| Различать внушения в душе человека со стороны Св. Духа и Ангелов и со стороны духов злобы не так легко, потому что они не являются отличными, как свет и тьма. Действие благодати обнаруживается в мире и радости, в блаженном настроении, но и грех сладок и сладкий недуг страсти, особенно страсти духовной не трудно смешать с блаженством духовным. «Грех преображается в светлого ангела и уподобляется почти благодати» – говорит Макарий Великий и указывает признаки того и другого (Р. п. 65). Внушения в душе человека обнаруживаются в виде тонких и порою сложных помыслов [ Λογισμς] в «сердце раждающихся» или «вкрадующихся в разсудок», прорывающихся «откуда-то совне» (Преп. Диадох , 68–84 стр.). Чтобы склониться к доброму внушению и исполнить его, чтобы пресечь худой помысл и сделать его бессильным, нужно открыть источник каждого внушения или помысла. Но в состоянии это сделать только человек, достигший высшей меры духовного возраста, внутреннее око, которого очищено. «Если человек не достиг сей меры, то не может различать помыслов, но будет поруган демонами и впадет в обольщение, поверив им: потому что они изменяют вещи, как хотят, особенно для тех, кто не знает козней их» (Варс. р. п. 44). («Богосл. Вестн». Апрель 1905, стр. 765)… Проявление в монашестве чрезвычайнаго дара различения духов встречается с первого его времени. Св. Афанасий сообщает о преп. Антонии Великом , что он «имел дар различения духов» [ χρισμα διαχρσεως πνευμτων εχων] (Р. п. 3, 214–245). Преподобный Евагрий, известный писатель-подвижник, между другими благодатными дарованиями обладал даром различения духов и очищения помышлений (gratia discernendorum spirituum et purgandarum… congitationum). Никто из братии не возвышался до такой степени духовных отношений. Он приобрел дар этот из жизни, из собственного духовного опыта и, что важнее всего, при помощи благодати Божией (per gratiam Dei) (Руфин, История монахов, Р. п. 96–97). Об авве Сериде рассказывается: «И помолился Богу дать ему дар рассуждения, приобретя который, он мог с помощью небесной благодати путеводить к жизни души, врачевать оскорбленных, преподавать целительное врачевство, слово от Духа истекающее [ χρισμα]». |
| Представим содержание чистого Лавсаика по синодальной греческой рукописи 165, писанной в 1345 году. После предисловий в ней следуют главы: 1 Исидор, 2 Дорофей, 3 Потамиена, 4 слепец Дидим, 5 Александра, 6 сребролюбивая девственница, 7–18 (7) 7 Нитрийские подвижники, 19–21 (8) Аммун, 22 (9) Ор (весьма кратко), 23–27 (10) Памва, 28 (11) Пиор, 29–34 (12) Аммоний, 35 и 36 (13) Вениамин, 37 и 38 (14) Аполлоний , 39 и 40 (15) Паисий и Исаия, 41 (16) Макарий, 42 (17) Нафанаил, 43 (18) Макарий Египетский , 44 и 45 (19) Макарий Александрийский , 46 (20) Марк, 47–49 (21) Моисей, 50–53 (22) Павел Фермийский, 54–59 (23) Евлогий и увечный, 60 (24) сказание Антония, 61 и 62 (25) Павел Простой, 63 и 64 (27) Пахон, 65 (28) Стефан, 66 (29) Валент, 67 (30) Ироп, 68 (31) Птоломей, 69 (32) Иерусалимская девственница, 70 и 71 Илия, павший и покаявшийся, и Дорофей, 72 (33) девственница Пиамун, 73 (34) Пахомий, 74 и 75 (35) Аффоний, 76 (36) оклеветанная девственница, 77 (37) юродивая девственница, 78 (38) Питирим, 79–82 (39) Иоанн Ликопольский с чистым сказанием, 83–86 (68) Посидоний, 87 и 88 (69 и 70) Серапион и Манихей, 89 (71) Домнин, 90 (72) Римская девица, 91–95 (73) Евагрий, 96 (74) Пиор, 97 (75) Моисей, 98 (86) Ефрем Сирин , 99 Павла, 100 (110) Евстохия, 101 (111) Венерия, 102 (112) Феодора, 103 (113) Осия (а не Усия), 104 (114) Адолия, 105 (114) Азионилла, 106 (116) Фотина 107 Савиниана, 108 (117) Азелла, 109 (118) Авита, 110 (87) Иулиан Едесский, 111 (89) Адолий, 112 (88) Иннокентий, 113 (98), Филором, 114 и 115 (102) Мелания старшая, 116 (103) Руфин, 117 (76) Хроний, 118 (77) Иаков, 119 и 120 (78) Пафнутий, 121 (79) Херимон, 122 и 123 два прочие умершие, 124 и 125 (80) Стефан падший, 126 (91) Елпидий, 127 (92) Энезий, 128 (93) Евстафий, 129 (94) Сисиний, 130 (95) Гаддан, 131 (96) Илия, 132 (97) Савватий, 133 (90) Авраамий, 134 и 135 (104) Мелания старшая, 136–138 (125) Сальвия, 139 (126) Олимпиада, 140 (127) Кандида, 141 (128) Геласия, 142 и 143 (81) Соломон, 144 (82) Дорофей, 145 (83) Диокл, 146 (84) Капитон, 147 (85) тщеславный отшельник, 148 (121) Аматалида, 149 (122) Таора, 150 (123) девственница и Коллуф, 151 и 152 (105) Мелания младшая, 153 (106) Альбина, 154 (107) Пиниан, 155 (108) Паммахий, 156 (109) Макарий и Константин, 157 158 (120) девственница, укрывшая Афанасия, 159 (129) Иулиана, 160 (130) рассказ Ипполита, 161 (131) Магистриан, 162 (99) Савериан в Анкире, 163 (119) Магн, 165 (100) Елеимон (милостивый монах), 166 дева, падшая и покаявшаяся, 167 и 168 (124) оклеветавшая чтеца, 169 и 170 (133) о брате, жившем с Палладием, то есть, об Палладии самом и обращение к Лавсу. |
| Римские друзья Иеронима опять прислали в Вифлеем письма, вызывающие Иеронима на бой. Тот взвинтился, написал бранчливое письмо Руфину. Руфин подал реплику. Иероним продолжал браниться. Руфин снова написал Иерониму, требуя от него молчания, иначе Руфин грозил бывшему другу, что он разгласит некоторые грехи Иеронима, открытые ему раньше по дружбе. Иероним откликнулся трагически: «Это значило бы, что Руфин хочет его головы»... И епископ Аквилейский Хроматий, и осведомленный об этой распре блаж. Августин Иппонский приходили в отчаяние, как укротить эту бурю страстей. Первым замолчал Руфин. Хроматий уговорил его мирно заняться переводами на латинский с греческого: 1) Церковной Истории Евсевия, 2) Истории монашества в Египте, 3) гомилий Василия Великого, Григория Богослова и даже Оригена. Но Иероним не успокоился, продолжал войну с «оригенистами». Он вычеркнул из своих «Хроник» все похвалы Мелании, которые он расточал пред ней 20 лет тому назад. Подчеркивал, что и самое имя Мелания говорит о черноте ее души. Руфина обзывал grunnius (т. е. хрюкающей свиньей) и скорпионом. Когда даже умер Руфин, уже в 410 г. в Сицилии, Иероним записал: «Наконец-то скорпион залег в земле Тринакрийской, стоглавая гидра перестала шипеть на меня». Государственная обстановка . По смерти Фeoдocuя I Великого (379-395) осталось трое его детей. От первого брака, с Флакиллой, родились два сына: Аркадий и Гонорий. И от второго брака, с Галлой (сестрой Валентина II), — дочь Плакида. Она прозывалась и именем матери, как Галла-Плакида. Старшему (18 лет), Аркадию, передана была власть над Востоком, младшему (11 лет), Гонорию, над Западом. До совершеннолетия их были назначены над ними опекуны-регенты. Над Аркадием в Константинополе — Руфин, над Гонорием в Медиолане — Стиликон. Оба опекуна друг друга ненавидели. Стиликон (западный) был сильнее: ему подчинены были и все армии Востока. Ho у Руфина нашелся еще более сильный враг, дворцовый камергер Евтропий. Руфин старался женить Аркадия на своей собственной дочери, а Евтропий свел Аркадия с девицей Евдоксией, сиротой из враждебной Руфину семьи. Эта семья консула Бауто была франкской национальности. Свадьба состоялась в 395 г. Руфин был предательски убит, и Евтропий диктаторски стал у кормила правления, да к тому же и оправдал себя на военном фронте. В это время из Азии вылился на Европу поток гуннов. Они разлились по Кавказу, Черноморью, Дунаю и на Балканы во Фракии. Но Евтропий сумел собрать силы и прогнать гуннов обратно в Закавказье. За это получил титул патриция и консула. |
| Другим сочинением, которым, как источником, равно пользовались Сократ, Созомен и Феодорит, была «церковная история» (Ecclesiastica Historia) латинского писателя Руфина, издавшего свой труд в самом начале V-ro века. Скажем несколько подробнее об этом латинском источнике продолжателей Евсевия. Церковная история Руфина, в одиннадцати книгах, есть частью перевод из Евсевия, частью самостоятельный труд, написанный по образцу церковной истории Евсевия. Выдавая в свет свою историю, Руфин далеко не руководился в этом случае какими – либо научными целями, он не был историком по призванию, его историческое сочинение своим существованием одолжено простому случаю. Из истории жизни Руфина видно, что инициатива этого труда принадлежала аквилейскому епископу Хромацию, пресвитером в ведомстве которого и состоял Руфин. Хромаций же не имел в виду интересов научного знания, а хотел доставить изданием истории лишь назидательное чтение. Руфин говорит, что на Италию случилось нападение вождя готов Алариха. Италия представляла собой вид страшного опустошения. Поэтому епископ Аквилейский ради утешения несчастных жителей страны и приказал Руфину заняться составлением истории, дабы, замечает Руфин, душа читающих историю, углубляясь в дела давноминувшия, могла забывать о том, что случилось недавно» 121 , т. е. о бедствиях от Алариха. Отсюда видно, что Руфин не был историком по призванию, а историком, так сказать, ради послушания. История Руфина появилась около 402 года. Мы сказали, что Руфинова история состоит из 11 – ти книг. Девять из этих книг составляют перевод из Евсевия, а две остальные – самостоятельное произведение Руфинова пера. В первых 9 книгах Руфин поместил в латинском перевод сочинение Евсевия «Церковная история». Переводчик впрочем не ограничивался в данном случае простым переводом, но сделал некоторые изменения. Так, прежде всего Евсевиева история в 10 книгах у него составила только девять книг. Это зависало от того, что Руфин нашел, что 10 – ая книга Евсевия наполнена эпизодами и отступлениями, мало имеющими отношения к общей истории, и потому он большую часть этой книги опустил в перевод, присоединив остальное из десятой книги к девятой книге своего перевода. Кое что в этих первых 9 книгах Руфин прибавил к Евсевиевой истории. Именно он прибавил рассказы о чудесах св. Григория Чудотворца , епископа Неокесарийскаго, о которых не говорит Евсевий; прибавил сказание об откровениях свыше Александру епископу Иерусалимскому. Кроме этих изменений Руфин позволил себе и другие; в некоторых случаях он позволил себе переставить при переводе по своему главы в 6-ой и 7 книгах Евсевиевой истории. |
| Имя блаж. Иеронима могло появиться в качестве автора ИЕМ, поскольку он был известен не только переводами отдельных книг Священного Писания на латинский язык и редакцией уже существовавших на латинском языке переводов, но и переводом на латинский язык Посланий и монашеских Правил св. Пахомия Великого , основателя общежительного монашества. Однако сам блаж. Иероним в другом своем сочинении «De viris illustribus» вновь называет автором ИЕМ Руфина. Руфин Аквилейский 163 происходил из Северной Италии, учился в Риме. Вернувшись из Рима в 368 г., он примкнул к аскетической общине г. Аквилеи, в которой был и блаж. Иероним. Они были очень дружны, поэтому когда в 372 г. блаж. Иероним уехал в Антиохию, через год Руфин также отправился на Восток. Очевидно под влиянием своих аскетических настроений он поехал в Александрию. Но, почти одновременно с его приездом туда, умирает свт. Афанасий Великий , и начинаются арианские гонения на православных. Руфин вместе с другими православными бежит в пустыню к монахам и скрывается там некоторое время. В 380 г. он приехал в Иерусалим, где с 375 г. жила его духовная дочь – св. Мелания Старшая. Она основала там женский монастырь, а Руфин стал настоятелем мужского монастыря на Елеонской горе. В 386 г. в Вифлеем приезжает блаж. Иероним со своей духовной дочерью Паулой, вокруг них также собирается кружок людей из Западной части Римской Империи (в письме Паулы к Маркелле в Рим говорится: «лучшие люди Галлии спешат сюда... и британец тоже...» 164 ). Между двумя общинами завязались дружеские отношения, основанные на близости и дружбе их духовных руководителей. Начавшаяся антиоригенистская кампания поссорила Руфина и блаж. Иеронима и, возможно, заставила Руфина покинуть Иерусалим. В 397 г. Руфин вернулся в Рим. Много времени он уделял переводу на латинский язык сочинений греческих авторов. В частности, он перевел: «Правила» свт. Василия Великого , несколько гомилий свт. Григория Назианзина , «Церковную историю» Евсевия Памфила , «О началах» Оригена . Очевидно, в это же время была переведена и «История египетских монахов», в которую он добавил и свои собственные впечатления от встреч с египетскими подвижниками. Доказательства того, что Руфин не был автором ИЕМ, приводит Батлер: (1) в 394 г. Руфин находился в Иерусалиме и был священником, в то время как среди паломников в «Истории» упоминается лишь один клирик, и тот – диакон (см. гл. I); (2) в 10 и 11 книгах «Церковной истории» Евсевия Руфин пишет, что он видел обоих Макариев, в то время как автор ИЕМ говорит, что он не встретил ни того, ни другого Макария (гл. XXVIII и XXIX). |
| Еще до Палладия Тимофей, архиепископ Александрийский (380–385), по Созомену (кн. VI гл. 29), описал жития знаменитых монахов египетских. Это писание до нас не дошло; но, вероятно, оно известно было Палладию. В Лавсаик Палладия, неизвестным и в неизвестное время, включена История Египетских монахов. Нами написана особая статья под заглавием: Лавсаик и История Египетских монахов и помещена в Чтениях любителей духовного просвещения за 1882 год. История египетских монахов написана иноком Елеонской горы близ Иерусалима, путешествовавшим с другими в Египет в 395 г., современником Палладия. Эта история переведена с греческого на латинский язык западным писателем, историком Руфином, который некоторыми несправедливо называется автором ее, ибо Руфин, как говорят ученые, не был в Египте в 395 году, а был ранее в 372–378 годах. После того он жил в Монастыре, им основанном, на Елеоне. Один из монахов этого монастыря и написал Историю Египетских монахов, которую Руфин ( 410) перевел на латинский язык и частию исправил ее и поместил ее в своей Церковной Истории. История египетских монахов переведена с латинского на русский язык священником М. I. Хитрово и издана в 1898 году под названием: Жизнь пустынных отцов – творение пресвитера Руфина. Но из описания жизни Иоанна Линопольского также, кроме вышесказанного, ясно видно, что не Руфин писатель Истории египетских монахов. Писавший житие это говорит: «мы 7 иноземцев пришли к нему (Иоанну) Он спросил: нет ли кого с нами из клириков? Когда мы отвечали, что нет, он, осмотревши всех, узнал, что между нами есть клирик. (С нами действительно был один диакон; но об этом никто не знал, кроме его брата). Указав на него рукою, преподобный сказал всем: вот диакон» и проч. Известно, что Руфин посвящен был в пресвитера Иоанном, епископом иерусалимским, ранее 395 года, именно в 390 году. Итак Руфин пресвитер не был в числе семи, посетивших Иоанна Ликопольского, между которыми оказался только один диакон, скрывавший себя до того по смирению. Но автор Истории египетских монахов, современник и, вероятно, сожитель Руфина в Иерусалиме, был очень близок к нему, и Руфин. должно быть, принимал участие в этом сочинении, потому Иероним приписывает его Руфину. |
| По признанию самого Иеронима, в изложении событий от Нина и Авраама до падения Трои, он буквально следовал за Евсевием; после же рассказа о разрушении Трои до двадцатого года правления Константина творчески переработал «Хронику» Евсевия, добавив в нее информацию из сочинений Светония Транквилла и «других знаменитых авторов»; далее же «до шестого года правления Валента или второго консульства Валента и Валентиниана» привел информацию о событиях, последовавших за 325 г. (Ibid. pr). Естественно, особый интерес при изучении вклада Иеронима в развитие западноевропейской историографии представляет финальная часть «Хроники», в которой он выступает автором и, следуя форме, заданной Евсевием, дает оценки периода, никогда не освещавшегося в литературе. «Церковная история» Руфина Аквилейского относится также к переводным произведениям: в основе ее лежит текст «Церковной истории» Евсевия Кесарийского . 21 Так же, как и Иероним, Руфин продолжил рассказ Евсевия и довел изложение событий до кончины Феодосия Великого. Руфин Аквилейский родился приблизительно в 345 году в Конкордии на севере Италии, 22 где он получил риторическое образование. С 359 по 368 гг. Руфин посещал грамматическую школу в Риме, где изучал греческий язык и познакомился с Иеронимом. В 368 г. он оказался в Аквилее, где спустя два года принял крещение. Достаточно долгое время Руфин провел на востоке Римской империи. В Египте, куда он приехал в 373 г., он познакомился с жизнью египетских отцов, рассказы о которых украсили впоследствии его «Церковную историю». Кроме Египта Руфин посетил Палестину и Сирию, в 380 г. основал в Иерусалиме монастырь. К тому времени он уже разошелся с Иеронимом по вопросам об Оригене и воскрешении плоти. 23 В 397 г. Руфин возвратился в Италию, где и прожил до своей смерти в 410 г. Руфин прославился, прежде всего, как переводчик. 24 Прекрасное знание греческого языка позволило ему подготовить не только перевод «Церковной истории» Евсевия Кесарийского , но и основного догматического трактата почитаемого им Оригена «О началах». |
| Руфин продолжает линию Евсевия Кесарийского , когда он рассказывает о времени правления Константина Великого как о периоде торжества веры. Считая Константина безусловно «добродетельным и религиозным императором», латинский церковный историк максимально «обеляет» ход событий религиозной жизни в период его правления. 199 Рассказав о торжестве единомыслия на Никейском соборе, на котором «всеми было согласовано и сформулировано, будто бы единым сердцем и устами, писать “единосущен”» (Х.5), Руфин ничего не говорит о мелетианах и о последовавших вскоре после собора атаках на Александра Александрийского . Сразу же за рассказом о никейских событиях историк предлагает картину триумфального шествия христианской веры по миру: после чудесного обретения Еленой Креста Спасителя (Х.7–8), подданные Римской империи приносят веру в Христа индийцам и иберийцам (Х.9–10). Желая снять тень религиозных разногласий со времен Константина, Руфин меняет последовательность ряда событий. Он относит конфликт между Александром Александрийским , с одной стороны, и Евсевием Никомидийским и Арием, с другой, ко времени правления Констанция (Х.12). 200 Также с периодом правления Констанция (337 – 361 гг.), а не Константина. Руфин соотносит Тирский собор (335 г.), осудивший Афанасия Александрийского (Х.16). 201 Первые попытки ариан добиться влияния в государстве при Константине историк относит лишь к концу жизни этого императора. Поскольку Руфин не использует объективных датировок при изложении событий, 202 у читателя неизбежно создается впечатление, будто деятельность арианского пресвитера-духовника Констанции, сестры Константина Великого , по реабилитации Ария непосредственно предшествовала смерти императора (X.11). Но и это «отступление» Константина, связанное с возвращением Ария, подается историком как очередная победа православных и пример справедливости императора. Константин, прочитав изложение веры Ария и не найдя в нем серьезных противоречий с Никейским символом, отправил дело на решение собора, который без особого труда вскрыл притворство ересиарха: «...ибо уловки уместны для незнающих, а у знающих обман ничего другого не вызывает, кроме усмешки» (X.11). Добродетельность императора, его позитивное участие в судьбе Церкви как по сохранению мира при торжестве ортодоксальной партии, так и по распространению христианской веры вознаграждаются свыше. Константин добивается побед над варварскими народами, и «чем более религиозным, – пишет Руфин, – и покорным Богу он становился, тем больше Бог покорял ему мир» (Х.8). |
| Не случайно, обратившись ко временам Валента, Руфин вспоминает не только о египетских старцах (XI.4), но и о решительности эдесской православной женщины, спешившей с ребенком на руках к месту предстоящей казни, чтобы принять со многими другими православными мученическую смерть (XI.5). Руфин восхищается не только стойкостью свт. Амвросия Медиоланского в борьбе с Юстиной, матерью Валентиниана Младшего, но и твердостью веры его паствы. Историк сообщает, что, когда дело Амвросия дошло до вмешательства императора, отправившего против епископа солдат, приказав «ломать двери, врываться в святые места, тащить священника и отправить его в изгнание», именно народ остановил насилие над епископом. «Однако такая твердость веры была у народа, – заканчивает рассказ историк, – что он был готов утратить скорее душу, чем епископа» (XI. 15). Заканчивая рассказ о гонениях Валента, Руфин, отчасти противореча своим идеям, высказанным в двадцать первой главе десятой книги, говорит даже о полезности для Церкви гонений, возвращаясь, таким образом, к положениям, закрепленным в раннехристианской литературе. «В то время, – пишет историк, – когда был разожжен пожар гонений, Церковь , еще более чистая, засверкала словно золотом, ибо вера каждого испытывается не на словах, а через изгнания и тюрьмы» (XI.6). А чуть позже, перечисляя египетских отшельников, Руфин, показывая многочисленность и силу армии православных в годы гонений, подтверждает эту идею цитатой из Послания к Римлянам апостола Павла: «Ибо когда умножился грех , стала преизобиловать и благодать» ( Рим.5:20 ; Ruf. XI.8). Излагая церковную историю от Никейского собора в виде непримиримой борьбы ортодоксальной Церкви с ее врагами, Руфин естественным образом на страницах своего сочинения создает образ идеального пастыря. В число достойных священников Руфин, естественно, включает только служителей православной Церкви. В основе образа идеального пастыря у Руфина лежит модель, сформированная в раннехристианской литературе. Священник должен прежде всего стойко противостоять своим противникам. |
| Девять из этих книг составляют перевод из Евсевия, а две остальные – самостоятельное произведение Руфинова пера. – В первых 9 книгах Руфин поместил в латинском переводе сочинение Евсевия «Церковная история». Переводчик, впрочем, не ограничивался в данном случае простым переводом, но сделал некоторые изменения. Так, прежде всего Евсевиева история в 10 книгах, у него составила только девять книг. Это зависело от того, что Руфин нашел, что 10-ая книга Евсевия наполнена эпизодами и отступлениями, мало имеющими отношения к общей истории, и потому он большую часть этой книги опустил в переводе, присоединив остальное из десятой книги к девятой книге своего перевода. Кое-что в этих первых 9 книгах Руфин прибавил к Евсевиевой истории. Именно он прибавил рассказы о чудесах св. Григория Чудотворца , епископа Неокесарийского, о которых не говорит Евсевий; прибавил сказание об откровениях свыше Александру епископу Иерусалимскому. Кроме этих изменений Руфин позволил себе и другие: в некоторых случаях он позволил себе переставить при переводе по своему главы в VI и VII книгах Евсевиевой истории. В самом описании царствования Константина у Руфина есть особенности, на которых стоит остановиться вниманием. Ибо, многое, что касается эпохи Константина и церковных событий этого царствования, Руфин передает иначе или полнее, чем как делает это Евсевий в его «Жизни Константина». И эти разности от Евсевия нередко служат положительно к выгоде науки. Руфин много лучше Евсевия, когда латинский историк говорит об Арие и арианстве. Евсевий частью как сам человек арианствующий, частью как выспренний панегирист эпохи Константина, хотел, сколько можно, уменьшить в своем повествовании значении раздоров арианских; Руфин, напротив, рассказывает дело беспристрастнее. Евсевий не дает никаких данных для характеристики Ария, умалчивает о сущности его учения и все происхождение воззрений арианских низводит к зависти, проникшей в недра церкви и поссорившей епископов, – под предлогом догматов (Ж. К. II, 61). |
|
|
