| Д.Б. Терешкина Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (Новгородский филиал) (Великий Новгород, Российская Федерация) Аннотация. В статье предлагается анализ использования евангельского текста в проповедях Феофана Прокоповича . Выявлено, что Новый Завет в опубликованных произведениях Прокоповича привлекается автором реже, чем Ветхий. Это объясняется, вероятно, большей приверженностью сподвижника Петра Первого Закону, нежели Благодати. Евангельское слово у Прокоповича становится источником богатых и многомерных аллюзий, зачастую весьма далеких от его первоначального значения. В проповедях Прокопович проявляет себя прежде всего как искусный ритор и хитрый политик, нежели богослов. Евангельский текст Ф. Прокопович использует для прославления власти и оправдания ее действий и проявляет в этом истинный талант филолога, в совершенстве владеющего искусством красноречия. Ключевые слова : Феофан Прокопович , проповедь , евангельское слово, риторический прием, цитация, аллюзия, политический контекст. Феофан Прокопович (1681–1736) – первый вице-президент Святейшего правительствующего синода, государственный деятель, сподвижник Петра I, проповедник, писатель, публицист, поэт и философ – одна из наиболее противоречивых фигур в русской словесности и истории. Деятельность Феофана Прокоповича как исторического деятеля и как писателя не раз подвергалась изучению и оценке1. Автор знаковой трагедокомедии «Владимир» (1705), поэтических произведений, трактата «Искусство поэзии» (“De arte poetica”), а также целого корпуса проповедей2, церковный деятель, стоявший у истоков кардинального реформирования Русской Церкви, которого Георгий Флоровский назвал «жутким человеком», «писавшим всегда словно проданным пером» [Флоровский: 122], Феофан Прокопович интересен в связи с использованием евангельского слова в своем творчестве. Анализу евангельского текста в проповедях Ф. Прокоповича ранее не отводилось специального внимания. Примечателен факт, что прямых цитат из Евангелия в проповедях Ф. Прокоповича на удивление немного. Пожалуй, наиболее цитируемыми текстами из Священного Писания у Прокоповича становятся Ветхий Завет и послания апостола Павла. Это кажется весьма симптоматичным, поскольку можно предположить, что Закон для Прокоповича становится важнее Благодати. |
| АРХИЕПИСКОП ФЕОФАН ПРОКОПОВИЧ В XVIII веке из лиц духовного звания не было никого, кто бы имел такое важное значение, не только в сфере церкви, но и во всем политическом строе государства, как Феофан Прокопович. С его именем тесно соединяются: важнейшее дело - основание Святейшего Синода и первая история этого учреждения. Феофан Прокопович родился в Киеве, в 1681 году, от бедного местного купца, который умер, оставивши жену и малолетнего сына Елеазара в крайней нищете. Вдова его скоро за ним последовала в могилу. Елеазар, оставшись круглым сиротою, был принят на попечение дяди, ректора киевской коллегии, Феофана Прокоповича, а после кончины дяди его прютил у себя какой-то киевский мещанин. Елеазар учился в киевской коллегии и, отличаясь счастливою памятью и живою понятливостью, стал лучшим учеником. Когда ему исполнилось семнадцать лет, он отправился для окончания своего учения в польское училище; там он скоро был совращен с православия, принял унию и постригся в монахи, под именем Елисея. Униатский владимирский епископ Заленский увидел в нем необыкновенные способности, и, при его покровительстве, молодой монах Елисей Прокопович был отправлен в Рим, в коллегию Св. Афанасия, учрежденную со специальною целью распространять католичество между последователями восточного православия в Греции и в славянских землях. В Риме Елисей, находясь под влиянием наставника иезуита, познакомился со всею мудростью схоластического богословия, но изучал с большим прилежанием и древних классиков, как греческих, так и латинских. Здесь он присмотрелся к строю римской церкви, однако не усвоил папистической нетерпимости и, как после сам сознавался, уже тогда внутренне насмехался над проклятиями, которые папа Инокентий XII публично сыпал на всех, не принадлежащих к западной церкви и не признающих верховной папской власти. В 1702 году Елисей возвращался уже в отечество через Швейцарию. Прибыв в Почаевский монастырь, а по другим известиям в Киев, он постригся в православное монашество, отрекся от папизма и переменил имя, назвавшись из Елисея Феофаном в память покойного дяди. |
| Как ни странно, но ликвидация имущественных дел Феофана, исполнение его последней воли затянулось на несколько лет и составило два огромных тома в архиве Св. Синода3 и одно дело в Государственном Архиве. Из этих архивных материалов видно, что тотчас по смерти Феофана по особому Высочайшему повелению и по приказанию графа Салтыкова все частное имущество Феофана и казенные дела были описаны и опечатаны в Москве – лейб-гвардии Измайловского полка поручиком Хрущовым4, а в Петербурге – генерал-майором Петром Измайловым5. Затем занялись гораздо более интересными вотчинами Новгородского Архиейского дома и личными Феофана Прокоповича , и только, по-видимому, в 1737 г. вспомнили о «пожитках» Феофана и его семинаристах. Тогда кабинет-министр кн. Алексей Черкасский вошел со всеподданнейшим докладом к Императрице Анне Иоановне, в котором предполагал исполнить волю Феофана относительно «награждения» из его наследства тех его семинаристов, которых он содержал при своей жизни и хотел поддержать по окончании ими курса наук и при вступлении в жизнь. Для этой цели кн. Черкасский советовал «платье и все прочие его вещи персональные и оставшие за отдачею в Невский монастырь излишние книги и собственные его дворы»... распродать, а вырученные деньги поручить кому-либо с тем, чтобы из процентов с них он раздавал упомянутым в завещании семинаристам в пособие. На этот доклад последовало согласие Анны 22 марта 1738 г. с назначением самого кн. Черкасского заведовать выручкою от продажи6. Однако предложение кн. Черкасского осталось тогда без исполнения, хотя указом 6 сентября 1740 г. Анна, приняв во внимание, «что оставшие после покойного Новгородского Архиепископа Феофана пожитки лежат в разных местах многое время и гниют напрасно, а иные бывший при нем служитель Илья Борисов захватно утаил», между тем как по воле завещателя стоимость их надо было раздать его семинаристам, вновь повелела: «взяв, собрать в одно место, и, оценя, продать аукционным обыкновением, и взятые за них деньги, справясь с вышеупомянутым завещанием оного Архиепископа Феофана, по росписанию отдать наследникам его, кому сколько по пропорции той продажи надлежит; образы святые раздать по церквам, а книги для обучения школьников в Невский семинариум, а инструменты в де Сианс Академию " 7. |
| 1. Письмо – судя по содержанию – к Иродиону Жураковскому. Рекомендательное о Маркелле Родышевском Самым яростным и фанатическим врагом Феофана Прокоповича был Маркелл Родышевский, бывший сослуживец его по Киевской академии (ок.1713 г.). Решительный разрыв между Прокоповичем и Родышевским состоялся не ранее половины 1726 г. До того времени они были в ладах. В 1724 г. Феофан сделал Маркелла архимандритом псковского печерского монастыря и судьей архиерейского дома. В 1725 г., перешедши в Новгород, Прокопович взял с собою и Маркелла, определив его архимандритом Юрьева новгородского монастыря и судьей архиерейского дома. Но беда была в том, что еще по доносу псковского провинциального инквизитора от 9 апреля 1725 г. Родышевский был обвиняем в расхищении псковского печерского монастыря, и это дело, запущенное сначала, снова было поднято синодальным обер-прокурором Баскаковым 7 февраля 1726 г. Вместе с Родышевским обвинялся и сам Феофан, если не в соучастии с ним, то по крайней мере в поблажке ему. Сначала Прокопович хотел отправить Родышевского куда-нибудь подальше; а потом, когда дело дошло до формального следствия, решился для собственного спасения пожертвовать Родышевским. Тот в свою очередь озлобился на своего прежнего покровителя, и отсель началась между ними непримиримая вражда. – Настоящее рекомендательное письмо, как видно, было написано в первой половине 1726 г., когда Феофан покушался сбыть Родышевского куда-нибудь подальше. Всеми силами расхвалив Родышевского, Феофан убеждает архиерея, к которому адресовано письмо (кажется, Иродиона Жураковского), дать Родышевскому монастырь в своей епархии. Неизвестно, дошло ли это письмо по назначению; во всяком случае оно не принесло для Феофана желанных результатов. Что в письме идет речь именно о Маркелле Родышевском, в этом убеждаемся из биографии рекомендуемого лица, совершенно сходной с биографией Родышевского. Письмо любопытно, потому что проливает отчасти новый свет на историю взаимных отношений Маркелла и Феофана. Преосвященнейший владыко! Мой любезнейший отче и брате! |
| XXXV. Домовое хозяйство У Феофана было два дома в С.-Петербурге: деревянный на Аптекарском острове на речке Карповке, давший название улице – архиерейской, сохраняющееся и до сих пор; – каменный на адмиралтейской стороне; 532 – приморская дача (мыза) между Петергофом я Ораниенбаумом (на месте, занимаемом в настоящее время Собственною дачею Его Величества), состоявшая из каменного дома и угодий, в число которых входило и место, занимаемое ныне дачею её императорского высочества, в. к. Марии Николаевны: здесь помещалась семинария; – дом в Москве на Мясницкой улице и дом в подмосковиом селе Владыкином. «У него (Феофана) – писал иностранец фон-Гавен – сильная страсть к постройкам, которыя хотя опустошают его казну, зато очень кстати в Петербурге, где так много не застроенных мест. Еще за несколько дней перед смертью он показывал одному лицу проэкт и чертеж дома, который предполагал строить и просил сделать на него свои замечания. 533 Биограф его у Шерера замечает о нем: «arcpimecmurae eum fuisse studiosissimum atque peritum demonstrant varia palatia cum hortis, quae Mosqua, Petropoli in Carpovka et prope Petroviam ingeniose extruxit, quin et templa, quae sacris vestibus, stolis, horologiis et imaginibus tam sculptis, quas pictis docemmer ornavit». Большую часть года (обыкновенный петербургск зимний сезон) Феофан жил на Карповке. Дом его окружен был лесом и имел прекрасные виды. Феофан так дорожил этими видами, что когда лейб-медик Ригер предположил провесть в лесу две аллеи: то Феофан просил его не направлять их к его дому, но провесть в стороне, «Мне не деревьев – писал он к Ригеру – жаль; но прекраснаго вида». 534 На речке, подле его дома, стоял целый маленький флот, состоящий из судов разной величины и устройства для речных прогулок Феофана. Впрочем, по мелководью Карповки, речное катанье было не всегда удобно. Зато в хорошую воду Феофан езжал на своей барже или па яхте в Синод, в не Невский монастырь, в приречные дома и, по заливу, до своей приморской мызы. В 1723 году, 11 марта, Феофан взял к себе из Спасского училищного монастыря иеродиакона Адама, в помощь для домового хозяйства и для надзора за учениками. 535 Этот Адам был фактотумом Феофана и исполнял все возможные его поручения. Родышевский считал его таким же лютеранином, каким – по его понятию – был сам Феофан. Феофилакт Лопа-тинсий также говорил о нем, что он «только для виду православный, все по лютеранским домам бегает и у Брюса (отъявленнаго атеиста) чуть не живет». |
| (Библиографический очерк) «Петра Великого дел славных проповедник, «Витейством Златоуст, муз чистых собеседник, «Историк, богослов, мудрец российских стран» – эта характеристика Феофана, составленная одним из немногих его восторженных почитателей-современников, известным сатириком, князем Кантемиром, далеко не исчерпывает всего значения в русской истории самого даровитого из всех птенцов гнезда Петрова. С именем Феофана более или менее тесно связаны все важнейшие вопросы русской истории первой половины прошлого столетия, – не только церковной, но и политической. Г. Пекарский совершенно справедливо заметил, что в своей сфере Феофан имел такое же значение, какое имел Петр Великий в жизни государственной 1 . От него, составителя духовного регламента, ведет свое начало современная организация нашего церковного управления и весь современный строй нашей церковной жизни. В истории нашей школы, духовной и светской, в истории нашего богословия, которое он поставил на новую дорогу, в истории нашего проповедничества, для которого он дал лучшие образцы и правила, наконец в истории первых годов синодального управления – везде Феофан является новатором, преобразователем, отмечает собою новую эру. Наконец в политических переворотах, последовавших в России за смертью Петра, Феофану также пришлось играть такую видную роль, какая ни до него, ни после него никому из наших иерархов не выпадала на долю. Понятен после этого тот интерес, который возбуждает к себе эта личность, понятно желание проследить ее постепенное умственное и нравственное развитие, узнать, каким путем сложились в ней те убеждения, осуществлению которых посвящена была вся его жизнь. Между тем до сих пор наша литература передставляла слишком мало данных для обстоятельного знакомства с знаменитым новгородским архиепископом. Небольшая биографическая, или, точнее, библиографическая статья о нем в словаре духовных писателей митр. Евгения, прекрасная магистерская диссертация г. Самарина « Стефан Яворский и Феофан Прокопович , как проповедники» (к сожалению уже не существующая в продаже), которая впрочем касается лишь одной стороны деятельности Феофана – его проповедничества, пять-шесть, впрочем весьма тяжеловесных, страниц о Феофане в книге г. |
| III. Личность Феофана Прокоповича ( Феофан Прокопович и его время. И. Чистовича Спб. 1868 г.) «Петра Великого дел славных проповедник», «Витийством Златоуст, муз чистых собеседник», «Историк, богослов, мудрец российских стран» – эта характеристика Феофана, составленная одним из немногих его восторженных почитателей – современников, известным сатириком, князем Кантемиром, далеко не исчерпывает всего значения в русской истории самого даровитого из всех птенцов гнезда Петрова. С именем Феофана более или менее тесно связаны все важнейшие вопросы русской истории первой половины прошлого столетия, – не только церковной, но и политической. Г. Пекарский совершенно справедливо заметил, что в своей сфере Феофан имел такое же значение, какое имел Петр Великий в жизни государственной 115 . От него, составителя духовного регламента, ведет свое начало современная организация нашего церковного управления и весь современный строй нашей церковной жизни. В истории нашей школы, духовной и светской, в истории нашего богословия, которое он поставил на новую дорогу, в истории нашего проповедничества, для которого он дал лучшие образцы и правила, наконец в истории первых годов Синодального управления – везде Феофан является новатором, преобразователем, отмечает собою новую эру. Наконец в политических переворотах, последовавших в России за смертью Петра, Феофану также пришлось играть такую видную роль, какая ни до него, ни после него никому из наших иерархов не выпадала на долю. Понятен после этого тот интерес, какой возбуждает к себе эта личность, понятно желание проследить постепенное развитие ее, умственное и нравственное, узнать, каким путем сложились в ней те убеждения, осуществлению которых посвящена была вся его жизнь. Между тем до сих пор наша литература представляла слишком мало данных для обстоятельного знакомства со знаменитым новгородским архиепископом. Небольшая биографическая, или, точнее, библиографическая статья о нем в словаре духовных писателей митр. Евгения, прекрасная магистерская диссертация г. |
| XXIX. Церковно-административная и ученая деятельность Феофана Процессы Феофана с разными лицами до сих пор заслоняли для нас его церковно-административную и ученую деятельность. Между тем было бы несправедливо думать, что вся жизнь его, после смерти Петра Великого, поглощена была Тайной канцелярией. 1. Церковно-административная деятельность а) По св. Синоду. Церковно-административная деятельность Феофана сосредоточена была в высшем русском церковном управлении – в св. Синоде. Но выделить из нее то, что принадлежит собственно Феофану, довольно трудно; потому что все распоряжения Синода закреплялись и утверждались всеми присутствовавшими в нем членами. Мы укажем только на некоторые факты из его деятельности по св. Синоду. В 1725 году 25-го августа Феофан словесно предлагал Синоду: «известился он, что в Малой России под местечком Черницами, обретается копница, то есть ключ или колодезь; да в серебрянском монастыре береза, от которых некакие будто были чудеса; также из Польши в Киево-Печерский монастырь прислан образ, чудотворным вменяемый: – чтоб о том в св. Синод для лучшаго уведомления взать подлинное на письме известие». Св. Синод потребовал этого известия из помянутых мест. Между письмами Феофана есть много относящихся к его церковно-административной деятельности: 1) К преосвященному Иродиону черниговскому, 14-го марта 1728 г., о разводном деле Миклашевскаго: «Советую преосвященству вашему не подавать на себя материй клеветания, дабы кто не помыслил, что мы не правилом апостольским, но образом Симоновым в пастырском действии поступаем; понеже отлагаемое надолзе в явственном деле решение не иное в мыслях человеческих возбуждает мнение. Что же, когда удержанное мною ныне прошение привлечется впредь до Синода нуждею? Опасаться воистину подобает, дабы помянутое подозрение не вышло за рубежи епархии вашей и повсюду бы не распространилось». 446 К нему же от 14 февраля 1730 г. «В минувшем 1728-м году просила я чрез письмо мое у преосвященства вашего его милости пану Миклашевскому с его женою в деле разводном управы, и если явится жена виновата в том, что на ея показуют, а муж простит того ей не похощет, то учинить бы им развод совершенный, то есть невинной стороне мужеве позволить за себя понять другую. |
| М.В. Зызыкин Глава V. Церковные реформы Петра I. Оценка Никоновских идей в свете Петровского разрушения церковного строя. – Уничтожение церковных обычаев Петром и государственного положения иерархии через удаление её из высших государственных учреждений. – Прекращение права печалования Патриарха. – Вмешательство Петра в церковные дела при Патриархе Адриане. – Дискредитирование Петром сана Патриарха в бытовом отношении. – Изменение идеологии царской власти при Петре. – Дискредитирование патриаршества в теоретическом отношении. Феофан Прокопович возрождает в «Розыске» идею Царя-понтифекса максимуса. – Феофан стремится дискредитировать патриаршество и в политическом отношении, намеренно смешивая его с папством. – Переводы сочинений Пуффендорфа. – Основная идея Феофана – дать основу теоретическую для уничтожения патриаршества. – Феофан о прекращении возношения имени Восточных патриархов. – Лютеранское направление реформы (в общественном смысле). – Отзывы современных Петру немцев о церковной реформе Петра. – В чем проявился лютеранский характер церковной реформы Петра? – Сочинения Феофана для образования народа, по поручению Царя написанные. – Книга Феофана, написанная против аскетического идеала. – Отношение Феофана Прокоповича к христианским вероисповеданиям. – Меры Петра против Церкви, предшествующия формальной замене Патриарха коллегией. – Отношение Петра к Церкви. – тефан Яворский о направлении Петровской церковной реформы. – Отмена патриаршества. – Влияние философии естественного права. – Принципиальное покушение на церковную собственность со стороны государства. – Значение отстаивания Никоном управления Церковью своей собственностью и вообще её неприкосновенности. – Отсутствие юридических оснований для отнятия у Церкви собственности. – Монастырский Приказ при Петре 1701–1720 – орудие государства для подчинения всех чисто церковных дел государству. – Монастырский Приказ вмешивается в регулирование внутренней жизни монастырей. – Строй церковный у Петра I входит в компетенцию государственной власти. |
| I. Первые годы жизни и учения Феофана. – Путешествие за границей. – Возвращение в Россию. – Учительство в киевской академии. – Сближение с Петром. – Путешествие с Государем. – Ректорство в академии. – Переписка с Маркевичем Феофан родился в Киеве 8 июня 1681 года и, при крещении, назван Элеазаром 2 . Отец его был киевским купцом или просто торговым человеком (mercator), и умер вскоре после рождения своего сына. Мать, оставшаяся в крайней нищете, бедствовала вместе с сыном и также вскоре скончалась. Элеазара взял на воспитание родной его дядя, наместник киевобратского монастыря и ректор киевской академии, Феофан Прокопович . Дядя записал Элеазара в академии, где он обучался русской грамоте и латинскому языку 3 . Но, последовавшая в 1692 году смерть дяди, в другой раз осиротила Элеазара. Добрая судьба послала ему благодетеля в одном киевском гражданине (urbis civis, nobilis homo), с помощью которого он продолжал посещать школу до 1698 года 4 . Элеазар был лучшим учеником в школе. С богатыми дарованиями, с живым и острым умом, с отличной памятью в нём соединялись прекрасная наружность, живой и привлекательный взгляд и звонкий голос. За это последнее преимущество он выбран был в регенты певческого хора 5 . Знакомым с состоянием киевской академии в конце XVII века известно, что она, при своём схоластическом направлении, не могла дать многого своим воспитанникам. Однако ж в ней были наставники, способные возбудить любовь к науке и образованию в своих слушателях. Со времени Петра Могилы в ней веяло свежим духом. Некоторые наставники посещали польские университеты. Борьба с католиками и иезуитами вносила в сухую схоластическую науку живой элемент, без сомнения благотворно действовавший на образование. Элеазар усвоил себе лучшее, что мог найти в академии – любовь к образованию; но так как его любознательность не находила там себе полного удовлетворения, то он, по окончании философского курса, вслед за другими лучшими воспитанниками академии, отправился, для продолжения своего образования, за рубеж – в польские училища 6 . |
|
|
