С. Н.Трубецкой 96 . Разочарованный славянофил К. Леонтьев – писатель, недавно умерший, – пользовался при жизни небольшою известностью, как и его предшественник Данилевский – автор «России и Европы» и «Дарвинизма». Теперь о нем много пишут некоторые газеты известного направления и силятся доставить ему посмертные лавры. В «Московских ведомостях» имя Леонтьева было поставлено даже в ряду с именами Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Толстого и Достоевского – вместе с именем Данилевского. Мы не думаем, однако, чтобы поклонникам Леонтьева удалось поставить его хотя бы на временный пьедестал Данилевского; мы не думаем даже, чтобы наша «охранительная» пресса или остатки наших славянофилов могли особенно желать апофеоза Леонтьева. И это не потому, что он уступал Данилевскому в таланте. Нам кажется, напротив, что он был значительно оригинальнее. Но по своей страсти к парадоксу, по цинической откровенности своей проповеди этот убежденный сотрудник «Гражданина» и «Варшавского дневника» 97 не совсем удобен для своих единомышленников. В то же время он неудобен и для нынешних ветеранов славянофильства: Леонтьев – разочарованный славянофил, пессимист славянофильства. Эти две черты Леонтьева – его крайняя последовательность в проповеди реакции и мракобесия и его реалистический пессимизм, столь отличный от радужного идеализма славянофилов, – делают этого «enfant terrible» 98 его партии весьма любопытным для критического изучения. Среди сторонников идей «Гражданина» он едва ли не один – человек мыслящий и убежденный в одно и то же время: он имеет нечто вроде своей собственной политической философии – совершенно своеобразной, слишком даже своеобразной. Во всяком случае, уже одно это его качество – в нашей прессе находка, которая привлекает внимание, как случайный камень в куче песка. Каковы бы ни были воззрения Леонтьева, они поддаются критике, допускают ее. И как ни причудлива его система, она имеет общий интерес, соответствующий некоторым господствующим течениям общественного сознания. Во-первых, она заключает в себе убежденную и продуманную политическую апологию реакции. Во-вторых, она представляется новым фазисом в развитии славянофильского учения: в известном смысле это – последнее слово славянофильства 99 . Потому-то мы и считаем разбор произведений Леонтьева интересной задачей, несмотря на их малую известность.

http://azbyka.ru/otechnik/Konstantin_Leo...

Царствование Александра Благословенного, столетнюю годовщину которого недавно праздновала Россия, ознаменованное столь многочисленными политическими событиями не только русского общегосударственного, но и общемирового значения, отмечено также несколькими крупными фактами в истории развития русской мысли. В эту знаменательную эпоху между прочим началась открытая борьба двух направлений в русской науке и в литературе, получивших несколько позже название западничества и славянофильства: разумеем литературную борьбу двух знаменитых деятелей эпохи Александра I: А. С. Шишкова и Н. М. Карамзина . Борьба эта, имеющая значение одного из наиболее крупных фактов в истории русского языка и литературы, не имела бы может быть специального интереса для нашей духовной школы и науки, если бы, начавшись в эпоху Александра I и продолжаясь более пятидесяти лет, даже до наших дней, она с почвы исключительно филологической и литературной не перешла на почву вопросов общей культуры, где осложнилась привнесением в число предметов спора между прочим нового элемента, именно элемента религиозного – вероисповедного, притом был поставлен вопрос о значении православия, как одного из культурных отличий славянской расы вообще и русской народности в частности. Не довольствуясь рассуждениями о значении православия в этом отношении, некоторые из славянофилов от занятия философией и социологией обратились к изучению богословия и оставили после себя несколько богословских сочинений, о значении и степени достоинства которых вполне уместно рассуждать в органе академической науки, – уместно тем более, что значение это до сих пор служит предметом разногласия, мало того – предметом несправедливых нападений и нареканий. Читатель догадывается, что мы говорим о Хомякове и его знаменитых брошюрах. Мы думаем со своей стороны заплатить дань эпохе Александра I, памяти первоначального славянофильства, поставив и по силам решив в настоящий раз вопрос о том, что же такое наконец был Хомяков по отношению к отечественному богословию, и как должно вообще смотреть на отношения так называемого славянофильства вообще к русской духовной науке и школе?

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Barsov...

Царствование Александра Благословенного, столетнюю годовщину которого отпраздновала Россия, ознаменованное столь многочисленными политическими событьями не только русского общегосударственного, но и общемирового значения, отмечено также несколькими крупными фактами в истории развития русской мысли. В эту знаменательную эпоху между прочим началась открытая борьба двух направлений в русской науке и в литературе, получивших несколько позже название западничества и славянофильства: разумеем литературную борьбу двух знаменитых деятелей эпохи Александра I: Н. М. Карамзина и А. С. Шишкова. Борьба эта, имеющая значение одного из наиболее крупных фактов в истории русского языка и литературы, не имела бы может быть специального интереса для нашей духовной школы и науки, если бы, начавшись в эпоху Александра I и продолжаясь более пятидесяти лет даже до наших дней, она с почвы исключительно филологической и литературной не перешла на почву вопросов общей культуры, где осложнилась привнесением в число предметов спора между прочим нового элемента, именно элемента религиозного – вероисповедного, причем был поставлен вопрос о значении православия, как одного из культурных отличий славянской расы вообще и русской народности в частности. Не довольствуясь рассуждениями о значении православья в этом отношении, некоторые из славянофилов от занятия философией и социологией обратились к изучению богословия и оставили после себя несколько богословских сочинений, о значении и степени достоинств которых вполне уместно рассуждать в органе академической науки, – уместно тем более, что значение это до сих пор служит предметом разногласия, мало того – предметом несправедливых нападений и нареканий. Читатель догадывается, что мы говорим о Хомякове и его знаменитых брошюрах. Мы думаем с своей стороны заплатить дань эпохе Александра I, памяти первоначального славянофильства, поставив и по силам решив в настоящей раз вопрос о том, что-же такое наконец был Хомяков по отношению к отечественному богословию, и как должно вообще смотреть на отношения так называемого славянофильства вообще к русской духовной науке и школе?

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Barsov...

Н.Р. Антонов VII. Политические взгляды Аксакова и славянофильство Исторической предпосылкой и фактическим основанием, почему Аксаков не только провозгласил принцип доверия к человеческой природе в 1871 г. (время появления статьи о «Свободе Совести»), но и повторил его в 1907 г. (время опублик. статьи «Православное христианство и мир»), вероятно послужило прошлое русского народа и русской истории, вообще исполненное большой доброты, благородства, духа общественности, свободы и сословной равноправности (по крайне и в допетровскую эпоху) – по сравнению с народами Западно-Европейскими. Разбору сего посвящены капитальных статьи его: – «Критика основных начал и выводов славянофильства» и «О народности вообще и о русской народности по преимуществу». Эти статьи важны для выяснения политико-общественных взглядов Аксакова, которые, несомненно, носят так называемый «славянофильский» облик. Однако, и по личному признанию Аксакова, и по анализу его статей, политическое миросозерцание Аксакова не представляет тожества и механического воспроизведения первых славянофилов. Свое политическое миросозерцание и политико-литературную деятельность Н. П. Аксаков , отдавая должное личности И. С. Аксакова, начал с критики основ славянофильства, указавши на некоторые существенные ошибки, недомолвки и незаконченность славянофильского учения. Так, по мнению Н. П. Аксакова ошибочно было убеждение славянофилов, будто демократический строй З. Европы составляет продукт непосредственного народного творчества. На самом деле народность З. Европы в даже XIX в. играла ничтожную роль. Причина принижения «народности» в исторических государствах З. Европы лежит в усвоении абстрактных принципов (заветов Римского образования), устранявших «народность» от управления и создавших искусственно-формальные начала. Отрицание народности в З. Европейском быту сказалось не только в образовании типа бюрократического, механического государства, но и в обезличивании всех произведений народного творчества, в искусстве и литературе, запечатленных печатью безжизненности 35 . Только в Англии, не принявшей принципов Рима, сохранились основные формы государственного устройства, составляющие «естественные последствия самой нравственной природы всякого народа», какими являются суд присяжных, областное представительство, областная самостоятельность 36 .

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Aksako...

Н.Р. Антонов VIII. Заслуги славянофильства Указывая ошибки и непоследовательность учения первых славянофилов, Н. П. Аксаков в то же время защищал их от возводимых на них несправедливых обвинений и укоризн. Говорят, что славянофилы осуждали западное просвещение. «Не Запад, а идеи Запада они осуждали. Они осуждали проявление личности и народности, свойственное Западной Европе. Кроме того, западная жизнь развенчивалась своими же западными поэтами (например, Байроном). В Петре славянофилы осуждали неверие в свободу и самостоятельный прогресс, неверие в возможность и силу свободного «преуспеяния» без внешних сил и принуждения, осуждали его абсолютизм, признавший, что для России все может быть сделано внешним насильственным путем, путем порабощения ее самостоятельной силы. В Петре славянофильство осуждало идею полицейского государства, хотя бы и западноевропейского происхождения. Смысл же славянофилов о возврате назад был только тот, что временный возврат к старине, к былому, к допущению народа к политическому строительству, проложит путь вперед – к новой жизни. Заслуги славянофилов, по теории Аксакова, 1) провозглашение национального принципа в жизни и в деле, 2) собрание материалов для выяснения русских идеалов, З) признание за государством только одной из функций жизни, а не полноты жизни, 4) расширение прошлой исторической роли народа и роли государства. Особенно яркая черта славянофильского учения, которую Аксаков, всецело удерживает в своем политическом «credo», это осуждение бюрократизма, полицейского строя государственной жизни, которым убивается „нравственная свобода народа 44 . «Великая опасность народу и государству, если народу остается только косвенная охранительная роль» 45 , напротив – открытый доступ народности к строению государства представляет гарантию для благополучного решения вопроса 46 . Поэтому Аксаков защищал и защищает народоправие, приведя к сему и историческую параллель. – В Англии, где управление издавна было децентрализовано, история не представляет резких колебаний и испытаний, она была консервативнее, чем во Франции, где управление было построено на началах полной централизации 47 . Строй на началах самоуправления и самодеятельности Аксаковым именуется «органическим государственным» в отличие от механического 48 . Механическое государство осуществляет все общественные полномочия чрез свои учреждения и должностные лица, которые должны быть последним колесом государственной машины, важнейшие дела оно предоставляет центральным лицам.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Aksako...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Византизм как цивилизационно-культурная парадигма политической философии К.Н.Леонтьева Доклад на XII Панаринских чтениях 26.11.2014 1368 Время на чтение 16 минут « Нет явления более сложного, чем К. Леонтьев», писал Николай Бердяев: «Темные слои русской общественности могут пользоваться реакционерством Леонтьева, но не в силах они понять его гениальности» . Как и сто лет назад, К.Н.Леонтьев остается самым загадочным и самым малоисследованным русским мыслителем. В основном к авторитету К.Н.Леонтьева прибегают и его цитируют, когда хотят обосновать необходимость вертикальной организации государственной власти в России. Без должного внимания современных исследователей, однако, остаются такие важные составляющие творческого наследия К.Н.Леонтьева как, например, его теория государства на основе теории тройственного расслоения любого общества; теория триединого процесса развития общества, преодолевающая введенное французским гуманизмом понимание общественного прогресса как развития науки и техники в целях либерального эгалитаризма ; понятие «цветущей сложности не сливающихся в одно признаков» как критерий развития общества.. Не достаточно изучена и леонтьевская теория византизма. Не достаточно проанализировано даже само понятие византизма, как то подразумевалось К.Н.Леонтьевым. Чаще всего все сводится к цитатам из Леонтьева типа: «Византизм в государстве значит самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов». Обычно категория византизма воспринимается как нечто, которое неизвестно куда отнести, весьма неудобное, поскольку сначала размывало четкую биполярность славянофильства и западничества, а теперь мешает четкости противопоставления про-западничества и евразийства. При этом теория византизма имеет парадигмальный характер для всего творчества К.Н.Леонтьева. Без понимания византизма невозможно в полной мере понять и оценить всю гениальность его творчества.

http://ruskline.ru/analitika/2014/11/27/...

А.А. Половцов Чешихин, Евграф Васильевич Чешихин , Евграф Васильевич, публицист, редактор «Рижского Вестника». Родился 6-го декабря 1824 г. в г. Оренбурге; отец его был аудитором и, по обязанностям службы, принужден был кочевать за полком по всей России. Среднее образование Ч. получил в Динабургской (Двинской) гимназии, по окончании курса которой поступил в 1843 г. в Московский университет на 2-ое отделение философского факультета (ныне физико-математический факультет). Время Гоголя, Белинского, Грановского и ожесточенных споров между славянофилами и западниками оставило глубокий след на миросозерцании Ч.; с той поры и до самой своей смерти, он является убежденным сторонником старого, московского славянофильства, всю жизнь считая своими учителями А. С. Хомякова, Ю. Ф. Самарина , К. С. и И. С. Аксаковых и др. По окончании курса в Университете, Ч. возымел желание посвятить себя педагогической деятельности, но, уступая настояниям родителей, поступил в 1848 г. бухгалтером в инженерную команду крепости Замостье, где и прослужил до 1862 г., когда получил должность делопроизводителя в Рижском окружном инженерном управлении. Прибытие Ч. в Ригу совпало с тем временем, когда, под влиянием реформ Императора Александра II, начал пробуждаться дух политического и национального самосознания в местном обществе. Пробуждение это выражалось в устройстве всевозможных русских обществ, в стремлении к распространению образования, наконец, в оппозиции тому феодально-аристократическому строю, который лежал в основании тогдашних гражданских отношений между жителями Лифляндии. Ч. немедленно примкнул к этому течению и, собрав вокруг себя несколько лиц из местного русского общества, главным образом купцов, решил издавать газету на русском языке. В 1869 г. появился первый «Рижского Вестника», редактором которого был Ч., и с этого же времени начинается ряд цензурных и всяких иных гонений на газету и редактора ее. Постоянные столкновения с цензорами, пререкания с непосредственным инженерным начальством, не желавшим видеть совмещения чиновничьего и литературного труда, службы и газеты, наконец, бедственное материальное положение органа (в 1871 г.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

А.П.Соловьев Архиепископ Никанор (Бровкович) о святом равноапостольном князе Владимире Скачать epub pdf Имя архиепископа Никанора (Бровковича) и его идеи в последние годы постепенно становятся известны современным исследователям православного богословия и гомилетики XIX века. А надо сказать, что владыка Никанор был не только архиереем, известным проповедником и активным сподвижником К. П. Победоносцева , но и известным религиозным философом. Архиепископ Никанор семь лет – с 1876 по 1883 год – возглавлял Уфимскую епархию. До того мы знаем его труды на поприще преподавания, ректорства и ученой деятельности в Санкт-Петербургской Духовной Академии (с 1851 г.), Рижской (с 1856 г.) Саратовской (с 1858 г.), Витебской (с 1865 г.) Семинариях, в Казанской Духовной Академии (с 1868 г.). Ко времени приезда его в Уфу он уже – доктор богословия, автор философско-апологетичсекого трактата «Позитивная философия и сверхчувственное бытие». В Уфе он продолжает писать третий том этого сочинения. Скончался архиеп. Никанор будучи Одесским архипастырем в 1890 году. Известно множество трудов архиепископа Никанора. Общий объем его сочинений может потянуть на 15 больших томов собрания его сочинений. Среди основных его произведений можно выделить следующие: «Разбор римского учения о видимом (папском) главенстве в церкви, сделанный на основании Св. Писания и предания первых веков христианства до вселенского собора (включительно)», «Позитивная философия и сверхчувственное бытие». «О перстосложении для крестного знамения и благословения», «Поучения, речи, беседы, воззвания. В 5 томах», «О том, есть ли что еретическое в латинской церкви», «Биографические матерьялы» и др. Надо отметить, что именно в Уфе владыка Никанор раскрывается как талантливый проповедник, чьи поучения и речи, произнесенные в уфимских храмах, становятся известны по всей России. Особенностью этих поучений было в том, что архипастырь обращался в них к насущным вопросам современности – к проблемам духовного и светского образования, христианского отношения к техническому прогрессу, к критическому анализу отдельных популярных общественно-политических воззрений (социализм, нигилизм, толстовство, славянофильство, западничество) и т.д.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikanor_Brovko...

Задача России По мимо культурологии и искусствознания главной темой Вейдле была Европа как христианская культура и её срыв в XX веке; Россия как органическая часть Европы; «вестернизация» России как (парадоксальным образом) лучший путь выявления её своеобразия; петербургская Россия — как «вполне Россия», высшая фаза развития её; и наконец — Советская Россия как «азиатская рожа» России, её срыв. Книга «Задача России» как раз посвящена этой теме: место христианской России в истории европейской культуры. В. М. Толмачев писал, что в творчестве Вейдле: «30-х годов преобладала литературная критика, то в книгах, изданных в первых два послевоенных десятилетия, преобладала политическая тематика: «Вечерний день» (Нью-Йорк, 1952), «Задача России» (Нью-Йорк, 1956), «Безымянная страна» (Париж, 1968). Однако и в них угол зрения был таков, что политические оценки выступали продолжением историософии, основу которой вполне привычно для русской религиозно-философской критики составил литературный, а точнее сказать (в чем и заключается элемент его оригинальности), поэтический материал. Параллельно он возвращается к искусствознанию.» Вейдле начинает «Задачу России» так: «только в наше время евразийцы попытались начисто освободить Россию от ее задачи, объявив, что принятие христианства и восприятие античности ничем не связывают ее с остальной Европой. Точно так же и по официальному советскому мировоззрению, проистекающему из малограмотного западничества, приправленного дешевым славянофильством, задача России оказывается отмененной по той причине, что для мировоззрения этого никакой христианско-европейской культуры не существует, а есть полезные знания и уменья, не прикрепленные ни к какому стержню и применимые везде. Однако, что бы ни думали за сто лет о задаче России и как бы ни заблуждались на ее счет, важней всего этого тот несомненный факт, что никогда еще она так ревностно и так успешно не выполнялась, как именно в этот век, от Пушкина до революции. Никогда еще России так не удавалось сочетать развитие самобытности участием в европейской жизни, а в этом сочетании и заключается предуказанный ей путь. Открытием этот пути она обязана крещению, а не Петру, но Петр, если и затемнил его смысл, то облегчил движение по нему, которое давно уже замедлилось и грозило совсем остановиться. Препятствия, мешавшие по нему двигаться, были огромны с самого начала; свою задачу пришлось России выполнять в условиях исключительной трудности. […] Нет сомнения и в том, что будущее России ныне, как и всегда, остается неотделимым от общеевропейского будущего. Если ущербу Запада не будет положено предела, если он окончательно станет недостойным великого своего прошлого, тогда не только смысл его собственной, но и русской истории тем самым будет зачеркнут. Если же Запад обретет новую жизнь, то жизнь эта будет и жизнью России, возвратясь в лоно Европы, вернувшись к старой своей задаче, она вернется, наконец, к самой себе. […]

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=851...

Заключение 1. В отношении к изучаемому автору К. Н. Леонтьеву . а) Как религиозная личность К. Н. Леонтьев являет собою тип искренно и глубоко религиозного человека, – вместе с тем глубоко-драматичного по своим душевным переживаниям; б) Как автор своей религиозной системы – К. Н. Леонтьев не вышел за пределы естественного, и только частью ветхозаветного, религиозного мировоззрения и остался чуждым христианству. 1. Пред нами К. Н. Леонтьев в своих религиозных переживаниях и в своей религиозной системе. Что же являет собою К. Н. Леонтьев , как религиозная личность? Религия для Леонтьева – только средство для тех или иных государственных целей: она хорошая узда «для сдерживания людских масс железной рукавицей»; она хорошая подпора самодержавного политического строя – и в этом своем значении – primum vivens, ultimum moriens нации 390 . Леонтьев был, таким образом, типичным в религиозном отношении государственником. Таков общепринятый взгляд на нашего мыслителя... Мы привыкли к скорым суждениям наших широких литературных кругов там, где дело касается религии... Кто помнит статьи, посвященные Вл. С. Соловьеву в наших «толстых» журналах после его смерти, тот знает, настолько оказались они беспомощными в оценке этой – в последние годы своей жизни известной личности. Вл. С. Соловьев был для них только талантливый критик славянофильства, автор «Национального вопроса в России»... В применении к Леонтьеву дело обстоит еще хуже. Господствующее в обществе мнение о нем разделяется и такими тонкими ценителями его души, как В. В. Розанов . «Религия явно для него или член политической системы, или упрямый предрассудок старика, который решился «отравить час» современникам-безбожникам». Говорит он – положим, в 1893 году, когда в самом В. В. Р. произошла уже резкая перемена в отношении к христианству... Религия, как средство для чего бы то ни было, а не как самоцель, по нашему убеждению есть явление отвратительное: оно заключает в себе самое худшее – заведомую ложь, как утверждения бытия того, что в действительности признается несуществующим. И будь религиозная психология Леонтьева такова, то он для нас имел бы исключительно отрицательное значение, какое имеют многие явления жизни, исходящие по своей природе от «отца лжи»...

http://azbyka.ru/otechnik/Konstantin_Agg...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010