| - После смены юрисдикции, у вас оставались друзья в Московской Патриархии? Каково было оказаться с ними по противоположную сторону баррикад? - Мне удавалось убедить моих друзей, что это одна Церковь. А среди них были и архиереи, и старые преподаватели Московской семинарии, где я учился. В свое время я был знакомым и считал себя соратником по движению, стремившемуся к оздоровлению церковной жизни, с такими людьми как отец Николай Балашов, отец Олег Стеняев, с котором я во многом не согласен, но мы были когда-то вместе. Нам помогал бывший священник Глеб Якунин. Я всегда мог приехать в Москву, мне было где остановиться, или даже в Троице-Сергиеву Лавру, Данилов монастырь, пользуясь старыми знакомствами. - В 1994 году Вы были рукоположены в епископа Ишимского и Сибирского, временно управляющего российскими приходами РПЦЗ. Насколько велика была Ваша паства? - В разное время в моем окормлении было до сорока двух приходов, и даже больше. В России Зарубежной Церковью были приняты и рукоположены кроме меня и некоторые другие архиереи, которые в последствие уходили в раскол, создавали собственные юрисдикции. Часть из их приходов позже опять возвращались обрантно, и по сути у меня в окормлении была вся Россия, кроме Ставрополья, плюс Украина , Прибалтика, Молдавия и Средняя Азия. Мне приходилось много ездить, причем чаще всего эти поездки были поездками разочарования. Часть священнослужителей не имела ставленических документов, или находились под прещениями от Московского Патриарха. Поэтому первые два года я никого не рукополагал, а только запрещал в служении. Около пятидесяти процентов священников, пришедших в РПЦЗ в начале девяностых, были людьми, которые просто использовали Зарубежную Церковь как трамплин, для того, чтобы перебраться в Америку или Канаду. И многим это удалось. Кому-то хотелось быть просто подальше от начальства. Они и в РПЦЗ предпочитали, чтобы священноначалие составляло о них представление по липовым отчетам, как приход в Мурманске, или Бишкеке, который присылал целые тома отчетов, протоколов о многочисленных собраниях, а на самом деле кроме самого священника и одного-двух помощников, не слишком церковных, там никого не было. Они писали за рубеж, просили материальной помощи, и получали ее. Создавали видимость деятельности. Все это сыграло свою негативную роль. Были даже и люди не совсем адекватные. |
| Следует сразу отметить, что заявление Синода РПЦЗ выглядит противоречиво — оно начинается с сожаления по поводу тональности текущего спора: «Нас огорчила бросающаяся в глаза ожесточенность спора, немирный и беспокойный дух, который явили некоторые из противников названной книги». Заявление включает в себя также такие слова: «Нам думается, что для лучшего понимания происходившего в России и с Россией в переломные годы минувшего столетия следует избегать «черно-белого» истолкования исторических событий. Эти события по самой своей природе были настолько сложны, внутренне противоречивы и многослойны, что попытка охарактеризовать их каким-либо одним словом-понятием заранее обречена на провал. В частности, именование деяний генерала А.А. Власова предательством есть, на наш взгляд, легкомысленное упрощение тогдашних событий. В этом смысле мы вполне поддерживаем попытку отца Георгия Митрофанова подойти к этому вопросу (а вернее, к целой череде вопросов) с меркой, адекватной сложности проблемы». Возникает неизбежный вопрос: если авторы заявления ставили задачу преодолеть «ожесточенность спора» и успокоить «немирный и беспокойный дух» оппонентов, то неужели они не понимали, что, сформулировав столь недвусмысленное отношение к генералу Власову и РОА, они ещё больше ожесточают этот спор? Ведь в данном случае дело не столько в содержании этого заявления, сколько в его статусе — статусе официального документа Синода РПЦЗ, совсем недавно воссоединившегося с Московским Патриархатом. Вместе с этим заявлением Синод РПЦЗ послал протоиерею Георгию Митрофанову открытое письмо, одобряющее его книгу в самых лучших словах. И вот после этого письма возникает второй неизбежный вопрос: неужели книга одного клирика, посвященная весьма «избитой» за последние двадцать лет теме, может вызвать столь серьезную реакцию, чтобы сам Синод Зарубежной Русской Церкви по её поводу издавал целых два документа? В России выходит много разных богословских книг на самые разные темы — от сугубо догматических до сугубо политических, но почему-то ни одна из них не удостаивается одобрительного заявления Синода. Ведь по этой логике Синод РПЦ, например, должен издать особое одобрительное заявление по поводу замечательных книг историка Церкви ХХ века М.В. Шкаровского, подробно освещающего как жестокие гонения на Церковь при советской власти, так и антицерковную политику Третьего рейха, но о подобном заявлении никто и не думает. Следовательно, вполне может возникнуть подозрение, что вся эта кампания вокруг книги одного петербургского клирика — это не более чем её успешный пиар, хотя, по всей видимости, это всё-таки нечто большее, чем только пиар. |
| И все равно еще приходится слышать старые аргументы: Русская Церковь – большая, она и не заметила, как к ней присоединилась пара сотен приходов РПЦЗ, разбросанных по всему миру. Эта капля пропала, растворилась в огромном море. Но здесь уместно шире посмотреть на православный мир и поискать возможные аналогии. Одна из них – роль и место Иерусалимского патриархата. Он один из самых малочисленных среди Поместных Православных Церквей. Между тем, ее возглавляет Патриарх (а не митрополит или архиепископ), и в диптихе предстоятелей он находится на четвертом месте. Историческая миссия Иерусалимского патриархата оказалось не в том, чтобы заботиться о своей пастве, а в том, чтобы сохранять великие святыни Палестины и заботиться о паломниках. Что-то подобное можно сказать и о Зарубежной Церкви: она бережно сохраняла традиции и уклад жизни православной России и заботилась о тех, кто вынужден был покинуть Родину. Церковная новизна – это верная характеристика для того культурного и духовного контекста, в котором находимся мы, живущие в России и пришедшие в Церковь недавно. Скажем честно, для большинства из нас православная культура «родная» весьма условно. Нам необходимо ее познать и усвоить. Но живых примеров слишком мало, а знание книжное, теоретическое очень трудно ложится на практику. Не только священники, но и миряне Зарубежной Церкви хранят силу и обаяние непрерывавшейся традиции. Основательность и в то же время естественная легкость православного быта, устроения семейной и приходской жизни – это то, чему нам у зарубежников стоит поучиться. И тогда у нас будет меньше неврозов на почве того, что один член семьи воцерковился, а другой нет. Будет меньше воинствующих радикалов, как фундаменталистов, так и либералов. Сможет ли Зарубежная Церковь передать нам этот опыт церковной жизни? Станет ли это миссией РПЦЗ по отношению к нам, живущим в России? Не знаю. Пока есть основания для надежды, но реальностью это еще не стало. Еще один вопрос, который порой приходится слышать, звучит просто: зачем надо было так спешить? Что бы изменилось, если бы подписание готовилось еще 5-7 лет? |
| Да, с Божией помощью, мы строим новые церкви. Одна из них должна появиться в Уругвае. В столице этой страны Монтевидео раньше был храм РПЦЗ, но сейчас он в руках раскольников. А новый храм будет построен в курортном городе Пунта-дель-Эсте, на земельном участке, принадлежащем одному благочестивому прихожанину. Пунта-дель-Эсте курортное место, куда летом съезжаются многие аргентинцы и уругвайцы. Скорее всего, храм, который решено освятить в честь праздника Святого Богоявления, будет деревянный, в русском стиле. Автор проекта, который нам понравился, архитектор Андрей Оболенский. По всей видимости, храм привезут из России «по бревнышкам» и будут собирать на месте. В возведении этой церкви нам помогает Фонд святителя Григория Богослова. Еще мы строим храм во имя преподобного Силуана Афонского в чилийском Консепсьоне именно там был эпицентр недавнего разрушительного землетрясения. В октябре я освятил закладку первого камня. Один благочестивый православный араб пожертвовал на строительство десять тысяч кирпичей. Я не специалист по строительным вопросам, но говорят, этого достаточно для возведения небольшого храма. Так что, можно сказать, мы созидаем епархию по кирпичику. Возможно, будет еще один храм в Каракасе. Во всяком случае, президент Венесуэлы Уго Чавес обещал это Святейшему Патриарху Кириллу. Владыка, после кончины епископа Ирийского Даниила (Александрова) Вы возглавили единоверческие приходы в составе РПЦЗ. Откуда у Вас интерес и любовь к старому обряду? Есть ли последователи старого обряда в Вашей епархии? Любовь к старому обряду для меня естественна, органична. Я вообще считаю, что быть ревнителем Богослужебного устава (а я люблю устав) это значит сочувствовать старому обряду. Когда к Русской Зарубежной Церкви присоединилась поморская община в американском городе Ири, я познакомился с этими ревнителями старого обряда. Не последнюю роль сыграли и мои корни. Ведь Латвия была одним из центров старообрядчества. До революции старообрядцы составляли больше половины русского населения губерний, вошедших затем в состав Латвийской Республики. И когда я смог ездить на родину предков, я общался не только с православными, но и старообрядцами-поморцами. Интересно, что о. Иоанна Миролюбова я знаю с 1992 года. А сегодня, в праздник Сретения Господня, я возглавил Литургию в храме Покрова в Рубцове, где служит о. Иоанн, где он возрождает древнерусскую богослужебную практику. |
| Едва родившись, новоиспеченная церковь расплевалась с теми, кто остался в России, и активно полезла в политику. Отмежевывались от Русской церкви либо потому, что она воспринималась как " ненастоящая церковь в ненастоящей стране " , либо потому, что без нее было легче жить, не расхлебывая беды советского режима. После гражданской войны за границей оказались приблизительно пять миллионов русских эмигрантов. Измученные люди, страдая на чужбине, могут ожесточиться. Даже если на груди у них наперсные кресты, а на головах митры и камилавки. Но как бы там ни было, те, кто за каждой литургией призывали помнить, что " блаженны миротворцы " , продолжили гражданскую войну со своих беженских церковных кафедр и амвонов. Батюшки-зарубежники не стеснялись публично и смачно оскорблять иерархов американской митрополии, спекулировать в церковных оградах " антибольшевизмом " и строить из себя бескровных мучеников. Но рыба подгнивала и с головы. Первое поколение русской эмиграции помнило историю распри " партии великого князя Николая Николаевича " с " партией императора Кирилла I " . Русский Архиерейский синод в Стремских Карловцах решил вдруг признать российским императором великого князя Кирилла, а митрополиту Антонию (Храповицкому), долгие годы стоявшему у руля РПЦЗ, дать титул " его блаженства " . Впрочем, в православном мире это было воспринято как неумная шутка. Даже самые лихие радикалы вроде архиепископа Анастасия (Грибановского) не признали самозваного " императора " . Митрополит Антоний (Храповицкий), старейший по сану, возрасту и кафедре за границей, был избран главой РПЦЗ на Карловацком соборе. Там же была изготовлена одна из самых гнусных по своим последствиям прокламаций в истории взаимоотношения двух церквей. Группа особо активных товарищей составила патриотическое обращение к русскому зарубежному воинству и тогдашней Лиге наций со скромной просьбой о военной интервенции в Советский Союз для возвращения на престол царя из дома Романовых. Кроме того, они нижайше просили державы, собирающиеся на Генуэзскую конференцию, где должна была состояться первая встреча большевиков с иностранцами, не пускать в свою среду представителей правительства СССР, то есть отрезать Советскую Россию от всего мира. Митрополит Антоний не поленился разослать всем правительствам и просьбу помочь противобольшевистским силам. |
| Заранее узнав об этой акции, в собор к началу Литургии прибыли в знак солидарности два архипастыря Русской Православной Церкви Заграницей: управляющий Сан-Францисской и Западно-Американской епархией РПЦЗ архиепископ Кирилл и викарий Западно-Американской епархии РПЦЗ Епископ Сиэтлийсий Феодосий. Для утешения и поддержки верующих архиереи принесли для поклонения ковчег с частицей святых мощей святителя Иоанна Шанхайского из кафедрального собора в Сан-Франциско. Архиепископ Кирилл и епископ Феодосий вместе с прихожанами и духовенством храма помолились и причастились Святых Христовых Таин. Ближе или дальше от Москвы? Парадоксальность ситуации заключается в том, что именно Русская Православная Церковь, от которой столь решительно отмежевался отец архимандрит, даровала Американской Церкви автокефалию в 1970 г., которую не признают Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Румынская, Кипрская, Элладская и Албанская Церкви. Для них Orthodox Church of America – как раз самоуправляемая часть Русской Православной Церкви. В Православной Церкви в Америке есть различные течения. Одна часть священнослужителей тяготеет к более тесным отношениям с Москвой, другая напротив дистанцируется от связей с Россией и подчеркивает особость американского Православия. В качестве примера можно вспомнить эпизод октября 2008 года. Тогда епископ Венский Иларион (ныне митрополит Волоколамский, глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата) рассматривался как возможный кандидат на вдовствовавшую кафедру предстоятеля Православной Церкви в Америке. В одном из обращений, например, говорилось: «Епископ Иларион был бы прекрасным кандидатом… Если Москва отпустит его, чтобы руководить нами, что может быть лучшего для укрепления связей между различными русскими церквами и даже различными юрисдикциями в Америке?». Одним из подписывавших петиции в поддержку кандидатуры епископа Илариона был недавно рукоположенный епископ Иона (Паффхаузен) , в итоге сам ставший митрополитом всея Америки и Канады. |
| И все равно еще приходится слышать старые аргументы: Русская церковь – большая, она и не заметила, как к ней присоединилась пара сотен приходов РПЦЗ, разбросанных по всему миру. Эта капля пропала, растворилась в огромном море. Но здесь уместно шире посмотреть на православный мир и поискать возможные аналогии. Одна из них – роль и место Иерусалимского патриархата. Он один из самых малочисленных среди Поместных православных церквей. Между тем ее возглавляет Патриарх (а не митрополит или архиепископ), и в диптихе предстоятелей он находится на четвертом месте. Историческая миссия Иерусалимского патриархата оказалась не в том, чтобы заботиться о своей пастве, а в том, чтобы сохранять великие святыни Палестины и заботиться о паломниках. Что-то подобное можно сказать и о Зарубежной церкви: она бережно сохраняла традиции и уклад жизни православной России и заботилась о тех, кто вынужден был покинуть Родину. Церковная новизна – это верная характеристика для того культурного и духовного контекста, в котором находимся мы, живущие в России и пришедшие в Церковь недавно. Скажем честно: для большинства из нас православная культура " родная " весьма условно. Нам необходимо ее познать и усвоить. Но живых примеров слишком мало, а знание книжное, теоретическое очень трудно ложится на практику. Не только священники, но и миряне Зарубежной церкви хранят силу и обаяние непрерывавшейся традиции. Основательность и в то же время естественная легкость православного быта, устроения семейной и приходской жизни – это то, чему нам у зарубежников стоит поучиться. И тогда у нас будет меньше неврозов на почве того, что один член семьи воцерковился, а другой нет. Будет меньше воинствующих радикалов – как фундаменталистов, так и либералов. Сможет ли Зарубежная церковь передать нам этот опыт церковной жизни? Станет ли это миссией РПЦЗ по отношению к нам, живущим в России? Не знаю. Пока есть основания для надежды, но реальностью это еще не стало. Еще один вопрос, который порой приходится слышать, звучит просто: зачем надо было так спешить? Что бы изменилось, если бы подписание готовилось еще 5 – 7 лет? |
| На следующий день был праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи. Я должен был служить в Успенском соборе Литургию. Но войти в храм было невозможно, вдоль забора стояли люди с железными прутьями, а по двору вокруг храма ходил сам «епископ». В одной руке у него был крест, а в другой – топор. Это производило впечатление. Вскоре после этого «епископ» стал «императором», и так далее. Но тогда все было вполне серьезно. В храм стали приезжать корреспонденты. А глава местной администрации, бывший председатель исполкома КПСС, решил играть в прогрессивного демократа и поддержать плюрализм в религиозной сфере — поддержать на своей земле «свободного епископа», отделившегося от Московской Патриархии. Но «епископ», не поняв его демократических устремлений и добрых намерений, послал главу администрации по матери. Глава администрации затаил обиду. После долгих судебных разбирательств вошли в храм с помощью ОМОНа. Вот в таких условиях я три месяца пробивался в свой храм. Не могу сказать, что меня это сильно развлекало в тот период. Надо сказать, что тогда подобные ситуации происходили везде. Начались расколы, везде организовывались какие-то корсиканские группы, священники уходили в РПЦЗ, все кипело и бурлило. Священников не хватало. Я видел кого тогда рукополагали. Видел священников 19-летних, священников, которые только что окончили школу, священников, которые школы не окончили. Бывших шоферов, трактористов… кого угодно! Людей, которые не знали ни службы, ни церковно-славянского языка. И они мужественно, по-настоящему мужественно впрягались в это тяжелейшее служение. Многие из них шли до конца, но очень многие сломались. Московская епархия огромная, как Франция, а до архиерея добраться невозможно. И до сих пор не каждому из священников в голову приходит такая светлая мысль — поговорить со своим архиереем. Это одна из проблем нашей Церкви: у архиерея одна жизнь, а священника – совсем другая. И между ними, между священником и архиереем, нет никакой связи, кроме циркулярного письма и указов. |
| Официальный диалог в собственном смысле слова начался в мае 2004 г., во время визита в Москву председателя Зарубежного Синода митрополита Лавра. Он открылся собеседованием, которое прошло под председательством Святейшего Патриарха Алексия II при участии митрополита Лавра и комиссий Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви. — Какую цель преследует этот диалог? — Восстановление нормального евхаристического общения, непременным условием которого является нормализация статуса Зарубежной Церкви внутри единой Русской Православной Церкви. — Почему вопрос ставится именно таким образом? Имеет же Русская Православная Церковь евхаристическое общение, например, с Автокефальной Сербской Церковью, как и со всеми другими Автокефальными Православными Церквами, но при этом, естественно, речь не идет ни о включении ее в состав Русской Церкви, ни о включении Русской Церкви в состав Сербской. Как известно, только Римская Церковь условием евхаристического общения с нею считает подчинение Римской кафедре. — Ответ на Ваше недоумение как раз и заключается в употребленном Вами по отношению к Сербской Церкви термина «автокефалия». Вселенская Православная Церковь включает в себя 15 Автокефальных Поместных Церквей, и Русская Церковь одна из них. Но Зарубежная Церковь не является Автокефальной Церковью, и сама она, насколько мне известно, никогда не ставила ни официально, ни даже в частных публикациях своих клириков или мирян вопроса об обретении ею автокефалии, потому что такая постановка вопроса обозначала бы зачеркивание ею самой основы ее существования как Церкви Русской, как Церкви беженцев из России и их потомков, к которой потом, конечно, присоединились и лица других национальностей, в том числе и те, кто ранее не были православными и обратились в православие из протестантов, католиков или иноверцев, но при этом свое русское лицо Зарубежная Церковь на всем протяжении своей трудной истории бережно сохраняла. К тому же, если бы и в самом деле был поставлен вопрос о даровании ей автокефалии, встретилось бы непреодолимое каноническое затруднение для его решения в отсутствии у нее своей канонической территории. Территориальный принцип лежит в основе поместного устройства Вселенской Православной Церкви. Все Автокефальные Церкви имеют свои строго очерченные канонические территории. Неизбежные отступления от этого принципа имеют место только в диаспоре, где параллельно осуществляют свою юрисдикцию разные Автокефальные Церкви. |
| «Вселенские Соборы собирались для решения определенных проблем, прежде всего связанных с ересями, часто проходили в крайне напряженной обстановке и решали фундаментальные вопросы церковной жизни. Соборы, собиравшиеся как Вселенские, могли впоследствии терять этот статус, как Ферраро-Флорентийский Собор, решения которого были одобрены подавляющим большинством собравшихся, многие из которых по возвращении отозвали свои подписи», - сказал митрополит. К участникам конференции обратился первый заместитель Председателя Архиерейского Синода РПЦЗ архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк, который призвал к осторожности, и, в частности, отметил терминологическую неясность некоторых высказываний обсуждавшихся предсоборных документов, которые были опубликованы по просьбе делегации РПЦ. Он отметил, что тексты документов, которые будут рассмотрены на Всеправославном Соборе на Крите, неясны, запутаны и вызывают серьезные опасения в европейских православных епархиях. Архиепископ Марк обратил внимание, что в ходе дискуссии выяснилось, что доработка документов по ряду технических моментов затруднена. Владыка Марк отметил также, что было бы ошибочно говорить об иных церквах, что может создать впечатление того, что Православная Церковь всего лишь одна из них. «В проектах документов Всеправославного Собора можно найти некорректные формулировки», - обратил внимание архиепископ. «Принятый документ " Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром " вызывает настороженность с точки зрения экклесиологии. Она неясна и запутана, все время говорится о существовании других церквей, для нас это неприемлемо», — сказал он. Владыка отметил, что в России «более благосклонно, нежели в Европе», относятся к другим христианским конфессиям, в частности, к протестантским общинам. «Мы же живем рядом с ними, и у нас более острое восприятие подобной темы», — добавил архиепископ Марк. По его словам, в обсуждаемом документе не говорится о том, что разделение церквей, продолжающееся по сегодняшний день, в своем время произошло вследствие расколов и ересей. «Мы можем не говорить каждый день протестанту " ты еретик " , но мы должны об этом помнить», — подчеркнул иерарх. |
|
|
