| Храм Живоначальной Троицы в Листах Храм во имя Троицы Живоначальной в Листах Удивительная церковь Живоначальной Троицы, что в Листах, находится на Сухаревской площади. За свою долгую, полную драмы жизнь эта изящная, уютная, старомосковская красавица-церковь не только стала свидетельницей и участницей эпохальных событий русской истории, но и была адмиралтейским храмом Москвы. «Московский Монмартр» Церковь на углу Сретенки и Садового кольца появилась в XVII веке на пересечении Троицкой дороги – главного богомольного пути в Троице-Сергиеву лавру и окружной оборонительной линии Скородома–Земляного города. Частью Троицкой дороги стала улица Сретенка, после того как здесь в 1395 году москвичи встретили Владимирскую икону, спасшую Москву от хана Тимура, и основали в память о той встрече Сретенский монастырь. Деревянная Троицкая церковь, известная с 1632 года, была сначала кладбищенской, ведь тогда, по обычаю, москвичей хоронили при их приходских храмах, и на ее погосте погребались местные жители. Посвящение Троицкого храма объясняется тем, что он был основан на Троицкой дороге, по которой паломники ходили поклониться Святой Троице в Сергиеву обитель. Ныне малопонятное прозвище «в Листах» появилось намного позднее храма. С конца XVI века на Сретенке жили слободским поселением государевы печатники – работники Государева Печатного двора, основанного Иваном Грозным неподалеку, на Никольской улице. Печатники оставили имя сретенскому Печатникову переулку и прозвище своей приходской Успенской церкви «в Печатниках», которая и сейчас стоит на углу Сретенки и Рождественского бульвара. По преданию, в ней хранился один из тех 30 сребреников, что были уплачены Иуде за предательство Христа. Печатники делали не только книги на Государевом дворе, но и гравюры, и особенно любимые народом раскрашенные лубки-картины, именуемые листами, с сюжетами из священной, русской и античной истории или сатирическими, на злобу дня. Делались они кустарно, в домашних условиях, то есть не на Никольской, а на Сретенке, и сами же печатники торговали ими поблизости – у Троицкой церкви, увешивая листами ее большую ограду как выставочный стенд. Эти картинки не только забавляли народ – их покупали для украшения дома, развешивали на стенах и любовались ими. Назывались они сначала не лубками, а листами и простовиками, изготавливаемыми сравнительно просто и для простого народа. Только в XIX веке историк Москвы И. Снегирев назвал их лубками, вероятно по способу изготовления: изображение будущей картинки сначала вырезали на лубе, мягкой липовой доске, и с нее уже отпечатывали. Для этого нужна была техника печатного дела и мастерство государевых печатников, которые обитали поблизости от Троицкой церкви. |
| Ермолино. Церковь Николая Чудотворца. Никольская церковь Карта и ближайшие объекты В начале XVII столетия впервые упоминается церковь в селе Ермолино: «деревянная клетцки…». В 1692 г. «на старом церковном месте построена новая церковь», также деревянная. Нынешний кирпичный храм во имя святителя Николая был заложен в 1814 г.; трапезная часть с приделом во имя святого Василия Блаженного была освящена 1 октября 1821 г. Строительство церкви завершилось к 1827 г., в 1830 г. храм был полностью освящен, тогда же возведена белокаменная ограда вокруг него. С 1892 по 1929 гг. настоятелем церкви был священник Владимир Нарский, расстрелянный в 1938 г. на Бутовском полигоне. Храм не закрывался. В настоящее время он имеет помимо главного Никольского алтаря два придела: во имя святого Василия Блаженного и преподобного Нила Столобенского. Храмовой святыней является список Ченстоховской иконы Божией Матери, принесенный монахинями женского Красностокского монастыря, пришедшими в годы гонений из западной Белоруссии в Подмосковье во главе со священномучеником Ярославом (Савицким). Днем празднования данного образа по традиции является первое воскресенье после праздника Покрова Божией Матери. Приделы: блаж. Василия Московского, прп. Нила Столобенского (28 декабря, 4 января, 29 сентября, 1 июня). ermolino.org В начале XVII в. в селе была деревянная церковь Святителя Николая с приделом Василия Блаженного, " построенная клецки " (клетью, как изба). В 1627 г. две трети села принадлежали боярину, князю Алексею Юрьевичу Сицкому (ум. 1644), начальнику приказа Казанского дворца, в 1634 г. женившемуся на дочери спасителя Отечества князя Дмитрия Пожарского, княжне Евдокии Дмитриевне, и треть села - боярину, князю Андрею Васильевичу Сицкому по прозвищу Жухлай (ум. 1629), его сыновья Юрий и Андрей стали последними в роду князей Сицких. В селе " два двора боярских, двор приказчика, двор конюшенный, двор скотный, 2 двора людей деловых и 5 дворов крестьян " . В 1646 г. половина села пожалована боярину Никите Ивановичу Романову (ум. 1654), начавшему службу в 1644 г. чашником, в 1646 г. он боярин. Популярный в народе, он в 1648 г. остановил восстание против Б. Морозова и Траханиотова, к нему присылали челобитные из разных городов с просьбами о заступничестве. Во время Польского похода 1654 г. он находился при государе и умер в пути. Другой половиной владел Григорий Васильевич Львов - с 1637 по 1643 гг. дьяк Посольского приказа и Новгородской чети, в 1638 г. дьяк Печатного приказа, 1 сентября 1643 г. пожалован в думные дьяки и оставлен управлять Посольским приказом (и справлял должность до своей смерти в 1646 г.) |
| 202. Нечто о молитве, смиренномудрии и еретиках Бывают письма, на которые грешно не ответить, особенно тому, кто облечен благодатью священства и имеет долг пасти словесных овец великого двора Христова. Пишут иногда люди простые, сердцем смиренные, и пишут – вопрошают о том, что едино есть на потребу: как же тут не ответить? Но и отвечать каждому отдельно нет ни времени, ни сил: волею-неволею приходится, когда это касается вопросов общих, отвечать печатно. Пусть прочтет каждый, кто хочет: может быть, Бог положит на сердце и мне написать то, что полезно моему ближнему, моему читателю. Вот что пишет мне один простой рабочий с фабрики, пишет не из простого любопытства, как это бывает в наше время нередко, не искушая, как евангельский некий юноша, а с желанием мое слово применить к делу. “Господь наш Иисус Христос заповедует непрестанно молиться на всяком месте, и Иоанн Златоуст учит, что можно и жене, сидя за прялкой, умом взирать на небо и призывать Бога, можно и мужу, выходя на площадь, совершать молитвы, можно и слуге, занимаясь на кухне, когда нельзя идти в церковь , совершать искреннюю и усердную молитву. Но вот Апостол Павел учит, что всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову; здесь-то и берет меня сомнение: значит, мужчине грешно молиться с покрытою головою? Например, вот идешь куда-нибудь или что делаешь на открытом воздухе и вспомнишь какой-нибудь псалом или какую церковную песнь, или придет на ум какая-нибудь молитва: можно ли вот в таких случаях молиться с покрытою головою? Или вот когда я работаю и есть у меня время почитать, я стану, например, читать Евангелие и акафист кому-нибудь: так вот в таких случаях можно ли читать с покрытою головою такие божественные книги?». Отвечаю на эти вопросы. Апостол Павел говорит о молитве с покрытою или открытою головою – в церковных собраниях, а не о той молитве, о какой говорит автор письма. В храме Божием все должно совершаться благолепно и по чину: там надобно исполнять требования устава церковного и распоряжений церковной власти. |
| 20. Разгром Боголюцев Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Исключение из служебной Псалтыри, вышедшей II февраля 1653 года, текстов о перстосложении при крестном знамении и о поклонах при чтении молитв Ефрема Сирина должно было встревожить кружок боголюбцев, в особенности живших в Москве Неронова и Аввакума. Последний, после беспорядков в Юрьевце, переехал в Москву, стал помощником о. Неронова и приобрел значительное влияние в церковных и даже придворных кругах Москвы. Наоборот, Вонифатьев после избрания Никона совершенно отошел от участия в церковных делах, хотя и оставался духовником царя. Долголетняя борьба боголюбцев за упорядочение обряда и богослужения и введение их усилиями единогласия была направлена к утверждению старого русского устава, старого русского богослужения, и нововведения Никона не могли не испугать этих бойцов за обновление русской церкви. Они, конечно, уже осенью 1652 года знали о причинах увольнения о. Наседки и Силы Григорьева из штатов Печатного двора и назначении туда такого подозрительного авантюриста, как Арсений Грек. Но связанные обещанием, данным Никону церковным собором, и не понимая в точности, чего хочет патриарх, они, конечно, не знали, что им предпринять. Но уже через две недели после выхода Псалтыри из печати Никон сам официально сообщил о своих намерениях. На неделе, предшествующей Великому посту 1653 года, которая приходилась на 20—27 февраля, он разослал по московским приходам “память” или, как теперь говорят, меморандум или циркуляр. В этой “памяти” патриарх, не запросив ни церковный собор, ни посоветовавшись с видными деятелями церкви, совершенно неожиданно и самовольно менял обряд. “По преданию святых апостол и святых отец не подобает во церкви метания творити по колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще и тремя персты бы есте Хотя Аввакум в своем житии упоминает только о “памяти”, полученной Нероновым как главой духовенства собора Казанской Божьей Матери, но очевидно, это предписание было послано не одной, но и другим, во всяком случае многим московским |
| 9. Новый царь и его окружение Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Никогда в истории России идеал православного царства не был так дорог царю и так активно не претворялся в жизнь, как в первые годы царствования Алексея Михайловича. Правда, это время (1645—1652) нам несколько напоминает лучшие годы царствования Ивана IV, позднее ставшего Грозным, когда царь сотрудничал с митрополитом Макарием и Избранной радой. Но и в это, лучшее, время царствования Ивана IV правительство не было так вдохновлено самой идеей благочестивого государства, желанием превратить Московскую Русь в подлинную Святую Русь, в настоящий Третий Рим. В эти годы сам новый молодой царь Алексей Михайлович, его ближайшее придворное окружение и его правительство строго придерживались правил православного благочестия в своей личной жизни и делали все возможное для утверждения этого идеала в сердцах людей и в церквах страны. Когда в 1645 году Алексей Михайлович взошел на престол, ему еще не было и шестнадцати лет от роду и поэтому совсем не удивительно, что он попал под влияние близко стоявших к нему людей. Трое из этого ближайшего окружения царя имели на него особое влияние. Это был пожилой и умудренный опытом дядька царя боярин Морозов, царский духовник Стефан Вонифатьев и личный близкий друг юного Алексея молодой Федор Ртищев. Все трое были твердо преданными церкви и подлинно верующими людьми, для которых вера была частью их личной жизни и государственной деятельности и основы которой они всегда стремились претворить в жизнь. Вполне вероятно, что привязанность к ним царя усилилась в дни его царствования ввиду некоторых неприятных, хотя до сих пор все еще и не вполне ясных обстоятельств его воцарения. Видимо, некоторые из придворных, в том числе, кажется, и князь Семен Шаховской, распускали слухи, что Алексей будто бы не был сыном царя Михаила Федоровича и что царь Михаил намеревался оставить трон не ему, а принцу Вальдемару Датскому, которому он прочил в жены свою дочь Может быть, этими слухами можно объяснить почти что немедленную после смерти царя Михаила высылку из России Вальдемара Датского и некоторые противопротестантские мероприятия, которые были приняты властями в виде репрессий против протестантского окружения принца. Во всяком случае высылка протестантского жениха царевны Ирины была значительным торжеством всей церковной партии при дворе и в Москве, во главе которой был сам патриарх Иосиф, затем редактор Печатного двора отец Иван Наседка, долго настаивавший на перекрещивании принца в случае его женитьбы на Ирине и наконец Стефан Вонифатьев, за которым, по-видимому, стояли и его друзья |
| “Похвальное слово русским преподобным” — творение Соловецкого инока Сергия (Шелонина) 11 ноября, 2012. Олег Панченко Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 27, 2000 (Из археографических разысканий) Соловецкий монастырь всегда славился своими подвижниками, среди которых было немало общерусских святых: основатели монастыря преподобные Зосима, Савватий и Герман Соловецкие, митрополит Филипп (Колычев), игумен Иринарх, строитель Анзерской пустыни Елеазар и многие другие. Один из наиболее ярких периодов в истории Соловецкого монастыря — вторая треть XVII в., время, на которое приходится деятельность учеников игумена Иринарха, среди которых особое внимание привлекает известный соловецкий писатель-инок Сергий (Шелонин) 1 . В Соловецком монастыре он прожил длинную (с 1619 по 1665 гг.) и чрезвычайно деятельную жизнь. Будучи личностью яркой и многогранной, Сергий (Шелонин) оставил заметный след в духовной жизни Соловецкого монастыря, и особенно — в сфере соловецкой книжности. При его участии и под его руководством в соловецком скриптории были созданы новые редакции сочинений отцов Церкви: аввы Дорофея, преподобного Иоанна Лествичника, святителя Иоанна Златоуста, преподобного Иоанна Дамаскина, преподобного Григория Синаита и святителя Григория Паламы. Собственная литературная деятельность Сергия (Шелонина) также отличалась поразительной плодотворностью: им были написаны службы, жития и похвальные слова многим севернорусским святым 2 . В 40-е годы XVII в. Сергий (Шелонин) принял активное участие в деятельности Московского Печатного двора. По просьбе патриарха Иосифа им было подготовлено к печати первое в России издание “Лествицы” преподобного Иоанна Синайского, вышедшее в свет в 1647 г. 3 . В 1647 г. Сергий (Шелонин) был поставлен патриархом Иосифом в сан архимандрита Костромского Ипатьевского монастыря. Однако пробыл он в Ипатьевском монастыре недолго — всего несколько лет, и в начале 50-х гг. XVII в. возвратился в Соловецкий монастырь, где продолжил свою книжную деятельность 4 . |
| А.С.Ионов С.Г. Рункевич и судьба архивных материалов Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви 1917–1918 гг. Изъятие церковных документов властями Источник Скачать epub pdf Доклад на 12 Рождественских чтениях. При обращении к истории Русской Православной Церкви в первые годы советской власти, вопросам, связанным с ее выживанием в новых социально-политических условиях нельзя пройти мимо такой яркой личности, как доктор церковной истории, маститый церковный архивист Степан Григорьевич Рункевич. 1 В те лихие годы С.Г. Рункевич , являвшийся членом Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви 1917–1918 гг., был избран в состав Делегации Высшего Церковного Управления (далее – ВЦУ), занимавшейся сношениями с органами советской власти от лица Церкви. Будучи одним из активнейших членов делегации, Рункевич представлял ее интересы в Совещании Управляющих Московскими отделениями секций Единого государственного архивного фонда – ЕГАФ. Формально он участвовал в заседаниях этого органа как член Союза Российских архивных деятелей – РАД. Он ратовал за открытый доступ к архивным материалам, закрепление прав общественных организаций как пользователей архивных документов, выступал по вопросам о наказаниях за порчу и утерю архивных документов, подчеркивал важность практических занятий в подготовке новых архивных кадров и др. 2 В 1920–1921 гг. С.Г. Рункевичем была осуществлена передача во 2 московское отделение IV секции такого ценнейшего комплекса документов по истории Церкви, как Архив Поместного Собора 1917–1918 гг. После закрытия Собора в сентябре 1918 г. Рункевич перенес его материалы в свою комнату в Московском Епархиальном Доме в Лиховом переулке (д. 6), расположенном между Каретным Рядом и Садовым кольцом, где в 1917–1918 гг. работал Собор. 3 Передача архива в хранилище ЕГАФ (бывший Архив Печатного Двора на Никольской улице) производилась в спешке, поскольку местный Совет летом 1920 г. потребовал немедленно освободить здание Епархиального дома, где проживал Рункевич, для «других нужд». Из письма К.Я. Здравомыслова , в то время заведующего 2 Петроградским отделением IV секции ЕГАФ, к С.Г. Рункевичу видно, что дела пришлось перевозить при сильном дожде. 4 |
| (Граббе Юрий (Георгий) Павлович; 8.04.1902, С.-Петербург - 7.10.1995, Элмвуд-Парк, шт. Нью-Джерси, США), еп. бывш. Вашингтонский и Флоридский Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ). Род. в известной дворянской семье, 2-й сын кавалергарда, шталмейстера имп. двора гр. Павла Михайловича Граббе и Анастасии Георгиевны (урожд. Демидовой), правнук А. С. Хомякова . В 1917 г. окончил 6-й класс гимназии в г. Кисловодске, куда переселился его отец. В 1920 г. вместе с родителями эмигрировал в К-поль, затем в Белград, где в 1921 г. сдал экзамены на аттестат зрелости. С 1923 по 1926 г. обучался на Богословском фак-те Белградского ун-та, совмещал учебу с журналистской деятельностью в офиц. печатном органе Архиерейского Синода РПЦЗ ж. «Церковные ведомости» и с изданием монархической газ. «Голос верноподданного». В 1925 г. женился на В. М. Яржембской, от к-рой у него было четверо детей. В 1926 г. из-за материальных трудностей Ю. Граббе переехал с семьей в имение отца на Волыни, где сотрудничал в качестве корреспондента и публициста с печатным органом Польской автокефальной Православной Церкви ж. «Воскресное чтение». В 1931 г. по благословению Варшавского митр. Дионисия (Валединского) посвящен в сан чтеца с послушанием произносить проповеди. Летом того же года вернулся в Сербию, где принял предложение первоиерарха РПЦЗ митр. Антония (Храповицкого) и 12 авг. вступил в должность управляющего канцелярией Архиерейского Синода РПЦЗ. В нач. 30-х гг. Граббе часто использовал свою должность для отстаивания политических идей легитимизма (признания вел. кн. Кирилла Владимировича главой Российского имп. дома) и, пользуясь доверием со стороны митр. Антония, оказывал большое влияние на дела управления РПЦЗ. По воспоминаниям одного из современников, «в перерывах между сессиями Синода, который собирался ежемесячно на 2-3 дня, делами зарубежной Церкви управлял молодой человек... В конце концов к Синодальной канцелярии в сербских церковных кругах стали относиться не вполне серьезно» ( Маевский. Т. 2. С. 151-152). |
| Житие архимандрита Троице-Сергиева монастыря Дионисия Подготовка текста, перевод и комментарии О. А. Белобровой В отличие от многочисленных анонимных сочинений агиографического жанра Житие Дионисия – произведение авторское. Оно было составлено между 1648–1654 г. Симоном Азарьиным и дополнено изначально ключарем Успенского собора Иваном Наседкой. Симон Азарьин (в миру Савва Леонтьев, сын Азарьин, по прозвищу Булат) происходил из служилого сословия. До пострижения в монахи (в 1624 г.) был слугой (доверенным лицом) княжны Ирины Мстиславской. Будучи пострижеником Троице-Сергиева монастыря, Симон Азарьин провел первые шесть лет монашества в качестве келейника архимандрита Дионисия (1624–1630), затем служил казначеем патриарха Московского Филарета (1630–1631), был строителем приписного к Троице-Сергиеву Алатырского монастыря; в 1634 г. он становится казначеем, а с 1646 по 1653 г. келарем Троице-Сергиевой обители. При патриархе Никоне Симона Азарьина по неустановленной причине подвергли высылке в Кирилло-Белозерский монастырь (1656–1657). Последние годы жизни писатель провел в Троице-Сергиевой лавре (1657–1665), где и погребен. За свою жизнь Симон составил обширную библиотеку, переданную им монастырю (остававшиеся в его келье книги присоединены после смерти). Составом этой библиотеки занимались Н. М. Уварова (О составе библиотеки Симона Азарьина//Проблемы жанра и стиля в русской литературе. Сб. статей Моск. пед. ин-та. М., 1973. С. 28–32) и Е. Н. Клитина (Симон Азарьин. Новые данные по малоизученным источникам//ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 298–312). Рукописные и печатные книги Симон Азарьин вкладывал и в монастырские библиотеки других обителей. Сочетая обязанности административного и хозяйственного характера с занятиями книжно образованного человека, Симон Азарьин уже в 1640-е гг. работал над «Книгой о новоявленных чудесах Сергия Радонежского». При ее издании в Москве возникли трудности: печатники высказали недоверие к «чуду о кладезе»; только вмешательство царя Алексея Михайловича и патриарха Иосифа привело к выходу в свет в типографии Печатного двора в 1646 г. книги «Службы и Жития Сергия и Никона». Работу над чудесами Сергия Симон Азарьин продолжал и далее: к изданным 35 чудесам он добавил еще 40, написал и пространное предисловие к «Книге о... чудесах» (сохранилось в рукописях, опубликовано в XIX в.). |
| И чего ради оно начася, и како и с коих книг правити на соборах постановиша и с оных ли правиша. – И чесо ради частое в новоисправных книгах сотворися применение, и те народ возмутися, и многообразныя разности в вере явишася, и мнози людие погибоша и погибают. – И краткое изъявление о нововыезжих иноземзев, и их о неправом о пресуществлении и лестном на смущение правоверным писании. Написася в царствующем граде Москве Спасского монастыря, иже за иконным рядом строителем, а печатного двора справщиком монахом Сильвестром Медведевым лета 7197-го месяца Септеврия. Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете 1886 г. кн. 1-я. Сильвестр Медведев лице не безызвестное в истории нашего отчества за XVII столетие: наши древние книжники, составители житий возвели его даже в особое звание «ересиарха», виновника «новоявльшейся латинской дымящейся главни Аркудиевы или Медведев». 1 Такую почётную и громкую известность у нас на Руси Медведев получил главным образом благодаря своему учению о времени пресуществления св. Даров в таинстве Евхаристии, учению, возбудившему жаркие и бурные прения, тянувшиеся в нашей церкви в XVII столетии целую четверть века. Биографические сведения о Медведевы скудны, а за первые годы его жизни мы почти и совсем их не имеем. Неизвестны ни его родители, ни год его рождения, ни сословие, к которому он принадлежал по рождению; известно только его мирское имя – Семён и место его рождения – город Курск. Неизвестно даже вследствие чего и когда Медведев ушёл из Курска в Москву. Наши биографические сведения о нем начинаются с 1665 года, когда мы его встречаем в Москве в числе подьячих Тайного приказа, собственной секретной канцелярии Государя. 2 В подьячие в эту канцелярию выбрались люди способные и главное испытанной честности и преданности, потому что им очень часто поручалось от царя исполнение самых близких ему дел, его тайных дел. Они исполняли поручения царя по домашним его делам, возили переписку царя с Ордином Нащокиным и другими близкими лицами и пр. Одним словом это были лица, которым царь вполне верил. Все это, разумеется, требовало значительной осторожности в выборе молодых людей на службу в Тайный приказ и если (вероятно) молодой Медведев попадает в число подьячих к тайным делам царя. То одно уже это обстоятельство свидетельствует в пользу Медведева. Время поступления Медведева на службу в этот приказ – неизвестно, мы знаем только, что он 5 апреля 1665 года был уже подьячим и вместе с другими подьячими этого числа получил награду. |
|
|
