| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Илиотропион «Самым известным и читаемым произведением, связанным с именем свт. Иоанна, стала изданная его учениками книга «Илиотропион, то есть Подсолнечник, представляющий сообразование человеческой воли с Божественной, переложенный с латинского на славяно-русский язык трудами высокопреосвященнейшего архиепископа Черниговского Иоанна Максимовича, впоследствии митрополита Тобольского и всея Сибири». Основой издания явилось сочинение нем. католич. богослова, учителя риторики Мюнхенской семинарии ордена иезуитов Иеремии Дрекселя «Heliotropium, seu conformatio humanae voluntatis cum divina», изданного в 1627 г. в Мюнхене. «Heliotropium…» в 1630 г. был переведен на польский язык, а в 1688 г. в Москве издан перевод с польского на русский иеродиакона Феофана. Свт. Иоанн взял для перевода латинский текст, переработал его, адаптировав для православного русского читателя. В русском переложении сочинение «настолько органично вошло в круг популярного православного назидательного чтения, что уже неразрывно связывается с именем своего переводчика»(Гумеров А., свящ. Предисловие//Иоанн (Максимович), митр. Илиотропион. М., 2008. С. 4). «Илиотропион» представляет собой богословский трактат, посвященный сложнейшей проблеме согласования Божественной и человеческой воли. В сочинении в значительной степени отражено богословие свт. Иоанна, основанное на творениях св. отцов древней Церкви. Наряду с многочисленными ссылками на западных отцов: блж. Августина (тема взаимоотношения воли Божией и воли человека затрагивается в большинстве его произведений), прп. Иоанна Кассиана Римлянина, Иеронима Стридонского, свт. Амвросия Медиоланского; на позднейших католических богословов: Бернарда Клервоского (XII в.), Фому Аквинского (XIII в.), Фому Кемпийского (XV в.) и др. — в произведении много обращений к восточным отцам: свт. Василию Великому, свт. Иоанну Златоусту, прп. Нилу Синайскому, прп. Иоанну Дамаскину и др. |
| Еще в молодые годы святитель Димитрий имел видение великомученицы Варвары. Святая упрекала его в том, что он молится «по римски». Святитель Димитрий в тот момент упрек этот отнес к краткости своей молитвы. Проще и естественнее понимать его в прямом его смысле, чего в ту пору Димитрий мог и не сознавать. Действительно, в те времена вся юго-западная Церковь в некоторых частностях уклонялась в сторону католических особенностей, хотя бы в учении о времени претворения Св. Даров на литургии. Сам Димитрий, под влиянием среды, придерживался католического мнения о непорочном зачатии Богородицы (тогда еще не догмата католической церкви, а только «теологумена») и читал Фому Кемпийского, употребляя католические молитвенные приемы 1 . Школа латинская, по образцу иезуитских, дала юноше Даниилу развитие умственных способностей. Образование носило энциклопедический характер. Учеников приучали к находчивости в словопрениях: главное усилие было направлено к тому, чтобы учеников сделать ораторами красноречивыми и искусными в диалектической защите. Начальником школы был знаменитый полемический богослов Иоанникий Голятовский, автор руководства для проповедей под заглавием: «Ключ разумения, альбо способ сложения казанья». Даниил не дошел до старших классов философии. В 1665 г. войско Выговского, действовавшего вместе с поляками, при взятии Киева разрушило Коллегию, и занятия в ней были прерваны до 1669 г. 9-го ноября 1668 г., когда Братское Училище еще было в развалинах, Даниил, 18 лет от роду, с согласия своих родителей, принял монашество в Кирилловом монастыре с именем Димитрия. Постригал его игумен монастыря Мелетий Дзик, знавший Димитрия еще по киевской школе, где Мелетий был ректором и замещал Голятовского во время его отлучек. С этого времени Димитрий начал писать свой «Диарий» (т. е. дневник), где отмечает бедственные события эпохи. На Польшу и Украину, раздираемые междоусобными войнами, надвигались турки. Они взяли уже Чигирин, Каменец-Подольск. Киевляне опасались за свой город и боялись, что турки могут захватить и закрыть храмы, обратив их в мечети. |
| Правда, преподавание Гоголю пришлось оставить: тогдашние предтечи нынешнего ливановского Минобра нашли на его место другого учителя. Но со своими друзьями – особенно с Александрой Осиповной Смирновой-Россет – он оставался учителем до конца дней. Например, он заставлял Смирнову-Россет – красивую женщину, светскую даму! – учить псалмы. И если, отвечая урок, она на секунду останавливалась, он говорил одно слово: " Нетвердо! " – и просил пересдать сей экзамен на следующий день. Кстати, Смирнова-Россет (бывшая замечательно умной женщиной и близким другом не только Гоголя, но и Пушкина) не посрамила ожиданий Гоголя, написавшего целую главу в " Выбранных местах из переписки с друзьями " о важной роли женщины в устроении государства. Она впоследствии стала супругой калужского губернатора, переехала по завету Гоголя из столицы в Калугу, казавшуюся тогда захолустьем. Говоря о ней, отмечу, что нарочно ездил в Калугу и убедился, что самые прекрасные старые здания, формирующие центр Калуги, были возведены в пору губернаторства супруга этой дамы. О Смирновой-Россет Гоголь пишет Жуковскому, тоже глубоко верующему писателю: " Состояние души ее – хотя и переходное, и тяжкое, но для нее не опасное. Бог не оставляет тех, которые уже умеют прибегать к нему " . Где Вы найдете более христианское, более каноническое к человеческой душе? Часто Гоголь со своим учительством был даже назойлив, и в этом проявлялась его этакая малороссийская хозяйственность. В тех же " Выбранных местах из переписки с друзьями " он дает подробнейшие советы, как надо заниматься образованием крестьян; как надо молиться, когда, сколько времени, до еды или после еды и т.д. Он замучил своего приятеля-славянофила Сергея Тимофеевича Аксакова (тоже писателя) бесконечными настоятельными советами о прочтении трудов Фомы Кемпийского. Гоголь даже расписал Аксакову по главам, как читать Фому Кемпийского. Это был настоящий учебный план: в январе прочтете, дескать, эту часть, а в феврале – следующую и т.д. Сергей Тимофеевич, совмещавший славянофильство с либеральным свободолюбием (это было возможно на раннем этапе николаевского правления), на Гоголя даже рассердился. |
| Вопрос об авторстве Д. А. в отношении нем. текстов решен не до конца. Ф. М. Шваб использовала в качестве основного метода для определения аутентичности текстов стилистико-синтаксический метод. Она считает Д. А. автором 8 нем. текстов ( Schwab. S. 156 sqq.). В наст. время среди исследователей распространенным является мнение, что Д. А. не писал по-немецки, а все нем. тексты являются обработками его лат. трактатов, выполненными учениками и приписанными мастеру. Поскольку прямых доказательств для атрибуции нем. текстов недостаточно, 2-я гипотеза вполне может быть верной ( Müller. S. 18-19). В трактатах Д. А., прибегая к традиц. аллегорическому истолкованию Свящ. Писания, уделял основное внимание вопросам духовного становления человека - от регламентации внешнего поведения к воспитанию «внутреннего» человека. Он четко разделял букв. и духовный смысл Свящ. Писания. В трактате «Die Sieben Staffeln des Gebets» автор противопоставлял людей способных и неспособных понять истинный смысл библейского текста, к-рый, по Д. А., открывается не в богословских умствованиях, а в созерцании (Betrahtung), достигаемом молитвой и нравственным совершенствованием. Его сочинения должны были служить увещеванием к ведению жизни, достойной христианина, к подражанию Христу, к-рое было главным стимулом францисканского движения. Сохранение добродетелей ведет, по Д. А., к сверхразумному познанию Бога, к единению души с Богом в совершенной любви (unio mystica, Einung). Эту божественную любовь (Minne) Д. А. трактует в традициях христ. мистики как соединяющую человеческий дух с Богом (des Menschen Geist mit Gote einen Geist). В соответствии с этим добродетелью провозглашается стремление духа к совершенству, к «высшему благу». Основное внимание в своих произведениях Д. А. уделяет соблюдению определенных правил поведения, регламентирующих как социальную, так и духовную жизнь человека. Трактат «De compositione» пользовался популярностью в Германии и Нидерландах. В средние века и Новое время он часто ошибочно приписывался Бонавентуре и Бернарду Клервоскому (см.: PL. 183. Col. 1189). Рукописная традиция «De compositione» обширна; в издании 1899 г. указано ок. 370 рукописей, но эти данные не полные. Сохранилось значительное число переводов и переработок трактата на нем. и нидерланд. языках. «De compositione» оказал влияние на произведения нем. теологов и мистиков XIV-XV вв. Йоханнеса фон Кастля и Йоханнеса фон Индерсдорфа. Идеи Д. А. нашли отражение в сочинениях авторов, принадлежавших к Виндесхеймской конгрегации (см. ст. Братья общей жизни ). Флоренс Радевиенс (1350-1400) писал Фоме Кемпийскому , что всегда имеет под рукой «Speculum monachorum» (Зерцало монахов - др. название 1-й ч. «De compositione»). Трактат Д. А. цитировали в своих сочинениях мистики Герард Зерболд ван Зютфен и Ян Момбар. Через их произведения идеи Д. А. оказали влияние на Фому Кемпийского, движение devotio moderna и испанскую духовную литературу XVI в. |
| Когда жена Аксакова, Ольга Семеновна, сказала, что ожидает теперь от него описания Палестины, Гоголь ответил: «Да, я опишу вам ее, но для того мне надобно очиститься и быть достойным». Продолжение литературного труда он теперь не мыслит без предварительного обновления души: «Чище горнего снега и светлей небес должна быть душа моя, и тогда только я приду в силы начать подвиги и великое поприще, тогда только разрешится загадка моего существования» (из письма к В. А. Жуковскому, июнь 1842 года). Косвенное отражение духовной жизни Гоголя этой поры можно найти во второй редакции повести «Портрет». Художник, создавший портрет ростовщика, решает уйти от мира и становится монахом. Очистившись подвижнической жизнью отшельника, он возвращается к творчеству и пишет картину, которая поражает зрителей святостью изображенного. В конце повести монах-художник наставляет сына: «Спасай чистоту души своей. Кто заключил в себе талант, тот чище всех должен быть душою. Другому простится многое, но ему не простится». Вторая редакция «Портрета», появившаяся в 1842 году, незадолго до выхода «Мертвых душ», осталась не замеченной критикой, если не считать неодобрительного отзыва Белинского. Но Шевырев, прочитавший переделанный Гоголем «Портрет», писал ему в марте 1843 года: «Ты в нем так раскрыл связь искусства с религией, как еще нигде она не была раскрыта». Паломничество в Иерусалим состоялось только шесть лет спустя, хотя стремление в Святую Землю Гоголь хранил все эти годы, — пытаясь поехать и в 1845 и в 1847 годах. С лета 1842 года Гоголь живет за границей. Он принимается за чтение книг духовного содержания, уделяя преимущественное внимание святоотеческой литературе. Его письма сороковых годов наполнены просьбами о присылке книг по богословию, истории Церкви, русским древностям. Друзья и знакомые шлют ему творения святых отцов, издаваемые Московской Духовной академией, сочинения Тихона Задонского , Димитрия Ростовского , епископа Иннокентия, номера журнала «Христианское чтение». Присланное Н. М. Языковым «Добротолюбие» (собрание аскетических писаний) стало для Гоголя одной из самых насущных книг. Не обходит он и западного богословия, читая Боссюэ, Фому Аквинского, приписываемую Фоме Кемпийскому книгу «О подражании Иисусу Христу». Сам Гоголь в «Авторской исповеди» так писал о той эпохе своей жизни: «С этих пор человек и душа человека сделались, больше чем когда-либо, предметом наблюдений. Я оставил на время все современное; я обратил внимание на узнанье тех вечных законов, которыми движется человек и человечество вообще. Книги законодателей, душеведцев и наблюдателей за природой человека стали моим чтением и на этой дороге, нечувствительно, почти сам не ведая как, я пришел ко Христу, увидевши, что в Нем ключ к душе человека…» |
| Вот что сообщает нам Апокалипсис: побеждает кротость, незлобие. Бог есть кротость. Война есть зло. Так учил украинский святитель. Рожденный в том же году, что и Дмитрий — чудотворец Иоанн (Максимович) Тобольский, чудотворец: в Нежине (Гетманщина); умирает в Тобольке (Русское Царство). Основатель Черниговского коллегиума (впоследствии поддерживал подобное учреждение в Тобольске: повторим, в ту эпоху украинцы были созидателями интеллектуальной культуры в православно-восточнославянском пространстве). Плодовитый поэт — им было написано несколько десятков тысяч стихотворных строк. Святитель Иоанн Тобольский написал много богословских трудов, составлял компилятивные труды (используя творения древних Отцов и протестантских богословов), много переводил (в частности знаменитый «Илиотропион»). Учился, а затем преподавал и занимал разные должности в Киево-Печерской Лавре и ее Академии. Свт. Иоанн Тобольский участвовал в важных политических событиях Украины: участвовал в выборах гетмана и т. д. Долгое время был черниговским архиереем. В Чернигове он оказывал поддержку Димитрию Ростовскому, устраивает типографию, коллегиум. Во время голода активно занимается благотворительностью. Из-за ссоры с Меншиковым его переводят на тобольскую кафедру, где он активно проповедует Слово Божье. Две самые знаменитый книги свт. Иоанна — переводы/переработки католических трудов: — «Царский путь Креста Господня» католического происхождения. Во времена старчества в Оптиной пустыни отцов Амвросия, Иосифа и Варсонофия была излюбленным духовным чтением иноков и мирян. Книга построена в виде беседы (в форме вопросов и ответов) юной Ставрофилы и Ангела (в католической версии Христа), который духовно наставляет и утешает Ставрофилу. — «Илиотропион» — богословский трактат, посвященный проблеме согласования Божественной и человеческой воли. В сочинении в значительной степени отражено богословие свт. Иоанна, основанное на творениях Св. Отцов древней Церкви. Наряду с многочисленными ссылками на западных Отцов: блаж. Августина (тема взаимоотношения воли Божией и воли человека затрагивается в большинстве его произведений), прп. Иоанна Кассиана Римлянина, Иеронима Стридонского, свт. Амвросия Медиоланского; и на позднейших католических богословов: Бернарда Клервоского (XII в.), Фому Аквинского (XIII в.), Фому Кемпийского (XV в.) и др. — в произведении много обращений к восточным отцам: свт. Василию Великому, свт. Иоанну Златоусту, прп. Нилу Синайскому, прп. Иоанну Дамаскину и др. Популярности «Илиотропиона» способствовало то, что он насыщен рассказами-примерами из Священного Писания, житий святых и вселенской истории, которые разъясняют сложные богословские вопросы. |
| «Илиотропион» — богословский трактат, посвященный проблеме согласования Божественной и человеческой воли. В сочинении в значительной степени отражено богословие свт. Иоанна, основанное на творениях св. отцов древней Церкви. Наряду с многочисленными ссылками на западных отцов: блж. Августина (тема взаимоотношения воли Божией и воли человека затрагивается в большинстве его произведений), прп. Иоанна Кассиана Римлянина, Иеронима Стридонского, свт. Амвросия Медиоланского; и на позднейших католических богословов: Бернарда Клервоского (XII в.), Фому Аквинского (XIII в.), Фому Кемпийского (XV в.) и др. — в произведении много обращений к восточным отцам: свт. Василию Великому, свт. Иоанну Златоусту, прп. Нилу Синайскому, прп. Иоанну Дамаскину и др. Популярности «Илиотропиона» способствовало то, что он насыщен рассказами-примерами из Священного Писания, житий святых и вселенской истории, которые разъясняют сложные богословские вопросы. «Жития святых» Святитель Димитрий Ростовский «Жития святых» свт. Димитрия не является в точном смысле переводом чего-либо, однако святитель использовал в их написании множество источников, главный из которых — свод «Acta sanctorum». Авторы свода — болландисты — католическая конгрегация, состоящая преимущественно из учёных-иезуитов, которая занимается собиранием, сочинением и изданием Житий святых и манускриптов. Т. е. и в этом столь популярном у православных труде обнаруживается «иезуитская основа». Добротолюбие «Наставление о нраве людей и благом жительстве» Преподобный Антоний Великий Добротолюбие — обширная антология мистических и аскетических сочинений различных авторов открывается «Наствлением» преп. Антония Великого. Известно однако, что автор «Наставления» — другой Антоний, Антоний Мелисса, византийский духовный писатель. Однако это не самое интересное. Мелисса в «Наставлении» подобрал цитаты из стоических и неоплатонических философов: Сенеки, Эпиктета, Марка Аврелия и Саллюстия, немного их «христианизировав»: в тексте не упоминаются Иисус Христос, Богородица, таинства, Церковь, нет цитат из Писания. |
| В самом деле, со стороны глядя, можно подумать, что многие наши блоггеры и журналисты так умилились скромностью Папы, что сделались добрыми католиками – регулярно ходят к мессе, исповедуются в грехах, привели свою личную жизнь в соответствие со строгими требованиями Ватикана, так что Католическая Церковь вот-вот украсится многочисленным сонмом своих святых, просиявших в наших снегах. Но увы – наше местное филокатоличество имеет очень мало отношения к, собственно, Католичеству. Люди не собираются присоединяться к РКЦ, не питают ни малейшего интереса к ее вере, истории или культуре, ни за какие коврижки не отличат Фому Аквинского от Фомы Кемпийского, и уж в страшном сне не собираются повиноваться ее нравственному учению. Более того, они настолько мало о нем осведомлены, что им кажется, что католики " либеральнее " и " современнее " православных. На самом деле РКЦ, по ряду вопросов, отличается даже большей жесткостью и строгостью, чем Русская Православная Церковь, и вызывает у прогрессивной общественности западных стран еще более бурную неприязнь, чем РПЦ – у нашей. Католичеством интересуются лишь постольку, поскольку его можно противопоставить Православию, его хвалят только затем, чтобы бранить Русскую Церковь. Это точно также и с людьми вроде Познера, рассуждающим про " протестантскую этику " , не прочитав ни единой строчки из Кальвина – да не интересна им никакая протестанская этика и никакой протестантизм; все, что их интересует – это возможность пнуть Православие. С " прозападностью " нашей прогрессивной общественности ситуация примерно та же – она не имеет отношения к реальному Западу, да и не интересуется Западом. Иначе она бы тут же обнаружила капелланов в армиях западных стран, кафедры теологии в западных ВУЗах, президентов, клянущихся на Библиях и другие ужасы клерикализма, которым она так решительно противостоит дома. Представления наших прозападников об истории и культуре Запада вообще отличаются крайней фантастичностью – как о предметах им незнакомых и неинтересных. Единственное, зачем им нужен Запад – так это затем, чтобы бранить свою страну. |
| В самом деле, со стороны глядя, можно подумать, что многие наши блоггеры и журналисты так умилились скромностью Папы, что сделались добрыми католиками – регулярно ходят к мессе, исповедуются в грехах, привели свою личную жизнь в соответствие со строгими требованиями Ватикана, так что Католическая Церковь вот-вот украсится многочисленным сонмом своих святых, просиявших в наших снегах. Но увы – наше местное филокатоличество имеет очень мало отношения к, собственно, Католичеству. Люди не собираются присоединяться к РКЦ, не питают ни малейшего интереса к ее вере, истории или культуре, ни за какие коврижки не отличат Фому Аквинского от Фомы Кемпийского, и уж в страшном сне не собираются повиноваться ее нравственному учению. Более того, они настолько мало о нем осведомлены, что им кажется, что католики " либеральнее " и " современнее " православных. На самом деле РКЦ, по ряду вопросов, отличается даже большей жесткостью и строгостью, чем Русская Православная Церковь, и вызывает у прогрессивной общественности западных стран еще более бурную неприязнь, чем РПЦ – у нашей. Католичеством интересуются лишь постольку, поскольку его можно противопоставить Православию, его хвалят только затем, чтобы бранить Русскую Церковь. Это точно также и с людьми вроде Познера, рассуждающим про " протестантскую этику " , не прочитав ни единой строчки из Кальвина – да не интересна им никакая протестанская этика и никакой протестантизм; все, что их интересует – это возможность пнуть Православие. С " прозападностью " нашей прогрессивной общественности ситуация примерно та же – она не имеет отношения к реальному Западу, да и не интересуется Западом. Иначе она бы тут же обнаружила капелланов в армиях западных стран, кафедры теологии в западных ВУЗах, президентов, клянущихся на Библиях и другие ужасы клерикализма, которым она так решительно противостоит дома. Представления наших прозападников об истории и культуре Запада вообще отличаются крайней фантастичностью – как о предметах им незнакомых и неинтересных. Единственное, зачем им нужен Запад – так это затем, чтобы бранить свою страну. |
| В самом деле, со стороны глядя, можно подумать, что многие наши блоггеры и журналисты так умилились скромностью Папы, что сделались добрыми католиками — регулярно ходят к мессе, исповедуются в грехах, привели свою личную жизнь в соответствие со строгими требованиями Ватикана, так что Католическая Церковь вот-вот украсится многочисленным сонмом своих святых, просиявших в наших снегах. Но увы — наше местное филокатоличество имеет очень мало отношения к, собственно, Католичеству. Люди не собираются присоединяться к РКЦ, не питают ни малейшего интереса к ее вере, истории или культуре, ни за какие коврижки не отличат Фому Аквинского от Фомы Кемпийского, и уж в страшном сне не собираются повиноваться ее нравственному учению. Более того, они настолько мало о нем осведомлены, что им кажется, что католики «либеральнее» и «современнее» православных. На самом деле РКЦ, по ряду вопросов, отличается даже большей жесткостью и строгостью, чем Русская Православная Церковь, и вызывает у прогрессивной общественности западных стран еще более бурную неприязнь, чем РПЦ — у нашей. Католичеством интересуются лишь постольку, поскольку его можно противопоставить Православию, его хвалят только затем, чтобы бранить Русскую Церковь. Это точно также и с людьми вроде Познера, рассуждающим про «протестантскую этику», не прочитав ни единой строчки из Кальвина — да не интересна им никакая протестанская этика и никакой протестантизм; все, что их интересует — это возможность пнуть Православие. С «прозападностью» нашей прогрессивной общественности ситуация примерно та же — она не имеет отношения к реальному Западу, да и не интересуется Западом. Иначе она бы тут же обнаружила капелланов в армиях западных стран, кафедры теологии в западных ВУЗах, президентов, клянущихся на Библиях и другие ужасы клерикализма, которым она так решительно противостоит дома. Представления наших прозападников об истории и культуре Запада вообще отличаются крайней фантастичностью — как о предметах им незнакомых и неинтересных. Единственное, зачем им нужен Запад — так это затем, чтобы бранить свою страну. |
|
|
