Точно так же бывает с людьми. Господь часто повторяет, что мы будем судимы не за то, как мы внешне исполняем предписания Церкви, а за то, что внутри, в сердце нашем, обрели через них. К Богу не обращаются только для того, чтобы переменились к лучшему наши привычки и поступки, к Богу обращаются, чтобы сердце наше стало другим. Добро или зло, смоква или терновник, виноград или кустарник — это все относится к нашему сердцу. А сердце — будь оно сокровище доброе или злое — проявляется в словах. Слово, говорит Христос, исходит из сердца. То, что переполняет сердце, переливается в нем через край. Золотые уста у святого Златоуста, потому что слова, которые он произносит из внутреннего сокровища, вдохновляемы Духом Святым. Ядовитые, убийственные слова исходят из сердца разделенного, раздираемого греховными страстями. Наши слова судят нас, потому что они отражают наше сердце. В крайнем случае, мы можем прибегать к слову, чтобы утаить нашу мысль, и мы знаем, как широко пользуются этой ложью. Но невозможно утаить наше сердце, ибо каждое слово обнаруживает его в независимости от нас. Все истинное и подлинное, что в нем есть, соединенное с Духом Божиим, и все, что уводит от Него, — тысяча желаний, которые владеют человеком и порою делают его своим рабом, пока он живет в этой плоти. На этой глубине однажды достигнет каждого человека слово, подобное его собственному, но в то же время совершенно иное — Слово Божие, явившееся плотью на земле из недр Отчих. Ибо и Он говорит от избытка сердца, из того, что исходит из глубин Отца Небесного. Только слово Божие, исходящее из этих глубин, может коснуться глубин человеческого сердца и ранить его до смерти и до жизни, от которой рождается слово любви и благодарения, молитва хвалы — добрый совершенный плод, то, чего Бог не перестает ждать от человека. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Православный календарь на каждый день. Новые книги издательства «Вольный странник». Анонсы предстоящих мероприятий.

http://pravoslavie.ru/3696.html

Господь говорит, что все внешнее, препятствующее исполнению внутреннего религиозного долга, есть очевидное противоречие Закону Божию. Поэтому мы должны быть внимательными к тому, чтобы никакая система не могла упразднить требований любви. Все любезно сердцу христианина, что Церковь содержит, – все уставы, все установления, все каноны – та организация Церкви, которую Господь хранит Своей крепостью. Но все это существует только ради того, чтобы мы обрели способность увидеть другого человека, как видит его Господь. Самая большая опасность для Церкви, это когда остается сохранение всего внешнего, как будто драгоценного и нужного, но при этом теряется самое главное. Эта внешняя видимость, как говорит святитель Феофан, есть тайна беззакония внутри Церкви. Именно в такой атмосфере внутри Церкви, в храме Божием явится человек беззакония и воссядет в нем, выдавая себя за Бога. И храмы бесконечно драгоценны, но что они будут значить, если отнимется удерживающий, то есть благодать Святого Духа? Странным образом значение, которое b I beke приобрел Иерусалимский Храм и жертвы, приносимые в нем, приводили иудеев к ослаблению чувства нравственного долга. Пример с корваном – яркое свидетельство этого. Важнее помощи престарелым родителям в нужде было принесение денег на Храм. Вот где истоки знаменитых средневековых индульгенций у католиков. И нежелание видеть страдание окружающего мира – бегством в духовное – тоже началось не сегодня. Все внешнее в Церкви – это только замечательный строительный материал, золотые кирпичи, из которых можно построить тюрьму для себя, для собственной души, а можно построить царский небесный дворец. Ни через какие правила мы не достигнем спасения. Увлечься можно, как потрясающе сказал святой Игнатий Брянчанинов, чем угодно, даже богослужением – тоже некоей системой, и при этом потерять самое главное. Что может быть страшнее – быть близким к Церкви и далеким от Бога! скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Православный календарь на каждый день. Новые книги издательства «Вольный странник». Анонсы предстоящих мероприятий.

http://pravoslavie.ru/3612.html

Толкование Евангелия на каждый день года. Вторник 29-й седмицы по Пятидесятнице Лк, 98 зач., 19, 45—48 Тогда Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих, говоря им: написано: дом Мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников. И учил каждый день в храме. Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его, и не находили, что бы сделать с Ним; потому что весь народ неотступно слушал Его. Господь являет ревность о чистоте Храма. Он очищает Храм от тех, кто оскорбляет его святыню. «Войдя в храм, Он начал выгонять продающих в нем и покупающих». В чистоте храма несравненно большая слава, чем в его богатстве. И Христос объясняет нам, почему Он изгоняет этих торговцев. храм — это «дом молитвы», отделенный от всего, для общения с Богом. А покупатели и продавцы сделали его «вертепом разбойников» своими сделками, которые они заключают здесь. Они не только мешали входящим в Храм молиться. Звон монет среди молитв уже провозвещал величайшее в истории человечества преступление, когда Он будет продан за тридцать сребреников и разорится храм Его Божества. И доныне так, ибо корень всех зол есть сребролюбие. «Господь учил каждый день в Храме». И доныне каждый день учит, словом, таинствами, Своим незримым благодатным присутствием, показывая нам, как надо дорожить чистотой храма. В том, что принадлежит единому Богу, мы не должны давать место диаволу. Ибо начальники церковные, первосвященники и книжники, и старейшины народа противились Христу и искали, как погубить Его, потому что Он не давал им жить и учить других, как они хотят. И вот поразительные слова: «Весь народ неотступно слушал Его». По этой причине враги Христовы не находили, как убить Его. Пока не пришел Его час, любовь народа ограждала Его. Но когда Его час пришел, влияние первосвященников на народ превозмогло, и все кричали Пилату: «Распни, распни Его». Там, где сознательно допускается смешение чистоты с нечистотой, побеждает диавол. Пока не придет Христос и не изгонит его, чтобы спасти нас. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Православный календарь на каждый день. Новые книги издательства «Вольный странник». Анонсы предстоящих мероприятий. Подпишитесь на нашу рассылку

http://pravoslavie.ru/3831.html

Не приводя, впрочем, других мест, в которых встречается и имеет осо­бенное значение седмиричное число, потому что таких мест очень мно­го, мы обратим только внимание на употребление и важность этого числа в книге Апокалипсис. Оно представляется любимым числом писателя этой книги, так как мы читаем в ней седмь посланий к седми Церквам, о седми золотых светильниках, седми печатях, седми трубах, седми чашах гнева Божия, седми язвах, о седми светильниках огненных или духах Божиих, об Агнце с седмью рогами и седмью глазами. В 1упоминается о седми звездах; в 4– о седми свойствах Божиих; далее, в 12:3, читаем о драко­не с седмью головами и в 13– о звере с седмью головами. Из этого очевидного значения и важности числа седмь ясно открыва­ется, что выражение семь духов означает всесовершеннейшего Духа, Бога Духа Святого, имя Которого всегда стоит в апостольских приветствиях. При всяком же другом толковании трудно было бы объяснить, почему в апокалипсическом приветствии не упомянуто о Святом Духе. Такое понимание выражения «семь духов» согласно не только со всеми местами Писания, в которых употребляется это выражение, как, напри­мер, в 3:1; 4и 5:6, которые не допускают другого толкования, но и под­тверждается словами же Апокалипсиса в 5:6. В этом месте читаем: «Агнец... имел семь рогов, и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю» ( Апок. 5:6 ). Семь рогов означают полную, всеобщую власть над всем, семь очей – совершеннейшую премудрость, и семь духов – всесовершеннейшего Духа, именно, как Он здесь называется, Духа Божия. Совершенно согласно с этим и сказанное прор.Исайей в его предска­зании о Духе Божием, Которого он изображает в семи следующих свой­ствах, говоря: «И почиет на Нем (то есть Спасителе Иисусе Христе) Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится» ( Ис.11:2–3 ). Здесь мы также имеем семь духов в одном Духе, Которым помазан был Иисус Христос, и это по­мазание, или полнота Божества, о которой говорит апостол, что она оби­тает во Христе телесно ( Кол.2:9 ). В пророческих словах Исаии мы имеем как бы перечисленными или в отдельности упомянутыми те семь духов, которые, как всякого рода духи или дарования, но однако только как один Дух, посылаются во всю землю.

http://azbyka.ru/otechnik/Matvej_Barsov/...

9 ч. Син. 868; ныне богородичен отпуст.); II. гл. 1, «Аще праведник едва спасается» (поч. 9 ч. Син. 868; сед. понед.) и «Заченши неопально огнь божества» (богород. отпуст.); III. гл. 1, «Объятия отча отверсти ми потщися» (сед. вторн.) и «Чудо чудес благодатная» (богород. отпуст.); IV. гл. 1, «Егда приидеши, Боже, на землю со славою» (служба по вся дни, кондак; сн. чин 12 псс.) и «Пречистая Богородице, на небесех благословенная» (богород. отп.); V. гл. 2, «Аз есмь древо неплодное Господи» (почасие 1 ч. Син. 870; сед. понед.) и «Божественнаго быхом общницы естества» (почасие 6 ч. Син. 868, богород. отп.); VI. гл. 3, «Живущи на земли душе моя покайся» (сед. вторн.) и «Прибежище и сила наша Богородице» (повечерие Син. 865; богор. отп.). – Полунощница, (гл. 8) «Яко судии предстоящу, попецыся душе» (сед. понед.) и «Се жених грядет». – Остальные шесть часов (VII–XII) тропарей не имеют. Ватопед. 350 для каждого из ночных последований указывает по три тропаря в следующем порядке: I. гл. 2, «Яко волны морския восташа на мя беззакония моя» (почасие 1 ч. Син. 870; сед. понед), «Аз есмь древо неплодное Господи» (там же) и «Беззаконий моих, Христе Боже, видя множество, враг победити уповает ими благость твою» (пол-ца Син. 865); II. гл. 5, «Тебе седящу на судилищи и человеческая испытующу», «Аз есмь овча заблудшее, Господи» и «На одре лежа грехов многих» (сед. вторн.); III. гл. 6, «Во юдоли плачевне» (чин 12 пс., сед. понед.), «Мудрых дев бодрственное даруй ми Господи (пол-ца Соф. 1052 ; сед. вторн ) и «Всесвятая Богородице, во время живота моего не остави мене» (повечерие); IV. гл. 6, «Помысливши душе страшному предстояше судищу», «Грехов болезнью разслабленный» и «Многая множества моих, Богородице, прегрешений» (повеч.); V. полунощница, гл. 4, «Всю мою жизнь поработих греху», «Ослаблен есмь сном уныния " и «Помрачение тяжкаго греха»; VI. гл. 2 «Помяни, Господи, яко благ, рабы твои» (полун-ца), «Возвесели, Господи, со набранными рабами твоими», гл. 8 – «Со святыми упокой» (пол-ца) и «Тебе и стену и пристанище имамы» (почасие 3 ч.

http://azbyka.ru/otechnik/Evfimij_Diakov...

– Неужели? – отвечал веселый священник. – Что ж, это прекрасно: это значит, мы честные люди, да!.. а жены у нас с вами еще лучше нас самих. Я вам вот сейчас и покажу мою жену: она гораздо лучше меня. Паинька! Паинька! Паинька! – закричал отец Евангел, удерживая за руку майора и засматривая в дверь соседнего покоя. – Чего тебе нужно, Паинька? – послышался оттуда звонкий, симпатический, молодой голос. – «Паинька», это она меня так зовет, – объяснил майору Евангел. – Мы привыкли друг на друга все «ты паинька» да «ты паинька», да так уж свои имена совсем и позабыли… Да иди же сюда, Паинька! – возвысил он несколько нетерпеливо свой голос. В дверях показалась небольшая и довольно худенькая, несколько нестройно сложенная молодая женщина, с очень добрыми большими коричневыми глазами и тоненькими колечками темных волос на висках. Она была одета в светлое ситцевое платье и держала в одной руке полоскательную фарфоровую чашку с обваренным миндалем, который обчищала другою, свободною рукой. – Ну что ты здесь, Паинька? Какой ты беспокойный, что отрываешь меня без толку? – заговорила она, ласково глядя на мужа и на майора. – Как без толку, когда гость пришел. – Ну так что же гость пришел? Они к нам часто будут ходить. – Превосходно сказано, – воскликнул Форов. – Буду-с. – Да; она у меня преумная, эта Пайка, – молвил, слегка обнимая жену, Евангел. – Ну вот уж и умная! Вы ему не верьте: я в лесу выросла, верее молилась и пню поклонялася, – так откуда я умная буду? – Нет; вы ей не верьте: она преумная, – уверял, смеясь и тряся майора за руку, Евангел. – Она вдруг иногда, знаете, такое скажет, что только рот разинешь. А они, Паинька, в Бога изволят не веровать, – обратился он, указывая жене на майора. – Ну так что же такое; они после поверят. – Видите, как рассуждает! – Да что ж ты надо мной смеешься? Разумеется, что не всем в одно время верить. Ведь они добрые? – Ну так что же, что добрый? А как он в царстве небесном будет? Его не пустят. – Нет, пустят. – Извольте вы с ней спорить! – рассмеялся Евангел. – Я тебе, Пайка, говорю: его к верующим не пустят; тебе, попадье, нельзя этого не знать.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– Да; но я клянусь, что едва ли какая-нибудь красивая женщина слыхала такие странные комплименты своей красоте. – Ну, вот видите ли: я веду серьезный разговор, а вы называете мои слова то дерзостями, то комплиментами, тогда как я не говорю ни того, ни другого, а просто проповедую вам великую вселенскую правду, которая заключается в том, что когда красивая женщина не хочет сделать своей красоты источником привязанности избранного человека, а расплывается в неведомо каких соображениях, то она не любит ни этого человека, ни самое себя, то есть она, попросту говоря, дура. – Тсс!.. полно ты, полно грубиянить, – остановил его Евангел. – А что ж, разве я не прав! Красота – сила, и такая здоровенная, что с нею силы, гораздо ее совершеннейшие, часто не справятся. Евангел молчал и созерцал тоже молчавшую и морщившую свой белый лоб Ларису, а Форов, скрутив и раскурив новую папиросу, продолжал: – Поверьте мне, прекрасная племянница, что тысячи и тысячи самых достойнейших женщин не раз втайне завидуют легкости, с которою красавицам дается овладевать привязанностями самых серьезных и честных людей. Что там ни говорите, женщин добродетельных люди уважают, а красивых – любят. Это очень несправедливо, но что делать, когда это всегда уж так было, есть и будет! Вон еще в библейской древности Иаков Лию не любил, а Рахиль любил, а я Рахиль не уважаю. – Ты этого не смеешь, – прошептал Евангел. – Нет, очень смею: она, как все красавицы, была и своенравна, и не умна. – Ты этого не знаешь. – Напротив, знаю, а это вы, батюшка, по своему иезуитству изволите это отрицать. – Ты врешь. – Прекрасно! Значит, вы одобряете, как она мужа в наем отдавала? Евангел махнул молча рукой. – Ага! – продолжал Форов, – и все красавицы таковы, и потому-то справедливая природа так и разделяет, что одним дает красоту, а другим – ум и добродетель. – Дядя, но ведь это уже в самом деле… по крайней мере резкость: вы во второй раз называете меня дурой. – Да, ты постоянно резок; даже уж очень резок, – вмешался Евангел и пояснил мягко, что хотя замеченный Форовым раздел действительно как будто существует, но в этом виновата не природа, для которой нет оснований обделять прекрасное тело добрыми свойствами, а виноваты в том люди, потому что они красавицам больше прощают, больше льстятся и тем кружат им головы и портят сердца, делают их своенравными, заносчивыми, и тогда уж плохо тем, кому придется с такою женщиной жить.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– А мне кажется, он, напротив, прекрасно сказал, и позвольте мне на этом с ним покончить, – сказал Висленев. – Хлеб, как все земное, мне ближе и понятнее, чем все небесные блага. А как же это кормит христианство хлебом? – Да вот как. Во многих местах десятки тысяч людей, которые непременно должны умереть в силу обстоятельств с голоду, всякий день сыты. Петербург кормит таких двадцать тысяч и все « по сущности христианства». А уберите вы эту « сущность» на три дня из этой сторонушки, вот вам и голодная смерть, а ваши философы этого не видали и не разъяснили. – Дела милосердия ведь возможны и без христианства. – Возможны, да… не всяк на них тронется из тех, кто нынче трогается. – Да, со Христом-то это легче, – поддержал Евангел. – А то « жестокие еще, сударь, нравы в нашем городе», – добавил Форов. – А со Христом жестокое-то делать трудней, – опять подкрепил Евангел. – Скажите же, зачем вы живете в такой стране, где по-вашему все так глупо, где все добрые дела творятся силой иллюзий и страхов? – А где же мне жить? – Где угодно! – Да мне здесь угодно, я здесь органические связи имею. – Например? – Например, пенсион получаю. – И только? – Н-н-ну… и не только… Я мужиков люблю, солдат люблю! – Что же вам в них нравится? – Прекрасные люди. – А неужто же цивилизованный иностранец хуже русского невежды? – Нет; а иностранный невежда хуже. – А я, каюсь вам, не люблю России. – Для какой причины? – спросил Евангел. – Да что вы в самом деле в ней видите хорошего? Ни природы, ни людей. Где лавр да мирт, а здесь квас да спирт, вот вам и Россия. Отец Евангел промолчал, нарвал горсть синей озими и стал ею обтирать свои запачканные ноги. – Ну, природа, – заговорил он, – природа наша здоровая. Оглянитесь хоть вокруг себя, неужто ничего здесь не видите достойного благодарения? – А что же я вижу? Вижу будущий квас и спирт, и будущее сено! Евангел опять замолчал и наконец встал, бросил от себя траву и, стоя среди поля с подоткнутым за пояс подрясником, начал говорить спокойным и тихим голосом:

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– Да; в здоровый бульон мистических помой подлито. – Тех же щей, да пожиже захотелось, – вставил свое слово Евангел. – А я уважаю спиритов и уверен, что они дадут нам нечто обновляющее. Смотрите: узкое, старое или так называемое церковное христианство обветшало, и в него – сознайтесь – искренно мало кто верит, а в другой крайности, что же? Бесплодный материализм. – Ну-с? – Ну-с и должно быть что-нибудь новое, это и есть спиритизм. Смотрите, как он захватывает в Америке и повсюду, например, у нас в Петербурге: даже некоторые государственные люди… – Столы вертят, – подсказал майор. – Что же и прекрасно. – Нет; не одни столы вертят, а в самом деле ответы от мертвых получают. – Ничего-с, стихийное мудрование, все это кончится вздором, – отрезал Евангел. – Ну подождите, как-то вы с ним справитесь. – Ничего-с: христианство и не таких врагов видало. – Ну этаких не видало, это новая сила: это не грубый материализм, а это тонкая, тонкая сила. – Во-первых, это не сила, – отозвался Форов, – а во-вторых, вы истории не знаете. – Вот как! Кто вам сказал, что я ее не знаю? – А, разумеется, не знаете! Все это, государь мой, старье. И Форов начал перечислять Висленеву связи спиритизма с мистическими и спиритуальными школами всех времен. – Да, – перебил Висленев, – но сказано ведь, что ново только то, что хорошо забыто. – Анси ретурнемент гумен эст-фет, – отозвался отец Евангел, произнося варварским, бурсацким языком французские слова. – Да и сие не ново, что все не ново. Paix engendre prospérité, De prospérité vient richesse. De richesse orgueil et volupté, D " orgueil – contentions sans cesse; Contentions – la guerre se presse… La guerre engendre pauvreté, La pauvreté I’ humilité, L " humilité revient la paix… Ainsi retournement humain est fait! Прочитал, ничтоже сумняся и мня себя говорящим по-французски, Евангел. Заинтересованные его французским чтением, к нему обернулись все, и Бодростина воскликнула: – Ах, какая у вас завидная память! – Нет-с, и начитанность какая, добавьте! – заступился Форов. – Вы, Иосаф Платонович, знаете ли, чьи это стихи он нам привел? Это французский поэт Климент Маро, которого вы вот не знаете, а которого между тем согнившие в земле поколения наизусть твердили.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

Тут, по знаку, данному Евангелом, все в молчании стали прислушиваться к таинственным звукам полуночи: то что-то хрустнет, то вздохнет, шепчет и тает, и тает долго и чуть слышимо уху… – Люблю эти звуки, – тихо молвил Евангел, – и ухожу часто сюда послушать их; а на полях и у лесов, на опушках, они еще чище. Где дальше человеческая злоба, там этот язык сейчас и звучнее. Форову это дало случай возразить, что он этой сентиментальности не понимает. – А вот Гете понимал, – заметил Евангел, – а Иоанн Дамаскин еще больше понимал. Припомните-ка поэму Алексея Толстого; Иоанн говорит: «Неодолимый их призыв меня влечет к себе все более… о, отпусти меня, калиф, дозволь дышать и петь на воле». Вот что говорят эти звуки: они выманивают нас на волю петь из-под сарая. – Наплевать на этакую волю, чтобы петь да дышать только: мне больше нравятся звуки Марсельезы в рабочих улицах Парижа, – отвечал Форов. – Париж! город! – воскликнул с кротким предостережением Евангел. – Нет, нет, не ими освятится вода, не они раскуют мечи на орала! Первый город на земле сгородил Каин; он первый и брата убил. Заметьте, – создатель города есть и творец смерти; а Авель стадо пас, и кроткие наследят землю. Нет, сестры и братья, множитесь, населяйте землю и садите в нее семена, а не башенье стройте, ибо с башен смешенье идет. – А в саду дьявол убедил человека не слушаться бога, – перебил майор. – Да, это в Эдемском саду; но зато в Гефсиманском саду случилось другое: там Бог сам себя предал страданьям. Впрочем, вы стоите на той степени развития, на которой говорится «несть Бог», и жертвы этой понять лишены. Спросим лучше дам. Кто с майором и кто за меня? – Все с вами, – откликнулись попадья, генеральша и майорша. Лариса вертела в руке одуванчик и молчала. – Ну, а вы, барышня? – отнесся к ней Евангел. – Не знаю, – отвечала она, покачав головой и обдув пушок стебелька, бросила его в траву и сказала: – Не пора ли нам в город? Это напоминанье было не особенно приятно для гостей, но все стали прощаться с сожалением, что поздно, и что надо прощаться с поэтическим попом.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010