Сортировать по Исключить новости К вопросу об авторстве Послания царю Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 53, 2008 3 января, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 53, 2008 Одна из задач современной церковно-исторической науки заключается в создании работ, в которых должны быть освещены труды Предстоятелей нашей Церкви. Важным аспектом должно стать также выявление и изучение их письменного наследия. В связи с этим необходимо остановиться на авторстве Послания царю Иоанну Васильевичу, которое сохранилось в Послании священника кремлёвского Благовещенского собора и было опубликовано ещё в XIX веке в исследовании, ему посвящённом 1 . Наличие Послания, адресованного царю, в сборнике XVI века, принадлежавшем благовещенскому клирику, дополнительно свидетельствует о его изначально очень близких отношениях с государем. Поскольку он первоначально был в Великом Новгороде, то, возможно, этим объясняется наличие в списке Послания некоторых особенностей новгородского говора: оцыстилище, оцыщение, оцыстивши, оцыстиши (2 раза). При переписывании же Послания из него было убрано начало и окончание, в связи с чем теперь возникла проблема его атрибуции и датировки. И. Я. Фроянов разобрал имеющиеся в научной литературе мнения исследователей о принадлежности данного Послания: ис­торика митрополита Макария (Булгакова), архимандрита Леонида (Кавелина), Н. М. Карамзина, П. Ф. Николаевского, Н. И. Бар­­сова, Н. Кононова, И. И. Смирнова, В. В. Шапошни­ка, Д. П. Го­ло­хвастова, В. Жмакина, И. Н. Жданова, И. У. Бу­дов­­ни­ца, А. А. Зи­мина, Д. Н. Альшица, Б. Н. Флори, А. И. Фи­люш­кина. Названные исследователи указывают в качестве претендентов на авторство Послания следующих лиц: Митрополитов Даниила и Макария, епископа Вассиана (Топоркова), Троицкого игумена Артемия, наконец, священника Сильвестра, в рукописи которого сохранилось до наших дней данное Послание. И. Я. Фро­я­нов привёл также мнения исследователей о дате написания послания: 1547, 1550, 1551, 1552 годы или же время опричнины 2 . Исследователь говорит о близости содержания данного Послания к проблематике постановлений Стоглавого Собора и поэтому считает, что оно написано “до 1551 года, то есть в преддверии работы Стоглавого Собора” 3 . Затем он уточняет дату написания Послания — 1550 год, “по всей видимости, перед Стоглавым Собором” 4 . Он решительно поддержал мнение И. И. Смир­нова о принадлежности Послания перу святителя Макария 5 .

http://pravmir.ru/k-voprosu-ob-avtorstve...

1. Определение на священно- и церковнослужительские должности в приходах Избрание кандидатов на все священно- и церковнослужительские должности к приходским церквам в древней России, как известно, принадлежало самим прихожанам, причем выбор падал не на одних только людей духовного происхождения, но на всякого вообще грамотного человека, чем-нибудь понравившегося приходу, без различия происхождения. Между членами приходских причтов встречаем не только крестьян, но в более древнее время даже рабов, и притом не отпущенных на волю 1 . Такая свобода вступления в духовное звание, поддерживаемая приходскими выборами, тем легче могла бы развиваться, что древняя Русь не успела выработать ни сословных стеснений в выборе известного рода жизни и занятий, ни особенно стеснительных требований для поступления в клир относительно специальной подготовки к церковному служению; незазорная нравственность и книжность, понимаемая в самом скромном смысле умения читать и отчасти петь, – вот все, чего требовали наши старинные святители от своих ставленников; так называемому церковному постатию и всякому церковному порядку ставленник обучался уже при архиерейском доме во время самого ставленнического производства. На самом деле эта свобода вступления в духовное звание не только не развивалась, но с течением времени все более и более ослабевала. Как ни скромны были требования, определенные для поступления в клир, избранники приходов большею частью не в состоянии были удовлетворить и им. Из известной грамоты Геннадия новгородского о ставленниках и отзыва о них Стоглавого собора видно, что наши иерархи давно уже приходили в негодование от этих мужиков, которых приходы посылали к ним «в попы ставитися» и которых, действуя по совести и ревнуя о благе Церкви, ставить было никак невозможно. С другой стороны, зависимость иерархии от приходских выборов, кроме ревности иерархов о благе Церкви, не могла не задевать и ревности их к своей собственной иерархической власти. Нечего и говорить, что епархиальные власти при таких обстоятельствах имели весьма сильные побуждения позаботиться об умножении и усилении своих собственных, более испытанных и более надежных кандидатов, которых бы им можно было посылать на церковные места по своему собственному избранию.

http://azbyka.ru/otechnik/Petr_Znamenski...

В. Мартынов Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси Скачать epub pdf Введение. О смысле и целях изучения богослужебного пения Московской Руси 1. Об особенностях культуры Московской Руси Во всем многообразии культур, сменяющих друг друга на арене мировой истории, не найти, наверное, другой культуры, современное представление о которой было бы столь недостоверным и неопределенным и которая вместе с тем являлась бы объектом столь многих негативных суждений и отрицательных оценок, как культура Московской Руси. Подчас уже само соприкосновение с этой культурой воспринимается как какое-то вступление в зону повышенной опасности. «В самом деле, можно ли безопасно воскрешать эти пережитые страницы человечества, можно ли выводить на свет Божий без того, чтобы они своим призраком не смутили ровного хода текущей жизни и не дали бы пищи суеверию?» 1 , – вопрошает автор предисловия к публикации постановлений Стоглавого Собора 1555 года. И хотя цель этого предисловия заключается именно в том, чтобы рассеять подобные опасения, уже поставленный таким образом вопрос не может не вселить ощущение тревоги, вызываемой фактом публикации данного текста. Однако, даже если оставить в стороне представление о культуре Московской Руси как средоточии косности и различных суеверий, то придется столкнуться с еще более распространенной точкой зрения, согласно которой все, происходящее в России вплоть до XVIII века, представляет собой не более чем прелюдию, репетицию или разминку, предваряющую культурный расцвет девятнадцатого столетия. Примером воплощения подобной концепции может служить публикующееся в настоящее время десятитомное издание «Истории русской музыки», первый том которого, озаглавленный «Древняя Русь», охватывает огромный семивековой период истории – с XI по XVII век, – в то время как описание последующих трех веков вольготно располагается в объеме целых девяти томов. Такое распределение материала дает реальное представление как о месте, занимаемом древнерусской культурой в открывающейся современному взору исторической перспективе, так и о той степени интереса, которую проявляет к этой культуре историческая наука наших дней. И хотя при подобном подходе культура Московского государства не рассматривается уже как нечто враждебное «ровному ходу текущей жизни», то общая оценка ее остается все же очень низкой, ибо понимается она не иначе, как сырьевой придаток истории, или же представляется неким гадким утенком, лишь в отдаленной перспективе превращающимся в прекрасного лебедя русской культуры эпохи Толстого, Достоевского и Чайковского.

http://azbyka.ru/otechnik/ikona/kultura-...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Как создать и принять идеологию России? Открытое письмо главному редактору портала «Русская народная линия» А.Д.Степанову 16.04.2021 1325 Время на чтение 7 минут Уважаемый Анатолий Дмитриевич! Благодарю Вас за то, что Вы поместили на своем портале мою статью «Можно ли и как создать современную общенародную идеологию России?» . Ее публикация важна тем, что одновременно в газете «Завтра» (апрель, 2021 г., 13) была опубликована близкая по содержанию статья А. Дугина «Решиться на идеологию!». И это в очередной раз свидетельствует о том, что вопрос практического создания идеологии России – это не просто сверхважный, а сверхнасущный вопрос для нашего государства. Не может наша страна много лет жить в подвешенном состоянии, не зная, куда она идёт. И поэтому вопрос российской общенародной идеологии необходимо как можно скорее перевести из пространства доказательства её необходимости для страны в пространство её практического создания. Решить эту проблему – означает решить несколько вопросов: 1) Какой может быть идеология по форме?; 2) Риски принятия идеологии; 3) Кто должен делать современную идеологию России?; 4) Как сделать и утвердить идеологию России? 1. Какой может быть идеология по форме? То, что идеология жизненно необходима для любого народа – это совершенно ясно. Идеология – это совокупность идей, по которым живет страна, народ, человек. И это было на протяжении всей истории нашей страны. Достаточно вспомнить «Слово о Законе и Благодати» – это истинная матрица и программа развития Древней и Средневековой Руси, решения Стоглавого собора, документы, принятые в начале правления царя Алексея Михайловича. И такие тексты принимались на протяжении всей нашей истории, включая и Советский Союз. Так что идеология – это вовсе не выдумка коммунистов, подменивших идеологией религию. При этом ни в коем случае нельзя сводить идеологию к какой-то определённой форме, например, какому-то посланию, какой была проповедь «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона или письмо старца Филофея к великому князю Василию III. Идеология, если говорить максимально просто, это устный или письменный текст, констатирующий прошлое и настоящее и определяющий будущее страны, государства, народа, человека. И она может бытьпредставлена в разных формах, в том числе и в форме государством принятого документа, как это было с документами при царях Иване Грозном или Алексее Михайловиче, как это было в партийных документах Советского Союза, если помнить, что КПСС и была реальным государством.

http://ruskline.ru/news_rl/2021/04/16/ka...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > «Стратегический консерватизм» в имперской перспективе России О современных русских идеологических поисках 13.01.2022 2733 Время на чтение 45 минут « Несчастна судьба той страны, в которой нет здорового консерватизма» (Н. Бердяев); « Консерватизм без агрессивной имперской идеи превращается в проповедь мещанского конформизма, исходящего из логики – лишь бы не стало хуже» (А.Минаков); « Дмитрий Медведев не меньший – в хорошем смысле слова – русский националист, чем я» (В. Путин ) Пролог. С расколом в Русской Церкви на противоборствующих старообрядцев и «никониян» – надломленные ментально бывшие единоверцы схлестнулись в межсобойном поединке. Отголоски той гражданской междоусобицы – в конфронтации идеологий нынешних консерваторов и либералов. Религиозная пан-этика русского мировоззрения нацелена на истину как живую онтологическую сущность мира . Поэтому фундаментальное разрушение этой нутряной целостности вызывает протест традиции вплоть до самосожжения «двуперстников»-аввакумовцев, не приемлющих обновленчества. С позиции традиции, та реформа церкви была надругательством над архитектоникой органичной связи Бога и Храма. Ибо заповедно верным считалось тогда, что только двуперстие отображает «истинную догматику христианского Символа Веры – распятие и воскресение Христово, а также два естества во Христе – человеческое и Божественное». В трёхперстном же крестном знамении, в аспекте догматики содержания получалось искажение подлинного смысла: будто на Кресте была распята Троица. Церковной клятвой и постановлениями Стоглавого собора 1551-го закреплялась сохранность двуперстия: «Аще ли кто двемя персты не благословляет якоже и Христос, или не воображает крестнаго знамения, да будет проклят». Ибо тот «постмодерн» духовной трансформации менял само понятие грех. Дезориентированная паства, выбитая из традиционной колеи вероисповедания, потеряла этическую уверенность в распознании «правого» и «грешника». На Страшном Суде «поставит Господь праведных одесную Себя (по правую руку), а грешников – ошуюю (по левую руку). Стояние грешников по левую руку означает и положение руки при совершении крестного знамения на левое плечо». Подспудный страх не угодить бы из-за возникшей неразберихи к «еретикам безблагодатным».

http://ruskline.ru/news_rl/2022/01/13/st...

По чину Ларника бывшего при Вече видно, что Псковичи свято сохраняли у себя собрание своих Уставов, Грамот и приговоров. Но из них почти ничего до нас не дошло, кроме упоминания в Летописях, и вероятно все они забраны Московскими Великими Князьями при совершенном покорении Пскова. Самым первым Уложением для гражданских судов могла служить им сперва Русская Правда, Новгородцам данная от Великого Князя Ярослава Владимировича в 1016 году и его же Уставные Грамоты: а по Церковным судам в Летописях упоминается за основание Греческий Номоканон или Кормчая Книга и Грамоты Константинопольских Патриархов, Всероссийских Митрополитов и Новгородских Архиереев. Из первого некоторые статьи находятся в Летописях и разных Сборниках, а из последних помещены и между правилами Стоглавого Собора, бывшего в Москве 1551 года. В одной Синодальной Летописи под 348 Историограф Н. М. Карамзин нашел общую для Псковского Духовенства и Гражданства Уставную Грамоту, или может быть, только отрывок, либо прибавление к пространнейшей Грамоте о судах. Сия Грамота вероятно писана еще до подчинения Пскова Московским Великим Князьям: ибо в ней не упоминается ни о них, ни о Наместниках их, а только о Князе, Посаднике и Судьях. В сем найденном отрывке узаконено 1) Духовных людей ни Князю, ни Посаднику, ни Судьям не судить, а судить Владычному Наместнику; а в суде мирянина с Духовным судить общим судом; 2) Когда кто присваивает себе какую скотину и назовет ее доморощенной, то произвести о сем следствие; 3) Кто пред Начальником ударит на суде своего истца, тот должен заплатить ему рубль, а Князю пошлину; 4) За барана платить хозяину 6 денег, за овцу 10 денег, а Судье пошлины три деньги и старая Правда; за гуся и гусыню хозяину 2 деньги, а судье три; за утку и селезня, за курицу и петуха 2 деньги и проч. 5) Кто в пьянстве чем поменяется, или что купит и проспавшись раскается, то разменяется; 6) Княжим людям не держать корчмы ни во Пскове, ни на Пригороде, ни в ведро, ни в корец, ни бочкою меду не продавать; 7) Кто доказывать кого будет в зажигательстве, то дозволяется отдать на вольную присягу; 8) Кто у кого бороду вырвет и свидетелем не доказан, такому целовать Крест и биться на поединке; а если свидетель докажет, то взыскать за бороду и бой два рубля, а свидетелю быть одному; 9) Купивши корову, телят не требовать, а больную назад возвратить; 10) Женщине с женщиной в тяжбе биться на поединке самой, а за себя бойца не нанимать ни которой; 11) Кто искать будет за бой с 5-ти или 10 человек, или сколько не будет, то взыскивать как за один бой один рубль и пошлину одну Князю 9 . В сей Грамоте заметно уже отступление от Ярославовой Русской Правды в числе пеней: а Закон о поединке женщин нигде не бывалый. Но Великий Князь Московский Василий Иванович после покорения Пскова в 1510 году дал Псковичам свою Уставную Грамоту, которая также не дошла до нас.

http://azbyka.ru/otechnik/Evgenij_Bolhov...

под ред. О.В. Творогова Скачать epub pdf Иван IV Васильевич Грозный ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ (25.VIII.1530, с. Коломенское – 18. III.1584, Москва) – великий князь (С. 1533 г.) и царь (С. 1547 г.) всея Руси, писатель и публицист. Историческая роль И. IV сложна и противоречива; противоречива и его роль в истории древнерусской литературы. Уже младшие современники царя отмечали, что при всей своей жестокости и необузданности характера И. IV был «муж чудного рассуждения, в науке книжного поучения доволен (т. е. достаточно осведомлен) и многоречив зело». Современники и авторы начала XVII в. упоминали и о переписке И. IV С. бежавшим от него князем Курбским (послания Курбского и царя упоминались в дипломатической переписке XVI в.), и в богословских спорах С. протестантским пастором Яном Рокитой и иезуитом Поссевино. Многие послания И. IV, его публицистическое введение к деяниям Стоглавого собора и ответ Яну Роките дошли в рукописях XVI в., другие сохранились лишь в рукописной традиции XVII–XVIII вв. Сложной проблемой является атрибуция И. IV тех произведений, которые имели официальный характер: множество грамот и посланий, подписанных И. IV, несомненно, подготавливались его канцелярией. Однако ряд дипломатических посланий, так же как его публицистические послания и введения к «Стоглаву» и «Духовной», обнаруживают такие индивидуальные стилистические особенности, которые дают основание считать их произведениями одного и того же автора. Эти черты встречаются в посланиях И. IV на протяжении нескольких десятилетий; в течение этого периода не остался в живых ни один из литературно образованных государственных деятелей этого периода, и это дает основания видеть в этих дипломатических документах и публицистических сочинениях произведения, сочиненные (вероятнее всего, продиктованные) самим И. IV. Сочинения И. IV относятся в основном к публицистическому жанру. Среди них особое место занимает его переписка С. Курбским. А. М. Курбский – крупный военачальник, имея основания ожидать опалы и казни, бежал в 1564 г.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/litera...

Скачать epub pdf (Ответ Н.Ф. Каптерева профессору Н.И. Субботину ) Содержание а) Так называемое Феодоритово Слово б) Свидетельство из сборника митрополита Даниила в) Свидетельство Максима Грека г) Свидетельство Стоглавого собора д) Свидетельство патриарха Иова е) Свидетельство Большого Катихизиса ж) Свидетельство времени патриарха Иоасафа I     В 1887 году мы начали печатать в «Православном обозрении» свое исследование под заглавием « Патриарх Никон как церковный реформатор и его противники» 1 . Но еще прежде чем мы окончили печатание статей, касающихся времени патриарха Иосифа, против нас выступил профессор Субботин в своем журнале «Братское слово» (Летопись происходящих в расколе событий//Братское слово. М., 1887, т. 1). Доказательств против нас в этих первых возражениях г. Субботина мы не нашли, если не считать доказательством то обвинение, что мы употребили о Никоне выражение «реформатор» и, следовательно, внесли его «в число таких же деятелей, что и Лютер». Несправедливость этого обвинения, думаем, ясна без разъяснений 2 . О возражениях подобного рода мы, конечно, вовсе бы и не упомянули здесь, если бы г. Субботин не сделал во второй статейке попытки указать, как он выражается, два-три ученых наших промаха. Какого рода эти указания наших ученых промахов со стороны знатока раскола – г. Субботина, хорошо видно, например, из следующего факта. Об известном поборнике никоновских церковных исправлений, рязанском архиепископе Иларионе, мы сказали в своей статье, что Иларион сначала был белым священником в селе Лыскове. Г. Субботин, как специалист по истории раскола, авторитетно замечает на это, что Иларион был не мирским священником, а иеромонахом, и игуменом, о чем упоминает Аввакум в своем Житии (Материалы по истории раскола за первое время его существования. М., 1879, т. 5). В указанном месте Жития Аввакума мы читаем: «ездил к другу своему Илариону игумену: он просвиру вынял за брата. Тогда добро жил, что ныне архиепископ резанской, мучитель стал христианской». Приведенное место, очевидно, показывает только, что в то время, о котором рассказывает Аввакум, Илларион уже был игуменом, но это, конечно, нисколько не мешало ему ранее быть белым священником. А чтобы уверить нашего специалиста в том, что Иларион рязанский ранее своего игуменства действительно был белым священником в селе Лыскове, мы советуем ему заглянуть в следующий шестой том «Материалов по истории раскола» Н.Субботина , где на 195 – 196 страницах он может прочесть следующее свидетельство об Иларионе дьякона Федора: «Ларион поп бысть на Лыскове селе под Нижным, и овдове, и пострижеся, и бысть игуменом у Макарья на Желтых песках».

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Kapter...

В русской Церкви издавна явились некоторые особенности в богослужебной практике, которых не имела Церковь Восточная. Как и когда они явились, чем были вызваны, – всё это такие вопросы, решать которые здесь не место. Относясь к внешней обрядности, и не составляя поэтому догматической разности, эти особенности долгое время существовали в практике Русской Церкви, не возбуждая ни в ком из тогдашних русских людей сомнения. Напротив, отсутствие образования и невежество, господствовавшие тогда на Руси, благоприятствовали их распространению и утверждению, так что с течением времени на эти особенности стали смотреть не как на нововведения и новшества, а как на обряды, принятые нами от Церкви Греческой. Образованию такого взгляда много способствовало появление сочинений, которые старались доказать правильность и законность существования той или другой особенности в практике Русской Церкви. Так, задолго еще до времени Стоглавого Собора явилось у нас в книжном обращении Феодоритово слово о крестном знамении, подложность которого, как мы ниже увидим, вне всякого сомнения. Незадолго до этого же Собора написано было неким клириком Василием и пресловутое житие Евфросина, Псковского чудотворца, в котором было изложено учение о сугубой аллилуйе. Таким образом, с появлением этих сочинений, в подлинности, истинности и правильности содержания которых, вследствие отсутствия в то время строгой научной критики, никто не сомневался, эти особенности получили уже некоторую легальность на право своего существования, отчего, конечно, они стали еще более распространяться. Теперь они превратились уже из случайных особенностей нескольких Церквей в местные обычаи, которых твердо держались. Впрочем, в истории мы не находим нигде указаний на то, чтобы эти местные особенности существовали повсюду и вместе. Напротив, в этом случае мы встречаем полное разнообразие, не допускающее и речи об их совместном существовании. Так, в иных местах для крестного знамения складывали три перста, в других – только два; во Пскове правили сугубую аллилуйю, в других же местах – трегубую; где служили литургию на семи просфорах, а где – только на пяти. В иных священнодействиях, как напр. во время крещения, венчания и проч. ходили посолонь, вместо того, чтобы ходить против солнца. В иных местах читали символ веры с прибавлением слова истиннаго, а в иных – без этого слова, и только, кажется, один обычай, был общераспространённым, – это запрещение брить бороду и усы. В таком разрозненном виде эти местные особенности существовали до самого Стоглавого Собора, и даже долго после него, до тех пор, пока очищение Русской Церкви от разностей, начатое патриархом Никоном , не вызвало фанатической преданности невежественной массы к этим обрядам.Чтобы быть общераспространёнными, каковыми эти особенности сделались после Стоглавого Собора, именно в период печатания книг, им недоставало канонической важности и авторитета, каковой некоторым из них и придал этот собор.

http://azbyka.ru/otechnik/sekty/znacheni...

А.В.Преображенский Вопрос о единогласном пении в русской церкви XVII веке Постановление Стоглава о единогласии, Приговор о поповских старостах и наказная грамота митрополита Макария. 1551 г – Домострой – Послание патриарха Гермогена 1606–1612 г – Списание о единогласии Агафоника 1634–1637 г -Память патриарха Иоасафа 1636 г – Челобитная неизвестного патриарха Иосифу 1649 г – Кружок ревнителей церковного благочиния – Собор о единогласии 1649 г – Челобитная собора – Грамота патриарха Иосифа архиепископу Вологодскому Маркеллу – Письмо патриарха Иосифа о церковных потребах Константинопольскому патриарху и ответ патриарха Парфения II, 1650 г – Собор 1651 г – Распросные речи о единогласии – Служебник 1651 г – Царские и патриаршие грамоты о единогласии после Собора 1651 г – Слово о единогласии Мартемьяна Шестака 1652 г – Грамоты, челобитные, и проч. 1666–1667 г – Протопопы Неронов и Аввакум о единогласии – Единогласие и наречное пение около времени Собора 1666–1667 г. – Глава церковного Устава о единогласии – Брозда духовная – о единогласии, 1683 г – Духовный Регламент о единогласии Документальная история вопроса о единогласном пении начинается с постановлений Стоглавого Собора. Отсутствие каких бы то ни было известий о не единогласном пении вплоть до Стоглавого Собора, отвергнувшего его, едва ли, впрочем, может представляться странным в виду немногочисленности данных об исполнении церковного богослужения в века, предшествовавшие Собору. Даже и в его постановлениях, равно как и в речи царя, предлагавшей на обсуждение различные другие недостатки русской жизни, вопрос о не единогласном пении затронут довольно слабо. У нас нет оснований выводить отсюда заключение, что многогласное пение было еще недостаточно распространено в то время, чтобы вызвать более или менее выразительное трактование о нем на Соборе, равно нет права заключать, что многогласие – наоборот – считаюсь вопиющим бесчинством на основании того лишь соображения, что о нем говорил Собор, а не отдельная личность. Двоение и троение церковной службы в рассуждениях Стоглава является только одним из признаков «безчинства» распространившегося не на способ исполнения исключительно, но и на лиц, совершающих богослужение, и на поведение приходящих в храм мирян. Стоглавый Собор еще не выделяет вопроса о единогласии из целого ряда других вопросов о чинном совершении богослужения, как это произошло несколько позже, в начале XVII в. Поэтому и соборный ответ, и постановление заключает в себе упоминание и о церковном звоне, и о неполноте – вместе с непорядком – в богослужении, и, наконец, увещание «церковное пение (т. е. службу) правити сполна и по чину о всем, по преданию св. апостол и св. отец, по божественному уставу и по священным правилом, ничтоже претворяюще».

http://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_B...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010