| Свт. Серапион Владимирский в своих Словах добавляет, что Господь послал наказание также за ненависть и остатки язычества (Слова 1981:440,442,444,446,448). Такое отношение к нашествию врагов, как мы видели, довольно часто встречается уже в " Повести временных лет " , но там оно еще не звучит с таким трагизмом (см.Повесть 1978:181-183,233-235,241-243; ср.Лепахин 2000:226-227). Нашествие татар стало наказанием и для половцев за то, что они пролили много русской христианской крови. Известно, что Смоленск не был осажден во время Батыева нашествия, но рассмотрение проблемы соответствия тех или иных фактов, встречающихся в художественных произведениях, исторической правде не входит в нашу теперешнюю задачу. В " Легенде о граде Китеже " говорится, что Батый убил св. Меркурия Смоленского через два года после св. Михаила Черниговского (Легенда 1981:220). В летописной Повести о побоище на Дону Мамай говорит: " Крестьяньство потеряемъ (уничтожим) и церкви Бoжiя попалимъ " (Повести 1959:29-30). Мамай, согласно Сказанию, эллин верою, т.е. язычник и иконоборец (!), т.е. мусульманин (Повести 1959:244). Мамай сравнивается также с Юлианом-отступником. Он хочет разорить православную веру и осквернить святые церкви. Мамай хочет подражать хану Батыю, он расспрашивает старых татар о том, как Батый " святыа церкви оскьверни, и многы манастыри и села пожже, и въ Володимере вселенскию церковь (Успенский собор - В.Л.) златоверхую разграби " (Повести 1959:244). " Слово о житьи и о npecmabлehiu великаго князя Дмumpia Ивановича, царя рускаго " Мамай говорит: " Преиму землю Рускую, и церкви христианскыя разорю, и веру ихъ на свою преложу " (Слово 1981а:210). Согласно летописным данным, икона в то время находилась еще во Владимире, ее перенесли в Москву 1395 году. Однако, ряд косвенных свидетельств позволяет рассматривать всерьез этот эпизод Сказания (см. Дмитриев 1954:195-197). Самый ранний случай понимания гибели в бою как мученичества А.С. Орлов относит к XII веку - Успенский сборник. В нем две рати, стоящие друг против друга, изображаются как мучители и мученики (см.Орлов 1902:34). |
| в лицевые святцы рус. святых, созданные мон. Иулианией после 1959 г. в виде прорисей (частное собрание). Известно неск. изображений Д. кон. XX - нач. XXI в., напр. на иконах «Собор Соловецких святых» в Соловецком мон-ре и в ц. вмч. Георгия Победоносца в Ендове в Москве (подворье Соловецкого мон-ря) - в правой части во 2-м ряду с края, на иконе «Собор Карельских святых» в соборе блгв. кн. Александра Невского в Петрозаводске (в центральной части), в часовне близ дер. Куганаволок на Водлозере. В качестве иконографического образца использованы изображения, опубликованные в изданиях: Концевич И. М. Стяжание Духа Святого в путях Др. Руси. М., 1993. С. 196-197. Ил.; Таисия (Карцева), мон. Рус. святые. СПб., 2000. С. 702. Арх.: ГИМ. Син. 802; БАН. Арханг. Д. 260, 33. 15. 21; РГАДА. Ф. 196. Собр. Мазурина. 1069 [Первоначальная редакция Жития]; ИРЛИ. Верхнепечорское собр. 2. Перетц. 223; Отд. пост. Оп. 24. 18; РГБ. Овчин. 269; ГИМ. Муз. собр. 4306 [Распространенная редакция Жития]; РГБ. Овчин. 721 [Краткая редакция Жития]. Ист.: Олонецкие ГВ. 1849. 4; 1851. 1 [писцовые книги 1628 г.]; Васильев А. Прп. Диодор//Архангельские ГВ. 1851. 31. С. 240-244 [грамота царя Михаила Феодоровича]; Докучаев-Басков К. А. Подвижники и мон-ри Крайнего Севера//ХЧ. 1885. 5/6. С. 774-794 [Сокращенная редакция Жития по несохранившемуся списку]; Описание о российских святых. С. 178-179; Петренко Н. А. Соловецкий патерик и повести о соловецких пустынножителях//КЦДР: Соловецкий монастырь. 2001. С. 497-502. Лит.: ИРИ. Т. 6. С. 829; Филарет (Гумилевский). РСв. Нояб. С. 470-474; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 144-145; Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 96-97; Зверинский. Т. 2. С. 379-380; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Нояб. С. 174-175; Никодим (Кононов), иером. Верное и краткое исчисление, сколь можно было собрать, преподобных отец Соловецких, в посте и добродетельных подвигах просиявших, которые известны по описаниям, и исторические сведения о церковном их почитании: Агиологические очерки. СПб., 1900; он же. |
| Еще более насыщена христианскими мотивами основная редакция " Сказания о Мамаевом побоище " . Услышав о нашествии князь Димитрий сначала молится перед своей домашней иконой: " И ставъ предъ святою Господня образа, яже въ зrлabiu его стояще и, падъ на колену свою, нача молитися " (Повести 1959:47). Еще до начала сражения он хочет пострадать за веру Христову, при этом пострадать даже до смерти (Повести 1959:251,298). Общеизвестен факт поездки князя в монастырь: Димитрий " поеде къ Жывоначальной Троици на поклонъ къ отцу своему преподобному старцу Cepriю блarocлobehia получити от святыа тоа обители " (Повести 1959:251). Прп. Сергий призывает князя на Литургию, дает ему освященную просфору, окропляет князя и приближенных его святой водой, а инокам Пересвету и Ослябе дает оружие нетленное - крест (здесь опять возникает мотив контаминации креста и меча при защите Христианства). Возвратясь в Москву, великий князь молится в Успенском соборе сначала перед иконой Спасителя, потом перед иконой Владимирской и у раки с мощами свт. Петра Московского чудотворца (Повести 1959:253,300). В Архангельском соборе князь взывает к Богу перед иконой архангела Михаила (Повести 1959:254,301). Будучи уже на Непрядве князь и воеводы " взьехавъ на высоко место и увидевъ образы святыхъ, иже суть въображени въ xpucmiahьckыxъ зhaмehiuxъ, акы hekiu светильници coлheчhiu светящеся въ время ведра " (Повести 1959:62). Там князь слез со своего коня и " паде на колени свои прямо великому пълку чернаго зhaмehia, на немъ же въображенъ образъ Владыкы Господа нашего Исуса Христа " и начал молиться (Повести 1959:264,312; ср.188). Князь Дмитрий многократно призывает на помощь свв. Бориса и Глеба (Повести 1959:265,272,273,305,314,321,323,328,329), а перед самым сражением он молится перед крестом (Повести 1959:267). Очень показательно, что князь Дмитрий сравнивается с Константином Великим, с царем Давидом, с Александром Македонским, с Гедеоном (Повести 1959:263). Если в других произведениях цикла князь призывает умереть за Христианство, за святые церквии, то здесь на первое место выходит князь, и его соратники говорят, что они готовы головы свои положить " за тебе, Государя, и за святыа церкви и за провославъное xpucmiahcmbo " (Повести 1959:67). И далее в Повести соратники князя готовы смертью умереть " за святую веру христианскую " , они кладут головы " за святые церкви и за православное христианство " (Повести 1959:269,274). А при возвращении с битвы уцелевшие воины поют псалмы, а также тропари мученикам и богородичны. |
| Некоторые повести второй половины века, такие как «Повесть о Савве Грудцыне», «Повесть о Фроле Скобееве», многие исследователи относят к предыстокам русского романа. В них наличествует сложный занимательный сюжет со строго продуманной композицией, имеются любовные перипетии, большое количество персонажей. Написаны они живым разговорным языком, да и по своему объему также выделяются из общего ряда повестей. Сопоставление этих сочинений с повестями первой половины века показывает дальнейшую тенденцию в эволюции повести – развитие в ней любовно-приключенческого плана, что привело к формированию в конце XVII – начале XVIII века самостоятельного жанра авантюрной повести. Первая из них интересна тем, что вымышленный персонаж повести Савва «обряжен» автором в «исторические одежды» – ему дана фамилия Грудцын, широко известная в купеческой среде: род Грудцыных-Усовых входил в сотню крупнейших торговцев XVII b. А рядом с ними присутствуют в повести и другие исторические лица – царь Михаил Федорович, бояре Семен Стрешнев и Борис Шеин (названный, правда, Федором). Введением в повествование исторических лиц автор стремился придать «истинность» своему вымыслу. Но и этот вымысел строится на обобщении: в образе Саввы Грудцына выведен обобщенный образ «служивой» России XVII b. Фабульной основой повести служит борьба добра и мирового зла. Любовная коллизия в этой борьбе играет значительную роль. Греховная страсть приводит юношу Савву к продаже души дьяволу, т. е. ведет к погибели. Олицетворением добра и милосердия выступает Богородица, зла – «князь мира сего». Сюжет повести также построен на евангельской притче о «блудном сыне», только возвращается юноша не к земному отцу, а Отцу Небесному: исполняя данный Богородице обет, уходит в монастырь. Иной тип героя – Фрол Скобеев – продиктован иным временем. В «Повести о Савве Грудцыне» была «оглядка» на начало века, на старые, в том числе литературные, традиции (в повести отразилась религиозная легенда о чуде Богородицы), для автора «Повести о Фроле Скобееве» – века уходящего (повесть, скорее всего, была написана в Петровское время, в конце XVII или начале XVIII b.). С ним уходила вера и в чудесную помощь потусторонних сил. Петровские реформы пробудили в человеке активность и веру в собственные силы. Таким и предстает в повести «плут и мошенник», бедный новгородский дворянин Фрол Скобеев, поставивший перед собой цель разбогатеть и изменить свое социальное положение. Путем обмана он женится на дочери сановного стольника Нардина-Нащокина и тем изменяет свой общественный статус. По сути, «Повесть о Фроле Скобееве» является предтечей русского социально-бытового романа. Предмет рассмотрения повести – переоценка общественный ценностей и новая мораль, появившаяся в петровское время. |
| Повесть о Петре, царевиче ордынском Подготовка текста и комментарии Р. П. Дмитриевой, перевод Л. А. Дмитриева «Повесть о Петре, царевиче ордынском» была написана в Ростовской земле, имевшей в XIV–XV вв. свою богатую литературную среду. На основании историко-литературных явлений, отразившихся в «Повести», время ее создания следует отнести к 70–80-м гг. XV в. В основу повести положена легенда об ордынце – основателе монастыря или церкви. По мнению М. О. Скрипиля (Повесть о Петре, царевиче ордынском//Русские повести XV–XVI веков. М.; Л., 1958. С. 430–432), этот тип легенды в сложившемся виде начал бытовать на Руси с XV в. При написании второй части «Повести», как полагает М. О. Скрипиль, были использованы летописные записи, ведшиеся при Петровском монастыре. Литературный талант автора «Повести» проявился прежде всего в том, что он сумел органично объединить названные источники. Последовательность изложения легенды автором «Повести» тесно связана с достоверными фактами из истории Ростовского княжества в пределах от 50-х гг. XIII в. до 20-х гг. XIV в. Следует отметить, что в исторических документах не упоминается ни имени самого Петра, ии его потомков. Симпатии автора на протяжении всей «Повести» явно на стороне Петра и его рода. Произведение было написано не только для прославления Петровского монастыря и его основателя, но и с целью утвердить права на земельные угодья потомков Петра и монастыря. К ростовским князьям автор «Повести» относится с пренебрежением. Это позволяет считать, что произведение было написано в то время, когда ростовские князья теряли свою власть и авторитет, а Москва все больше и больше овладевала ростовскими землями. В «Повести» ни разу ни один ростовский князь не назван по имени. По летописям и документальным материалам хорошо известен князь Борис Васильевич, который при епископе Кирилле (после 1237 г.) стал ростовским князем и скончался в 1278 г.; известны имена его внуков и правнуков, о которых говорится во второй части произведения. Возможно, это тоже своего рода выражение пренебрежительного отношения автора к ростовским князьям. Напротив, ростовским владыкам в «Повести» оказывается большое внимание. Упоминание их имен и позволяет связать описываемые события с конкретной исторической обстановкой. В произведении также названы по именам внуки и правнуки Петра, однако достоверность этого нельзя проверить. При сопоставлении описываемых в «Повести» взаимоотношений между князьями и потомками Петра с датами жизни упомянутых в «Повести» исторически достоверных лиц легко устанавливаются хронологические несовпадения. Поэтому надо признать, что автор памятника пользовался письменными источниками, повествующими о церковной жизни Ростовской епархии в XIII–XIV вв., и совершенно вольно, не обращаясь к документальным материалам, передавал историю династии ростовских князей. |
| Эта серия объединила книги, которые при других обстоятельствах едва ли могли бы оказаться на одной полке. Наряду с хрестоматийными «Повестями Белкина» и «Тарасом Бульбой» вы встретите здесь и менее популярные произведения русских классиков, а также сможете познакомиться с творчеством авторов не так хорошо известных современному читателю, например с художественной прозой протоиерея Валентина Свенцицкого. Некоторые произведения, такие как повесть «Архиерей» иеромонаха Тихона (Барсукова), для многих станут открытием. В серию также вошла яркая проза современных писателей, продолжающих традиции классической литературы. Мы рекомендуем 1. Александр Сергеевич Пушкин. Повести 2. Николай Васильевич Гоголь. Повести 3. Федор Михайлович Достоевский. Повести и рассказы 4. Антон Павлович Чехов. Повести и рассказы 5. Иван Алексеевич Бунин. Рассказы 6. Л. Пантелеев. Повести и рассказы 7. Константин Николаевич Леонтьев. Дитя души (повесть). Мемуары 8. Валентин Павлович Свенцицкий. Избранное 9. Василий Акимович Никифоров-Волгин. Дорожный посох (повесть). Рассказы 10. Иван Сергеевич Шмелев. Няня из Москвы 11. Алексей Константинович Толстой. Князь Серебряный 12. Борис Николаевич Ширяев. Неугасимая лампада 13. Алексей Николаевич Варламов. Повести и рассказы 14. Александр Иванович Куприн. Повести и рассказы 15. Владимир Галактионович Короленко. Повести и рассказы 16. Борис Константинович Зайцев. Избранное 17. Иеромонах Тихон (Барсуков). Архиерей 18. Иван Сергеевич Шмелев. Повести и рассказы 19. Николай Семенович Лесков. Повести и рассказы Следите за новинками серии! Об издательстве «Живи и верь» Для нас православное христианство – это жизнь во всем ее многообразии. Это уникальная возможность не пропустить себя, сделав маленький шаг навстречу своей душе, стать ближе к Богу. Именно для этого мы издаем книги. В мире суеты, беготни и вечной погони за счастьем человек бредет в поисках чуда. А самое прекрасное, светлое чудо – это изменение человеческой души. От зла – к добру! От бессмысленности – к Смыслу и Истине! Это и есть настоящее счастье! |
| Все произведения, указанные одновременно во всех трех Уставах, могут быть признаны принадлежащими к первоначальному составу Иерусалимского Устава; указанные только в греческих или только в славянских (кроме житий славянских святых, являющихся, конечно, наслоением славянской редакции) – сомнительными по своей принадлежности к оригиналу Устава. Позднейшие списки Устава греческие и за ними славянские дополняют представленный сейчас состав рядом новых произведений, не указанных ни в Алексеевском, ни в Евергетидском Уставах, каковы жития: св. Евфимия Нового 15 октября 9, 242, 244), житие св. Саввы, архиеп. Сербского 242, 244, 9) 956 , Макария Египетского 19 января 9, 242), изъбранье сты (трех святителей) спн. самое Ксанфопоуло кръ никифоро 30 января 957 380, 445, 242, 244), житие Феодора Стратилата 8 февраля (П. Т. 445, 239, 336, 9, 242, 244), житие св. Мелетия Антиохийского 12 февраля 242), житие св. Венедикта 14 марта 445, 239, 336, 242, 244), [Житие Феодосия Печерского в Патерике 3 мая 242, 9)], житие св. Феодора Едесского 9 июля 9), [житие св. Антония Печерского 10 июля 242)], воспоминание о муч. Фоке, еже написа Ксанфопул кир Никифор 445, 336) 22 июля, мучение св. Христины 23 июля (греч. 380, слав. 445, 336, 244), мучение св. Дометиана (греч. 488, 380, слав. 9, 242) 7 августа, мучение св. Агафоника 488, 9, 242, 244) 22 августа. Правила распределения четьего материала по отдельным моментам богослужебного последования совершенно тожественны с таковыми же обоих константинопольских Уставов – Алексеевского и Евергетидского Каждое произведение, смотря по величине, читается в один прием, или делится на несколько чтений или даяний – δβεις. В сравнении с Алексеевским и Евергетидским, Иерусалимский Устав гораздо чаще указывает количество частей или чтений, на которые должно быть разделено произведение при чтении. Из этих указаний следует, что деления Иерусалимского Устава приспособляются к числу чтений данного периода времени, а так как это число всегда по Иерусалимскому Уставу на одно больше, чем в Евергетидском, то и самых частей делается здесь больше. |
| В основу ее легли латинские тенденции. Но общий первоначальный смысл этих тенденций пришелся не по вкусу составителю повести. Приняв их, он сказал себе: нет, не римская церковь выше всех церквей, не римскому папе новгородский владыка обязан почтением и уважением. Почитать и уважать новгородский владыка скорее всего должен бы Константинопольского патриарха, но патриарх теперь не глава церкви. Выше всех церквей теперь церковь русская, а новгородский владыка в ней имеет особенное значение; потому что на Руси никого, кроме него Бог не удостоил белого клобука. Чтобы показать, что белый клобук имеет действительно особенное значение и сообщает особенную важность лицу, которое носит его, составитель повести наполнил последнюю чудесами, которые совершаются и самим клобуком и ради клобука. Чтобы сообщить своей повести характер достоверности, составитель повести в предисловии к повести ссылается на Геннадия с Герасимовым. Составитель повести знал, что Герасимов был в Риме и что с Геннадием вел он переписку. Посему свою повесть он приписал этим лицам. Он верил, хотя и по своему, тем латинским тенденциям, которые занесены были на Русь с запада, потому и заставил Герасимова из Рима вывезти список повести о белом клобуке: пусть никто, прочитав его повесть, не думает, что последняя есть какое-нибудь самоизмышление. Повесть – действительная истина, в чем каждый может удостовериться, съездивши в Рим и прочитав там повесть о белом клобуке. Когда явилась повесть о белом клобуке в полном ее виде? Никак не ранее конца XV в. Можно даже полагать, что в полном и окончательном своем виде повесть появилась во второй половине XVI в. Дело в том, что русские государи в повести называются царями, говорится в повести, хотя и в пророческом тоне, и про патриаршество в России. Все это могло иметь смысл только в XVI в. 170 Летоп. извест. см. у Карамзина в его истории госуд. Рос. Изд. Эйнерлинга т. VI, примечан. 618. 177 Утрату отдельного текста книг: Иова, Песнь Песней и 16 пророков описатели объясняют распространением списков, в которых содержался тот самый текст с толкованием. «Для Церковного употребления при богослужении, говорят они, собственно нужны были собрания паремий. Для частного употребления могли быть полезны книги с толкованием св. отцов. Потому вероятно, что книги священного писания с толкованием чаще были переписываемы, нежели те же книги без толкования». Ibid. стр. 133–1 35. |
| Темир–Аксак «многы страны и земли повоева, многы области и языкы поплени, многы княжениа и царства покори под себе» (161). По Троицкой летописи, Ольгерд также «многи земли поймал и многа места и грады и страны попленил» (6876 г.), «многы страны и земли повоева и многы грады и княжениа поимал за себе» (6885 г.). «А се имена тем землям и царством» — перечисляет покоренные страны составитель Повести о Темир–Аксаке (161), «А се имена местом и странам и землям» — называет Епифаний в Житии Стефана Пермского (9). Темир–Аксак «прииде близ предел Рязанскиа земля» (161), в Повести о нашествии Тохтамыша царя также настигли «близ предел Рязанскыа земля» (190). В Повести «народи христианстии… сътвориша пост и молитву» (162). «Народ христианский» представлен в Повести о нашествии Тохтамыша (194), «пост и молитву створиша» — в Троицкой летописи под 6916 г. В Повести действует великий князь «со всеми князьми и воеводами и с бояры старейшими» (162), в Повести о нашествии Тохтамыша — «с князьми рускими, и с воеводами… и бояры старейшими» (192). В Повести упоминается «великая съборная церкви Святыа Богородица, иже в Володимери» (162), в Троицкой летописи под 6916 г. — «церковь каменая великая съборная Святая Богородица, иже в Владимире». В Повести перечисляются москвичи, вышедшие на встречу Владимирской иконы: «епископи и архимандриты, игумени и попы и дьякони и весь клирос… , князи и бояре, княгини и боярыни, мужи и жены, уноши и девы и старци с юнотами, дети и младенци, сироты и вдовици, нищи и убози, чрьнци и черници, всяк възраст мужеск и женеск, от млада и до велика» (163). Аналогичные перечисления имеются в сочинениях Епифания Премудрого: в Троицкой летописи под 6890 г. — «игумени и прозвитери, и чернци, и нищий, и убозии, и всяк възраст мужей и жены, и дети, и младенци», там же — «архимандрит…, игумени и прозвитери, и чернци, и крилошане, и черници, и попове, диакони, и простьци от унаго и до старца, и младенца мужеска полу и женьска», в Послании митрополита Фотия (432) — «князи и вси лю–дие, и бояре, и вси судия земскыя, иноци, инокыня, юноша и девы, старци с унотами, мали и велиции, или мужеск пол или женьск, въкупе богатии и убозии», в Повести о нашествии Тохтамыша (194) — «архимандрити и игумени, протопопы, прозвитеры, дьяконы, черньци, и всяк възраст, мужеск пол и женеск и с младенци». |
| Прямые заимствования «Повести» из «Хроники» Амартола установлены еще академиком А. А. Шахматовым. Число их достигает 20, при этом большую часть из них составляет конкретная историческая информация 10 . Только три из них не имеют непосредственного отношения к хронике как таковой: это рассказ о нравах различных народов, сказание об Аполлонии Тианском и рассказ о знамениях, бывших при Антиохе, Нероне, Юстиниане, Маврикии и Константине Копрониме. Во всех случаях они вставлены в основной текст «Повести» как внешние иллюстрации к мысли летописца. Таким образом, весь богословский или нравоучительный материал «Повести» оригинален по отношению к «Хронике», а кроме того в отличие от последней практически всегда непосредственно так увязан с историческими событиями 11 , что служит выявлению их подлинного смысла или дает информацию, существенно необходимую для действующих лиц «Повести». Даже один и тот же библейский нравоучительный текст, например «Дающий нищему взаймы дает Богу» ( Притч. 19:7 ), у Амартола раскрывается на примере не имеющей отношения к основному изложению истории-притчи 12 , а согласно «Повести», будучи услышан князем Владимиром, руководит его в нищелюбии. Все это придает «Повести» гораздо более цельный и стройный, чем у «Хроники» Амартола, облик. Очень важным является вопрос о цитации. Если Амартол при некотором богословском или нравоучительном рассуждении обязательно ссылается сколько на библейские тексты, столько же и на святых отцов, таких прежде всего как Иоанн Златоуст , Василий Великий , Афанасий Александрийский или Григорий Богослов , то в «Повести», хотя все эти авторы переводились и были известны в Киевской Руси, святоотеческая цитация полностью отсутствует 13 . Этот, надо думать, не случайный факт, заставляет подробнее вглядеться в библейские аллюзии «Повести». Они многочисленны и обнаруживают себя на нескольких уровнях. При этом, поскольку ветхозаветная цитация в «Повести» явно преобладает над новозаветной, в рамках краткой статьи есть смысл сосредоточиться именно на ней. |
|
|
