в том направлении земной человек возрастает и упражняется с помощью разных вещей, несовершенных, но представляющих для него значимость и дающих какую-то пищу размышлениям: в детстве это сказки и игры, в молодости уже музыка, литература, искусство, образование, в зрелости труд на злобу дня и воспоминания о прошлом, в старости болезни и ограничения. Юмор в целом, судя по всему, также является необходимым для возрастания человеческого существа на каких-то из этих этапов, пока невидимая Отеческая рука не выведет нас на новый этап, где в юморе необходимости нет. |
| С этой позиции выходит, что лучше уж дать ему хоть какую-то положительную работу, чем свято место окажется пустым. Между тем, чтобы такой юмор приносил пользу, он должен быть естественно рожденным, а не вытуженным или специально выдуманным. В историческом плане в 2010-е годы в России стал происходить некоторый, наметившийся чуть ранее, отход от аскетических трудов и ограничений прошлых десятилетий. В информационном пространстве стали возникать и популяризироваться своего рода субкультурные явления, православные по внешней форме, но не имеющие таковой сути и глубины. В частности, возникали полупрофессиональные сообщества православного юмора, специализирующиеся на создании сатирического и юмористического контента для церковной и околоцерковной аудитории. О качестве производимой продукции и степени всеядности таких сообществ, часто переступающих красные линии благочествия, сейчас совершенно нет необходимости говорить, и достаточно сказать, что иногда за основу брался вполне мирской анекдот, в конструкцию которого вплетались узнаваемые типажи церковной действительности или церковно-исторические личности. Это не настоящий православный юмор, а химера, стремящаяся подружит мip и Церковь в попытке пагубной унии. К сожалению, таким путем воспитано целое поколение, считающее это нормой: возникают юмористические учебные материалы для воскресных школ и, тем самым, закладываются бомбы замедленного действия для новой исторической катастрофы . Очевидно, настоящий православный юмор не должен приводить к десакрализации ни в каком виде и ни под каким предлогом. Он мудр. Сопряжён с любовью, возжигает любовь. Он не завидует, не превозносится, не гордится, не радуется неправде — совсем как любовь, описанная Апостолом Павлом (1 Кор. гл. 13). Православный юмор идет рука об руку с мудрой екклесиастовой печалью. Как мне представляется, он должен быть одним из источников радостопечалия, умиления. Как говорит протоиерей Андрей Ткачев в своих выступлениях, святые не смеются там, где смеются другие, и смеются тогда, когда другие не смеются. |
| – В Священном Писании все об этом сказано. Если человек постится для того, чтобы окружающие люди это видели и говорили о нем хорошо либо не говорили плохо, то он ведет себя прямо противоположно Евангелию. Мы постимся не для людей, а для того, чтобы очистить свою душу, отрезвить свой рассудок, прояснить отношения с Богом и с ближними. Строить постную мину на людях – лицемерие. Как одеваться во время поста? Толком никогда себя не спрашивал об этом. В течение седмичных дней я не ношу позолоченных крестов – вот и весь дресс-код. Как вообще Церковь относится к юмору? Существует ли такое явление, как церковный юмор? – Конечно, да. Есть немало разных забавных историй. Я их когда-то собирал, пока было время, часть из них включил в свои книжки. Иногда слышу что-то новое – пересказываю другим. Люди, которые относятся к себе слишком серьезно, часто плохо кончают. Господь создал людей любящими улыбку, мудрую и незлую иронию, – значит, так сему и быть. Но юмор юмору рознь. Есть юмор черный, злой, обидный, язвительный, гадкий, похабный, развратный. Против злых чувств, облекаемых в юмор, Господь в Евангелии очень ясно говорит: " Кто же скажет брату своему: " ракá " , подлежит синедриону; а кто скажет: " безумный " , подлежит геенне огненной " (Мф. 5. 22). Порой за юмором в нашей светской и даже церковной среде кроется злоба, враждебность, желание выместить обиду, подчас даже несправедливую. И поэтому каждый из нас обязан за собой следить, спрашивая себя: не оправдываю ли я иронией самые невеселые и отвратительные грехи по отношению к ближнему? Когда человек находится давно в Церкви, есть опасность, что у него возникнет несколько техническое отношение к вере: я сделаю то-то и то-то, и совесть будет спокойна. Но ведь тогда уничтожается смысл и содержание жизни в Церкви. Как уберечься от того, чтобы сводить духовную жизнь к сухому формализму? – Практически каждый христианин через это прошел. Весна первой любви к Богу, к Церкви, к богослужению когда-то проходит, и человек оказывается вынужден сочетать веру с повседневностью. А потом могут быть и хмурая осень, дожди, слякоть, унылая пора души. К тому же человек устает, впадает в суету – это с каждым бывает. Но не случайно сказано: " Претерпевший же до конца спасется " (Мф. 24. 13). Выход из этого состояния только один: поддерживать связь с Богом, просить Его о помощи. Человеку, который молится, никогда не скучно, он никогда не попадет в тупик уныния или отчаяния, потому что Сам ему Господь помогает. Если мы хотим выйти из духовного тупика, Господь поможет. Иногда мы даже не знаем, как Он это сделает, с помощью каких обстоятельств нашей жизни – послав неожиданную мысль, какие-то встречи, книги, фильмы, подарив нечаянную радость в праздник, к которому ты вроде бы уже привык. |
| «Добрым смехом бесшумно развеять можно скопившиеся тучи злобной спорливости, ненависти, даже – убийства… Хорошим смехом восстанавливается дружба, семейный очаг. “Едкий” смех – не от Бога. Язвительная улыбка, сарказм остроты, это – пародия на евангельскую соль мудрости. Пародия, искривляющаяся в улыбке. “Острота” слова всегда взрезывает душу. Но острота – будучи даже одинаковой у двух ножей – хирургического и разбойничьего – производит совсем разное действие. Одна, взрезывая, пропускает свет небесный и теплоту Духа, или вырезает гноение, обрезает мертвость; другая – безблагодатная острота – режет, кромсает душу и часто убивает». архиепископ Иоанн (Шаховской) «Не смех – зло, но зло то, когда он бывает без меры, когда он неуместен. Способность смеха внедрена в нашу душу для того, чтобы душа иногда получала облегчение, а не для того, чтобы расслаблялась». свт. Иоанн Златоуст «Я за добрый юмор. Юмор с человеческим лицом. Но вместе с тем считаю, что юмор не самоцель. Шутить надо очень осмотрительно — иногда даже добрая шутка может смутить и обидеть иного человека. Надо выбирать, с кем шутить и как. Впрочем, это правило и ко всему другому относится: с кем быть строгим, на кого прикрикнуть, а с кем лучше помолчать. Думаю, что не раз бывало, что на мои шутки обижались. Мне самому было очень тяжело, когда я видел, что люди или обижались, или как-то косо смотрели на меня потом: “Вот шут нашелся, а еще батюшка!” В таких случаях я очень переживал и молился за этих людей. Но прошли годы, и, наверное, все, кто меня знает, уже понимают, какой я и чего от меня ждать, я же, со своей стороны, стал гораздо спокойнее в словах и эмоциях. Поэтому сейчас, наверное, реже стал задевать людей своими шутками. Почему с людьми, способными на добрую шутку, как правило, легко общаться? Может быть, рядом с таким человеком ты понимаешь, что значит радоваться с радующимися и плакать с плачущими?.. Беда, которую делишь с другими, — становится меньше, а радость, которую делишь, — становится больше…» протоиерей Игорь Пчелинцев |
| Воинствующий атеизм сменился воинствующим же агностицизмом . И потому сайты обновленцев иногда очень похожи на журнал " Безбожник " . Так, на сайте украинского ветерана майдана - священника Андрея Дудченко " Киевская Русь " , под шапкой " Церковный юмор " была опубликована пародия на жития святых, написанная псевдоцерковным публицистом из круга священника Георгия Кочеткова Андреем Десницким. Как отмечают многие православные люди, это не юмор Церкви. Это типичный комсомольский юмор времен самой активной борьбы с Церковью. Интересно, что в тех журнальчиках тоже велось противопоставление " злых и отсталых церковных бабок " и " прогрессивной молодежи " . Отсюда один шаг и до пародии на Евангелие. Напомню, что иногда дьявола называю " шутом Бога " . Правда, до такого цинизма и при СССР не доходили: те комсомольцы прямо говорили о своем неверии в Бога, эти же уверяют, что учат " верить разумно " . Представьте Емельянова-Губельмана, после написания новой антихристианской заметки зашедшего на службу причаститься... Мы здесь видим именно советизм в его естественном развитии вниз. Причем нередко такой чисто комсомольский " юмор " демонстрируют церковнослужители, те, кто лучше других должен бы знать о Божественном воздаянии за кощунство. Вот, например, цитата из обновленческого сайта http://www.deacon.ru: " " Я думаю, вы согласитесь со мною, отцы, что самый распространённый прикол - это целование дверей. Когда я был пономарём, то у меня частенько такое бывало: крестишься, целуешь дверь, где-нибудь в ванной и заходишь. Мой троюродный брат так отмочил в школе в 7 классе. Выходя из класса, перекрестился перед дверью, поцеловал её и открыл, все одноклассники лежали на полу от смеха. " " . По меркам Церкви это есть обычное кощунство. Точнее, все же необычное в своем гнусном цинизме. Ибо осуществляется якобы воцерковленными людьми, а не явными безбожниками, и тут уж в наличии полная разруха в головах, еще похлеще старосовесткой. Так и вспоминается известная фраза священника Дмитрия Дудко, говорившего, что есть люди куда хуже атеистов: " Антихрист придет от атеистов или верующих? В том-то и дело, что от верующих, на Библии будет клясться " . Все дело в том, что новые комсомольцы, как и прежние, не верят в ад и воздаяние, для них вера - это лишь культурная традиция, храм - место для тусовок, служба - спектакль с элементами хорового пения . |
| Во-вторых, «мне было весело, я даже смеялся». Может, некоторых это шокирует, но отец Фома обладал невероятным чувством юмора, и он нередко им пользовался в проповедях и лекциях. Иногда это был нервный юмор, потому что этот человек, который так много, так красноречиво и порою так громко говорил, на самом деле был очень застенчивым. Но чаще всего его юмор рождался в умном и чрезвычайно проницательном человеке, который наблюдал мир таким, каков он есть, с точки зрения Божественного замысла о нем. Настоящий юмор укоренен в иронии, и нет большей иронии, чем ирония падшего мира, в который входит Царство Небесное. Юмор отца Фомы был средством понимания и выражения средоточия христианской жизни. В-третьих, это было воодушевление. У отца Фомы был замечательный ораторский дар, всегда соединявшийся с напряжением, увлеченностью, широтой знаний и внутренней честностью, которые совершенно потрясали слушателей. Они понимали, что выбора нет: необходимо изменить свои взгляды, всю свою жизнь. Больше молиться. Чаще ходить в церковь . Исповедоваться. Привести в согласие свою жизнь, разделенную на религиозную и светскую. Искать одного Истинного Бога, известного по Писаниям, Бога, сотворившего мир Сыном Своим Иисусом Христом и Своим Святым Духом. Бога, дающего нам жизнь, дарующего Святую Церковь и ее таинственную реальность, Бога, постоянно зовущего нас к Себе. Отец Фома оставил миру много публикаций. Вероятно, самой известной и самой читаемой из них стала серия из четырех книг с общим названием «Православная вера: начальное руководство к Православной Церкви» (The Orthodox Faith: An Elementary Handbook on the Orthodox Church). Эти книги, в первом издании разных цветов – синяя, оранжевая, зеленая и красная (и потому часто называвшиеся «Радужная серия»), служили введением к православной вере и жизни не только для неправославных, но и для людей церковных. Русский перевод называется «Основы Православия». Эту книгу начала распространять в России американская организация «Религиозные книги для России», и уже потом она была переиздана российскими издательствами и охватила широкую аудиторию в посткоммунистический период, когда катехизация стала важной и актуальной задачей. |
| Иерей Дионисий Гудзь, клирик храма святого благоверного царевича Димитрия при Первой градской больнице: Иерей Дионисий Гудзь Если юмор добрый, то цель шутки — утешить человека, а не просто блеснуть собственным остроумием, побалагурить и посмеяться над кем-то. Примеры чистого, не пустого юмора можно найти в житиях православных святых, в жизнеописаниях старцев. Преподобный Серафим Саровский с самого начала своего монашеского пути был известен как веселый человек. У братии было очень много работы и, желая ободрить людей, будущий святой шутил с ними. При этом говорил, что когда на монаха наваливается много труда, бывает, даже находит уныние, добрая шутка может ободрить. Ничего плохого нет в том, что мы шутим и смеемся. Преподобный Амвросий Оптинский был человеком с замечательным чувством юмора. Часто люди приходили к нему со страхом: «Вдруг прославленный старец откроет, какой я грешник». А преподобный начинал разговор с шутки и сразу располагал человека к себе. Когда смотришь документальные кадры, на которых запечатлен отец Иоанн Крестьянкин, ощущаешь насколько радостно он жил. Своим словом, шуткой ободрял других. Юмор старца Паисия Святогорца назидательный. Он рассказывал такую историю из своей жизни. К нему пришел мальчик школьного возраста с вопросом: «Где найти старца Паисия?» Старец ответил: «Он за сигаретами пошел». «Наверное, кто-то из его гостей курит,»- предположил мальчик. «Да этот Паисий вообще некудышний старикашка, пьет, курит,» — продолжал старец. «Я все таки подожду,» — проявил настойчивость мальчик. Отец Паисий рассказывал эту историю, чтобы показать своим слушателям, что добрый помысел может заменить осуждение. Юмор может быть созидательным, может укреплять и снимать напряжение в тяжелую минуту. В воспоминаниях одной сестры милосердия о Крымской войне есть такой эпизод. После очередного кровавого сражения за Севастополь в госпиталь поступало очень много раненых. В палату принесли артиллериста с ожогами, несовместимыми с жизнью. Сестра понимала, насколько тяжело он страдает, насколько ему больно. |
|
|
