Святой Григорий утверждает, что исихия является Преданием Церкви. Святитель говорит, что он сам лично общался со многими этими святыми мужами и они были его наставниками в священном безмолвии. Таким образом, Григорий Палама является органичной частью православного Предания и его выразителем, а Варлаам со своими сторонниками, и тени исихии не видевшие, назидают не из опыта, а от велеречивости и страсти к словопрениям 295 . Во второй части первой триады святой Григорий изложил богословские предпосылки умной молитвы и показал, что исихия является частью православного Предания Церкви. Основные положения, которые мы уже упоминали, что тело не является злом, зло же – телесные помышления; что душа обладает сущностью и энергией; что душа по сущности соединена с телом, а ее энергия рассеяна вовне в падшем состоянии; что ум должен вернуться в сердце, которое является его естественным жилищем; что способ, рекомендованный начинающим, отражен в Священном Писании; что и умная молитва, и способ ее совершения являются Преданием Церкви, поскольку многие святые – и древние, и современные – свидетельствуют о ней. Во всем этом святой Григорий установил богословскую основу умной молитвы и, в сущности, показал, что он сам был традиционным и жизненным богословом, поскольку он принял Предание и выразил его живым. Общие энергии души и тела Когда Варлаам находился на Западе в качестве представителя императора на переговорах между Восточной и Западной Церквами, святой Григорий познакомился с сочинениями этого философа, направленными против способа молитвы преподобного Никифора Уединенника. Поскольку Григорий Палама предварительно уже изложил богословские и церковные основания умного делания, теперь он продолжил свой анализ. В этом разделе мы кратко рассмотрим его главные положения. Григорий Палама говорит в них о большом значении участия тела в умной молитве и объясняет с богословской точки зрения значение поста, бдения и слезного покаяния для умного делания и обожения человека. Святой Григорий Палама показал, что философ Варлаам вводит новые положения в церковную традицию. Он называет его «новоявленным учителем бездеятельности» 296 , потому что, отзываясь презрительно о посте, аскезе и бдении, Варлаам фактически ведет христианина к бездействию. Также Григорий Палама критикует философа за то, что он много говорит о молитве, не имея собственного опыта: «совершенно ничего не зная о молитве, ты разливаешься в пустословии» 297 . В другом месте святитель обличает Варлаама как «занимающегося пустым словопрением» 298 . |
Жизнеописание Свят. Григорий Палама родился в Константинополе около 1296 года. Его отец Константин Палама был высокопоставленным византийским сановником и при этом человеком, опытно проходившим делание непрестанной умной молитвы. Константин Палама исполнял обязанности воспитателя цесаревича и около 1303 года скончался, приняв монашество. После его кончины отрок Григорий был взят на воспитание императором. Свят. Григорий получил начатки хорошего образования, но не прошел полного курса наук, чем его впоследствии не раз попрекали противники. Однако сам свят. Григорий никогда не жалел об оставлении учения и спустя многие годы повторял мысль, что хорошо в молодости приобщаться к светской науке и словесности, но изощряться в них до зрелого возраста смешно и вредно для души. В возрасте около двадцати лет свят. Григорий с двумя братьями ушел монашествовать на святую гору Афон, к монашеству склонились и другие члены их семьи: мать, сестры и даже многие слуги. На Афоне свят. Григорий подвизался под руководством опытных наставников, в частности, сначала окормлялся у старца Никодима от которого принял монашеский постриг, а затем у старца Григория по прозванию (Возвышенный). Таким образом святитель углубил опыт делания непрестанной молитвы, которому, вероятно, был научен еще с малых лет в семье. В это же время на Афоне подвизался преп. Григорий Синаит с учениками; нет сомнений, что свят. Григорий навещал этого уважаемого учителя исихазма для духовного наставления и совета. Около 1325 года свят. Григорий покинул на время Афон и некоторое время жил в Фессалониках, где вместе с Исидором, духовным сыном преп. Григория Синаита , самоотверженно занимался проповедью аскетизма в миру. Там же свят. Григорий был рукоположен во иеромонаха. Интересен случай из жизни свят. Григория того времени, характеризующий его как проповедника непрестанной молитвы: «случилось ему войти в дружеские отношения... с одним простым старцем, безмолвником Иовом, который, слушая однажды свят. Григория, выражавшего мысль, что не только подвижники, но и все христиане должны молиться непрестанно, по заповеди Апостольской, – не соглашался с ним и возражал, что непрестанная молитва есть долг только монахов, а не мирян. Свят. Григорий, не желая оскорбить старца и не любя многословия, замолчал. Но, едва только возвратился Иов в свою келлию и стал на молитву, является ему... Ангел и говорит: «Не сомневайся, старец, в истине слов Григория, – он говорил и говорит правду » («Афонский патерик», Москва, 1897 г., «Житие преподобного и богоносного отца нашего Григория Паламы », ноября 14). |
Однако отвержение страстей и посвящение душевных сил Богу- нелегкая задача. Святитель Григорий Палама подробно описывает зарождение и развитие страстей и борьбу с ними. В частности, этой теме он посвящает трактат «О страстях, добродетелях и плодах умного делания» 235 , адресованный монахине Ксении, а также 33-ю гомилию «О добродетелях и противоположных им страстях и о том, что «мир», «миродержителем» которого является диавол, – не Божия тварь, а те, которые, вследствие злоупотребления тварью, покорились ему» 236 . Принимая введенное Платоном трехчастное деление души на разумную, раздражительную и вож- делевательную силы, Григорий Палама обращает особое внимание на естественное действие разума, заключающееся в управлении двумя другими силами души. Страстные силы души – раздражительная и вожделевательная – должны подчиняться разуму. В противном случае возникает духовное искажение, ведущее к возникновению страстей. Естественно, что выделение в душе трех сил не означает ее разделения на три автономные независимые части: душа у человека одна, но она «многосильна» 237 . Если одна из сил души под угрозой, вся душа в опасности 238 . Для окончательного исцеления души необходимо возвысить ее низшую силу – вожделеватель- ную: «Пища для гнева – неисполненное желание, а мысленного превозношения – обе эти силы (вожделевательная и раздражительная) при их худом расположении, и никогда не будет здоровой ни раздражительная сила души, если не будет прежде исцелено вожделение, ни разумная, если обе они не будут прежде уврачеваны» 239 . Первая по значению и по времени проявления болезнь вожделевательной части души – любостяжание. Григорий Палама четко отделяет его от естественных желаний человека, необходимых для поддержания жизни, присущих ему с детства и совершенно невинных. Сребролюбие же, прирастающее к душе немного позднее, происходит не от естества, а от человеческого произволения 240 . Вслед за апостолом Павлом Григорий Палама называет сребролюбие корнем всех зол, прямо или косвенно питающим их 241 . |
Григорий Палама , сторонник синтетической библейской антропологии, решительно отвергает антропологический дуализм Варлаама, осуждавшего монахов за то, что они стремятся заключить свой ум внутри тела, а не отвлекать его от тела 256 . Экстаз, требующий отвержения тела, несовместим с библейской антропологией, и Палама считает, что это диавольское измышление и следствие древних греческих заблуждений. Христианин обращает ум на средоточие своего душевно-телесного существа, то есть на сердце 257 , и на самого себя. Это обращение ума на себя становится возможным, потому что ум – это не только сущность, но и энергия; а энергия может перемещаться и по прямой, и по кругу, возвращаясь к своему первоисточнику 258 . Согласно синтетической антропологии, человек обладает единой душевно-телесной энергией, и Григорий Палама смело говорит об обращении на свое тело 259 . Придерживаясь библейской антропологии, в частности учения преподобного Макария Великого , Григорий Палама использует также богатство платонической традиции Евагрия Понтийского и Григория Нисского . По мнению Григория Паламы , различие между двумя направлениями поверхностно и не задевает сущности вопроса, соединение двух традиций не только возможно, но и необходимо. Мнение преподобного Макария о том, что ум и мысль находятся в сердце, и взгляд святителя Григория Нисского на ум как на бестелесный орган, не ограниченный человеческим телом, примиримы и могут составлять гармоничное единство. Как утверждение о неограниченности бестелесного Бога не противоречит истине боговоплощения, так и учение Григория Нисского о бестелесном уме не отрицает взгляда преподобного Макария на сердце как на первый плотской разумный орган. Хотя ум не ограничен телом, он не находится и вне его: ум соединен с телом и пользуется сердцем как важнейшим плотским органом 260 . Заключенный в сердце ум, как верховный правитель, устанавливает законы для всех сил души. Так, воздержание вырабатывается установлением допустимых предметов и пределов для чувственного восприятия, любовь возрастает через правильное устремление страстных сил души, трезвение обретается через очищение ума и изгнание из него всего препятствующего обращению его к Богу 261 . |
В этом контексте Палама подробно обсуждает роль греческой философии в христианской мысли. В общем и целом к греческой философии он относится недоброжелательно, что проявляется в его полемике против Варлаама. Варлаам, так же как и Палама, настаивал на невозможности познания Бога, но свои доводы он строил, пользуясь Аристотелевой логикой: эта последняя неприменима к богопознанию, ибо у Аристотеля всякое знание начинается с чувственного опыта. Конечно, и Палама признает, что Бог непознаваем, но не из-за чувственности человеческого опыта, а по причине Своей собственной абсолютной трансцендентности. Но, с другой стороны, Палама утверждает возможность некой интуиции божественного через творение Божие, через окружающий мир, где присутствуют божественные идеи, силы или энергии. Греческие философы, по его мнению, «промахнулись» (интересно, что греческое (амартано), грешить, как раз и означает «промахнуться»), гордость омрачила их разум (см. Рим. 1, 21; 1 Кор. 1, 20): им дано было все необходимое для обладания мудростью, но они не воспользовались своим знанием по назначению. Святитель Григорий считал, что христиане должны обращаться с греческой философией, как фармацевты со змеями: сначала нужно их убить, затем препарировать, извлечь яд и приготовить из него противоядие. Не следует, однако, зачислять Паламу в ряды обскурантистов. Нужно всегда иметь в виду, что его богословствование не было систематическим, он писал полемические сочинения, а в контексте полемики некоторые преувеличения вполне объяснимы и оправданы. Как уже отмечалось, в споре между Варлаамом и Паламой большую роль играли писания псевдо-Дионисия Ареопагита, которого Варлаам считал классическим примером совместимости богословия с греческой философией. |
свидетельствуя о Воскресении Погребенного» (241С), для описания этой упорядоченности Палама пользуется многозначным словосочетанием с которым мы еще встретимся. Самой же Приснодеве Палама произносит следующую череду похвал-гомеотелевтов: «...более лучезарная, чем свет, более цветущая, чем пажити Божии 499 , прекраснейшая всего видимого и невидимого мира ( (469С). Сходную игру первым и четвертым (по нашей классификации) значениями встречаем чуть ранее, в 468АВ (цитируется одна и та же Тридцать седьмая гомилия – на Успение Богоматери): «Бог, словно возжелав воздвигнуть икону всего прекрасного... произвел ( общее благолепие видимых и невидимых благ ( и высшую красоту ( украшающую оба мира ( Последние два фрагмента, важные для понимания православного почитания Богоматери 500 , примечательны тем, что содержат еще одно, пятое значение интересующего нас слова – «невидимый, ангельский мир», который, согласно св. Григорию Паламе (в этом вопросе нет единства Отцов 501 ), был создан одновременно с миром видимым (492ВС). При этом Палама называет девять чинов ангельской иерархии по Ареопагиту (Ibid.). Любопытно, что в другом месте он называет ангелов (449D), но понимать это выражение следует в смысле «наставники (водители) мира видимого» (ср. там же: «...и предводители народов»). Красота мира и человека – один из важнейших мотивов, для выражения которого Паламой мобилизуются средства риторики. По мысли святителя, Бог запустил вращаться небесные тела в двух противоположных по окружности направлениях «...ради всемирной красоты ( (81А). Эстетическая и ценностная отмеченность бытия служит дополнительным подтверждением благости созданного Богом мира (вспомним библейское « Именно благодаря своей гармонии и совершенству «...весь этот чувственный мир сам ( является как бы неким зеркалом премирных [сил] ( (36В) 506 . В этой связи особо привлекает внимание концовка рассказа о творении мира в Шестой гомилии (источником которого, как полагает Р. Э. Синкевич, послужило тождественное по содержанию место в 23-й главе «Ста пятидесяти глав» 507 ). Палама повествует о том, как Бог разместил внизу и у центра мира (т. е. вблизи земли) тела, отличные от небесных – изменчивые по своей природе, «...те, что... |
32 Григорий Палама , свт». Гомилия 56. 5// 205. В теме завесы проявляется способ толкования, который чуть дальше становится очевидным: поляризация прообраз» ( – истина» ( Речь идет о классическом методе экзегезы в применении к Ветхому Завету, который часто используется и в толкованиях на Литургию, см.: Bornert R». Les commentaires byzantins de la Divine Liturgie du VIIe au XVe P., 1966. P. 115; о разработке этой терминологии в библейской и патристической сферах см.: Pizzolato L. F». un concetto tra esegesi e mistagogia//Annali di Storia Vol. 17 (1). 2000. P. 161 – 202. Истина, т. е. Новый Завет, освещает и исполняет прообразы, то есть Ветхий Завет , так же как и прообразы способствуют постижению истины. В это гомилии речь идет о прообразе тела, который оправдал Авраама ( ), и о крови, сохранив шей в живых сынов Израиля в Египте ( ), освящением скинии ( ) и праздником Очищения: прообраз позволяет войти в недостижимые области, Истина – на небесах (см.: Григо-» рий Палама, свт». Гомилия 56. 7// 208; в этом месте аргументация Паламы тесно свя зна с экзегетической схемой Послания к Евреям). 35 Этот глагол уже был использован святителем в тексте «Триад», прокомментированном выше. Этот особый акцент на «смешении» подчеркивает, с одной стороны, нераздельное единство с Хри стом, а с другой – вечность самой человеческой личности, которая не отвергается или замещается, а именно «смешивается» и поэтому очищается от зла. 45 Любопытно предположение о том, что можно уточнить время написания «Десятословия», а именно – после турецкого тюремного заключения Паламы, т. е. после 1355 г., см.: T. 5. 148. 46 Очевидно, Палама следует нумерации заповедей согласно восточной традиции: заповедь, которая на Западе считается первой, на Востоке разделена на две, две же последние соединены в одну. 48 Тот же призыв выражен в 51-й гомилии ( 112 – 113) и в гомилии 21. 16 (PG. 151. Col. 284d). О необходимости частого, практически ежедневного, приобщения Тела и Крови Хрис товых Палама говорит в 38-й гомилии (PG. 151. Col. 481b). |
сомкнуты губы сухие, Жарко пламя трех тысяч свечей. Так лежала княжна Евдокия На душистой сапфирной парче. И, согнувшись, бесслезно молилась Ей о слепеньком мальчике мать, И кликушка без голоса билась, Воздух силясь губами поймать. А пришедший из южного края Черноглазый, горбатый старик, Словно к двери небесного Рая, К потемневшей ступеньке приник. Память о великой княгине проходит через столетия. За ее любовь и милосердие еще при жизни преподобную Евфросинию называли матерью, а после смерти – покровительницей России. М.В. Первушин Богословские споры XIV века. Святитель Григорий Палама Во второй половине XIII века, после освобождения Константинополя от латинских захватчиков, Византия переживает возрождение интереса к греческой культуре, философии, искусству, богословию. Тогда же происходит расцвет и греческого монашества. Этот общественный институт распространяет свое влияние как на жизнь в самой империи, так и далеко за ее пределами. Монашеское движение того времени связано с понятием «исихазма». Слово это происходит от греческого слова «исихия», означающего «тишина», «молчание». Первоначально исихастами молчальниками) назывались монахи, ведущие одинокий созерцательный образ жизни, в отличие от монашества общежительного. Вся жизнь исихастов была посвящена исключительно молитве. Эта молитва называется «умной», так как чтобы преуспеть в ней, необходимо было целиком сосредоточить внимание на произносимых словах, отрешившись от всего окружающего. В связи с возросшим влиянием монашества традиция «умной» молитвы была знакома не только отшельникам, но считалась основным «деланием» даже среди мирян. Однако никакой теоретической базы исихазма не существовало. Первым, кто сумел богословски обосновать это движение, был святитель Григорий Палама . Он происходил из знатной семьи византийского сенатора. Его отец был очень набожным человеком. Сохранились сведения, что он практиковал «умную» молитву и иногда даже во время заседаний сената погружался в нее. Рассказывают, что в одном таком случае император Андроник II сказал: «Не беспокойте его, пусть молится». Григорий Палама получил образование в Константинополе и завоевал репутацию блестящего знатока Аристотеля. После смерти отца, когда Григорию было около 20 лет, все оставшиеся члены семьи удалились жить в монастыри. Около 1315 года он и его брат стали монахами на Афоне, который к тому времени уже был крупным монашеским центром. |
Подвижники видели необходимость в искоренении страстей и очищении от помыслов своего сердца, которое, по их рассуждениям, правит всем со ставом человека и есть «сокровищница разумной способности души и главное телесное орудие рассуждения» 607 . Обязательным было и очищение ума от греховных помыслов, глухого «покрывала злых страстей» 608 . Сосредоточенность ума исихастами рассматривалась двояко – внешне и внутренне. Внешне ум должен был быть сосредоточен на пупе, за что противники исихазма называли их омфалопсихами, полагая, что исихасты учат о расположении души в пупке. Внутренняя сосредоточенность ума рассматривалась в соединении очищенного ума с чистым сердцем и их концентрации в краткой Иисусовой молитве. Для того, чтобы ум подвижника не был рассеян или улетал в мечтательности, так как «нет ничего более трудноуловимого и летучего, чем собственный ум» 609 , святитель указывал на психосоматический приём в молитве, использовавшийся исихастами для контроля над своим умом. Метод заключался в том, чтобы «внимательно следить за вдохом и выдохом и немного сдерживать дыхание» 610 приходить в состояние сосредоточенности и умиротворения. Рассуждая о природе ума, святитель Григорий Палама говорил, что «ум есть не только умосозерцаемый свет и даже не только высший из видимых таким образом светов, но также и созерцающий свет, как бы глаз души – «сращённый с душой ум есть её зрение» 611 , потому, беседуя о созерцании Фаворского света, святитель Григорий говорит о видении его не только чувственными глазами, но и посредством ума, так что, даже если «выколоть очи у созерцателя, он будет видеть свет ничуть не менее ясно» 612 . Святитель Григорий Палама учит о необходимости различия между сущностью ума и его энергией, потому, упоминая о соединении ума с сердцем и этого умо сердца с Богом, он говорит об энергийном соединении всех энергий подвижника с энергией Господа – синергии. |
Но были подвижники, которые пережили опыт и еще более высокий, предельно высокий. Это опыт чистой молитвы и созерцания нетварного Света. Вот это созерцание и было мишенью у безжалостного критика афонского подвижничества. Вот почему святитель Григорий и пишет о высоком опыте – не заостряя внимания на опыте начальных ступеней, без которого невозможно достичь возвышенного опыта. Припомним и перечитаем, о чем именно рассуждал святитель Григорий: «Ум в чистой молитве исступает из всего сущего. Исступление это без сравнения выше отрицательного богословия: оно доступно только приобретшим бесстрастие; и единения еще нет, если Утешитель не озарит свыше молящегося… не восхитит его через откровение к видению света» . Подвижник, который сподобился бесстрастия , может после этого вкусить опыт чистой молитвы . Его ум на молитве «исступает из всего сущего», отрешается от всяких восприятий тварного бытия и восхищается к нетварному Богу. И еще более высокое единение с Богом возможно. Его познали те, которые были озарены Святым Духом Утешителем и созерцали нетварный Свет . Этот Свет не является галлюцинацией или обычным физическим светом, например светом грозовой молнии. Это «лучи Божества», их «невидимо видели» отдельные афонские безмолвники. Я не буду останавливаться на том, как в этом тексте святитель Григорий противостоит неоплатоническим трактовкам духовности, не буду входить в рассуждения об отрицательном богословии и единении, опрощении. Лучше я задамся вопросом: зачем нам это знать? О чем говорят «Триады», чему учит святитель Григорий ? Тому, как много дает Бог православным людям, как высоко простирается путь духовного восхождения и как непросто нам судить о том, что мы знаем лишь понаслышке. Григорий Палама , святитель. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М., 1995. С. 222–223. скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Василий Вожеватов 26 ноября 2016, 14:25 неожиданное завершение )) так прям заинтриговал вопросами, а потом так филосовски рубанул! К чему это всё? Зачем нам это знать?... А что бы ужасаться какие бывают заумные люди и в полноте осознать свою некчемность . |
|