| Ф. Бурцова (М., 1634, 1637) была включена апология слав. письма - трактат Храбра Черноризца «О писменех» под заглавием «Сказание, како состави святыи Кирил Философ азбуку по языку словенску и книги преведе от греческих на словенскии язык» (кон. IX в.). Увеличивается число катехизических текстов: в хрестоматийной части Б. ц. я. приводятся 10 заповедей ВЗ, 6 совершенств и 9 блаженств НЗ, 4 добродетели евангельские и проч. Начиная с виленского издания 1621 г. мн. Б. ц. я. включают отрывки из ветхозаветных книг (Притчи Соломоновы, Премудрость Иисуса, сына Сирахова, Кн. Товит и др.), из посланий ап. Павла, расширяется состав молитв. В московском букваре 1657 г. и в ряде последующих публикуется Катехизис Стефана Зизания («Изложение о православной вере, кратким вопрошением и отвещанием, удобнейшаго ради познания детям христианским») из «Науки по чтению и разумению писма словесного» (Вильно, 1596). В связи с реформами Патриарха Никона в букваре 1657 г. появляется статья о перстосложении при крестном знамении и архиерейском благословении «Како достоит архиерею или священнику благословляти христиан», состоящая из ответов Никону К-польского Патриарха Паисия , к-рые были помещены в Скрижали (М., 1656). Симеон Полоцкий включил в свой букварь 1679 г. молебен перед началом учения «Чин благословения отроков во училище учитися священным писаниям идущим» и «Стословец» К-польского Патриарха Геннадия («Святого Геннадия, Патриарха Константинопольского, о вере»). «Стословец» вошел также в «Большой букварь» 1696 г. Кариона Истомина. Симеон Полоцкий. Букварь языка славенска. М., 1679. Оборот титульного листа. и предисловие (РГБ) Симеон Полоцкий. Букварь языка славенска. М., 1679. Оборот титульного листа. и предисловие (РГБ) Начиная с издания 1664 г. в московских букварях печатаются восходящие к польск. и юго-западнорус. источникам образцы торжественных речей, посвященных праздникам либо адресованных родителям учеников и благодетелям (напр., «приветства» в букваре Симеона Полоцкого 1679 г.: «К родителю», «К благодетелю», «На Богоявление», «На новое лето» и т. |
| И в третий час дне, недели сущи, глас бысть ко мне от ангела: «Мир ти и спасение» (4:161–163). Отсюда понятным становится настойчивость призывов св. отцов изгнать гордость. «Не буди горд» («Стословец» св. Геннадия, 3:9). «Увеждь Вышняго... Человек еси, не преходи естества, но познай племя свое, яко твоего же естества» (св. Евагрий, 4:84). «О убогий человек, кто тя созда... на кого надеяшися и не боишися Бога, и гордишися, величанием душу свою губиши? Почто надмеваешися, яко водный говор (шум)? Земля еси, и не помнозе в землю паки пойдеши. Ныне горд, а помале (времени) червем покоище. О человече, разумей немощь свою, не гордися! Божие бо создание еси, не отметайся Создавшаго тя» (св. Иоанн Златоуст , 3:77). В Житии преподобного Феодосия Печерского повествуется, что великий игумен «постоянно учил братию не зазнаваться, а смиренным быть монаху, и самого себя считать недостойнейшим изо всех» (13:115). Неразрывно с гордостью связано тщеславие. В этой связи они поставлены в том же Житии Киево-Печерского игумена. Составитель повествует, что Преподобный, поучая иноков «не зазнаваться», одновременно и наставлял «не быть тщеславными» (13:115). Тщеславие – это такой порок, который «лишает разумного существования» («Пчела», 7:509). Если гордый выше всего ставит свои преимущества, а подчас и способности, то тщеславный добивается, чтобы и другие также их ценили. По слову св. Евагрия, у тщеславного, как и у гордого, даже добродетель «не примется на жертвенник Господень», потому что и она у него «тщеславная» (4:148). Отсюда ясен вывод: «Не хвались, если кажешься лучше плохих, но печалься, когда не достигнешь хороших... Перестань хвалиться овечьей шерстью!» («Пчела», 7:509). Христианин предостерегается и от славы земной: «Славы земныя ни в коем же деле не похоши: слава бо земная угасает» («Стословец», 3:6). «Уподобися слава мира сего пламени огнену, иже подгнещен дровы велик бысть, и потом во углие преложися и потом (бысть) пепел, и паки развеет (ветр) и место не обрящется» («Слово св. |
| д. За исключением «Стослова» Геннадия († 471), извлечений из Нила Синайского († 450), и, может быть, некоторых других, статьи, надписывающиеся именами « Иоанна Златоустог о», « Василия Великого » и т. д., чаще всего не отыскиваются в творениях этих отцов церкви, или представляют очень краткие отрывки из них, отдельные изречения, и едва ли не принадлежали южно-славянским или русским «списателям». Многие из статей, читаемых в этом И. – те же, что позднее помещаются и в древнерусских «Измарагдах». Вообще нельзя не отметить весьма значительной близости, по содержанию, этого древнерусского сборника XI в. с позднейшими «Измарагдами». Во всяком случае, И. 1076 г. был одним из ближайших источников «Измарагдов». И. 1076 г. хранится в императорской публичной библиотеке. Время написания указывается в записи: «Коньчашася книгы сия рукою грешного Иоанна. Избрано из многих книг Княжьих. Коньчах книжны сия в лето 7584, при Святославе князя Русьскы земля».. Издан сполна, но неисправно, Шимановским, в приложении к исследованию: «К истории древнерусских говоров» (Варшава, 1888). Ср. Смирнова, «Заметки по истории русского языка» (Варшава, 1888). Книгами св. Писания древнерусский читатель часто пользовался не в подлинном, целом виде, а в извлечениях, особого рода сборниках. Так, в древнерусской письменности в большом употреблении (списки идут с XII в.) были Паремейники (см.) – собрания извлечений из библейских книг, церковных чтений, употребляемых за утренними и вечерними богослужениями в воскресные и другие праздничные дни. Из сборников, заменявших собою книги св. Писания, особенно замечательны Палеи (см.). Они читались вместо библейских книг Ветхого Завета, являясь распространеннейшей книгой древней Руси. Это были весьма своеобразные библейско-апокрифические сборники, со множеством вставок экзегетических, полемических, по естествоведению, истории и т. д. Особый, совершенно самостоятельный вид древнерусских сборников представляли Физиологи (см.), или Бестиарии (см.), заключавшие в себе баснословные рассказы о животных, птицах и т. |
| (Migne, Patrol. lat., t. 58 col. 1113–1114). Возможно, что наш «Стословец» и составляет одно из таких его произведений, греческий оригинал которых или погиб или еще не найден, хотя славянские переводы его были уже известны в 10–11 веках. Кроме «Стословца» в наших старинных рукописях из сочинений патриарха Геннадия известны – послание о непоставлении на мзде (Кормчая XV в., библ. Уварова, – Опис. т. I, л. 609) и несколько бесед его или небольших поучений, греческий текст которых остается также неизвестен (ср. Описание рукоп. Соловец. библ., ч. I, стр. 264, 589, 591 и др.). В Измарагде помещены два поучения с именем патр. Геннадия (Кир. Изм. 1115, гл. 155 и 166, – напечатаны проф. Архангельским, Творения отцов церкви и пр. вып. IV, стр. 9–13). Стословец вносился в сборники и канонического содержания (Опис. рук. гр. Уварова 578, отн. к XVI, – т. I, л. 647), рукописные же списки его вообще проходят от XI в. включительно до раскольничьих рукописей XVIII в. (см. там же, 544 л. 595). Издаваемое нами под 2 – «Поучение любовно» представляет извлечение из «Стословца» Геннадия и под этим заглавием было напечатано Срезневским в его «Свед. и Зам.», как особое самостоятельное поучение. Мы печатаем его с указанием (в скобах) соответственных глав из «Стословца» Геннадия. В одной из глав «Стословца» (гл. 95, стр. 15) упоминаются «анагносты», как особые служебные лица в церковном клире. Анагностами (αναγνστησ, lector) в древней церкви назывались лица из клира, на обязанности которых лежало читать в церкви, в богослужебных собраниях, священное писание. Впоследствии, на Востоке, в церквах Антиохии и Константинополя, существовало большое число таких церковных чтецов, составлявших в некотором роде особую корпорацию, под председательством одного главного, называвшегося primicerius lectorum. Были заведены и особые школы, в которых молодые люди обучались искусству чтения Св. Писания и его истолкованию, затем поставлялись на свое служение особой анагностнической молитвой и обязаны были, кроме чтения в Церкви св. |
| 1–2. Стословец Геннадия и извлечение из него – «Поучение любовно». – Стословец известен у нас с XI в., по Изборнику Святослава 1076 г., но в Изборнике, в надписании, нет имени Геннадия, без надписании также и «извлечение» из него, нами изданное, относящееся к XII, как и списки Ундольского XIII в. 963) и Златой Чепи XIV в.: во всех этих списках он имеет то именно подписание, какое приведено у нас («еже убо правую веру имети»...). В списках позднейших XVI–XVII в. и в первом печатном издании (в «Малом Катехизисе») он известен уже с именем «Геннадия, патриарха Цареградскаго»; с этим надписанием он известен и у наших ученых исследователей древней славяно-русской письменности, начиная с Востокова и Горского (см. их «Описания»); последний и свой перевод Стословца на современный русский язык озаглавил именем «Геннадия пат. Константинопольского». – Кто же этот Геннадий и когда он жил? – Из патриархов Константинопольских, живших до XI в., известен только один – Геннадий I, который вступил на патриарший престол в 458 г., и, по словам его биографа-современника (Геннадия Массалийского), был человеком «обладавшим блестящим красноречием, сильным умом и широкой начитанностью» (см. у И. Андреева : «Константинопольские патриархи», вып. 1-й, 1895 г., стр. 246). Однако, в числе сохранившихся его произведений (изд. у Миня , Patrol. Graeca, tom 85) нашего «Стословца» нет. У соименного патр. Геннадию и его биографа, Геннадия Массалийского, есть небольшое сочинение по внешней форме имеющее некоторое сходство с «Стословцем», – это его сочинение, под заглавием: «De ecclesiasticis dogmatibus», разделенное на 86 небольших глав, в которых кратко излагаются основные истины веры и нравоучения (см. у Миня: Patrol. lanina, tom. 58 col. 979 и сл.). Но по своей основной полемической тенденции, направленной против еретических лжеучений, и по содержанию, это сочинение не имеет ничего общего с нашим «Стословцем», так что предполагать, что последний составляет его лишь переделку – решительно невозможно. О патриархе Геннадии I известно, между прочим, что «он составил много церковно-учительных бесед», но что «эти его творения погибли в пожаре». |
| Из этих-то и однородных с ними сборников преимущественно и взяты приводимые ниже «поучения о разных истинах веры, благочестия и христианской жизни» (о сборниках см. частью во вступительной статье к поучениям на св. Четыредесятницу проф. Е. В. Петухова, частью в наших примечаниях к первому отделу настоящего выпуска. В примечаниях к ним мы старались до некоторой степени осветить, с точки зрения исторической и историко-литературной, наиболее важные стороны в содержании каждого из них в отдельности и по отдельным группам; здесь же позволим себе взглянуть на них в целом и указать общие черты их относительно состава, источников, содержания и пр. Помещенные у нас поучения составляют только незначительную часть из огромного числа поучений, рассеянных по различным рукописным сборникам, на пространстве нескольких веков, от XI в. до XVII. Мы привели только немногие из них, но такие, которыми затрагиваются самые разнообразные стороны нравоучения и жизни. В следующих выпусках мы надеемся, в связи с церковно-учительной частью Пролога, значительно расширить и восполнить свое собрание таких поучений, чтобы окончательно определился состав и значение их. Во главе нашего собрания древне-русских поучений, помещенных в настоящем выпуске, мы поставили «Стословец», приписываемый патр. Геннадию (см. об нем в примечаниях). Такое место он занимает и по праву должен занимать по отношению ко всей древне-русской церковно-учительной литературе, как прямо церковной, так и вне-церковной, по крайней мере той, которая ставила своей прямой задачей не теоретическое изучение и философски-богословское углубление в истине веры (для этого существовали переводы святоотеческих и церковных творений и самостоятельно-русские произведения в этом роде), а перевоспитание и христианское просвещение народа в духе положительных истин веры и благочестия, проведение этих истин в жизнь и быт, в народное миросозерцание и житейское миропредставление. В нем в форме кратких и точных положений, изречений и наставлений, затронуты почти все вопросы жизни, на которые так отзывчиво откликалось древне-русское церковное учительство и по которым сохранилось так много поучений. |
| И. содержит 37 статей учительного характера, посвященных преимущественно нравственно-этическим и житейским вопросам. В их число входят «Стословец», приписываемый К-польскому патриарху Геннадию I , «Слово некоего калугера о почитании книжном», извлечения из сочинений прп. Анастасия Синаита , святителей Афанасия I Александрийского, Василия Великого , Иоанна Златоуста , прп. Иоанна Лествичника и др. Включены в него и фрагменты библейских книг (из Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова, и Посланий ап. Павла) и Житий святых Ксенофонта, мч. Нифонта Констанцского («Слово о милостивом Созомене»), Синклитики, прп. Феодоры (из 2 последних заимствованы эпизоды дидактического характера) и ряд др. сочинений и выписок из них, в частности из «Протопатерика Скалигера» - болг. компиляции X в., включающей извлечения из «Лествицы» и Скитского и Египетского краткого патериков. Греч. оригинал И. как единого целого не установлен, среди исследователей преобладает мнение, что сборник составлен на слав. почве из отобранных и отредактированных греч. текстов. Греч. оригинал «Стословца» невыявлен, перевод, по мнению М. Н. Сперанского , был осуществлен в X в. в Болгарии. Характерную особенность И. составляют псевдоэпиграфы, свидетельствующие о значительном отклонении (временном и генеалогическом) входящих в сборник текстов от греч. оригиналов. Так, компиляция из сочинений прп. Нила Синаита приписана здесь Исихию, пресв. Иерусалимскому, а выборки из бесед святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого даны с именами соответственно св. Георгия и прор. Иоиля и т. д. Ряд статей И. находит соответствие в Изборнике 1073 г., однако предполагается, что они не заимствованы составителем непосредственно из последнего, а восходят к его источнику (см.: Копреева. 1980). В состав И. входит и ряд не идентифицированных до сих пор текстов, часть к-рых имеет, возможно, слав. происхождение. Атрибуции составляющих частей И. посвящены работы мн. отечественных и зарубежных исследователей XIX-XX вв., начиная с А. Х. Востокова . |
| Одновременно широким потоком вливалась византийская церковная литература, в связи с чем возникла переводческая школа. Инициатива создания ее принадлежала Киевскому князю Ярославу Владимировичу, по праву прозванному «Мудрым». В его княжение составилась та библиотека, которая при его сыне и преемнике Святославе послужила основой создания двух замечательных сборников, хорошо известных как «Изборники» Святослава 1073 г. и 1076 г. Первый из них, наряду с материалом по предметам естественным и историческим, содержит немало и материала богословского, учительного. Основная тема второго «Изборника» 1076 г. – как должно жить христианину. Составитель его – русский писец «грешный Иоанн» – подобрал из обширной переводной литературы ряд поучений, трактующих правила поведения истинного христианина. О тех же правилах говорится и в «Измарагде», хотя и созданном значительно позднее (вероятно, в XIV-XV вв.). Подобное встречается и в других сборниках, в состав которых входят и переводные и отечественные сочинения. Это «Евангелие учительное», «Златоустники», «Златоструи», «Торжественники», «Маргариты», «Златая цепь», «Пчела», «Физиолог», «Стословец» св. Геннадия (самый древнейший у нас «начальный» катехизис), «Пандекты» и «Тактикон» инока Никона Черногорца… Данные сборники – своеобразные энциклопедические книги – в течение всего средневековья пользовались на Руси большой популярностью, часто переписывались, дополнялись или сокращались, переосмысливались. Появился и целый ряд отдельных творений оригинальных русских писателей. Одним словом, памятников церковной литературы (и близко к ней стоящей) немало. И сегодня, когда Русская Православная Церковь стала громче свидетельствовать о своей исконной святой православной вере, долг православного русского человека оглянуться назад на своих добрых предков, на их христианский подвиг, на их великие творения и по ним проверить свой нравственный компас. Главное достоинство памятников русской церковной литературы – их неувядаемое высокое православное нравственное начало. Благодаря сему содержание их приковывало внимание – а с ним воздействовало и на жизнь – человека на протяжении всех веков. Оно не устарело, не обесценилось и не стало лишним или ненужным и сегодня. Таким оно останется и вовеки, ибо оно, внутреннее преобразуя человека, возвышает его гор é . |
| эклог Феодора Магистра (Дафнопата), к-рые были написаны после составления прототипа «З.» («Златоструя царя Симеона»), а также ряд статей слав. происхождения; при этом среди памятников, входящих в пространную редакцию, отсутствуют, по всей видимости, тексты, созданные или переведенные после XI в. Различные хронологические слои можно выделить и в краткой редакции «З.». Т. о., первоначальный сборник («Златоструй царя Симеона») не сохранился, к нему, вероятно, восходят обе наиболее распространенные его редакции (пространная и краткая). Те обстоятельства, что во фрагментах «З.» XIII в. встречаются календарные отсылки, а список XII в. находится в одном сборнике с древнейшим списком минейного Торжественника , заставляют поставить вопрос о связи «З.» с календарными, прежде всего триодными, сборниками. Однозначного ответа на этот вопрос нет, поскольку даже ранние отрывки сборника, содержащие календарные указания, отстоят от времени создания архетипа более чем на 3 столетия и поэтому могут отражать один из этапов позднейшей истории бытования сборника. В то же время в лит-ре ( Иванова. 1976) отмечается явная текстологическая вторичность даже в древнейших триодных сборниках (напр., в Гомилиарии Михановича) гомилий, общих для них и «З.». Заглавие у сборника появляется в рус. рукописной традиции не ранее кон. XV-XVI в. При этом оно не выносится в начало рукописи, но указывается в писцовых и владельческих записях: «Сия книга богодухнавенная, глаголемая Златоструя, дана бысть...» (ГИМ. Усп. 14/бум., 1505 г.). Лишь в списках XVII-XIX вв. название появляется в заглавии: «Книга, глаголемая Златоструй, иже во святых отца нашего Иоанна Златоустаго, патриарха Царяграда» (РГБ. Егор. 1393, 2-я пол. XVIII в.); «Оглавление книги сей, глаголемыя Златоструй, иже во святых отца нашего Иоанна архиепископа, патриарха Царяграда» (РГБ. Овчин. 233, XVII в.). В то же время это название может встречаться в рукописях, не имеющих ничего общего с «З.», напр., оно используется для обозначения «Стословца Геннадия» (РГБ. |
| Новому мировоззрению на Руси служили также переводные сборники изречений из Священного писания и античных авторов (в тех случаях, когда цитаты из последних не противоречили христианским установлениям). Эти сборники также перерабатывались и дополнялись на Руси согласно потребностям господствующих верхов. Древнейший из списков таких изречений вошел в Изборник Святослава 1076 г., составленный, по-видимому, как походная книга, повлиявшая на написанное как раз в походе Владимиром Мономахом «Поучение». Возможно, на русской почве был составлен Стословец Геннадия, дававший в предельно понятной и доступной форме основы средневекового мировоззрения. Стословец Геннадия был очень ценен для пропаганды новой государственной власти на Руси: «Царя бойся всею силою твоею», «всякому богатому главу твою поклоняй смирения ради» и т. д. Мощное орудие проповеди новой веры представляли собой жития святых, наглядно показывавшие читателю образцы христианских добродетелей и в поучительной форме рассказывавшие ему о новых идеалах христианской религии. Жития вместе с тем давали русскому читателю очень разнообразный литературный материал, в котором элементы житийно-чудесного переплетались с народной фантастикой, с неизжитыми дохристианскими верованиями и мифами. Выразительные картины искушений святых, занимательные подробности чудес, воинские эпизоды, разнообразные характеристики святых – монахов-отшельников, воинов, церковных иерархов, мучеников, князей и т. д., живших в разнообразных исторических и географических условиях, расширяли литературные вкусы читателя, вводили в употребление очень разнообразные литературные формы. Жития также частично перерабатывались на русской почве. Новыми рассказами было, например, дополнено переводное житие Николая Чудотворца. В двух из этих рассказов местом действия является Киев. Переработке и дополнениям подвергся один из основных сборников житий – Пролог. В еще большей степени подвергалась на Руси переработкам литература светская – в первую очередь историческая. Переводная историческая литература была в основном представлена на Руси хрониками, отразившими два различных направления византийской исторической мысли: одна хроника – хроника Иоанна Малалы из Антиохии – стремилась примирить античность и античную историю с христианством, а другая – Хроника Георгия Амартола («Грешника», т. е. монаха) – освещала историю исключительно с религиозной точки зрения. Помимо этих двух хроник на Русь попадали и другие исторические сочинения, менее значительные по объему и содержанию, например «Летописец вкратце» патриарха Никифора, Хроника Георгия Синкелла и др. |
|
|
