| По надуманной версии монофизитского автора Захарии Ритора, убийцей святого Протерия был некий римлянин, иными словами – воин из александрийского гарнизона, который будто бы возмутился тем, что Протерий укорял римских солдат за то, что они берут у него золото, но «не обагрили руки кровью его врагов; тогда в сердце одного римлянина вспыхнула ярость и закипел гнев, и он пригласил Протерия выйти посмотреть окрест себя, чтобы тот увидел тела убитых, лежащие на (земле). И вдруг он незаметно выхватил меч и вонзил его Протерию в ребра» . Впрочем, участие мятежной толпы в зверском надругательстве над останками епископа не отрицает и Захарий Ритор: «Римляне бросили тело и ушли. Тогда народ, узнав об этом и придя в великое возбуждение, стал влачить (по земле) тело и наконец сжег его на ипподроме» . После подавления бунта император Лев вступил в переписку с предстоятелями Церквей, желая выяснить их отношение к Халкидонскому оросу и поставлению на Александрийскую кафедру монофизита Тимофея. Убедившись в их твердой приверженности диафизитскому догмату, император приказал низложить Тимофея Элура. В 460 году он был вновь арестован и переправлен в малоазийский город Гангру, а в 464 году, по просьбе местного епископа и приказу императора, его сослали еще дальше – в Херсонес Таврический. На Александрийскую кафедру был возведен православный архиепископ Тимофей Салофакиол, что значит «Белый», но его признали, естественно, лишь православные диафизиты Египта. Когда в 474 году верховную власть в Константинополе захватил узурпатор Василиск, у египетских монофизитов появилась надежда на свое торжество над диафизитами. В стремлении заполучить как можно больше сторонников Василиск в самом начале правления издал адресованную, по одним сведениям, находившемуся в изгнании монофизиту Тимофею Элуру, «богобоязненнейшему и боголюбивейшему архиепископу великого города александрийцев» , а по другим – «к митрополитам и мирянам по всей вселенной» энциклику, в которой отвергал томос папы Льва и догматический орос Халкидонского Собора: «А то, что разрушает единство и благой порядок святых от Бога Церквей и мир во всем мире, под чем разумею называемый томос Льва и все то, что было сказано и содеяно в Халкидоне… мы приказываем всем святейшим епископам здесь и повсюду, в каждой Церкви, подвергнуть анафеме и предать огню там, где (оно) будет обнаружено» . |
| Несомненно, что императоры второй половины V в., особенно Зенони Анастасий, помнили об этих прецедентах, оказавшись перед лицом сильнейшей оппозиции со стороны огромного числа восточных христиан в отношении халкидонского определения. Вот почему они, сменяя друг друга на престоле, предпочитали самостоятельно решать насущные церковные проблемы и, не прибегая к соборному обсуждению, издавали догматические декреты. Наиболее важным из таких декретов был «Энотикон» императора Зенона (482), существовавший на законных основаниях до 518 г., когда был официально отменен Юстином I, возможно, по совету и, безусловно, с согласия его племянника Юстиниана. Эти в целом неудачные имперские попытки были направлены на успокоение Восточной Церкви, расколотой на две части – сторонников и противников Халкидонского собора. Строгая прохалкидонская политика Маркиана и Льва, явившаяся логическим продолжением собора, подтверждала, что только с помощью силы не удастся сохранить последователей собора на важнейших епископских кафедрах Востока – Александрийской и Иерусалимской. Однако поддержка монофизитов также не принесла результатов: с «Энкиклионом» Василиска (475), отвергавшим Халкидон, успешно боролся Акакий Константинопольский. И сам «Энотикон», образец доктринального компромисса, несмотря на короткий первоначальный успех в восстановлении единства между Константинополем и Египтом, вскоре оказался непригодным. С одной стороны, будучи неопределенным по существу, «Энотикон» не смог предотвратить продолжение давнего противостояния диофизитов и монофизитов на Востоке; с другой стороны, его признание империей привело к непримиримой оппозиции со стороны христианского Запада, возглавляемого римским епископом. Таким образом, на протяжении второй половины V в., когда никто не намеревался в принципе отрицать признанный авторитет императора в религиозных делах, на деле все убежденное меньшинство каждой богословской партии было совершенно готово не подчиниться воле императора, в том случае если она противоречила их основным принципам. Как Маркиану и Льву не удалось навязать свою волю Тимофею Александрийскому (Элуру) и Египетской Церкви, так и Анастасий не смог заставить столичных патриархов подтвердить его монофизитское толкование «Энотикона». Однако и монофизиты, и халкидониты были рады получить поддержку императора в борьбе друг с другом, когда предоставлялась такая возможность. |
| Несомненно, что императоры второй половины V в., особенно Зинон и Анастасий, помнили об этих прецедентах, когда столкнулись с упорным сопротивлением халкидонской формуле со стороны огромного числа восточных христиан. Именно поэтому все они предпочитали сами решать современные церковные проблемы и публиковали указы о вере без соборной процедуры. Наиболее важный из этих указов, «Энотикон» Зинона (482 г.), имел законную силу до 518 г., когда был официально отменен Юстином I, вероятно, по совету (и определенно с согласия) своего племянника Юстиниана. Эти попытки императоров, ни одна из которых не оказалась успешной, были направлены на примирение восточной церкви, разорванной на части между приверженцами и противниками Халкидонского собора. Жесткая халкидонская политика Маркиана и Льва – логическое продолжение курса самого собора – показала, что одно лишь принуждение не могло помочь халкидонским епископам удержаться на главных восточных престолах – Александрии и Иерусалима. Но и противоположная политика, благоприятствующая монофизитству, также не работала; «Энкиклиону» Василиска (475), отвергавшему Халкидон, успешно противодействовал Акакий Константинопольский. Да и сам «Энотикон», образец догматического компромисса, несмотря на короткий первоначальный успех в восстановлении единства между Константинополем и Египтом, вскоре оказался бесполезен. С одной стороны, его существенная двусмысленность не сумела предотвратить на самом Востоке продолжение старой борьбы между дифизитами и монофизитами; с другой, его признание в империи повлекло непримиримую оппозицию со стороны христианского Запада, возглавляемую римским епископом. Таким образом, хотя в течение всей второй половины V в. никто не собирался принципиально оспаривать признанный авторитет императора в религиозных делах, в действительности все по-настоящему убежденные в чем-либо меньшинства каждой из богословских партий в конечном счете готовы были бросить вызов императорской воле, если она противоречила их основным убеждениям. Ни Маркиану со Львом не удалось навязать своей воли Тимофею Элуру Александрийскому и церкви Египта, ни Анастасию – принудить патриархов своей собственной столицы признать монофизитскую интерпретацию «Энотикона». Однако и монофизиты, и халкидониты охотно пользовались, когда предоставлялась такая возможность, императорской поддержкой друг против друга. |
| Несомненно, что императоры второй половины V в. – особенно Зинон и Анастасий – помнили об этих прецедентах, оказавшись перед лицом сильнейшей оппозиции со стороны огромного числа восточных христиан в отношении Халкидонского определения. Вот почему они, друг за другом, предпочитали самостоятельно решать насущные церковные проблемы и, не прибегая к соборному обсуждению, издавали догматические декреты. Наиболее важным из таких декретов был «Энотикон» императора Зинона (482), сохранявший законную силу до 518 г., когда он был официально отменен Юстином I, возможно, по совету и, безусловно, с согласия его племянника Юстиниана. Эти в целом неудачные имперские попытки были направлены на успокоение Восточной церкви, расколотой на две части – сторонников и противников Халкидонского собора. Строгая прохалкидонская политика Маркиана и Льва, явившаяся логическим продолжением собора, подтверждала, что только лишь силой не удастся сохранить последователей Халкидона на важнейших епископских кафедрах Востока – Александрийской и Иерусалимской. Однако и противоположная политика – поддержка монофизитов – также не принесла результатов: с «Энкикликоном» Василиска (475), отвергавшим Халкидон, успешно боролся Акакий Константинопольский. И сам «Энотикон», образец доктринального компромисса, несмотря на короткий первоначальный успех в восстановлении единства между Константинополем и Египтом, вскоре оказался непригодным. С одной стороны, будучи неопределенным по существу, «Энотикон» не смог предотвратить продолжение давнего противостояния диофизитов и монофизитов на Востоке; с другой стороны, его признание империей привело к непримиримой оппозиции со стороны христианского Запада, возглавляемого римским епископом. Таким образом, на протяжении второй половины V в., когда уже никто не намеревался отрицать признанный авторитет императора в религиозных вопросах как принцип, тем не менее стойкое меньшинство каждой богословской партии при возможности готово было воспротивиться его воле, если она противоречила их основным убеждениям. Как Маркиану и Льву не удалось навязать свою волю Тимофею Александрийскому (Элуру) и египетской церкви, так и Анастасий не смог заставить столичных патриархов подтвердить его монофизитское толкование «Энотикона». Однако и монофизиты, и халкидониты были рады заручиться поддержкой императора в борьбе друг с другом, когда предоставлялась такая возможность. |
| Узурпатор Василиск, свергнув все же формально халкидонита Зинона, решил заручиться поддержкой монофизитов. Его энциклика была посланием, обращенным к сосланному александрийскому архиепископу Тимофею Элуру, которого новый император хотел восстановить в его положении. Во имя «единства», «доброго порядка в церквах» и «всемирного мира» Василиск заявлял, что истинная вера достаточно выражена в Никее и на Первом Эфесском соборе, что «Томос» Льва и «то, что было совершено в Халкидоне», является «нововведением» и что всякий, кто будет пытаться поддерживать халкидонскую веру, будет подвергнут ссылке, конфискации имущества и высоким штрафам 385 . Тимофей Элур покинул свою крымскую ссылку, был торжественно принят в Константинополе, проехал в Эфес, где председательствовал на соборе епископов диатеза Азия и торжественно отменил 28-е правило Халкидона, дававшее константинопольскому архиепископу право поставлять епископов в Эфесе. В Александрии, куда он немедленно вернулся, торжество его было настолько полным, что он смог позволить себе великодушие и даровать пенсию Тимофею Салофакиолу. Последний мирно ушел в халкидонитский монастырь Канопа. Тело Диоскора было возвращено в Александрию и почиталось как мощи исповедника. В Антиохии Петр Валяльщик был восстановлен в архиепископстве, а в Иерусалиме архиепископ Анастасий, преемник Ювеналия, подписал энциклику. Этот невероятный поворот событий показывает, что весь епископат Востока состоял либо из прямых противников Халкидона, либо по крайней мере из людей, именуемых «колеблющимися» ( διακρινμενοι) 386 , которые с легкостью были на стороне Халкидона при Льве и отвергали его при Василиске. Однако отпор- и притом сильный-оказали два Рима. Акакий Константинопольский (471–489) отказался, что необычно для архиепископа столицы, повиноваться императору и приветствовать Тимофея «Кота» во время его пребывания в городе. Он также обратился к прославленному подвижнику Даниилу Столпнику и получил от него поддержку: Даниил, спустившись со своего столпа, пригрозил Василиску вечной карой и назвал его «новым Диоклетианом» 387 . Вместе со святым Даниилом патриарх устраивал в городе крестные ходы и открыто проповедовал неповиновение Василиску. Наконец он написал папе Симплицию, который ответил, восхваляя его твердость. |
| Автор сообщает сведения касательно истории Константинопольского собора в период V-ro века и до окончательного его утверждения в церкви в нач. VI – го века. Из этой истории мы отметим лишь некоторые черты 18 . На соборах до времени IV-ro вселенского собора этот символ не предъявлялся, на него здесь не делалось даже никаких указаний. Это наблюдаем прежде всего на Ефесском вселенском соборе. В заключение 6-го деяния его собор прямо объявлял: «не существует никакого другого вероизложения, кроме вероизложения святых отцов Никейских. Они имели Св. Духа». Это обстоятельство замечено было еще старинными греческими учеными. Известный Марк митрополит Ефесский на соборе Флорентийском в 1439 году говорит, что III-uй вселенский собор «в своих определениях указывает только на Никейский символ, а о Константинопольском не делает никакого упоминания». Подобное же встречаем на т. н. разбойничьем (не удавшемся вселенском) соборе» 449 года. Здесь известный Евтихий в своей записке писал: «в вере никейской я крещен и в ней запечетлен». На соборе Халкидонском впервые провозглашен, в качестве нормы веры, символ Константинопольский наряду с Никейским. Когда прочитан был символ Никейский, то отцы собора восклицали: «это вера православных. Так веруем все мы. В ней мы крещены, ею крестим. Это самая истинная вера, святая вера, вечная вера». А по провозглашению символа Константинопольского те же отцы восклицали: «Это вера православных. Так веруем мы все». Но не все так относились к этому символу на Халкидонском соборе. Из числа архимандритов, приверженных к еретику Евтихию, Корос не хотел знать никакого другого исповедания, кроме Никейского; Дорофей тоже самое. Впоследствии партия, приверженная к евтихианисту Тимофею Элуру, архиепископу александрийскому, в своем докладе императору Льву I-мy, приемнику Маркиана, объявляла, что она принимает только Никейское исповедание – ни больше, ни меньше. Обнаружились в V-м веке и другие случаи непринятия кем-либо символа Константинопольского. Из этих последних фактов видно, что этот символ не всеми одинаково признавался авторитетным, в V-м веке. Его или игнорировали или отрицали, но вовсе не потому, что считали его подлогом, а из чисто оппозиционно-партийных оснований. |
| догмат о воплощении Христа Спасителя во единой ипостаси и двух природах. Император утвердил определения IV Вселенского Собора и потребовал от всех принятия его решений (см. грамоты Маркиана от 7 февр. и 13 марта 452 - ActaCO. Т. 2.Vol. 2/3. P. 21-24; ДВС. Т. 3. С.169-171). Возникшая оппозиция Халкидонскому Собору, особенно среди монахов, поднявших вооруженный мятеж в Палестине и Египте, была подавлена с помощью военной силы. При имп. Льве I вновь открыто выступили противники Халкидонского Собора: после убийства правосл. Патриарха Александрийского сщмч. Протерия (451-457) патриаршую кафедру захватил монофизит Тимофей II Элур . Эти события вынудили императора поставить перед епископатом ряд вопросов: об отношении к Тимофею Элуру, о требовании созыва нового Вселенского Собора и о подтверждении авторитета Халкидонского Собора (Codex encyclius, 458). Рим. папа Лев I Великий настоятельно напоминал имп. Льву, что его «царская власть сообщена не только для управления миром, но особенно для охранения Церкви, чтобы, обуздав незаконные дерзости, [он] и добрые постановления защитил, и истинный мир восстановил, прогнав похитителей чужого права» ( Leo Magn. Ep. 156. ActaCO. T. 2. Vol. 4. P. 101-104; ДВС. Т. 3. С. 206), и рекомендовал «не допускать каких бы то ни было рассуждений относительно того, что решено на IV Вселенском Соборе» ( Болотов. Т. 4. С. 90). Подавляющее большинство епископов высказалось в поддержку Халкидонского Собора и признало неканоничным избрание Тимофея Элура, к-рого император незамедлительно отправил в ссылку. Иисус Христос и ап. Петр. Рельеф (Архелогический музей. Стамбул) Иисус Христос и ап. Петр. Рельеф (Архелогический музей. Стамбул) При преемниках Льва I Церковь столкнулась с открытыми попытками светской власти разрешать догматические вопросы собственными средствами. Первый опыт в этом роде предпринял узурпатор Василиск (475-476). Стремясь привлечь на свою сторону монофизитов, составлявших значительную часть населения Востока и не признававших вселенского авторитета Халкидонского Собора, он издал «Энкиклион» (γκκλιον - окружное послание; текст: Evagr. |
| епископа, оказалось возможным лишь при поддержке присланных из К-поля войск, и держался он на престоле только при помощи военной силы ( Евагрий. Церк. ист. II 5). По вступлении на престол Протерий направил папе Льву исповедание веры и получил в ответ ободряющее послание. Патриарх созвал в Александрии Собор, на к-ром был осужден свящ. Тимофей II Элур , один из видных последователей Диоскора, имевший много сторонников, особенно среди монашества. Смерть имп. Маркиана (457) позволила Тимофею добиться успеха: 2 епископа-еретика, Евсевий Пелусийский и Петр Майюмский, рукоположили его во архиепископа Александрийского. Разъяренная толпа растерзала Патриарха Протерия во время службы в баптистерии храма св. Кирина; его тело было предано огню. Церковь празднует память сщмч. Протерия 28 февр. III. От Тимофея Элура до Петра Монга (457-489) Правление Тимофея Элура началось с преследований правосл. епископов, клириков и монахов. Он заместил епископские кафедры в Египте своими сторонниками. Имя свт. Протерия было удалено из диптихов, его родня подверглась преследованию; была провозглашена анафема всем правосл. Патриархам, включая папу. Правосл. александрийцы обращались с жалобами, на к-рые откликнулись К-польский Патриарх Анатолий и папа Лев. Со своей стороны имп. Лев I наказал виновных в смерти Патриарха Протерия и обратился ко всем правосл. архиереям вост. части империи с предложением высказаться о законности поставления Тимофея. После того как большинство архиереев отвергло Элура, он был сослан сначала в Гангры (460), а затем в Херсонес. На Александрийскую кафедру был избран один из канопских монахов, правосл. Тимофей III Салофакиол . Его 15-летнее мирное правление окончилось в 475 г., когда в Александрию с триумфом вернулся Тимофей Элур, воспользовавшийся захватом имп. престола Василиском (узурпатор рассчитывал утвердиться у власти с помощью противников Халкид. Собора, решения к-рого осуждались в его окружном послании). Тимофей Салофакиол был вынужден удалиться в свой мон-рь. В след. году Василиск был изгнан вернувшимся к власти имп. Зиноном , к к-рому папа Симплиций обратился с просьбой восстановить на Александрийской кафедре законного Патриарха. В это время Тимофей Элур скончался; поставленный монофизитами Петр Монг , с давних пор близкий к Элуру, опасаясь императора, скрылся из Александрии (477). Тимофей Салофакиол смог вернуться на кафедру, но его правление не отличалось последовательностью: оставаясь православным, он, потакая настроениям толпы, вернул в диптихи имя Диоскора. Правосл. александрийцы жаловались на простодушие Патриарха императору, к-рый потребовал от него запретить богослужебные собрания еретиков. Предчувствуя кончину, Тимофей Салофакиол направил на утверждение в К-поль свящ. Иоанна Талайю , чтобы обеспечить правосл. преемство на Александрийской кафедре. В этом вновь проявилась слабость Патриарха, поставившего судьбу Александрийского престола в зависимость от решения светской власти. |
| «О, откуда вам пришло на ум сказать, что тело единосущно Божеству Слова? Добро начать с того, чтобы, показав эту бессмыслицу, и все остальное таким же оказалось. В писаниях невозможно этого найти. Ибо они говорят, что Бог родился в человеческом теле. И отцы, собравшиеся в Никее, ни тело, но Сына назвали единосущным Отцу, тело же исповедали от Марии, опять по писанию» 117 . 97 . И после другого: «Если Слово единосущно телу, которое имеет от земли природу, и Слово единосущно Отцу, по исповеданию отцов, то и Сам Отец единосущен телу, из земли возникшему. И за что еще они порицают ариан, называющих Сына творением, сами называя и Отца единосущным творению?» 118 98 . И святой Кирилл в послании к Акакию говорит так: «Ибо как бы Он мыслился единосущным нам по человечеству, однако Рожденный, говорю, от Отца по Божеству, если бы Тот же Самый не мыслился и не назывался вместе Бог и человек» 119 . 99 . И в двенадцатом слове Сокровища тот же святой Кирилл говорит следующее: «Если во образе Божии Сый принял образ, который единосущен нам, потому что от нас, но (в то же время) Сын является образом Божиим, значит Он единосущен Тому, Чьим является образом». 120 100 . И это мы говорим от Афанасия и Кирилла, чтобы доказать Диоскору, как противны его речения божественному писанию и святым отцам. Подобным же образом давайте покажем и Тимофею Элуру, который согласен с Манихеем и думает противное тем же святым отцам Афанасию и Кириллу. Говорит тот же Тимофей в восьмой главе третьей книги, которую написал в Херсонесе, следующее: 101 . «Природа Христа – едино Божество, если и воплотилась». 102 . То же и Манихей, написав в послании к Кундару, говорит: «Одна природа совершенно, если и образ плоти видим» 121 . 103 . К сему мы добавим, что если, согласно безумию Тимофея, природа Христа едино Божество, Христос, следовательно, является и Отцом и Святым Духом. Ибо мы говорим, одна природа Божества и у Отца, и у Сына, и у Святого Духа. Но тогда и страдания станут общими, следуя тому безумию. Но пишет святой Афанасий в сочинении против Аполлинария, где и хула Тимофея посрамляется. |
| По надуманной версии монофизитского автора Захарии Ритора, убийцей святого Протерия был некий римлянин, иными словами, воин из александрийского гарнизона, который будто бы возмутился тем, что Протерий укорял римских солдат за то, что они берут у него золото, но «не обагрили руки кровью его врагов, тогда в сердце одного римлянина вспыхнула ярость и закипел гнев; и он пригласил Протерия выйти посмотреть окрест себя, чтобы тот увидел тела убитых, лежащие на (земле). И вдруг он незаметно выхватил меч и вонзил его Протерию в ребра» 921 . Впрочем, участия мятежной толпы в зверском надругательстве над останками епископа историк не отрицает: «Римляне бросили тело и ушли. Тогда народ, узнав об этом и придя в великое возбуждение, стал влачить... тело и, наконец, сжег его на ипподроме» 922 . После подавления бунта император Лев вступил в переписку с предстоятелями Церквей, желая выяснить их отношение к Халкидонскому оросу и поставлению на Александрийскую кафедру монофизита Тимофея. Убедившись в их твердой приверженности диафизитскому догмату, император приказал низложить Элура. В 460 г. он был вновь арестован и переправлен в малоазийский город Гангру, а в 464 г., по просьбе местного епископа и приказу императора, его сослали еще дальше – в Херсонес Таврический. На Александрийскую кафедру был возведен православный архиепископ Тимофей Салофакиол, что значит «Белый», но его признали лишь православные диафизиты Египта. Когда в 474 г. верховную власть в Константинополе захватил узурпатор Василиск, у египетских монофизитов возродилась надежда на свое торжество над диафизитами. В стремлении заполучить как можно больше сторонников Василиск в самом начале правления издал адресованную, по одним сведениям, находившемуся в изгнании монофизиту Тимофею Элуру, «богобоязненнейшему и боголюбивейшему архиепископу великого города александрийцев» 923 , а по другим – «к митрополитам и мирянам по всей вселенной» 924 энциклику, в которой отвергал томос папы Льва и догматический орос Халкидонского Собора: «А то, что разрушает единство и благой порядок святых от Бога Церквей и мир во всем мире, под чем разумею называемый томос Льва и все то, что было сказано и содеяно в Халкидоне... мы приказываем всем святейшим епископам здесь и повсюду, в каждой Церкви, подвергнуть анафеме и предать огню там, где (оно) будет обнаружено» 925 . |
|
|
