| Рассуждая о стремлении писателя показывать „факты болезненного раздвоения“ личности, Скабичевский утверждает, что подобное двойничество свойственно и самому Достоевскому как писателю. В нем сидят два „двойника“, похожих, но вместе с тем и противоположных один другому. Один из них, „раздражительный“ и „желчный“, впадает то в „резонерство“, то в „мрачный скептицизм“ или „мистический бред“. Это слабый художник, очень „небрежно“, „неумело“ строящий сюжеты своих романов. „Тяжелый и нестройный слог“, любовь к длиннотам делают непонятными многие его сцены. Зато второй двойник Достоевского — „гениальный писатель, которого следует поставить не только на одном ряду с первостепенными русскими художниками, но и в числе самых первейших гениев Европы нынешнего столетия“. Его образы имеют глубокое современное значение, это писатель-гуманист, проникнутый „глубокой любовью к человечеству“, несмотря на то что изображает „мрачные и ужасные явления жизни“. При всем своем общечеловеческом значении этот писатель вполне народен „в высшем смысле усвоения существенных черт духа и характера русского народа“. Особое место среди откликов на „Подростка“ занимают суждения Н. К. Михайловского, высказанные в цикле очерков „Вперемежку“, которые начали печататься в „Отечественных записках“ с января 1876 г. Значение этих очерков далеко выходит за пределы истолкования романа Достоевского, однако внешним поводом для появления записок Григория Александровича Темкина (героя очерков „Вперемежку“) послужило чтение „Подростка“. Прочитав эпилог романа (письмо Николая Семеновича), Темкин — Михайловский никак не мог согласиться, что „красивый тип“, „законченные формы чести и долга“ есть лишь достояние дворянства. С этой мыслью романа он и вступает в полемику в своих очерках. Михайловского возмущает, что Николай Семенович, „совершенно не дворянин“, „болеет сердцем о «красивом типе» старого русского дворянства“ и уверен, „что нигде, кроме среды «культурных русских людей», не существуют законченные понятия чести и долга“. |
| Далее должны следовать очерки жизни и деятельности семи патриархов: свв. Анатолия, Геппадия, Иоанна Постника , Германа, Тарасия, Никифора и Мефодия. Вопрос, почему из длинного ряда патриархов, хронология которых установлена в 3-й главе, мы избираем для подробного изучения жизнь и деятельность только семи названных, легко решается указанием на заслуги для церкви со стороны этих Иерархов: за исключением одного из них Иоанна Постника , все они были образованнейшими людьми своего времени; все без исключения они были чуткими стражами церковных нужд своего века; все они без исключения же выказали себя высокими нравственными характерами; каждый из них сделал заметный вклад в церковную историю своею жизнью и деятельностью. В чем состояли эти вклады, покажут самые очерки. – В связи со сказанным стоит другое обстоятельство, объясняющее наш выбор для изучения жизни и деятельности только семи названных патриархов из числа многих: большее количество сохранившихся сведений именно об этих патриархах, чем о всех других за время от Халкидонского собора до Фотия. Хотя не всегда обилие или скудость известий о каком-либо историческом лице прямо пропорциональны энергии его жизни и деятельности, но все-таки так бывает большею частью: история плохо запоминает все заурядное и твердо отмечает только выдающееся. Таким образом, даже этот чисто внешний признак оправдывает наш выбор. Конечно, было бы удобнее представить последовательный ряд биографических очерков всех патриархов изучаемого нами периода, но feci, quod potui, plura faciant potentes. Из семи очерков в появляющемся теперь первом выпуске исследования помещаются только три биографии свв. Анатолия, Геннадия и Иоанна Постника . Каждая из этих биографий представляет собою законченное целое и стоит вне связи с другими. Отсюда печатание их вместе с хронологией всех патриархов от Халкидонского собора до Фотия не представляет неудобств: первый выпуск является законченным исследованием. Присоединять сюда какой-либо из остальных четырех очерков не представляется удобным в виду того, что жизнь и деятельность свв. Германа, Тарасия, Никифора и Мефодия исследована в связи с иконоборческим движением, и все четыре очерка составляют одно нераздельное целое. |
| Москва, 1987). Затем статья «К истории абхазской Автокефальной Церкви», в виде тезисов, была опубликована в сборнике «Резюме сообщений XVIII Международного конгресса византинистов» (Т. I. Москва, 1991). Та же статья с заглавием « Церковь и государство: политика и суверенитет Абхазии в X веке» опубликована в сборнике «Актуальные проблемы истории народов Кавказа», посвященном 70-тилетию со дня рождения З.В. Анчабадзе (Сухум, 1995). Мною также написана статья «К истории Абхазского Католикосата», последняя статья предлежащих очерков. Представленные очерки – попытка монографического исследования отдельных вопросов истории христианства Абхазии. Они построены, преимущественно, на первоисточниках и специальной литературе. Хотелось бы обратить внимание на то, что иной читатель данных очерков, особенно воцерковленный, может не получить удовлетворения в плане того, что в очерках мало что сказано о главном – о духовной стороне жизни Абхазской Церкви. Конечно, коммунистическая эпоха оставила свой атеистический отпечаток на предлежащей работе, тем не менее необходимо отметить, что я в то время вообще не ставил своей целью исследование истории Церкви. Меня прежде всего интересовала история христианства в связи с историей абхазского народа, в частности с историей государственности Абхазии. Ибо христианство в средние века было в основном государственной официальной религией. Ко всему этому необходимо добавить и то, что в советское время, когда Абхазия была в положении грузинской коммунистической колонии, вся интеллектуальная энергия абхазской творческой интеллигенции была направлена на своеобразное абхазское рисорджименто, то есть на восстановление когда-то утерянной абхазской государственности. И это обусловило содержание и направление данных очерков. И наконец, я считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность всем тем, кто оказывал мне помощь и поддержку в написании данного труда. Особенно хочу выразить глубокую благодарность профессору-востоковеду, ныне президенту Республики Абхазия Владиславу Григорьевичу Ардзинба, который, будучи научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР, нередко находил время для чтения, правки, а также содействия публикации материалов данной работы. |
| Стр. 78. «Добровольческая ортодоксия не допускала ни малейшего отклонения от принципа «единой и неделимой» в пределах 1914 (без Польши) России – и тем отталкивала не только сепаратистов, но и умеренные автономистические группы, стоявшие за федерацию». И что же здесь вновь «кадеты» были только ширмой, и чрезмерная; «всероссийская» ориентация Добровольческой Армии происходила исключительно под влиянием «правых элементов»? А. И. Деникин в V т. «Очерков» приводит заявление к. – д. Харламова на партийной конференции 29 июня 1919 г.: «На конференции в Ростове мы определенно заявили, что федерализм не применим в России. Это книжная, надуманная схема и процесс объединения идет мимо нее». Если признать, согласно Милюкову, тактику добровольческого командования ошибочной в национальных вопросах, то придется признать правильным утверждение с. – р. Покровского в тенденциозной книге «Деникинщина» (изд. Гржебина 1923 г.), что «злым гением Добровольческой Армии», идеологом и вдохновительницей военной диктатуры была партия, в которой так долго безоговорочно лидерствовал П. Н. Милюков (Ср. соответствующие записи о роли кадетов и о федералистических взглядах Милюкова в дневнике М. С. Маргулиеса «Год интервенции».). Стр. 81. Совершенно искажает то, что было на Ясском совещании, утверждение Милюкова: «Делегации... не могли сговориться между собой об организации власти. Правые и центр выдвигали военную диктатуру, при чем правые настаивали на выборе вел. кн. Николая Николаевича, тогда как левые и центр предпочитали Деникина». «Левые» на диктатуру военную не соглашались и склонялись к признанно главнокомандующего Деникина, одним из членов Директории. Стр. 85. Парижское политическое совещание 1919 г. никак нельзя характеризовать, как «совещание русских дипломатических представителей», ибо в него входил ряд общественных деятелей, никакого отношения к дипломатии не имевших, напр., шлиссельбуржец Иванов, Коновалов, Титов и др. Стр. 94. Характеристику «негибкой» добровольческой идеологии в связи с попытками французов образовать местную власть в Одессе надлежит сравнить с соответствующими страницами V т. «Очерков» ген. Деникина. Картина получится иная. Если П. Н. Милюков в своих руках не имел еще V т. «Очерков» А. И. Деникина, то автор мог воспользоваться XVI т. «Арх. Рус. Рев.», где воспроизведены официальные сведения о взаимоотношениях вооруженных сил Юга России и представителей французского командования (очерк этот был издан в 1919 г. в Екатеринодаре.). Эти сведения воочию показывают, что французское командование, действительно, «с трудом ориентировалось в создавшейся сложной обстановке на Юге России», что подчас служило тормозом в деле борьбы с большевиками (Ср. также данные в книге Гуковского «Французская интервенция на юге России 1918–1919 г. г.». Книга вышла в 1928 г., но отдельные ее главы печатались в «Пролетарской Революции».). |
| В «Очерках «две центральные фигуры – Иоанн Итал (XI в.) и Варлаам (XIV в.). Главным образом первому посвящена III гл. «Очерков», второму – IV гл. Личности и учения Иоанна Итала Ф. И. касался то мимоходом, то довольно подробно, задолго еще до своих «Очерков» и после издания их. Он касался их в «Образовании Второго болгарского царства» и в Приложении привел «философские положения Иоанна Итала, осужденные собором 1084 г.», а в 1897 г.-уже после «Очерков» – опубликовал «Делопроизводство по обвинению Иоанна Итала в ереси» (Изв. Русск. арх. инст. в Константинополе, т. II). Иоанн Итал, как показывает самое прозвание его и как свидетельствует Анна Комнин,-уроженец Италии. Это-не столько богослов, сколько мыслитель, и на него, по словам Ф. И., нужно смотреть как на выразителя философской мысли в конце XI в. 31 Как источник неправых мнений Итала, Синодик выдвигает «Эллинскую науку и мудрость» (стр. 150). «Для будущей истории философского мышления в Византии Иоанн Итал», говорит Ф. И., «является определенным типом, выразителем направления, которое сложилось около половины XI в. и против которого началась реакция в конце того яге века». Ф. И. приводит мнение Прантля, который в своей Geschichte der Logik не только признавал за Италом известного рода оригинальность, но и отводил ему значительное влияние на средневековую западную науку. Вообще в своих «Очерках» Ф. И. останавливается на вопросе о культурном взаимодействии Запада и Востока Европы в средние века (стр. 163 сл.), и у него там есть экскурс в область средневековой схоластики. То обстоятельство, говорит он, что в XI в. народилась в Византии философская школа, что Иоанн Итал имел учителей, и в свою очередь сам стоял во главе школы, которая имела многих последователей, «заставляет признать и допустить факт известного движения мысли». После XII в. в Синодике следует длинный перерыв – до 30-х годов XIV стол., – до выступления Варлаама. Варлаам и Григорий Палама , их борьба, их полемика, роль Варлаама в пробуждении на Западе интереса к эллинским занятиям, в истории гуманизма,– таков предмет IV гл., самой обширной. |
| Еще один великий святой, о котором в новом томе повествует крупная статья, — прп. Иоанн Лествичник, знаменитый подвижник монашеской жизни VI-VII вв., игумен Синайского монастыря, автор классического произведения византийской аскетической письменности «Лествица Божественного восхождения», чрезвычайно популярного как в Византии и средневековой Руси, так и среди современных православных верующих. Помимо упомянутых древних святых в новом томе не менее значимое место занимает и такой великий подвижник нового времени, как протоиерей Иоанн Сергиев — св. Иоанн Кронштадтский (1829-1909 гг.), который является сегодня одним из самых почитаемых русских святых. Посвященная ему статья не только содержит множество фактов, уточняющих жизненный подвиг Кронштадтского пастыря, но и изобилует редкими фотоматериалами, которые дают редкую возможность совершенно по-особому ощутить, сколь близко во времени отстоит от нас уникальное по своему характеру служение этого пастыря-праведника. Еще один святой, подвизавшийся в сравнительно недавнее время, — св. Иоанн Русский (+1730 г.). Это один из самых почитаемых в Элладской Православной Церкви святых, который, между тем, является нашим соотечественником: солдат-украинец, служивший в русской армии, он попал в плен к туркам, где и прославился своей праведной жизнью. Агиографическую тему продолжает статья, рассказывающая о прп. Иоанне Рильском (Х в.). И сегодня он остается одним из самых почитаемых святых Болгарской Церкви. В то же время этого основателя знаменитого Рильского монастыря хорошо знают и русские православные верующие. 24-й том содержит статью, посвященную еще одному святому, которого с некоторым основанием мы также можем считать своим земляком — прп. Иоанну Кассиану Римлянину. Этот выдающийся подвижник монашеской жизни, богослов и духовный писатель конца IV — V вв., был уроженцем Скифии, т.е. происходил из Северного Причерноморья. Ученик св. Иоанна Златоуста, он впоследствии стал одним из основателей западного монашества. Из статей нового «Православной Энциклопедии» читатель может узнать и о житиях множества иных святых, также носивших имя Иоанн. Среди преподобных, оставивших заметный след в истории православного монашества, особого упоминания заслуживают: прп. Иоанн Ликопольский — египетский подвижник IV в.; прп. Иоанн Кущник, подвижник монашеской жизни V в.; прп. Иоанн Молчальник — византийский подвижник 2-й пол. V — VI вв.; прп. Иоанн Карпафийский — византийский подвижник, о жизни которого почти ничего неизвестно, но который является автором 2 сотниц глав, одна из которых включена в «Добротолюбие»; прп. Иоанн Отшельник, палестинский подвижник VI в.; прп. Иоанн Постник, знаменитый византийский подвижник XI-XII вв. |
| Если спросит кого осмелившийся клеветать на истину: «Все ли Богу возможно?» и тот ответит: «Да», а спрашивающий присовокупит: «Следовательно, возможно и злое?» – то всего справедливее подвергнуть осмеянию, как невежду, не отвечающего, а паче спрашивающего; потому что зло не причисляется ко всему тому, что возможно Богу. Где именуется Бог, там несомненно последует добро. И кто имеет здравый ум, тому не придет и на мысль, что возможно Богу зло. Никто также не назовет немощью невозможность делать зло; потому что делание зла есть в собственном смысле немощь (прп. Исидор Пелусиот , 60, 378). Источник. Хорошо не делать никакого зла, но лучше при сем даже охотно терпеть зло (прп. Исидор Пелусиот , 60, 396). Источник. Ограждай слух и очи, потому что чрез них входят все стрелы злобы (прп. Нил Синайский , 72, 237). Источник. ...Кто делает , тот наследник диаволов (прп. Нил Синайский , 72, 250). ...Вознамерившийся сделать зло другому себе паче делает зло, по правдивому определению Всевидящего Бога (прп. Нил Синайский , 73, 121). Источник. Злоба, питаемая помышлениями, делает сердце дерзким, а истребляемая воздержанием и надеждою сокрушает его (прп. Марк Подвижник , 69, 8–9). Источник. Тайный делатель зла хуже обижающих явно, потому он и наказывается строже (прп. Марк Подвижник , 69, 19). Источник. Если не хочешь терпеть зла, то не желай и делать зла (прп. Марк Подвижник , 69, 19). Источник. Как нельзя пасти овец вместе с волками, так невозможно получить милости тому, кто делает зло ближнему (прп. Марк Подвижник , 69, 19). Источник. Без сокрушения сердца невозможно совершенно избавиться от зла... (прп. Марк Подвижник , 69, 51–52). Источник. Не испытывать приражений зла есть принадлежность одного Естества Непреложного, а не человеческого (прп. Марк Подвижник , 89, 511). ...Все злое и скорбное, случающееся с нами, приключается нам за возношение наше (прп. Марк Подвижник , 89, 535). Источник. Всех зол предводитель есть неведение; второе же по нем есть неверие (прп. Марк Подвижник , 89, 548). Источник. |
| В 1998 г. тщанием насельников Покровско-Васильевского мужского монастыря здание колокольни было возвращено Русской Православной Церкви. В храме совершались богослужения. В 2002 г. в храм Воскресения словущего (бывший Воскресенский собор) был назначен настоятель, и приход начал свою самостоятельную жизнь. http://ppvoskress.cerkov.ru Одним из символов Павловского Посада является высокая колокольня Воскресенской церкви со старинными башенными часами. Основное здание пятиглавого храма с приделами Димитрия Солунского и Сергия Радонежского было разрушено до основания в 1950-е годы, поэтому сегодня церковная община собирается для служб в первом ярусе уцелевшей колокольни. В семье псаломщика Воскресенского храма родился святитель Иннокентий – епископ Пензенский и Саратовский, замечательный подвижник и богослов Русской церкви XIX века. Писатель Е.Н. Поселянин (Погожев) издал в 1900 году книгу «Русские подвижники XIX века», состоящую из сорока пяти биографических очерков о выдающихся праведниках столетия. В ней ведется рассказ о мужчинах и женщинах, мирянах и священниках, высоких иерархах и простых монахах. Многие из списка позднее были официально канонизированы церковью, другие же – почитаются народно. Первые два очерка посвящены митрополиту Филарету (в миру – Василий Михайлович Дроздов) и святителю Иннокентию Пензенскому (в миру – Иларион Дмитриевич Смирнов). Поместив этих подвижников XIX века в самое начало книги, Поселянин не только выделил их значение, но и отметил духовное сходство. Оба святителя жили в одно время, были хорошо образованы, благочестивы и преданы православию. Они были знакомы между собой, а недоброжелатели даже называли их соперниками и конкурентами. Вот что писал О. Бодянский об этой параллели со святителем Филаретом в предисловии к изданию писем владыки Иннокентия княгине Софии Сергеевне Мещерской: «Замечательно, что Иларион по месту и времени своего образования и прохождению преподавания следовал непосредственно за своим знаменитым земляком по рождению Василием Михайловичем Дроздовым. Оба они были московские: один сын коломенского дьякона, другой сын дьячка села Павлова или Павловского Посада, славного своими фабриками, заводами и ярмарками на р. Клязьме и Вохонке, на железной Владимирской дороге, в 67 верстах от столицы». |
| 438. Григорьева, Н. Святой доктор [Текст]: в Переславле отметили 130 лет со дня рождения свт. Луки/Н. Григорьева//Рос. газ. 2007. 18–24 мая. С. 18 : портр. 439. Косачев, И. Д. Подвижник церкви лечил солдат [архиепископ Лука] [Текст]/И. Д. Косачев, П. Ф. Гладких, А. Е. Яковлев//Военный врач. 2007. 7 мая. С. 8–9. 440. Сизых, Т. П. Соединивший в своих руках крест и скальпель (о свт. Луке, д. м. н., проф. В.Ф. Войно-Ясенецком) [Текст]/Т. П. Сизых//Сиб. мед. обозрение. 2007. 4 (45) С. 81–96. 441. Княжеская, Н. П. Архиепископ Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) [Текст]/Н. П. Княжеская//Атмосфера. Пульмонология и аллергология. 2007. 4. С. 52–53. 442. Степанов, Н. Г. «Очерки гнойной хирургии» – главное наследие В.Ф. Войно-Ясенецкого [Текст]/Н. Г. Степанов//Вестн. хирургии им. И. И. Грекова. 2007. 4. С. 102–103. Библиогр.: 1 назв. 443. Сизых, Т. П. Воспоминания начмеда госпиталя 15/15 Красноярска Н. А. Бранчевской о Войно-Ясенецком (1941 год) [Текст]/Т. П. Сизых//Сиб. мед. обозрение. 2007. 1 (42). С. 63–72. 444. Яковлев, А. Е. В.Ф. Войно-Ясенецкий. История создания «Очерков гнойной хирургии» [Текст]/А. Е. Яковлев. Тамбов: [б. и.], 2006. 9 с. 445. Клекова, Н. В палату он входил в халате и с крестом [Текст]/Н. Клекова//Мед. газ. 2006. 15 дек. С. 3. 446. Шевченко, Ю. Медицина и нравственность, врач и долг. Здоровье и вера [Текст]/Ю. Шевченко//Мед. газ. 2006. 25 окт. С. 12. 447. Яковлев, А. Е. Крестом и скальпелем [Текст]/А. Е. Яковлев//Воен. врач. 2006. 3 окт. С. 6–8. Об истории создания «Очерков гнойной хирургии» В.Ф. Войно-Ясенецкого. 448. Григорьев, Р. Аппарат «Георгий» для боёв в микромире [Текст]/Р. Григорьев//Здоровье. 2005. 12. С. 108–109. Об аппарате «Георгий» (насыщает воду ионами серебра). Есть биография В.Ф. Войно-Ясенецкого, который использовал в лечении бактерицидное серебро. 449. Сизых, Т. П. О двух воинах защищавших Отечество – д.м.н., профессоре Валентине Феликсовиче Войно-Ясенецком и начмеде эвакогоспиталя 15/15 Надежде Алексеевне Бранчевской [Текст]/Т. П. Сизых//Сиб. мед. журн. Иркутск 2005. Т. 52, 3. С. 98–106. |
| ...Когда истинно возлюбишь небесные блага... тогда, именно тогда, увидишь страшные искушения, тогда испытаешь ужасные брани... (прп. Нил Синайский , 73, 302). Не желай, чтобы в скором времени перестали тебя озабочивать искушения и скорби, но терпи и жди, когда угодно сие будет промышляющему о тебе Христу, Который премудро устрояет дело твое (прп. Нил Синайский , 73, 317). Источник. ...Уничтожь искушения и помыслы, – и не будет ни одного святого. Бегущий от искушения спасительного бежит от вечной жизни (прп. Зосима, 91, 120). Источник. ...Не будем любопытствовать о случающихся искушениях, как, или когда, или чрез кого они нас постигают, ибо соответственность каждого из них с воинами, время неизбежного их последования и содействие к этому всей твари знает один Бог. А мы должны только веровать правде Божией и знать, что все невольно постигающее нас случается с нами или ради любви, или за злобу: и потому мы должны терпеть оное, а не отвергать, чтобы не приложить еще греха к грехам нашим (прп. Марк Подвижник , 89, 512–513). Источник. Пребывай в сердце умом, и не будешь утружден искушениями; уходя же оттуда, терпи, что найдет на тебя (прп. Марк Подвижник , 89, 534). Молись, чтоб не нашло на тебя искушение, а когда найдет, прими его как свое, а не как чужое (прп. Марк Подвижник , 89, 534). Не думай, что всякая скорбь находит на людей по грехам. Ибо бывает, что иные благоугождают Богу, однакож терпят искушение. И написано не только, что нечестивии и беззаконницы изженутся (ср.: Пс. 36, 28 ), но равным образом и то, что хотящии благочестно жити о Христе гоними будут ( 2Тим. 3, 12 ) (прп. Марк Подвижник , 89, 535). Кто без молитвы и терпения хочет победить искушения, тот не отразит их, но более в них запутается (прп. Марк Подвижник , 89, 536). Источник. Искушения, неожиданно с нами случающиеся, по смотрению Божию, научают нас быть трудолюбивыми и невольно влекут к покаянию (прп. Марк Подвижник , 89, 538). Источник. Всякая скорбь обличает настроение нашей воли, направо склоняется она или налево. Случайная скорбь потому и называется искушением, что подвергшегося оной подвергает испытанию сокровенных его расположений (прп. Марк Подвижник , 89, 558). |
|
|
