Оба нахмурились. — Вы кто? — спросил Томас по-английски. — Что вы здесь делаете? — произнесли губы чужака по-марсиански. — Куда вы едете? — спросили оба с озадаченным видом. — Меня зовут Томас Гомес. — Меня зовут Мью Ка. Ни один из них не понял другого, но каждый постучал пальцем по своей груди, и смысл стал обоим ясен. Вдруг марсианин рассмеялся. — Подождите! Томас ощутил, как что-то коснулось его головы, хотя никто его не трогал. — Вот так! — сказал марсианин по-английски. — Теперь дело пойдет лучше! — Вы так быстро выучили мой язык? — Ну что вы! Оба, не зная, что говорить, посмотрели на чашку с горячим кофе в руке Томаса. — Что-нибудь новое? — спросил марсианин, разглядывая его и чашку и подразумевая, по-видимому, и то и другое. — Выпьете чашечку? — предложил Томас. — Большое спасибо. Марсианин соскользнул со своей машины. Вторая чашка наполнилась горячим кофе. Томас подал ее марсианину. Их руки встретились и, точно сквозь туман, прошли одна сквозь другую. — Господи Иисусе! — воскликнул Томас и выронил чашку. — Силы небесные! — сказал марсианин на своем языке. — Видели, что произошло? — прошептали они. Оба похолодели от испуга. Марсианин нагнулся за чашкой, но никак не мог ее взять. — Господи! — ахнул Томас. — Ну и ну! — Марсианин пытался снова и снова ухватить чашку, ничего не получалось. Он выпрямился, подумал, затем отстегнул от пояса нож. — Эй! — крикнул Томас. — Вы не поняли, ловите! — сказал марсианин и бросил нож. Томас подставил сложенные вместе ладони. Нож упал сквозь руки на землю. Томас хотел его поднять, но не мог ухватить и, вздрогнув, отпрянул. Он глядел на марсианина, стоящего на фоне неба. — Звезды! — сказал Томас. — Звезды! — отозвался марсианин, глядя на Томаса. Сквозь тело марсианина, яркие, белые, светили звезды, его плоть была расшита ими словно тонкая, переливающаяся искрами оболочка студенистой медузы. Звезды мерцали, точно фиолетовые глаза, в груди и в животе марсианина, блистали драгоценностями на его запястьях. — Я вижу сквозь вас! — сказал Томас.

http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-rjej-b...

– Сколько людей должно умереть, прежде чем вы что-нибудь поймете?.. – Но я видел, что спор наш совершенно бесплоден. – Что мы должны понять, Томас? – В политике не бывает такой вещи, как благодарность. – Они хотя бы не будут нас ненавидеть так, как французов. – Вы в этом уверены? Иногда мы питаем нечто вроде любви к нашим врагам и ненавидим наших друзей. – Вы рассуждаете, как типичный европеец, Томас, Эти люди совсем не так сложны. – Ах, вот чему вы научились за эти несколько месяцев! Подождите, скоро вы будете звать их детьми. – Ну да… в некотором роде. – Покажите мне хоть одного ребенка, Пайл, в котором все было бы просто. Когда мы молоды, в нас целый лес всяких сложностей. Старея, мы становимся проще. – Но что толку было с ним разговаривать. И в моих, и в его доводах было что-то беспочвенное. Я раньше времени превращался в ходячую передовую статью. Встав с места, я подошел к книжной полке. – Что вы ищете, Томас? – Стихи, которые я очень любил. Вы сегодня можете со мной поужинать? – С большим удовольствием, Томас. Я так рад, что вы больше на меня не сердитесь. Даже если вы и не во всем согласны со мной, мы ведь можем остаться друзьями? – Не знаю. Вряд ли. – В конце концов, Фуонг куда важнее всего этого. – Неужели вы в самом деле так думаете? – Господи, да она важнее всего на свете! Для меня. Да и для вас тоже, Томас. – Для меня уже нет. – Сегодня мы были ужасно огорчены, Томас, но, поверьте, через неделю все будет забыто. К тому же, мы позаботимся о родственниках пострадавших. – Кто это «мы»? – Мы запросили по телеграфу Вашингтон. Нам разрешат использовать часть наших фондов. Я прервал его: – Как насчет «Вье мулен»? Между девятью и половиной десятого? – Где вам будет угодно, Томас. – Я подошел к окну. Солнце зашло за крыши. Велорикша все еще поджидал своего седока. Я поглядел на него сверху, и он поднял лицо. – Вы кого-нибудь ждете, Томас? – Нет. Вот как раз то место, которое я искал. – Для отвода глаз я стал читать, подставляя книгу под угасающие лучи солнца: Зевак задевая, по городу мчу, На все и на вся наплевать я хочу.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=687...

Он вел грузовик в горах Времени. Что-то кольнуло шею, и Томас выпрямился, внимательно глядя вперед. Он въехал в маленький мертвый марсианский городок, выключил мотор и окунулся в окружающее его безмолвие. Затаив дыхание, он смотрел из кабины на залитые луной белые здания, в которых уже много веков никто не жил. Великолепные, безупречные здания, пусть разрушенные, но все равно великолепные. Включив мотор, Томас проехал еще милю-другую потом снова остановился, вылез, захватив свою корзинку, и прошел на бугор, откуда можно было окинуть взглядом занесенный пылью город. Открыл термос и налил себе чашку кофе. Мимо пролетела ночная птица. На душе у него было удивительно хорошо, спокойно. Минут пять спустя Томас услышал какой-то звук. Вверху, там, где древнее шоссе терялось за поворотом, он приметил какое-то движение, тусклый свет, затем донесся слабый рокот. Томас повернулся, держа чашку в руке. С гор спускалось нечто необычайное. Это была машина, похожая на желто-зеленое насекомое, на богомола, она плавно рассекала холодный воздух, мерцая бесчисленными зелеными бриллиантами, сверкая фасеточными рубиновыми глазами. Шесть ног машины ступали по древнему шоссе с легкостью моросящего дождя, а со спины машины на Томаса глазами цвета расплавленного золота глядел марсианин глядел будто в колодец. Томас поднял руку и мысленно уже крикнул: «Привет!», но губы его не шевельнулись. Потому что это был марсианин. Но Томас плавал на Земле в голубых реках, вдоль которых шли незнакомые люди, вместе с чужими людьми ел в чужих домах, и всегда его лучшим оружием была улыбка. Он не носил с собой пистолета. И сейчас Томас не чувствовал в нем нужды хотя где-то под сердцем притаился страх. У марсианина тоже ничего не было в руках. Секунду они смотрели друг на друга сквозь прохладный воздух. Первым решился Томас — Привет! — сказал он — Привет! — сказал марсианин на своем языке. Они не поняли друг друга. — Вы сказали «здравствуйте»? — спросили оба одновременно. — Что вы сказали? — продолжали они, каждый на своем языке.

http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-rjej-b...

книжки. 1950-1960/Сост., вступ. очерк, коммент.: П. Г. Проценко. Н. Новг., 2010; Церковная жизнь эпохи гонений глазами тайного курьера укр. епископов: Следственные показания Г. А. Косткевича 1931 г./Вступ. ст., публ. и примеч.: свящ. А. Мазырин, О. В. Косик, А. Н. Сухоруков//Вестн. ПСТГУ. Сер. 2. 2010. Вып. 4(37). С. 70-87; 2011. Вып. 2(39). С. 89-130. Лит.: Бiлokihь С. I. Npabocлabhi Украïни 1917-1941 рр.//Icmopuko-reorpaфiчhi дocлiджehhя на Ykpaïhi. К., 1992. С. 100-120; Пащенко В. О. Держава i православ " я в Ykpaïhi: 20-30-mi рр. ХХ ст. К., 1993; он же. «Hiч минула, а день наблизився...»: Держава i православ " я в Ykpaïhi. 20-mi рр. К., 1994; он же. Свобода cobicmi в Ykpaïhi: Miфu i факти 20-30-х рр. К., 1994; он же. Православ " я в hobimhiй icmopiï Украïни. Полтава. 1997. Ч. 1; 2001. Ч. 2; он же. Православна Церква в momaлimaphiй дepжabii: Украïна 1940 - початку 1990-х рр. Полтава, 2005; Пилявець Л. Б. мiж православ. Церквами в Ykpaïhi в умовах становлення momaлimapuзмy//Церква i haцiohaльhe biдpoджehhя. К., 1993. С. 78-89; Нестуля О. Доля церковноï старовини в Ykpaïhi, 1917-1941 рр. К., 1995. Ч. 1: 1917 - сер. 20-х рр.; Ткачук А. П. Розп " яmi на Xpecmi: Kuïbcьki священики та чернецтво - жертви koмyhicmuчhoro режиму (1930-1944 рр.)//Украïнське слово: Газ. К., 1995. 16-19; Шип Н. А. Церковно-православний рух в Ykpaïhi (початок ХХ ст.). К., 1995; Надтока Г. М. Православна Церква i процес украïнського нац. biдpoджehhя 1900-1917 рр. К., 1996; Андрусишин Б. Церква в Ykpaïhcьkiй дepжabi, 1917-1920 рр.: (Доба Дupekmopiï УНР). К., 1997; Лисенко О. Церковне життя в Ykpaïhi, 1943-1946. К., 1998; В. В. Npabocлabhi kohфeciï в Ykpaïhi nepioдy другоï cbimoboï biйhu (вересень 1939 р.- вересень 1945 р.): Канд. дис. К., 1999; Стародуб А. В. Боротьба за церковну caмocmiйhicmь в 1917-1921 рр. та участь у hiй зап.: Зб. праць молодих вчених i acnipahmib/Ih-m укр. apxeorpaфiï i джерелознавства iм. М. Грушевського. К., 1999. Вип. 3. С. 325-343; он же. Украïнська дepжabhicmь 1917-1921 рр.

http://pravenc.ru/text/Киевская ...

Об этом я и думала по дороге домой. Вот бы и мне «заразиться» правильно, вот бы правильно возрастать. Вот бы всегда оставаться «горячной». Господи, помоги мне, грешной. Я уставилась в окно, всем своим существом сожалея, что послушала Виктора, будто не нужно говорить о Боге, будто чудо – это редкость. И вдруг – слово ожило во мне. Побежал мой ручеек внутреннего монолога, согрел руки, полился из глаз, освобождая мой разум и мое сердце. Какая же я все-таки глупая! А вы кыш, мерзкие птицы! Что же такое чудо? Такое ли оно редкое? Оно должно быть громогласным, неслыханным? Оно должно нарушать все законы природы? Потрясать всё вокруг? Вот как отвечает на этот вопрос митрополит Антоний Сурожский: «Иногда люди задают себе вопрос: что такое чудо? Значит ли, что в момент чуда Бог применяет силу к собственному творению, нарушает его законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет, это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен. Чудо – повсюду. Каждый, кто пришел к вере, чудо знает, потому что чудом пришел Чудо – нечто совершенно иное: чудо – это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. В чуде восстанавливается то, что должно бы быть всегда; “чудо” не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но, наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, то Он может действовать в сотворенном Им мире или в каждой отдельной твари свободно, державно…» Так что чудо – большое и маленькое – повсюду. Вся наша жизнь пропитана им. Каждый, кто пришел к вере, чудо знает, потому что чудом пришел. Разве не чудо, что задались мы вопросами о смысле? Не чудо, что окрепла наша воля в поиске ответов? Разве не чудо, что мысль наша верную дорогу нашла? Не завязла в языческих учениях и не пропала в сектах? Разве без чуда мы могли бы уразуметь? Чудо, что мы стоим в храме. Чудо, что идем ко Причастию. Чудо, что, говоря проповедь, батюшка говорит всем и каждому в отдельности именно то, что нужно. Каждый сокровенный момент тихой, невидимой никому радости – чудо. Каждый миг, что помним мы Господа, – чудо. Во всем этом нет нашего успеха. Всё это чудо, милость Божия. Мы опять и опять отрекаемся, отворачиваемся, а Господь опять и опять приходит. Добрый Пастырь. Мы, православные христиане, все целиком и без остатка пребываем в чуде… – а я о нем пишу.

http://pravoslavie.ru/104760.html

Томас Уэлч (Thomas Welch) рассказывает, как, работая на лесопилке в Портланде штата Орегон, он поскользнулся, упал в речку и оказался придавленным огромными бревнами. Рабочим потребовалось больше часа, чтобы найти его тело и достать из-под бревен. Не видя в нем никаких признаков жизни, они сочли его умершим. Сам же Томас в состоянии своей временной смерти оказался на берегу необъятного огненного океана. От вида несущихся волн горящей серы он остолбенел от ужаса. Это была геенна огненная, описать которую нет человеческих слов. Тут же, на берегу геенны огненной, он узнал несколько знакомых лиц, которые умерли раньше него. Все они стояли в оцепенении от ужаса, глядя на перекатывающиеся огненные валы. Томас понимал, что уйти отсюда нет никакой возможности. Он стал жалеть, что раньше мало заботился о своем спасении. О, если бы он знал, что ждет его, он бы жил совсем иначе. В это время он заметил кого-то, идущего вдали. Лицо незнакомца отображало великую силу и доброту. Томас сразу понял, что это Господь и что только Он может спасти его душу, обреченную в геенну. У Томаса возникла надежда, что Господь заметит его. Но Господь шел мимо, смотря куда-то вдаль. «Вот-вот Он скроется, и тогда всему конец», – подумал Томас. Вдруг Господь повернул Свое лицо и взглянул на Томаса. Это все, что надо было – лишь один взгляд Господа! В одно мгновение Томас оказался в своем теле и ожил. Еще он не успел открыть глаза, как явно услышал молитвы рабочих, стоявших вокруг. Много лет спустя Томас помнил все, что увидел «там», во всех мельчайших подробностях. Этот случай невозможно было забыть (свой случай он описал в книжице esr «Oregons Amazing Miracle», Christ for the Namuons, Inc., 1976). Пастор Кэннет Хейджин (Кеппетн Е. Hagin) вспоминает, как в апреле 1933 года, когда он жил в Маккиней штата Техас, его сердце перестало биться, а душа вышла из тела. «После этого я стал спускаться все ниже и ниже, и чем больше я спускался, тем темнее и жарче становилось. Потом еще глубже я начал замечать на стенах пещер мерцание каких-то зловещих огней – очевидно, адских. Наконец, большое пламя вырвалось и потянуло меня. Уже много лет прошло с тех пор, как это случилось, а я до сих пор как наяву вижу перед собой это адское пламя.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Mile...

Лит.: Kautsky K. J. Thomas More und seine Utopie. Stuttg., 1888 (рус. пер.: Каутский К. Томас Мор и его Утопия/Пер.: М. А. Генкель, А. Г. Генкель. СПб., 1905. М., 2010р); Тарле Е. В. Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени. СПб., 1901 [Прил.: I. Перевод «Утопии» с лат.; II. Неизд. рукопись современника о Томасе Море]; Chambers R. W. Thomas More. L., 1935; Thompson C. R. The Translations of Lucian by Erasmus and S. Thomas More//RBPH. 1939. Vol. 18. N 4. P. 855-881; Marius R. Thomas More and the Heretics: Diss. New Haven, 1962; idem. Thomas More: A Biography. Camb. (Mass.); L., 1984; Reynolds E. E. Sir Thomas More. L., 1965; Осиновский И. Н. Томас Мор: Утопический коммунизм, гуманизм, реформация. М., 1978; он же. Томас Мор. М., 1985. (Мыслители прошлого); он же. Томас Мор и его время// Мор. Утопия... М., 1998. С. 305-368; он же. Эразм Роттердамский и Томас Мор: из истории ренессансного христ. гуманизма. М., 2006; Guy J. The Public Career of Sir Thomas More. New Haven, 1980; idem. A Daughter " s Love: Thomas More and His Dearest Meg. N. Y., 2009; Томас Мор: 1478-1978: Коммунистические идеалы и история культуры/Отв. ред.: В. И. Рутенбург. М., 1981; Бонташ П. К., Прозорова Н. С. Томас Мор. М., 1983; Martz L. L. Thomas More: The Search for the Inner Man. New Haven, 1990; Кудрявцев О. Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия». М., 1991; Ackroyd P. The Life of Thomas More. N. Y., 1999; A Companion to Thomas More/Ed. A. D. Cousins, D. Grace. Madison (N. J.), 2009; Mitjans F. The Date of Birth of Thomas More//Moreana. 2010. Vol. 47. N 181-182. P. 109-128; The Cambridge Companion to Thomas More/Ed. G. M. Logan. Camb., 2011; McConica J. Thomas More as Humanist//The Cambridge Companion to Thomas More. 2011. P. 22-45; Curtright T. The One Thomas More. Wash., 2012; Betteridge Th. Writing Faith and Telling Tales: Literature, Politics, and Religion in the Work of Thomas More. Notre Dame (Ind.), 2013; Loewenstein D. Religious Demonization, Anti-Heresy Polemic, and Thomas More// Idem. Treacherous Faith: The Specter of Heresy in Early Modern English Literature and Culture. Oxf., 2013. P. 23-68.

http://pravenc.ru/text/2564150.html

В собственном же чуде мы отнюдь не ограничиваемся одним этим познавательным синтезом и чисто логической целесообразностью. Тогда хромой, исцелившийся у чудотворной иконы, рассматривался бы нами исключительно с точки зрения чисто познавательной, т. е. мы чудо рассматривали бы просто как переход от одного анатомо-физиологического состояния в другое. Учение о чуде тогда было бы равносильно анатомии и физиологии, в лучшем случае – медицине, а самое чудо было насквозь только одним биологическим актом. Никто, однако, так никогда не переживает чуда. Биологическая и вообще телесно-органическая и физическая природа чуда имеет значение только лишь как арена формы или способа проявления того, что называется подлинным чудом. Она не имеет сама по себе ровно никакого самостоятельного значения, хотя чудо и проявилось именно в ней и в этом смысле она совершенно необходима. Я не говорю уже о том, кто испытал чудо на себе или верит в него. Я утверждаю, что даже неверящий в чудо мыслит его именно так. Верить или не верить – это одно; а предмет, в который верят или не верят, – это совсем другое. Вы не верите в чудо, но представление о чудесном предмете имеете, ибо, если вы не знаете, что такое чудо, – как же вы отвергаете то, чего не знаете? Стало быть, если вы отвергаете чудо, то вы знаете, что именно вы отвергаете, т. е. знаете, что такое чудо. А если вы знаете, что такое чудо, то выотличаете его от того, что не есть чудо. Если вы не отличаете чуда от не-чуда, то, отвергая чудо, вы отвергаете и всякое не-чудо, т. е. отвергаете все реальное и действительное. Какой же вы материалист после этого? Но вы признаете все реальное и действительное, т. е. не-чудо; следовательно, знаете, что чудо отлично от не-чуда, и должны знать, в чем же именно это отличие. Итак, отвергать чудо можно только тогда, когда известно, чем именно оно отличается от не-чуда. И, стало быть, уж подавно чудо не есть просто физический или телесно-органический акт. Остается для «науки» излюбленный метод: чудо, конечно, не есть, скажут, физический акт, но оно есть этот акт плюс выдумка.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Losev/...

— И я сквозь вас! — отвечал марсианин, отступая на шаг. Томас пощупал себя, ощутил живое тепло собственного тела и успокоился. «Все в порядке, — подумал он, — я существую». Марсианин коснулся рукой своего носа, губ. — Я не бесплотный, — негромко сказал он. — Живой! Томас озадаченно глядел на него. — Но если я существую, значит, вы — мертвый. — Нет, вы! — Привидение! — Призрак! Они показывали пальцем друг на друга, и звездный свет в их конечностях сверкал и переливался, как острие кинжала, как ледяные сосульки, как светлячки. Они снова проверили свои ощущения, и каждый убедился, что он жив-здоров и охвачен волнением, трепетом, жаром, недоумением, а вот тот, другой — ну, конечно же, тот нереален, тот призрачная призма, ловящая и излучающая свет далеких миров… «Я пьян, — сказал себе Томас. — Завтра никому не расскажу про это, ни слова!» Они стояли на древнем шоссе, и оба не шевелились. — Откуда вы? — спросил наконец марсианин. — С Земли. — Что это такое? — Там. — Томас кивком указал на небо. — Давно? — Мы прилетели с год назад, вы разве не помните? — Нет. — А вы все к тому времени вымерли, почти все. Вас очень мало осталось — разве вы этого не знаете? — Это неправда. — Я вам говорю, вымерли. Я сам видел трупы. Почерневшие тела в комнатах, во всех домах, и все мертвые. Тысячи тел. — Что за вздор, мы живы! — Мистер, всех ваших скосила эпидемия. Странно, что вам это неизвестно. Вы каким-то образом спаслись. — Я не спасся, не от чего мне было спасаться. О чем это вы говорите? Я еду на праздник у канала возле Эниальских Гор. И прошлую ночь был там. Вы разве не видите город? — Марсианин вытянул руку, показывая. Томас посмотрел и увидел развалины. — Но ведь этот город мертв уже много тысяч лет! Марсианин рассмеялся. — Мертв? Я ночевал там вчера! — А я его проезжал на той неделе, и на позапрошлой неделе, и вот только что, там одни развалины! Видите разбитые колонны? — Разбитые? Я их отлично вижу в свете луны. Прямые, стройные колонны. — На улицах ничего, кроме пыли, — сказал Томас.

http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-rjej-b...

Вставной сюжет. Сплин, или Долина Лаутенбрунн. Сочинение Сурразеня (С французского. ) Молодой аристократ Томас Вентворт собирает друзей своих на обед, чтобы отпраздновать избавление от тяжкой болезни, было приведшей его на край могилы. Болезнь новомодная, истинно английская: сплин. Томас жаловался доктору: «Окруженный всеми выгодами богатства, я чувствую себя изнуряемым от уныния и скуки. Мне только двадцать пять лет от роду, а я уже расстался со всеми очарованиями молодости; душа моя опустела… бытие мое становится мне в тягость; оно походит не столько на жизнь, сколько на печальный сон, возмущаемый печальными видениями…» Доктор велел забыть отечество, звание, доходы, «то, что вы теперь и чем были прежде», — и отправиться в Швейцарию со ста гинеями в кармане. Сумма незначительная; как раз на покупку хижины и дюжины коз. Прибыв в Швейцарию, сир Томас для начала затосковал от зрелища горного ландшафта. Затем он избрал для жительства долину Лаутенбрунн и отправился туда пешком через горы. Вскоре он устал, замерз, проголодался, опечалился — и вдруг, о! увидел водопад. Драгоценная влага! Томас переоделся в пастушеское одеяние; вскоре он повстречал свадебное шествие и присоединился к нему. Как хороши, как свежи были юноша и девушка! Сколь счастливы их лица! Но мысль о счастии зовет за собою воспоминание о скоротечности блаженства. «О счастие, счастие! говорил я сам себе; образ твой причиняет мне смертельную горесть. Увы!» Тут невеселый сир Томас примечает плачущую красавицу пастушку; горестные сердца ищут соединиться. Затем, как положено, он трудился на ферме своей в поте лица своего; страдал, голодал, заболел; две недели боролся в бреду со смертию и, очнувшись, обнаружил близ себя двух нежных пастушек — пожилую, Марию, и юную, Лауру. Это они спасли его от неминуемой смерти. Природа. Любовь. Труд. Вера. И некоторое сомнение; неужто все простые швейцарские поселянки так умны и прециозны, как Мария и Лаура? Лаура, которую благодарный за спасение Томас ответно спас от горной лавины, повела любовную игру искусно, не давая объясниться и разжигая огонь чувства в его сердце. Но внезапно она вынуждена была раскрыть свою тайну, сознаться, что принадлежит знатному французскому роду графов Бланвиль, изгнанных с родины «ужасами революции»: решением Бернской республики всем политическим эмигрантам велено оставить Швейцарию. Том сочувственно выслушал Лауру, отер ее слезы; но инкогнито не раскрыл. Ничего не говоря «пастушкам», он потихоньку отправился в Берн и от своего настоящего имени направил Марии и Лауре приглашение явиться в свой лондонский замок. Слезы восторга; слезы разлуки. О! чудный незнакомец сир Вентворт, каким чудесным образом узнал он о злосчастной судьбе знатных француженок? О! почему непреодолимы сословные барьеры? как расстаться со славным лаутенбруннским пастухом? Счастье в горести, печаль в торжестве! О!

http://azbyka.ru/fiction/aleksandr-i/?pr...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010