Сортировать по Исключить новости Одно из первых отпеваний, в котором мне пришлось участвовать еще в сане диакона, было отпевание нашего великого артиста и певца Федора Ивановича Шаляпина. Кто такой Ф. И. Шаляпин и каково его место в русской культуре, думаю, говорить не надо. О его жизни и творчестве было написано много книг и при его жизни, и после его смерти. Одной из лучших, написанных еще до революции, была книга моего дяди, Эдуарда Александровича Старка (Зигфрида). Франция. Отпевания. Федор Иванович Шаляпин († 12.04.1938) Одно из первых отпеваний, в котором мне пришлось участвовать еще в сане диакона, было отпевание нашего великого артиста и певца Федора Ивановича Шаляпина. Кто такой Ф. И. Шаляпин и каково его место в русской культуре, думаю, говорить не надо. О его жизни и творчестве было написано много книг и при его жизни, и после его смерти. Одной из лучших, написанных еще до революции, была книга моего дяди, Эдуарда Александровича Старка (Зигфрида). Увы, сейчас остается все меньше и меньше тех, кто лично слышал этого великого во всех отношениях артиста. И я счастлив, что хоть мы с женой и жили под Парижем в довольно стесненных обстоятельствах, нам все же удавалось выбираться в Париж на спектакли с участием Федора Ивановича, а также на ежегодные концерты, которые он давал в зале «Плейель» совместно с архиерейским хором под управлением Н. П. Афонского. Обычно первую часть концерта он пел с хором церковные песнопения: «Ныне отпущаеши» Строкина, ектенью Гречанинова и другие; во второй части пел только хор, а в третьей Федор Иванович пел один арии из опер, романсы, русские народные песни. Всегда в первом ряду сидел наш владыка митрополит Евлогий с кем-нибудь из высшего духовенства. (Я в те времена был еще мирянином.) Также посещали мы, хоть и не без труда, его выступления в Русской опере князя Церетели, где Федор Иванович пел Бориса Годунова и Кончака. Как-то он два раза за вечер спел и Кончака, и Галицкого, но нам попасть тогда в Париж не удалось. К моменту смерти Федора Иванович я был совсем молодым и малоопытным диаконом, а пело три хора: архиерейский под управлением Н.

http://pravmir.ru/iz-sinodika-prot-boris...

В.Л. Бузескул Скачать epub pdf Мне предстоит дать общий обзор научной деятельности скончавшегося 10 сентября 1928 г. на 84 году жизни старейшего сочлена нашего Федора Ивановича Успенского, состоявшего с 1893 г. членом-корреспондентом, а с 1900 г. действительным членом Академии. Задача моя нелегкая. Деятельность Федора Ивановича была исключительной по своей продолжительности: длилась она, можно сказать, целых 60 лет; началась она с 1868 г., когда Федор Иванович был еще студентом и когда он принялся за сочинение на тему, предложенную для соискания премии Славянским комитетом, и продолжалась эта деятельность непрерывно вплоть до конца долгой 83-летней жизни покойного, – в последней книжке «Византийского временника», вышедшей за три месяца до его смерти, есть его статья – поразительный пример энергии, преданности науке, крепости физических и умственных сил. Прибавим к этому широкий охват этой деятельности, многочисленность трудов Федора Ивановича – их более 200, и они касаются обширного круга вопросов из области истории и археологии, Византии и славян (главным образом южных), отчасти Малой Азии и Сирии; примем во внимание их значение, важность добытых результатов, – и нам станет понятным, что дать на немногих страницах сколько-нибудь полный обзор научной деятельности Федора Ивановича нет возможности. Приходится ограничиться лишь главными моментами, наиболее характерными чертами ее. 1 Прежде всего надо вспомнить, каково было положение византиноведения перед тем, как Федор Иванович выступил на научное поприще. 2 Научное византиноведение в России, в виду связи русской и славянской истории с византийской, началось раньше, чем изучение западноевропейской истории. Но в обществе долго господствовало отрицательное отношение к Византии. Друг Пушкина, крайний западник, Чаадаев, у которого, однако, как показывают последние находки новых его «Философических писем», с крайним западничеством уживались и славянофильские идеи, – Чаадаев, в своем знаменитом первом «Философическом письме», в этом, по выражению Герцена, «безжалостном крике боли и упрека», «мрачном обвинительном акте против России», корень Зла видел в нашей связи с «растленной Византией», в том, что «мы обратились к жалкой, презренной Византии за нравственным кодексом». Правда, другой западник, его современник, Грановский, говорил, что «на нас лежит некоторого рода обязанность оценить явление» (т. е. Византию), «которому мы так многим обязаны». Но все же преобладало воззрение, что Византия – образец застоя и косности, что ее история представляет собой процесс 1000-летнего разложения, и заниматься ею скучно и бесполезно. Долгое время, до 70-х годов прошлого века, этою историек» занимались преимущественно переселившиеся в Россию немцы, члены нашей Академии Наук, – Круг и Куник. Последнего иногда называют «патриархом византиноведения в России». Куник, подобно Грановскому, придавал большое значение изучению Византии и призывал русских ученых к такому изучению. 3

http://azbyka.ru/otechnik/Fedor_Uspenski...

А.А. Половцов Адашев, Федор Григорьевич Адашев , Федор Григорьевич, происходил из рода костромских вотчинников Ольговых. Сын Григория Адаша, внук Ивана Головы Ольговых, он в разное время писался Ольговым, Головиным и Адашевым. Будучи служилым человеком по происхождению, Федор Адашев в ранней молодости поступил на великокняжескую службу и успел выдвинуть свой «малопородний», молодший род. В то время как почти ничего неизвестно о предках Адашева, его приходится рассматривать как деятеля, вписавшего свое имя на страницы истории. Первое упоминание Федора Адашева находится в грамоте 1510 года, где он подписался за отца и за себя: «а г духовной грамоте Федюк Адашов сын Головин руку свою приложил». Григорий Адаш Иванович Ольгов скончался в 1511 году и, надо думать, оставил сына очень молодым. Много лет прослужил Федор Григорьевич в безвестности. Как простой сын боярский, он медленно повышался по службе и не попадал в государевы разряды. Неизвестно, как проходил он службу; он встречается в 1536 году уже при московском дворе одним из таких детей боярских «лучших», которые, хотя в Думе и не живут, но посылаются во всякие посылки и на воеводства по городам. При приеме польского посла Никодима Техоновского 13 августа 1536 года записано: «А с медом подчивать Никодима послал князь великий к нему на подворье Федора Адашева сына Олгова, а с ним пять сынов боярских молодых…». Судя по этому поручению, следует думать, что Адашев был в это время стольником. Через два года Федор Григорьевич получил важное и ответственное поручение: его назначили в посольство в Константинополь. В летописи записано под 7047 годом: «Тояж осени, декабря 26 (1538 года), великий князь послал в царствующий град к Турскому Салтану Федора Григорьевича Адашева, да с ним подьячего Никиту Бернядинова да сокольника с кречаты по Салтанову прошению…» О посольстве Адашева упоминается в грамоте (от ноября 1569 года) к султану Селиму, отправленной с гонцом Иваном Петровичем Новосильцовым в 1570 году: «…А мы как учинились на своих государствах после отца своего великого государя и мы к отцу твоему к великому государю посылали известити свое государьство своего ближнего человека Федора Григорьева сына Адашева…» В малолетство Грозного Адашеву удалось устроить двух своих сыновей стряпчими при государевом постельничем.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

А.А. Половцов Языков Иван Максимович Языков , Иван Максимович, боярин, любимец царя Федора Алексеевича. Еще в молодых годах Я. занимал видное место при Московском дворе и с 1658 г., в звании стольника, принимал участие во всех придворных торжествах и церемониях по случаю приезда и приема иностранных послов, а в 1671 г., во время бракосочетания царя Алексея Михайловича с Наталией Кирилловной Нарышкиной, был в числе «свечников» в «государыни царицыну сторону». Уже в это время Я. несомненно пользовался покровительством сильных людей и удачно местничался с Измайловыми, не раз бившими на него челом государю «о бесчестье и оборони», но безуспешно. С воцарением юного Федора Алексеевича в 1670 г. Я. был назначен его постельничим; этой должностью легко объясняется его сближение с молодым и болезненным царем, которого отныне Я. сопровождает во всех его «походах» на богомолье, деловых и увеселительных поездках. По другим сведениям, возвышению Я. много способствовали при царском дворе два старых боярина, кн. Долгорукий и Хитрово, которые, не имея личной возможности соперничать с энергичнейшим из родственников царя, Иваном Богдановичем Милославским, и опасаясь со стороны последнего слишком сильного влияния, умышленно выдвигали и поддерживали молодого, преданного им царского постельничего, человека «великой остроты» и «глубокого дворских обхождений проникателя». Но и помимо вышеуказанных причин, у царя Федора Алексеевича могли быть личные поводы благоволить к Я. Весной 1680 г., во время крестного хода в Москве, царь увидел девушку, очень понравившуюся ему, и поручил Я. узнать, кто она. Царской избранницей оказалась Агафья Семеновна Грушецкая. Несмотря на все происки Милославских, готовивших, очевидно, для племянника другую невесту, Я. удалось отстоять выбор Федора Алексеевича, и Агафья Семеновна в июле 1680 г. стала царицей. 16-го августа того же года Я. был пожалован из думных постельничих в окольничие, причем царь указал быть ему в оружейничих и ведать Оружейную, Золотую и Серебряную палаты.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

В. Пузович Работа посвящена научным трудам протоиерея Федора Ивановича Титова, которые были опубликованы в сербских богословских журналах в период с 1920 по 1935 гг. Сделан анализ его произведений, посвященных истории Русской и Сербской Православных Церквей. В приложении дается библиография трудов прот. Ф.И. Титова в упомянутый период. Содержание Научные труды протоиерея Феодора Ивановича Титова в сербских богословских журналах Приложение 1. Библиография трудов доктора протоиерея Феодора Ивановича Титова, опубликованных в сербских журналах Приложение 2. Труды о протоиерее Феодоре Ивановиче Титове в сербских журналах     Научные труды протоиерея Феодора Ивановича Титова в сербских богословских журналах Научные труды выдающегося русского историка Церкви протоиерея Федора Ивановича Титова 1 , многолетнего преподавателя Киевской духовной академии и Православного богословского факультета белградского университета, которые были опубликованы в сербских богословских журналах в 20-е и 30-е гг. XX в., до сих пор не были предметом подробного анализа 2 . После прибытия из Киева в Белград (1920) и вплоть до своей кончины (1935) профессор Титов опубликовал 30 научных работ и более 50 отзывов и рецензий в журналах, сделав значительный вклад в развитие сербского богословия. Он сотрудничал на постоянной основе с научным журналом белградского Православного богословского факультета (1 объемная работа и 25 отзывов и рецензий), с журналом студентов того же факультета (6 работ) и с официальным печатным органом Нишской епархии «Преглед Цркве Нишке» (13 работ и 27 отзывов и рецензий). Кроме того, профессор Титов сотрудничал и с официальным печатным органом Сербского Патриархата «Гласник Српске православне с официальным печатным органом сербского Священнического союза «Весник Српске Цркве», с официальным печатным органом Добробоснийской Епархии «Нови источник» 3 . Темы, на которые профессор Титов писал в сербских богословских журналах, можно отнести к нескольким областям богословской науки. Продолжая начатые еще в Киеве исследования по истории Церкви, он публикует несколько работ по данной тематике.

http://azbyka.ru/otechnik/Fedor_Titov/na...

Том 1 • Том 2 • Том 3 • Том 4 • Том 5 • Том 6 • Том 7 • Том 8 • Том 9 • Том 10 • Том 11 • Том 12 • Том 13 • Том 14 • Том 15 • Том 16 • Том 17 • Том 18 • Том 19 • Том 20 Содержание Вступление. Эпоха решительного подъема общественного значения литературы Волоколамский патерик Повесть о Петре, царевиче ордынском Повесть о царице Динаре Повесть о старце, просившем царскую дочь себе в жены Повесть о Луке Колочском Повесть о Тимофее владимирском Из хроники Константина Манассии Послание игумена Памфила Четыре послания и завещание Нила Сорского Слово об осуждении еретиков Иосифа Волоцкого Послание Иосифа Волоцкого княгине Голениной Ответ кирилловских старцев на послание Иосифа Волоцкого об осуждении еретиков Повесть о псковском взятии Из хронографа 1512 года Видение хутынского пономаря Тарасия Сказание о князьях владимирских Послания старца Филофея Сочинения Максима Грека Переписка Федора Ивановича Карпова с Максимом Греком Сочинения Федора Ивановича Карпова Поучение Даниила, митрополита всея Руси Тайная тайных Сказание об Аристотеле Сочинения Ивана Семеновича Пересветова Сочинения Ермолая-Еразма     Вступление. Эпоха решительного подъема общественного значения литературы Первая половина XVI века – эпоха, когда развивается вера в социальное переустройство общества на основе принципов «правды», то есть «истины-справедливости». На первый план начинает выступать новое сословие – сословие дворян – служилых людей, выдвигаемых не по родовитости и заслугам предков, а по личным достоинствам и стремящихся укрепить свое положение различными проявлениями преданности государству и его главе – великому князю московскому. Как и всякий новый общественный слой, дворянство стремится идеологически обосновать свои права и притязания, верит в силу разума. Впрочем, вера в доводы разума характерна не для одного дворянства. Во всем русском обществе поднимается вера не только в рассудок, логику, разумную целесообразность, но и в силу человеческого слова, в книгу. Роль и значение литературы поднимается необыкновенно. Сама литература меняет свой характер, становясь все более и более философичной, и проникается духом публицистической полемики.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

«С душой Вашей роднится душа беспрестанно…»  Чижов и Гоголь. Часть 1 (К 135-летию со дня кончины Федора Васильевича Чижова) Инна Симонова 26 ноября 2012 года исполняется 135 лет со дня кончины публициста-славянофила и издателя, ученого-математика и искусствоведа, крупного промышленника, финансиста и благотворителя Федора Васильевича Чижова (1811–1877). Его имя гремело при жизни, но впоследствии было несправедливо забыто. Долгое время о Чижове вспоминали в основном лишь в связи с именами Гоголя, Александра Иванова, Языкова, Поленова, Саввы Мамонтова, в судьбах которых он сыграл благотворную, а подчас и спасительную роль. Будучи по убеждениям своим славянофилом, он принимал непосредственное участие в выработке славянофильского идеала будущего устройства Российского государства и отстаивал его в спорах с западниками в московских гостиных и литературно-философских салонах, на страницах книг и периодических печатных органов, пытался повлиять на принятие государственных решений в записках на имя царя. Он выступал в печати с протекционистских позиций укрепления отечественной промышленности и последовательно подтверждал эти принципы собственной предпринимательской деятельностью. Холодный расчет математика и азарт «игрока» соединялся в нем с замечательными способностями практического организатора. Своим энтузиазмом он будоражил общественное мнение. Его настойчивая, сильная воля звала за собой, опровергая дошедший до наших дней миф о маниловской утопичности славянофильской доктрины. Именно таких, как Чижов, имел в виду Иван Сергеевич Аксаков, когда говорил: «Убеждения наши (то есть славянофилов. – И.С.) – удел не одних людей отвлеченных, мечтателей и поэтов, но и людей, признаваемых практическими». С началом «перестройки» многие средства массовой информации, состоящие на службе у новоявленных российских олигархов, стали настойчиво внедрять в сознание нашего общества мысль о том, что все первоначальные капиталы испокон веков создавались нечестным путем, за счет криминальных афер. Но стоит лишь обратиться к историческим фактам, как убеждаешься в обратном. Большинство капиталов, и русских в частности, образовывались вовсе не на распаде государства, не на гибели связей и обнищании людей, а параллельно с укреплением политико-экономической мощи страны, с улучшением жизни и благосостояния народа. Этот процесс был взаимосвязан. И деятельность Чижова, этого недюжинного предпринимательского таланта земли русской, является наглядным тому подтверждением.

http://pravoslavie.ru/57717.html

«С душой Вашей роднится душа беспрестанно…»  Чижов и Гоголь. Часть 2 (К 135-летию со дня кончины Федора Васильевича Чижова) Николай Васильевич Гоголь Постепенно литературный и нравственный авторитет Гоголя становится для Чижова непререкаемым. Он благодарит Провидение за предоставленное ему счастье близко знать великого малоросса. «С душой вашей роднится душа беспрестанно», – признается он в одном из писем к писателю . Неустанное самосовершенствование Гоголя, его нравственный максимализм и взятое на себя бремя наставничества вселяли чувство преклонения перед гением. Чижову иногда казалось, что Николай Васильевич предугадывал малейшие движения его души: «Гоголь, судя по его сочинениям, чувствует – и глубоко чувствует – все то, что, мне кажется… я чувствую один» . Отныне сочинения Гоголя, своеобычие их языка и художественное совершенство превращаются для Чижова в мерило требовательности к самому себе как литератору и рождают чувство отчаянной неудовлетворенности личными достижениями: «Гоголь работает, и, как видно, работает сильно. Не может быть, чтобы такая перемена в языке, какая видна в его сочинениях, начиная от его “Вечеров на хуторе близ Диканьки” и до “Мертвых душ”, совершилась без большой работы. Художественное совершенство происходило внутри него, но тут есть еще внешнее совершенство формы… Я тоже работаю, тоже стараюсь об обработке своего языка, а между тем все или большая часть того, чем я являюсь в обществе, плохо, и сильно плохо» . Однако нельзя сказать, что результатом частых встреч и тесного общения в Риме этих двух незаурядных личностей было исключительно одностороннее влияние Гоголя на Чижова. Гоголь, в свою очередь, высоко ценил ум Чижова, его знания, энциклопедическую начитанность в области изобразительного искусства и архитектуры, а также его самозабвенную преданность и отзывчивость в отношении близких им обоим людей: Языкова и Иванова. Свидетельством этому являются дошедшие до нас письма. Расставаясь, Гоголь обычно просил Федора Васильевича писать ему как можно более обстоятельно, излагать свои мнения и оценки как можно более подробно, чтобы в них слышна была сама жизнь. «Я как-то ощущаю, что вы считаете меня чем-то сильнее и больше, нежели как я есмь», – приходилось оправдываться смущенному Чижову .

http://pravoslavie.ru/57786.html

Сортировать по Исключить новости “Истинный защитник России – это история” — ко дню рождения Федора Тютчева Поэт-дипломат и его любовь к Родине 5 декабря, 2018 Поэт-дипломат и его любовь к Родине Первые 22 года своей взрослой жизни он почти безвыездно провел за рубежом. Обе его жены были немками – поэтому дома по-русски не говорили совсем. Но именно Тютчев был выбран на должность Председателя Комитета иностранной цензуры и на его плечи легло высочайшее указание создать позитивный облик России на Западе. Поэзию он воспринимал как второстепенное занятие и никогда не пекся о сохранности, а тем более – издании своих черновиков. Но в русскую историю он вошел прежде всего как поэт, а дипломатические таланты остались лишь незначительным дополнением к его портрету. Однажды, прогуливаясь по Невскому проспекту, Федор Иванович встретил князя Ивана Сергеевича Гагарина. – Какие новости? – спрашивает Тютчев. – Военный суд только что вынес приговор Геккерену, – отвечает Гагарин. – К чему он приговорен? – Он будет выслан за границу в сопровождении фельдъегеря. – Уверены ли вы в этом? – Совершенно уверен. – Пойду Жуковского убью. Именно таким он и был. Резкий, решительный и внешне пассивный одновременно, Тютчев умудрялся жить в поразительной раздвоенности. «Этот почти – иностранец, едва ли когда говоривший иначе как по-французски», в поэзии «словно дышал и не мог надышаться русским языком». Аксаков удивлялся: «Каким же непостижимым откровением внутреннего духа далась ему та чистая, русская, сладкозвучная, мерная речь, которою мы наслаждаемся в его поэзии? Каким образом там, в иноземной среде, мог создаться в нём русский поэт – одно из лучших украшений русской словесности?.. Для этого нужна была такая самобытность духовной природы, какой нельзя не дивиться». Лично знакомый и даже друживший с Генрихом Гейне, Тютчев как старший цензор при Министерстве иностранных дел нещадно «резал» его стихи. Всю внешнюю его жизнь составляла политика и светские увеселения. Дипломатия, цензура, публичные выступления, чины и награды, свидетельствующие о высочайшем признании его заслуг – и бесконечные великосветские салоны, рауты, приемы… Лишь только этот невзрачный, небрежно одетый, неуклюжий и рассеянный человек начинал говорить, он моментально становился центром любой компании. Даже будучи в преклонных летах, он неизменно вызывал благоговение и восхищение у представительниц противоположного пола. Посольство на замке

http://pravmir.ru/istinnyiy-zashhitnik-r...

Эдуард Губер Губер Эдуард Иванович (1814–1847) – поэт, переводчик. Получил известность еще в пушкинские времена благодаря первому полному переводу «Фауста» Гете (1835), не допущенного цензурой к печати. В порыве отчаяния Губер уничтожил рукопись и вновь восстановил ее по настоянию А.С. Пушкина. Его стихотворение «На смерть Пушкина» («Я видел гроб его печальный,//Я видел в гробе бледный лик...») создано в те же роковые февральские дни 1837 года, что и лермонтовское «Смерть поэта»; в печати, как и лермонтовское, оно появилось лишь через двадцать лет. (Та же участь постигла и стихотворение Федора Тютчева «29-ое января 1837», впервые опубликованное в 1875 году. В 1837 году были опубликованы только два стиха – Надежды Тепловой и Федора Глинки.) В 1845 году вышло первое прижизненное собрание его сочинений, в 1859 году – посмертное трехтомное. Литературным событием они не стали. «Поэзия Губера, – отмечал В.Г. Белинский, – отличается замечательно хорошим стихом и избытком болезненного чувства, бедна оригинальностью». Пробовал он свои силы и в критике, не став властителем дум. Более удачной оказалась судьба песни О. Дютша на его стихи «Новгород», оказавшейся созвучной времени и многие годы входившей в подпольные революционные песенники: Время пролетело, Слава прожита, Вече онемело, Сила отнята... Среди цыганских хоров пользовался успехом его романс «Цыганка» («Жива – как забава, как смех – весела»). Романсную жизнь обрела и одна из молитв Эдуарда Губера «Под громом бури, в час урочный...» на музыку выдающегося композитора-романсиста Алексея Варламова. Молитва Под громом бури, в час урочный, Склонив усталую главу, Тебя молитвою порочной, О Боже благости, зову. Твоя неведомая воля Меня по терниям вела; И тяжело земная доля На рамена мои легла. Не допусти в цепях недуга Остыть тоске в душе немой! Но озари улыбкой друга Неотвратимый жребий мой. Мои мучительные ночи Отрадным сном благослови И на заплаканные очи Повей дыханием любви. И если грудь в борьбе застонет, И демон жизни – яд страстей

http://azbyka.ru/otechnik/molitva/molitv...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010