| Основополагающими для первого периода данного раздела являются упомянутые выше хроники патриарха Никифора (до 769 г.) и Феофана (до 813 г.). Иконоборческий спор оба хрониста по понятным причинам описывают с точки зрения партии иконопочитателей 320 . Эта же тенденция характерна и для уже более обильного историописания, которое относится ко второму периоду иконоборчества. Всемирная хроника Георгия Монаха , которая, будучи составлена при Михаиле III (842–867), доходит до 842 г., является типичной монашеской хроникой 321 ; самостоятельную источниковую ценность представляет собой лишь заключительная часть с 813 по 842 г., в то время как предшествующее изложение списано у Феофана. Временем, которое лежит за пределами рассмотренной Феофаном эпохи, начинается и важнейшая часть всемирной хроники Симеона Логофета . Это сочинение, возникшее в середине X в., сохранилось во многих изводах: в так называемой хронике Феодосия Мелитинского 322 , у Продолжателя Георгия Монаха, в хронике Льва Грамматика 323 , в многочисленных неизданных рукописях 324 и в старославянском переводе 325 . Далее, ко второму периоду иконоборчества относятся и три первые книги Иосифа Генесия , который писал при Константине VII (945–949), так же, как и первые три книги равным образом возникшего по инициативе Константина VII компилятивного труда, известного как хроника Продолжателя Феофана ( Ο μετ Θεοφνην, Theophanes continuatus) 326 . О болгарском походе Никифора I и роковом сражении 26 июля 811 г. мы имеем открытое Дуйчевым подробное анонимное « Повествование » ( Διγησις), которое восходит к современному, составленному непосредственно после сражения сообщению 327 . Подробного изложения удостоилось также правление Льва V (813–820) в равным образом анонимном сочинении 328 . Согласно убедительным аргументам Грегуара 329 , это сочинение о болгарском походе 811 г. и история Льва V вышли из-под пера одного автора и, таким образом, должны рассматриваться в качестве фрагментов не дошедшего до нас исторического произведения 330 . Здесь же следует упомянуть важную «Монемвасийскую хронику» с ее сведениями о славянском господстве на Пелопоннесе с конца VI до начала IX в. 331 |
| Часть II. Божественное домостроительство спасения людей О богословском наследии святителя Феофана Святитель Феофан посвятил жизнь поискам пути к вечной жизни, в своих творениях он показал этот путь последующим поколениям. «Своими многочисленными вдохновенными писаниями, – говорил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский), – преосвященный Феофан учит нас внутреннему духовному общению с Богом. Он весь погружен в человека, в указание путей его таинственного общения с Богом под сенью Церкви» с. 12]. Многообразны предметы и весьма разнообразно содержание писаний Вышенского затворника. Почти ни одна сторона духовной жизни не ускользнула от его глубокого, внимательного наблюдения. Но главной темой его творений является спасение во Христе. При этом, как отмечают исследователи, труды великого подвижника веры и благочестия христианского, «полные духовноблагодатного помазания… в возможной полноте и близости отражают дух учения Христова и апостольского, мысли, характер и содержание творений богопросвещенных отцов и учителей Церкви, и все труды направлены к указанию высшего блага, вечных целей бытия человеческого и надежного пути в Царство Небесное» с. 253]. Сам перечень этих творений вызывает чувство благоговения перед великим трудолюбием, большой нравственной силой, духовным опытом святителя–затворника. «Мы имеем полное право, – пишет один из биографов епископа Феофана, – назвать его великим мудрецом христианской философии. Он в такой же степени плодотворен, как и святые отцы IV столетия» с. 9]. Основой для богомудрых писаний святителя Феофана служили почти исключительно творения восточных церковных учителей и аскетов. Его богословские труды с замечательной полнотой и точностью отражают дух и характер святоотеческих аскетических воззрений, которые были предметом его тщательного, всестороннего изучения и постоянного неослабевающего внимания. Епископ Феофан был «верным и типичным продолжателем отеческой традиции в аскетике и богословии» с. 395]. В его сочинениях излагаются основы святоотеческой психологии, «что для богословов необыкновенно ценно и важно и за что последние всегда останутся ему благодарны» с. 261]. Особенностью мировоззрения святителя Феофана, по словам профессора Сергия Зарина, является то, что «его знакомство с аскетической святоотеческой письменностью было выдающимся не только по глубине, но и по широте обнятого им аскетического материала» с. 5]. |
| «История царей» создавалась в период единоличного правления Константина VII (945-959) и содержит стихотворное посвящение императору. Цель исторических сочинений, написанных под патронатом Константина, состояла в том, чтобы заполнить период от 813 г. (окончание «Хронографии» Феофана Исповедника) до современности (сер. X в.), поскольку, как сказано в прологе Г., собственно историческое изложение событий для этой эпохи отсутствовало. «Хроника» Георгия Монаха из-за малой информативности не принималась в расчет, однако послужила для Г. и Продолжателя Феофана одним из источников. Др. важнейшей задачей придворных писателей было прославление визант. императоров Македонской династии, в особенности имп. Василия I (867-886). Труд Г. охватывает период 813-886 гг. Повествование разбито на «книги» по правлениям имп. Льва V (813-820), Михаила II (820-829), Феофила (829-842), Михаила III и Василия I (842-886), так что последние 2 царствования составляют 1 книгу. Г. пытается писать в изысканном аттикизирующем стиле, что, несомненно, должно было удовлетворять утонченному вкусу придворного кружка. Той же цели служат многочисленные цитаты и реминисценции из античных писателей, особенно Гомера. На практике, однако, это приводит к тому, что синтаксис Г. становится запутанным, иногда до полной невнятности. Наряду с классицистическими элементами «История царей» содержит много слов и оборотов, отражающих современное автору состояние греч. языка, что, как и обильное цитирование Библии, ставит вопрос о том, не было ли такого рода смешение сознательной эстетической установкой автора. И все же с лит. т. зр. Г. в совр. науке практически единодушно оценивается негативно. Высказывались даже предположения, что именно стилистическое несовершенство «Истории царей» побудило имп. Константина заказать др. сочинение, повествующее о том же времени и известное как Продолжатель Феофана. Др. т. зр. состоит в том, что причиной этого явилась недостаточная искусность Г. в прославлении Василия I и очернении Михаила III (см. ниже). |
| Легенда о царе Авгаре Подготовка текста, перевод и комментарии Ε. Η. Мещерской Цикл легенд об эдесском царе Авгаре принадлежит к числу апокрифических сказаний, которые получили широкое распространение у всех христианских народов. Первоначальная письменная фиксация легенды о переписке Авгара с Христом восходит ко времени правления Авгара VIII Великого (177–212 гг.) – царя небольшого эллинистического государства Осроэна, располагавшегося в северо-западной Месопотамии. Эта запись по своей форме может быть отнесена к документам «царского архива» и ее литературное оформление связано с утверждением в сирийской Осроэне христианства в конце II–haчaлe III в. н. э. В качестве идеологического обоснования процесса христианизации легенда положила начало серии аналогичных сказаний, наличествующих в различных христианских литературах и посвященных теме обращения монарха и подвластного ему народа в новую веру. Славянские версии легенды об Авгаре разнообразны и существуют во многих редакциях. Мы публикуем здесь версию легенды, дошедшую в рукописи XIII века, и представляющую собой своеобразный перевод-переделку греческого оригинального текста, который был составлен в связи с историческими событиями 944 г. (см. сн. 12 к тексту Легенды). Уже в 30-е годы X в. благодаря успешным действиям византийского полководца Иоанна Куркуаса, Византии удалось отвоевать у арабов города Мелитину и Самосата. Создалась непосредственная угроза арабской Сирии. Все это заставило эмира г. Эдессы заключить с византийцами «вечный» мир и передать им пользовавшуюся громкой известностью на Востоке святыню – нерукотворенный образ Иисуса Христа. Отвоевание реликвии должно было символизировать успехи Византии в борьбе с арабским миром, возвещать грядущие новые победы. Поэтому перенесение образа и встреча его в Константинополе были обставлены весьма торжественно. Это событие описали арабские и византийские историки: Яхья Антиохийский, Продолжатель Феофана и Продолжатель Георгия Амартола. В честь доставки иконы в Константинополь греческая церковь установила специальный праздник, отмечаемый 16 августа (так называемый «третий Спас»). Греческая рукописная традиция сохранила несколько литературных произведений, посвященных столь знаменательному событию: «Повесть» псевдо-Константина и два текста минейно-синаксарной традиции, которые являются сокращенным изложением «Повести». Однако изучение славяно-русских рукописных материалов, связанных с легендой об Авгаре, позволяет предположить существование на греческом языке еще одной синаксарной версии сказания о перенесении образа Христа в Константинополь. Сам греческий оригинал, видимо, до нас не дошел, но его славяно-русские переводы известны по нескольким спискам. |
| Часть 1. Русское духовное присутствие на землях православных восточных церквей IX – начало XX в. Глава I. Русь и византийский мир. IX–XV вв. I. Источники по истории русского присутствия в Византии в X–XV вв. Первостепенное значение для изучения древнейшего периода русско-византийских отношений, понимания места в них византийской столицы – Константинополя имеют греческие источники, современные описываемым событиям. 57 Византийские письменные памятники, с одной стороны, представляют собой самый объемный корпус свидетельств, воспроизводящих непрерывную картину развития восточноевропейского региона средневековья. С другой стороны, эти свидетельства обладают достоинством повествований очевидцев – непосредственных участников исторических событий начальной истории Древнерусского государства и Церкви (Константинопольский патриарх Фотий, император Константин Багрянородный, Лев Диакон, Михаил Пселл и др.). Византийские актовые и нарративные тексты составляют основной фонд сведений о Древней Руси начиная с IX в. Для древнерусского летописания огромное значение имели греческие памятники 1Х-Х вв., легшие в основу славянских переводов и летописных текстов по начальной истории Руси, славян, всего окрестного мира. Это хроники Георгия Амартола (завершена ок. 866/67 г.), Продолжателя Георгия (Логофета) (доведена до 978 г.), Псевдо-Симеона (доведена до 963 г.) и другие хронографические, часто анонимные тексты (например, «О Льве Армянине»). Орел. Византийское шитье на шелке. Ок. XI в. Храм св. Евсевия. Оер. Франция Историография эпохи «византийского энциклопедизма» X в. представлена сочинениями императора Константина Багрянородного (905959 гг.), хроникой Продолжателя Феофана (создана ок. 950 г.), включая «Жизнеописание императора Василия», «Книгами царств» Генесия (середина X в.), «Историей» Льва Диакона (написана в конце X в.). Почти все они, будучи выдающимися памятниками средневековой мысли, содержат обширные, в основном уникальные – при отсутствии других синхронных источников – сведения по истории Руси, ее политическому стройству, церковному строительству, военным кампаниям, просопографии, хозяйственно-экономической жизни, дипломатии и культуре. |
| Содержание Глава первая. Обзор пособий для изучения хронологии Константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия «Опыт Византийской хронографии» Э. Муральта Πατριаρχικоι πινακες. Мануила Гедеона «Патриархи Константинопольские» трактат Ле-Кеня в 1-м томе сочинения «Восток христианский» «Примечания Бандурия к каталогу Никифора Каллиста» «Хронологическая история пахриархов Константинопольских» Купера Хронология Константинопольских патриархов в 1-м томе сочинений Гергенрётера о Фотие Глава вторая. Обзор источников для хронологии Константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия Хроника Марцеллина Хроника Виктора, Епископа Тунунского Хронография Иоанна Малалы Пасхальная хроника Церковная история Иоанна Ефесского Летопись Феофана Краткая история(στορα σντομος) патриарха Никифора Хроники анонимного продолжателя Феофана и Гизея Historia miscella Historiarum compendium Георпя Кедрина Летопись Иоанна Зонары Каталоги патриархов Константинопольских Менологии Глава третья. Хронология константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия Глава четвертая.Очерки жизни и деятельности свв. Анатолия, Геннадия и Иоанна Постника Св. Анатолий Св. Геннадий Св. Иоанн Постник Избрание нами для изучения хронологии константинопольских патриархов и жизни и деятельности некоторых замечательнейших из них в период времени именно от Халкидонского собора и именно до Фотия не должно представляться произвольным. Если выделение этих четырех веков (с половины 5-го до половины 9-го) в особый законченный период может не иметь достаточных оснований при изучении церковно-исторической жизни вообще во всех ее разветвлениях, то такое выделение вполне законно при изучении истории одного патриархата константинопольского. По концам означенного периода стоят столь крупные исторические факты, что их по отношению к истории этого патриархата с полным правом можно назвать эпохами в общепринятом значении этого слова. Что касается, прежде всего, патриарха Фотия, то едва ли даже следует упоминать о том, что жизнь и деятельность этого замечательного человека представляют собою такую эпоху не только в истории константинопольского патриархата, но и в истории всей вообще восточной церкви: Фотий начал собою «период трагической борьбы между церковью Римскою и Византийскою, закончившийся печальным следствием разделения единой церкви на два течения» 1 . |
| Г. А. Острогорский IV. Расцвет Византийской империи (843–1025) Источники Уже упоминавшаяся выше (с. 204) хроника Симеона Логофета , доходившая, по всей видимости, до смерти Романа Лакапина (948 г.), обнаруживает дружественную направленность по отношению к этому императору; в некоторых изводах этой чрезвычайно часто переписывавшейся хроники к основной части произведения в позднейшее время делались дополнения, которые доходят вплоть до второй половины XI в., а иногда и дальше, но по существу уже не имеют большого значения. Четвертая и последняя книга Иосифа Генесия описывает время Михаила III и Василия I. Будучи памятником официальной историографии Македонской династии, этот весьма важный с исторической точки зрения труд несет в себе ярко выраженную тенденцию прославления родоначальника Македонской династии и принижения убитого им Михаила III. То же относится и к хронике Продолжателя Феофана , четвертая книга которой, посвященная времени Михаила III, очень близка к Генесию и, по-видимому, восходит к общему источнику. В качестве пятой книги в этом компилятивном сочинении появляется собственноручно составленная императором Константином VII обширная биография его деда Василия I, которая имеет ярко выраженный панегирический характер. Шестая книга состоит из двух разнородных частей: первая (история Льва VI, Александра, время несовершеннолетия Константина VII, правление Романа I Лакапина и единодержавие Константина VII до 948 г.) списана с хроники Симеона Логофета и, таким образом, не имеет самостоятельного значения; с другой стороны, немалой ценностью обладает заключительная часть (основная часть о единодержавии Константина VII и неполная история Романа II) – сочинение хорошо осведомленного современника, возможно Феодора Дафнопата, чей исторический труд упоминает в своем прооймионе Скилица 467 . Взятие Фессалоники арабами в 904 г. описал очевидец событий священник Иоанн Каминиата 468 . Изложение военных предприятий Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия представлено в труде Льва Диакона , описавшего в конце X в. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Рецидив иконоборчества История Европы дохристианской и христианской 18.02.2021 702 Время на чтение 11 минут Источник: Православие.Ru Сайт «Православие.ру» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Предыдущие фрагменты: Император Лев V Император Лев V (813–820) вошел в историю как правитель, возобновивший гонения на иконы. Не столько его собственные богословские взгляды, сколько соображения политического характера подтолкнули его к радикальному пересмотру религиозной политики. Как и соименный ему основатель Исаврийской династии, он был выходцем из азиатского востока империи, где массовая приверженность иконоборчеству не угасла сразу после VII Вселенского Собора. В среде армянской и сирийской военной аристократии, к которой он принадлежал, как, впрочем, и в самой армии, в основном комплектовавшейся в азиатских провинциях, хранилась благоговейная память о выдающихся полководцах-иконоборцах Льве Исавре и его сыне Константине; опорой иконопочитания были по преимуществу жители Эллады, Архипелага, Константинополя и его окрестностей, а также сохранившихся еще владений империи на Западе, но присутствие выходцев из этих регионов в войсках было незначительным. Был ли Лев Армянин тайным иконоборцем до восшествия на престол или поменял свои религиозные убеждения уже на престоле, доподлинно неизвестно. По версии «Продолжателя Феофана», Льва склонил к борьбе с почитанием икон один из насельников монастыря в Филомилии. Лев направил в этот монастырь своего посланца с подарками в благодарность прозорливому старцу за сбывшееся предсказание ему царской власти во время мятежа Вардана. Но оказалось, что к тому времени этот старец преставился, а в его доме «под видом благочестия водворился некий мерзкий и завистливый демон» по имени Симватий. И тот «выбранил царского вестника, осыпал поношениями царя… и к тому же просил, ничего не тая, передать, что-де недолго» ему «царствовать в идолопочитании… и в уповании на образы, коим поклоняются эта тигрица и вакханка (святая Феодора. – прот. В.Ц.), а также Таракс (так в связи с божественными иконами именовал распущенным своим языком царственную Ирину и святого Тарасия» . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МАНУИЛ, ГЕОРГИЙ, ПЕТР, ЛЕОНТИЙ, СИОНИЙ, ГАВРИИЛ, ИОАНН, ЛЕОНТ, ПАРОД И ДРУГИЕ 377 МУЧЕНИКОВ предыдущая статья МАНУИЛ, ГЕОРГИЙ, ПЕТР, ЛЕОНТИЙ, СИОНИЙ, ГАВРИИЛ, ИОАНН, ЛЕОНТ, ПАРОД И ДРУГИЕ 377 МУЧЕНИКОВ [Греч. Μανουλ, Γεργιος, Πτρος, Λων, Σινιος, Γαβριλ, Ιωννης, Λων, Προδος κα τεροι τριακσιοι βδομκοντα πτ μρτυρες] († вскоре после 813), мученики (пам. 22 янв.; пам. визант. 22 и 23 янв.), пострадавшие в Болгарии во время войны с Византией (809-816). Войско болг. хана Крума после долгой осады захватило Адрианополь (813). Согласно хронике Продолжателя Феофана, все жители города во главе с Адрианопольским митр. Мануилом были переселены в Болгарию, где большинство вынуждено было остаться и после мирного договора 816 г., не имевшего статьи об обмене пленными. «Этот удивительный архиерей и его народ хранили на чужбине незыблемой христианскую веру и обратили к истинной Христовой вере многих болгар (этот народ еще не был обращен к благочестию) и повсюду сеяли семена христианского учения, отвращая скифов от варварских заблуждений и приводя их к свету богопознания. По этой причине воспылал на них гневом наследник Крума Мутрагон (Омуртаг.- Авт.) и, когда его попытка заставить их отречься от Христа не увенчалась успехом, предал после долгих пыток святейшего Мануила и многих уличенных вместе с ним мученической смерти» ( Theoph. Contin. V 4). Мануил занимал Адрианопольскую кафедру долгие годы, впервые он упоминается в источниках в 787 г. как участник VII Вселенского Собора ( Mansi. T. 13. Col. 384). Согласно Синаксарю К-польской ц. (архетип кон. Х в.), в плен было уведено 40 тыс. чел. Из текста сказания следует, что 4 архиерея и др. христиане были казнены не одновременно, а в Синаксарях под датой 22 янв. объединены разные события, происшедшие в 813-816 гг. В сказании сообщается, что через нек-рое время после смерти хана Крума (апр. 814) был казнен митр. Мануил: его распилили надвое и отрубили руки. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИГНАТИЙ (798/799, К-поль - 23.10.877, там же), свт. (пам. 23 окт.), патриарх К-польский (3 июля 847 - 23 окт. 858; 23 нояб. 867 - 23 окт. 877). Мирское имя Никита. 3-й сын визант. имп. Михаила I Рангаве (811-813) и Прокопии, дочери имп. Никифора I (802-811). Основные сведения о жизни И. восходят к следующим источникам: 1. Житие И. Никиты Давида Пафлагона (BHG, N 817). Написано на рубеже IX и X вв., содержит ряд важнейших сведений, но мн. проблемы политической борьбы и церковной жизни, актуальные для периода написания Жития, ретроспективно проецируются на историю конфликта между игнатианами (сторонниками И.) и фотианами (сторонниками свт. Фотия, патриарха К-польского); 2. Т. н. «антифотианская коллекция» - сборник документов различных жанров и содержания, составленный после 892 г. и направленный против патриарха Фотия и его сторонников; 3. Ряд исторических сочинений, созданных в Византии в сер. X в. при имп. Константине VII Багрянородном . Среди них особенно важны хроники Генесия и Продолжателя Феофана, авторы к-рых в значительной мере черпали информацию из памфлетов, написанных в период конфликта И. и Фотия и изобиловавших различными сплетнями и домыслами. Подобным же образом памфлеты нашли отражение в хронике Псевдо-Симеона кон. X в.; 4. Хроника Симеона Логофета (2-я пол. X в.), известная в неск. редакциях, беднее материалом, чем остальные исторические сочинения этой эпохи, но иногда содержит более сдержанные и достоверные оценки истории конфликта И. и Фотия; 5. Акты церковных Соборов IX в., созывавшихся в период конфликта И. и Фотия; жития ряда святых - современников И. (прп. Николая Студита, свт. Евфимия К-польского). Среди западноевроп. (латиноязычных) источников важное значение имеют жития Римских пап Николая I (858-867) и Адриана II (867-872), сохранившиеся в составе Liber Pontificalis, а также предисловие Анастасия Библиотекаря к его переводу актов К-польского Собора 869-870 гг. |
|
|
