| После 1836 г., когда предполагаемое пришествие Христа не произошло, разочаровавшиеся члены И. о., не имевшие собственной церковной орг-ции, приняли решение о присоединении к Евангелическо-лютеранской церкви Российской империи (см. ст. Евангелическо-лютеранская церковь в России, на Украине, в Казахстане и Средней Азии ), в составе к-рой они образовали Сепаратистскую церковь Закавказья во главе с оберпастором. Закавказский округ евангелическо-лютеран. общин в отличие от остальных церковных округов не зависел от Генеральной консистории в С.-Петербурге, а управлялся Департаментом духовных дел иностранных исповеданий и подчинялся кавказскому наместнику. Для решения наиболее важных вопросов регулярно созывались синоды. Первый Синод закавказских общин 1841 г. (колония Еленендорф) постановил, что на приходы И. о. распространяется Устав Церкви 1832 г. «Правила для немецких поселенцев в Грузии», регламентировавшие порядок богослужения, назначение пасторов и управление Сепаратистской церковью Закавказья, были утверждены 25 нояб. 1841 г. В кон. XIX в. часть закавказских нем. колонистов, принадлежавших к И. о., переселилась в Пятигорский, Моздокский и Кизлярский уезды. Деятельность И. о. в России активизировалась во 2-й пол. XIX в. в общинах, отделившихся от меннонитов . В 1871 г. поступили первые сведения о том, что разрабатывается новый закон о воинской повинности, который будет распространяться и на меннонитов. Делегации, направленные в С.-Петербург для выяснения подробностей, ничего не добились. В результате началась волна эмиграции в Америку. В молочанских колониях лидером движения стал А. Петерс, он возглавил группу, отделившуюся в 1873 г. от церковных общин,- Братскую общину среди меннонитов. К нему присоединились общины М. Классена (Лихтенфельд) и К. Эппа (группа селений в Самарской губ.). Члены группы отличались от меннонитской братской общины отношением к крещению. Верующие этой общины, подобно волжским братьям, получили «откровение», что убежищем для Божия народа (Откр 12), т. е. для меннонитов, должна стать Ср. Азия, а не Запад в соответствии с воззрениями Юнга-Штиллинга. С 1881 г. нем. поселенцам вменялось в обязанность несение воинской повинности. Однако в «Правила...» отбывания обязательной воинской службы были внесены пункты об освобождении меннонитов от ношения оружия. В 1880-1881 гг. ок. 1 тыс. лютеран Закавказья и ок. 600 меннонитов с Украины и из Поволжья направились к месту Второго пришествия в Хивинское ханство. Часть членов братских общин вернулась обратно, не доехав до места назначения, др. часть, после того как не осуществились пророчества, эмигрировала в Америку. Недалеко от Ташкента выходцы из братских общин с Украины и из Поволжья основали поселение, к-рое к нач. ХХ в. состояло из 5 деревень. |
| Остановившись далее на неудовлетворительности редакции некоторых статей устава духовных консисторий, именно в виду несоответствия их с новыми законоположениями 35 , и объяснив что можно указать и многие другие статьи устава духовных консисторий, которые необходимо подвергнуть перемене и исправлению, синодальный обер-прокурор продолжал: «при таких обстоятельствах усовершенствование законов о судопроизводстве по духовному ведомству не может быть произведено посредством изменения или исправления только некоторых статей устава духовных консисторий. Устав этот, изданный в 1841 г., был согласован с правилами судопроизводства, содержавшимися в своде законов. В настоящее время, когда судопроизводство и самое судоустройство по гражданскому ведомству подвергнуты коренному преобразованию на совершенно новых началах, согласовать с сими новыми началами устав духовных консисторий, чрез изменение и исправление отдельных статей оного, нет никакой возможности,-равным образом и ограничиться исправлением некоторых статей устава духовных консисторий, не вводя в духовный суд новых начал, которые составляют сущность произведенной реформы судебными уставами, значило бы оставить судебную часть по духовному ведомству далеко на низшей степени, сравнительно с судом по гражданскому, военному и морскому ведомствам. Оставлять же духовно-судебную часть в таком положении и неудобно, и нежелательно, в виду того, что духовный суд в настоящее время, при теперешнем его положении, подвергается нареканиям, к сожалению-не всегда неправым, даже в официальных актах». Все эти соображения, заключал синодальный обер-прокурор, приводят к убеждению в необходимости ныне же приступить к преобразованию судебной части по духовному ведомству, с тем, чтобы это преобразование было произведено на тех главных началах, на основании которых совершено преобразование судоустройства и судопроизводства по гражданскому, военному и морскому ведомствам, в такой мере, в какой эти начала окажутся удобоприменимыми к цели и потребностям суда духовного. Для исполнения сего важного дела и для всестороннего оного обсуждения синодальный обер-прокурор предлагал учредить особый комитет из нескольких ученых и нескольких практиков, под председательством, по назначению святейшего Синода, одного из преосвященных, присутствующих в святейшем Синоде. Сему комитету, по предложению синодального обер-прокурора, следовало бы поручить главнейшую часть работы в этом деле, именно «составление основных положений для преобразования судебной части по духовному ведомству, сообразно тем началам, на которых преобразована судебная часть по гражданскому, военному и морскому ведомствам, насколько сии начала окажутся примени тельными к цели и потребностям суда духовного» 36 . |
| Впосл. в состав Д. к. преимущественно входили священники из белого духовенства. В 1803 г. обер-прокурором Святейшего Синода А. А. Яковлевым было предложено ввести в штаты Д. к. должность прокурора, который бы зависел исключительно от синодального обер-прокурора и не состоял в отличие от консисторских секретарей в подчинении у правящего архиерея. Предлогом для такой инициативы послужили отмеченные Яковлевым злоупотребления епархиальных архиереев, в частности монашеские постриги в возрасте ниже установленного законами Российской империи возрастного ценза, использование в резолюциях по епархиальным делам формулы, присущей исключительно монаршей власти,- «быть по сему». Имп. Александр I резолюцией утвердил предложение Яковлева, но в связи с подачей Святейшим Синодом доклада, содержавшего контраргументы, основанные на канонических нормах, предусматривающих полноту власти епископа в епархии, исполнение имп. резолюции было отложено и никогда не приводилось в исполнение. 27 марта 1841 г., почти 100 лет после повсеместного введения Д. к. как органа ЕУ, был впервые издан утвержденный Святейшим Синодом Устав духовных консисторий . Это своего рода «духовный регламент» ЕУ. Он состоит из 364 статей, объединенных в 4 раздела. В 1-м разд. речь идет о значении консисторий и о правовых основаниях ЕУ и суда, во 2-м - об обязанностях консисторий по охранению и распространению правосл. веры, по богослужению, по сооружению и благоустройству храмов, по церковному хозяйству. 3-й разд. посвящен епархиальному суду, 4-й - штатам консисторий и регламенту их делопроизводства. В основу Устава легли «Духовный регламент» и отдельные, изданные ранее указы по ЕУ, к-рые были сведены в этом сборнике воедино. Устав был пересмотрен при переиздании в 1883 г., но принципиальных изменений в статус, состав и порядок деятельности Д. к. новое издание не внесло. Согласно Уставу, Д. к.- это присутственное место архиерея, к-рый управляет епархией и вершит в ней духовный суд (см. Церковный суд ). Однако из ведения консисторий были изъяты дела по духовным школам (в 1808) и епархиальным попечительствам о бедных духовного звания. |
| В РПЦ порядок духовного суда, в к-рый входит и А., развивался в синодальную эпоху в связи с изменением порядка светского суда. Он отражен в «Духовном регламенте» (1721), в Уставе духовных консисторий (1841). Священнослужители, к-рые епархиальным архиереем присуждались к лишению сана, а причетники - к исключению из духовного ведомства, могли объявить о своем неудовольствии решением в 7-дневный срок или подать апелляционный отзыв в течение месяца. Если подсудимый не объявлял о своем неудовольствии и не подавал апелляционного отзыва, решение приводилось в исполнение, о чем докладывалось в отношении священнослужителей Святейшему Синоду. Если же подсудимый в указанный срок подавал апелляционный отзыв, в к-ром указывал, в чем он считает приговор неправильным и каким законам противоречащим, то исполнение решения епархиального архиерея приостанавливалось, подробная справка о подсудимом, апелляционный отзыв и др. документы по делу священника передавались в Святейший Синод. В период рассмотрения дела священнослужитель не мог священнодействовать. Решения епархиального архиерея, к-рые содержали менее значительные меры взыскания или исправления, приводились в исполнение без допущения к объявлению неудовольствия, но обвиняемый мог принести Святейшему Синоду частную жалобу (Устав духовных консисторий. 162, 171-174), жалоба подавалась через епархиальное начальство (Указ Святейшего Синода 29 янв.- 12 мая 1886). А. допускалась в бракоразводных процессах для мирян (в случае безвестной отлучки одного из супругов или прелюбодеяния): жалоба подавалась епархиальному начальству, к-рое в 2-недельный срок обязано было передать ее по назначению (Определения Святейшего Синода 9 янв.- 12 мая 1886). Если в бракоразводном процессе епархиальное начальство принимало решение расторгнуть брак, то недовольная сторона могла в 7-дневный срок письменно в консистории объявить об этом и в течение 2 месяцев представить в консисторию апелляционный отзыв с изложением оснований, по к-рым признает решение неправильным (Устав духовных консисторий. 256). |
| Известно, что в синодальную эпоху проповедь трактовалась как заранее тщательно подготовленное литературное произведение. Более того, в 1794 г. обер-прокурор Святейшего Синода А.И. Мусин-Пушкин предложил ввести обязательную предварительную цензуру проповедей, произносимых за богослужением. Причиной этого послужило то, что с церковного амвона часто затрагивались политические вопросы. Развивая эту инициативу, 22 марта 1800 г. Святейший Синод издал указ, предписывающий священникам и диаконам, произносящим проповеди собственного сочинения, представлять тексты этих проповедей прежде произнесения на рассмотрение специально назначенным цензорам. Эту норму окончательно закрепил устав духовных конси сторий, изданный в 1841 г. Устав гласил, что священнослужители, получившие «надлежащее образование», должны произносить за богослужением проповеди собственного сочинения. Тексты этих проповедей должны были прежде произнесения подавать ся благочинному или специально назначенному цензору. Если по каким-либо причинам проповедник не представил текст своей проповеди до произнесения, он должен был это сделать после произнесения. За нарушение данного регламента налагались различные прещения, в том числе и штраф. Эта норма была сохранена и в новой редакции устава духовных консисторий, изданной в 1883 г. Таким образом, российское церковное законодательство XIX в. фактически не предполагало произнесения импровизированной проповеди 3 . В XIX веке крайне редко кто произносил проповеди собственного сочинения. Тем более редки были случаи импровизации или экспромта на амвоне. Например, святитель Филарет (Дроздов) в течение своей долгой проповеднической практики почти никогда не произносил импровизаций и подвергал строгому порицанию тех священников, которые пытались импровизировать. Столь известные проповедники, как архиепископы Димитрий (Муретов) и Никанор (Бровкович) тоже никогда не произносили непродуманных заранее и незаписанных поучений. Потому неудивительно, что в российской гомилетической науке в XIX в. импровизация рассматривалась как исключение 4 . |
| Но возникает вопрос: не могут ли органы церковной власти самостоятельно применить какие-либо меры принуждения в отношении церковно-должностного лица, подозреваемого или обвиняемого в преступлении? Для решения этой проблемы предпримем небольшой экскурс в историю церковного права, начав его с синодального периода. Опыт синодального периода Еще в XVIII веке в Российской Церкви сложился порядок, по которому клирики, обвиненные в совершении преступления, запрещались в служении (отстранялись от богослужебных должностей) на время следствия. В связи с этим ст. 34 Инструкции благочинным приходских церквей устанавливала, что «благочинный отбирает все должностные документы от тех священно- и церковнослужителей, кои подпадут следствию по важным, особливо уголовным, делам, и представляет те документы в консисторию» (прим.1). Как видно из п. 5 указа Святейшего Синода от 22 марта 1800 года, запрещение священникам священнослужения применялось на время производства следствия по обвинению в таких преступлениях, которые влекли за собой лишение сана (2). Указ Святейшего Синода от 27 марта 1827 года несколько изменил основание для запрещения в служении: предписывалось, что «те священнослужители, до коих касаются дела, опорочивающие их поведение и вместе с тем обнаруживающие неблагонадежность их к дальнейшему прохождению должностей», должны быть «немедленно удаляемы» от священнослужения (3). В соответствии с указами Святейшего Синода от 26 июля 1821 года (п. 1) и 9 мая 1835 года у священно- и церковнослужителей, отстраненных от должности на время нахождения под следствием или судом, должны были изыматься ставленнические грамоты и другие «виды на звание»; данные документы следовало хранить при соответствующих делах и возвращать только после вынесения оправдательного решения (4). 27 марта 1841 года был утвержден Устав духовных консисторий, подробно регламентировавший церковный судебный процесс. Согласно ст. 169 Устава, епархиальный архиерей был вправе запретить клирику, обвиненному в преступлении, священнослужение на время производства следствия. |
| Вместе с тем и «Книга правил» не лишена текстологических недостатков: не везде удовлетворителен перевод. Канонисты отмечали и прямые ошибки в переводе отдельных греческих терминов. Вероятно, из-за смутного представления переводчика о государственно-административном делении Римской империи и территориальном делении Древней Церкви не всегда правильно переводятся слова «παροικια» и «επαρχια» В правилах первое слово «παροικια» почти во всех случаях обозначает епископию, - по-нашему, епархию, а второе слово «επαρχια» - митрополичий округ. В «Книге правил» первое слово часто переводится как «приход,» а второе - как «епархия.» В синодальных изданиях «Книги правил» нет толкований на эти правила. Но в конце XIX века они были изданы в нескольких выпусках «Обществом любителей духовного просвещения» по благословению Синода с толкованиями Аристина, Зонары и Вальсамона и с кратким изложением правил по «Кормчей Книге.» В 1841 г. впервые издан утвержденный Синодом «Устав Духовных Консисторий,» основательно пересмотренный в 1883 г. Это своего рода «Духовный регламент» епархиального управления. Он состоит из 364 статей, объединенных в четыре раздела. В первом разделе идет речь о значении консисторий и о правовых основаниях епархиального управления и суда, во втором - об обязанностях консисторий по охранению и распространению православной веры, по богослужению, по сооружению и благоустройству храмов, по церковному хозяйству. Третий раздел посвящен епархиальному суду, а четвертый - штатам самих консисторий и регламенту их делопроизводства. В основу «Устава» легли «Духовный регламент» и отдельные, изданные ранее указы по епархиальному управлению, которые были сведены в этом сборнике воедино. Многие из указов Синода и других правовых актов по Ведомству Православного Исповедания не были кодифицированы. Они оказались рассеяны по разным периодическим официальным изданиям: публиковались в «Церковных Ведомостях,» «Церковном Вестнике,» «Духовной Беседе.» Некоторые из законодательных актов хотя и не были кодифицированы в строгом смысле, но систематизированы, будучи изданными в виде отдельных книг и брошюр. Таковы Уставы духовно-учебных заведений, Инструкции церковным старостам, благочинным приходских церквей и монастырей, Правила о местных средствах содержания духовенства. |
| В 1722 году в качестве дополнения к «Духовному регламенту» было составлено «Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского», в котором содержатся целые уставы о приходском духовенстве и монашестве. Документ также дополнили инструкции Обер-прокурору Синода. В 1841 году впервые издан утвержденный Синодом «Устав Духовных Консисторий», основательно пересмотренный четыре десятилетия спустя. Это своего рода «Духовный регламент» епархиального управления. Восстановление Патриаршества в преддверии тяжелейших гонений на Церковь Каноническая ущербность синодальной системы отягощала совесть архиереев, клириков и мирян. Во второй половине XIX века необходимость преобразования церковного строя начинает обсуждаться публично. У церковного народа появляется надежда на созыв Всероссийского Поместного Собора. В умах людей, особенно болезненно переживавших неканоничность синодального управления, зреет мысль о восстановлении Патриаршества. Специально учрежденное Предсоборное присутствие подготовило материалы для предстоящего Поместного Собора, однако царь счел созыв Собора неблаговременным. В 1912 году материалы Присутствия пересматривались Предсоборным Совещанием, но до созыва Собора дело опять не дошло. Лишь отречение императора открыло путь к Поместному Собору. В 1917 году Предсоборный совет, работавший под председательством архиепископа Сергия, подготовил «Положение о Всероссийском Поместном Соборе». Поместный Собор Российской Православной Церкви, состоявшийся в 1917-1918 гг., явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя синодальную систему церковного управления и восстановив Патриаршество, он проложил рубеж между двумя периодами русской церковной истории. Главной целью Собора было устроение церковной жизни на началах полнокровной соборности, причем в совершенно новых условиях, когда вслед за падением самодержавия распался прежний тесный союз Церкви и государства. Тематика соборных деяний носила поэтому по преимуществу церковно-устроительный канонический характер. |
| Причащение оказывалось своего рода ежегодно повторяющимся следственным экспериментом по выявлению будто бы укрывающихся староверов. Устав духовных консисторий 1841 и 1883 гг. (статьи 15 и 17) повторял норму Духовного регламента и возлагал на епархиальное начальство обязанность следить за ежегодным исполнением мирянами «христианского долга» исповеди и причащения. Непричащение в течение 2–3 лет квалифицировалось Уставом уже как повод для доношения о таком случае архиерею, а затем – «гражданскому начальству» . Тем самым, здесь ежегодное причащение рассматривалось как одно из важных доказательств благонадежности подданных Российской империи. Церковное законодательство того же времени смотрело на вопрос несколько иначе. Митрополит Платон (Левшин) в инструкции благочинным 1775 г. (переиздана с исправлениями в 1858 г.) указывал последним следить, чтобы семьи клириков причащались во все посты, т.е. четыре раза в год, к тому же благочинный должен призывать и прихожан. «Благочинный наблюдает, чтобы все священно- и церковнослужители и их жены и дети, равно причетники с их семействами и все заштатные каждогодно, и не только в великую Четыредесятницу, но по возможности и во все прочие посты, исповедывались и Св. Таин приобщались» (ст. 9). «Благочинный, посещая церкви, должен увещевать прихожан, чтобы во все четыре поста, по долгу христианскому, исповедовались и Святых Таин приобщались, и особливо во дни воскресные и праздничные приходили в храм Божий, оставляя свои работы и жили честно, по евангельским заповедям» (ст. 46) . То есть четырехкратное в году причащение формулировалось как идеал не только для семей священнослужителей, т.е. не только для духовного сословия, но и для всех мирян. Еще выше планку поднимал митрополит Филарет (Дроздов) в своем знаменитом Катехизисе: «Древние христиане причащались каждый воскресный день; но из нынешних немногие имеют такую чистоту жизни, чтобы всегда быть готовыми приступить к столь великому таинству. Церковь материнским гласом завещает исповедоваться перед духовным отцом и причащаться Телу и Крови Христовых ревнующим о благоговейном житии – четырежды в год или каждый месяц, а всем – непременно однажды в год» . |
| Участие государственной власти в законодательстве церковном. С признанием христианской религии господствующей, государственная власть, свято охраняя неприкосновенность церковного канона, стала придавать постановлениям церковной власти значение государственных законов. С другой стороны, так как на обязанности государства лежит определение нормальных внешних отношений между всеми общественными союзами, находящимися в его пределах, то за государственною властию всегда признавалось право определять внешнее положение Церкви в государстве и, в этих целях, издавать соответствующие законы о Церкви. Такие законы, известные под именем церковно-гражданских, Православная Церковь всегда признавала источником своего права, если они не стояли в противоречии с ее собственными постановлениями. Главнейшие источники действующего русского церковного права В основе распоряжений русской церковной власти лежат, кроме Св. Писания, Св. Предания и древней церковной практики: 1) Книга правил, появившаяся на свет в 1839 году, и заменившая собой Кормчую прежних изданий. В ней излагаются одни только церковные правила, без законов гражданских. 2) Духовный Регламент, изданный в руководство Св. Синоду (1721 г.), составлен был, по поручению Петра 1-го Феофаном Прокоповичем . По содержанию он делится на три части: в 1-ой указываются причины замены патриаршества в России Синодом; во 2-ой определяется круг лиц и дел, подведомых Св. Синоду, и в 3-ей излагаются обязанности Синода и его состав. 3) Номоканон, печатаемый при большом Требнике, состоящий из 228 глав, составлен на Афоне около половины 15 века. 4) Учительное Известие , печатаемое при Служебнике, составлено в конце 17 столетия по приказанию патр. Иоакима, монахом Евфимием, учеником Епифания Славеницкого. 5) Устав духовных консисторий, изданный в 1841 году. Содержание его разделяется на четыре разряда: в 1-м излагаются основные положения для деятельности консистории; во 2-м указаны предметы консисторской власти; в 3-м говорится об епархиальном суде и в 4-м о личном составе консистории и о порядке ведения его дел. |
|
|
