| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАНОНИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ установленный канонами и др. церковными актами возрастной ценз для поставляемых в разные степени священства, для назначаемых или избираемых на нек-рые церковные должности, для принимающих монашеский постриг, а также для восприемников при крещении и для вступающих в брак. Служение на разных степенях священства предполагает разный минимально необходимый возраст для поставляемых. Связано это с тем, что для иерархического служения необходимы зрелость ума, твердость убеждений, жизненный опыт, к-рые предполагают достижение определенного возраста. Прав. 14 Трулльского Собора устанавливает минимальный возраст ставленника в диакона - 25 лет, а в пресвитера - 30 лет: «...дабы во пресвитера прежде тридесяти лет не рукополагати, аще бы человек и весьма достоин был, но отлагати до уреченных лет. Ибо Господь Иисус Христос в тридесятое лето крестился и начал учити. Подобно и диакон прежде двадесяти пяти лет... да не поставляется» (ср.: Неокес. 11; Карф. 16(22); IV Всел. 15). В 15-м прав. Трулльского Собора указывается минимальный возраст иподиакона - 20 лет, а также устанавливается прещение для клириков, не достигших К. в.: «Аще же кто, в какую бы то ни было священную степень поставлен будет прежде определенных лет, да будет извержен». О возрасте лиц, поставляемых в епископа, каноны умалчивают. «Апостольские постановления» предусматривают для кандидата в епископа 50-летний возраст (Const. Ap. II 1. 1). В «Номоканон XIV титулов» внесено положение из 123-й новеллы имп. св. Юстиниана I, к-рая устанавливает для кандидата на высшую иерархическую степень 35-летний возрастной ценз (Novell. Just. 123. 1. 1), в исключительных случаях - 30-летний (Ibid. 137. 2; Ρλλης, Ποτλς. Σνταγμα. Τ. 1. Σ. 65-66). О возрасте поставляемых в чин чтецов в канонах также ничего не говорится. 123-я новелла имп. св. Юстиниана дозволяет поставлять в чтеца не ранее 18 лет (Novell. Just. 123. 13). В России в синодальный период возрастной ценз был определен только в отношении ставленников, не имевших школьного духовного образования, выпускники же духовных школ поставлялись до достижения К. в. при отсутствии иных канонических препятствий. По действующему Уставу Русской Православной Церкви во диакона и пресвитера можно рукоположить лиц, достигших гражданского совершеннолетия (Устав РПЦ, 2000. XI 24); кандидаты епископства должны быть не моложе 30 лет (Там же. X 10). Устав определил также возрастной ценз для кандидата в патриархи - 40 лет (Там же. IV 17). |
| 5. Касательно положения, высказанного в пункте III.a: «Игумен (игумения) назначается Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом по представлению епархиального архиерея по возможности из числа насельников монастыря», представляется справедливым заметить следующее. История Вселенской Церкви показывает, что единственно принятой в древности была практика избрания (а не назначения) игумена из числа братии. Это законодательно закреплял Номоканон Патриарха Фотия, который в титуле XI, гл. 3 со ссылкой на 34-ю главу 123-й новеллы Юстиниана говорит: «Епископ должен производить авву или архимандрита какого-либо монастыря … которого изберут монахи— все или более благонадежные из них, заявляя пред Евангелием, что не по дружбе или пристрастию избрали его, но потому что знают его, как человека православного, и благонравного, и достойного управления, и способного сохранить монашеский устав и благосостояние монастыря». В русской традиции избрание настоятелей самой братией практиковалось с некоторыми отклонениями как минимум до XVI в. С XVI же века, по установлению Стоглавого собора (гл. 86), справедливость решений которого небесспорна, настоятель назначался митрополитом или епархиальным архиереем по прошению братии, с согласия царя. Наконец, в XVIII в. возник обычай, чтобы настоятель был назначаем Синодом . Но этот обычай не был постоянным, и даже в России XIX в. сохранялась древняя святоотеческая традиция избрания игумена — своим указом от 20 марта 1862 г. Синод прямо предписывал, чтобы в общежительных монастырях игумены избирались братией из своей среды и только утверждались Святейшим Синодом, по представлению епархиального архиерея, тогда как настоятели необщежительных монастырей прямо назначались духовным начальством. Не стоит и говорить о том, что русская практика избрания игумена непосредственно соответствует учению древних святых отцов. Так, например, свт. Василий Великий пишет: «Началовождем в благообразии жизни да будет поставлен один, избранный из прочих по испытании его жизни, нравов и благоустроенного во всем поведения и по принятии во внимание при этом предпочтении лет его жизни» . |
| Другие, как Н.А.Бердяев, опасались, что монашеское облачение будет скорее препятствием для осуществления ее собственного призвания. Но митрополит Евлогий (Георгиевский), глава православных русских приходов в Западной Европе, благосклонно принял желание Елизаветы. Он находит и каноническое разрешение: номоканон, признавая и применяя 22-ю и 17-ю новеллы императора Юстиниана допускает развод, если один из супругов жаждет вступить в монашескую жизнь. Чин пострига произошел 16 марта 1932 года на Сергиевском подворье в Париже, митрополит Евлогий напутствовал ее: «Нарекаю тебя в честь Марии Египетской: как та ушла в пустыню к диким зверям, так и тебя посылаю я в мир к людям, часто злым и грубым, в пустыню человеческих сердец». Икона прп. Марии Египетской, написанная матерью Марией перед постригом с отцом Сергием Булгаковым Монашество в миру Лето после пострига мать Мария проводит в разъездах по православным женским монастырям в независимой в то время Прибалтике. Она возвращается из этого путешествия, убежденная в несоответствии традиционных форм монашества современной исторической ситуации. Ей они кажутся устаревшими, более того, зараженными духом «буржуазности» — антиподом истинного монашеского призвания. Слова евангельской притчи о Страшном Суде мать Мария принимает буквально: «Пустите за ваши стены беспризорных воришек, разбейте ваш прекрасный уставной уклад вихрями внешней жизни, унизьтесь, опустошитесь, умалитесь, — и как бы вы не умалялись, как бы ни опустошались, — разве это может сравниться с умалением, с самоуничижением Христа. Примите обет нестяжания во всей его опустошающей суровости, сожгите всякий уют, даже монастырский, сожгите ваше сердце так, чтобы оно отказалось от уюта, тогда скажите: «Готово мое сердце, готово». Дом, открытый для всех Начало 30-х годов ознаменовалось во Франции суровым экономическим кризисом. Безработица среди русских эмигрантов приняла размеры настоящего бедствия. Мать Мария решила открыть дом, где будет принят как брат и сестра всякий, кем бы он ни был, пока остается еще хоть немного места. |
| При обзоре административной деятельности Юстиниана нам весьма важно будет проследить по его новеллам новые начала, которые войдут в основание того порядка вещей, что имеет обнаружиться в VII и в особенности в половине VIII в. Но прежде всего бросим общий взгляд на административные мероприятия Юстиниана. В короткое время, на расстоянии 12—15 месяцев (535—536), он издал целый ряд новелл, которыми были затронуты разнообразные и живые стороны государственной и общественной жизни. Найдя расстройство в управлении, осведомившись о жестоких бедствиях населения, страдавшего от вымогательства чиновников и крупных землевладельцев, император решился применить весь авторитет своей неограниченной власти против всеми сознаваемого зла. В заботах об улучшении администрации он идет к расширению учреждений и круга служилых лиц созданием новых органов для контроля, наделением епископов правом наблюдения за гражданскими чинами в епархии и, наконец, устройством новых инстанций, в которые можно было обращаться с жалобами на низших чиновников. Рассуждая как кабинетный мыслитель и полагая, что все его мероприятия будут исполнены в точности, лишь только указы придут по назначению, он плодит канцелярские распоряжения, в которых до самых мелких подробностей разъясняет образ действий провинциальных судей, сборщиков податей и других чиновников. Выставляя главнейшее к ним требование, чтобы они были «чисты на руку» и не высасывали соки из населения, вместе с тем, Юстиниан постоянно предъявлял к ним требование, чтобы они заботились об исправном поступлении податей, и что их служебное положение зависит от исполнения этого требования. Чтобы понять весь трагизм этой проповеди о неподкупности и честности, достаточно указать, что, в то время как составлялись подобные новеллы, в самом дворце продавались за деньги судебные и административные должности и отдавался в аренду сбор податей в провинциях. Хотя в течение своего продолжительного царствования он много раз должен был возвращаться к своим предписаниям, повторять и подтверждать те же самые указы, и хотя уже из этого можно бы вывести заключение, что рекомендуемые им уставы и правила не применяются к жизни, тем не менее, он глубоко верил в практическое осуществление своей системы и не видел того, что, казалось бы, так легко понять. |
| Приспособляясь к требованиям общественной морали и социальной справедливости, законодательство изменило понятие о семье. Женщина приравнивается в правах к мужчине, прежняя безграничная власть мужа уступает место христианскому взгляду на взаимные обязательства между супругами. Точно так же изменяется идея отеческой власти и по отношению к детям, которые эмансипирируются в смысле свободы брака и в имущественном отношении. Гуманные идеи простираются на положение рабства, смягчая суровые законы и облегчая способы освобождения на волю. В законе о наследстве, определившем права на наследование имуществом для жены, а равно для дочерей и сестер, исследователи усматривают революционный против древних воззрений принцип. И следует признать, что законодательная деятельность даег Юстиниану весьма почетное место во всеобщей истории, которое и останется за ним, несмотря на многие отрицательные стороны его деятельности в других отношениях. Несколько раз и сам он выражал мысль о важном государственном и культурном значении своих законодательных предприятий и приказал, чтобы его законы имели обязательную силу по всей империи, вытеснив из употребления все предшествовавшие правовые нормы. Три высшие школы права: в Константинополе, Риме и Бейруте, получили, между прочим, обязанность следить за чистотой права и заниматься научной разработкой юридических памятников. Законодательная деятельность не ограничилась упомянутыми выше сборниками. Все текущие вопросы — административные, судебные и финансовые — вызывали ряд особенных императорских указов, которые под именем новелл частью изменяли, частью дополняли постановления, заключавшиеся в дигестах и в Кодексе. Таких новелл в период времени от 534 до 565 г. издано до 154. Они касаются, главным образом, администрации гражданской и церковной, суда, финансовой системы и имеют громадное значение для истории выработки византинизма и эволюции римского права и учреждений. Очень любопытно, между прочим, отметить, что новеллы издавались уже на греческом языке, а пандекты и Кодекс изданы были на латинском. Ясное дело, что Римская империя реформировалась уже в Ромэйско-Византийскую. |
| Аннибаллиан Младший, царь Каппадокии. Аверс монеты. 336–337 гг. до Р. Х. Аннибаллиан Младший, царь Каппадокии. Аверс монеты. 336–337 гг. до Р. Х. После серии римско-персидских и гражданских войн в Римской империи в III в. по Р. Х. население К. в визант. эпоху намного уменьшилось. При имп. Константине I Великом (между 328 и 337) территория К. была сокращена за счет выделения в самостоятельную провинцию М. Армении с городами Севастией и Мелитиной. В 371 г. имп. Валент разделил провинцию К. на Каппадокию Первую (Кесария, Нисса, Диокесария) и Каппадокию Вторую (Тиана, Назианз, Мокисс (с сер. VI в. Юстинианополь); Basil. Magn. Ep. 74//PG. 32. Col. 444-449). Между 379 и 382 гг. К. была вновь на нек-рое время объединена, однако в дальнейшем процесс дробления провинций привел к тому, что к сер. VI в. историческая область К. была разделена на 5 адм. единиц: Каппадокия Первая (Кесария), Вторая (Тиана) и Третья (Мокисс), а также Армения Первая (Севастия) и Вторая (Мелитина). Это положение в основном определило и церковно-адм. структуру К. Наряду с митрополией в Кесарии митрополичьи престолы известны также в Тиане (епархия с 325; митрополия с 372), в Мокиссе (с 536), а на востоке региона - в Мелитине и Севастии. Новеллы имп. Юстиниана I предписывают сохранение традиц. порядка на новообразованных арм. территориях именно в отношении церковной организации: «Однако что касается священства, как мы неоднократно говорили, то сохраняется та схема, которую мы приняли раньше» (Novell. Just. XXXI 2//CJC. Vol. 3: Novellae/Rec. R. Schoell, G. Kroll. B., 1912. P. 238). Никакие нововведения не допускались ни в статусе митрополий, ни в дальнейшем образовании епархий. К. в историко-церковном отношении сохраняла стабильность. В 335-337 гг., когда имп. Константин, вероятно готовившийся к новому походу против Ирана, провозгласил своего племянника Аннибаллиана царем К., Понта и Армении (Chron. Pasch. P. 532), значение региона выросло. Судя по заметкам Иерокла, происходило укрепление императорских доменов (Le Synekdèmos d " Hiéroklès/Ed. E. Honigmann. Brux., 1939. P. 699-701), а также создавались и росли частные поместья и церковные владения. |
| В докладе были проанализированы базовые для канонического права новеллы императора Юстиниана I: новелла XI «О привилегиях архиепископа Юстинианы Примы», изданная им 13 апреля 535 г., и его новелла CXXXI «О церковных титулах и привилегиях», изданная 18 марта 545 г., которыми византийский император как πιστημοναρχης впервые в истории Церкви санкционировал автокефалию Justiniana Prima. Хотя сам термин «автокефалия» в данных новеллах не упоминается, но властные прерогативы предстоятеля учрежденной императором Юстинианом I новой автокефальной Церкви (право самостоятельно судить и рукополагать своих епископов, избрание архиепископа собором местных епископов и т.д.) присущи именно независимой Поместной Церкви со своим самостоятельным источником власти. Опираясь на правила II и IV Вселенских Соборов, император Юстиниан I этими новеллами утверждает «политический» принцип первенства кафедры в противовес «апостольскому» принципу, которого придерживались римские понтифики, особенно со времен свт. Льва Великого. Фактически выделенная в докладе группа новелл, куда следует также включить новеллу CIX, позволила императору Юстиниану I юридически ввести основополагающую для православной экклезиологии систему пентархии, опровергающей примат Римского папы (primatus potestatis) и декларирующей равночестность пяти патриарших престолов. Как показано в докладе, новеллы XI и CXXXI императора Юстиниана I оказали решающее воздействие на каноническое право в ходе создания позднейших законодательных сводов, таких как τ Βασιλικ. Данные новеллы в версии «Василик» оказались актуализированы после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г., о чем можно судить по материалам полемики Охридского архиепископа Димитрия II Хоматиана с Патриархом Никеи Германом II. Влияние проанализированных в докладе юстиниановских новелл на дальнейшую эволюция канонического права ярко отражено в трактате Иерусалимского Патриарха Досифея II Нотары. Секретарь по делам дальнего зарубежья Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, докторант Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия кандидат богословия протоиерей Сергий Звонарев представил доклад на тему «Отношение Московского Патриархата к автономии Финляндской Православной Церкви и межцерковные контакты в 60-х — начале 70-х годов XX столетия по свидетельству церковных источников». |
| Зачастую самые благочестивые, самые неравнодушные к церковной жизни государи были самыми активными и жесткими руководителями. Таков, например, святой Юстиниан I (527–565). По словам Г. Острогорского, ему было «совершенно чуждо представление о церковной автономии». Законодательно регламентируя церковную жизнь, в предисловии к Новелле 133 «О монахах и подвижницах и об их образе жизни» он так обосновал свое право на это: «Для царства, приявшего от Бога общий надзор за всеми людьми, нет ничего недоступного». На месте родной деревни Юстиниан воздвиг великолепный город — Первую Юстиниану и церковь этого города провозгласил автономной. Он определял число клириков константинопольских церквей (Новелла 3) и сокращал число хиротоний (Новелла 16). Он создал новые канонические нормы. Целибат епископов уже был на Востоке распространенным обычаем, но лишь Юстиниан возвел этот обычай в ранг закона, обязательного для всей Вселенской Церкви (Новелла 123, гл. 1). Его законы коснулись и богослужения: молитвы Литургии и Крещения он распорядился читать «не молча, но с голосом» (Новелла 137, гл. 6). Сравнивая Юстиниана с Петром I, Е. Е. Голубинский отмечает: «Новеллы Юстиниана по делам церковным в своей совокупности составят не один Регламент, а два» 1 . Законодательство Юстиниана (церковные законы содержатся не только в сборнике новелл, но и в Кодексе) повлияло на формирование церковных сборников: прежде это были собрания соборных канонов, теперь же появились номоканоны — в их состав наряду с канонами входили императорские законы. А Соборы временно пре кратили законодательствовать. Созванный Юстинианом V Вселенский Собор издал несколько «канонов», но они все имеют чисто догматическое содержание. Не издал канонов u VI Вселенский Собор 680–681 годов. Созывая Соборы, Юстиниан обращался к ним с посланиями догматического содержания, с подробной программой соборных решений и даже с текстами анафематизмов против еретиков. Папа Римский Вигилий в 553 году находился в столице, но участвовать b V Вселенском Соборе отказался. Юстиниан оказывал грубое давление на Папу; когда же тот все-таки не явился на Собор, император письменно распорядился, чтобы Собор порвал с ним общение. Имя Вигилия было удалено из диптихов. Лишь несколько месяцев спустя Вигилий согласился с постановлениями Собора и был отпущен в Рим. Имя его было восстановлено в диптихах. |
| 13. Император Юстиниан (527–565) закрепил чин пяти главных престолов – Римского, Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского – в имперском праве (Новеллы 131, 2; ср. 109 предисловие; 123, 3), установив, таким образом, то, что теперь известно как пентархия. Римский епископ считался первым по чину (taxis), хотя традиция Петра не упоминалась. 20. На Западе подчеркивание связи между епископом Рима и апостолом Петром, особенно начиная с IV века, сопровождалось все более конкретными ссылками на роль Петра в соборе апостолов. Примат Римского епископа среди епископов постепенно стал интерпретироваться как его прерогатива в качестве преемника Петра, первого среди апостолов (ср. Иероним, Толкование на пророка Исаию 14, 53; Лев, Беседы 94, 2; 95, 3). Положение Римского епископа среди епископов понималось в терминах положения Петра среди апостолов. На Востоке такой эволюции истолкования служения Римского епископа не произошло. Подобное истолкование никогда не было эксплицитно [явным образом] отвергнуто на Востоке в первом тысячелетии, однако Восток более склонялся к тому, чтобы считать каждого епископа преемником апостолов, включая Петра (ср. Киприан, О единстве Церкви 4-5; Ориген, Толкование на Евангелие от Матфея). 21. Подобным же образом и Запад не отвергал идею Пентархии (ср. выше, п. 13) – ведь в рамках этого понятия тщательно соблюдался порядок пяти главных престолов – Римского, Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, вокруг которых развивались пять патриархатов древней Церкви (ср. Равеннский документ, п. 28). Однако Запад никогда не придавал того же, что и Восток, значения Пентархии в качестве способа управления Церковью». В данных параграфах, по нашему мнению, не отражен важный момент развития идеи примата в Восточных Церквах, а именно: опущено учение об особой роли предстоятелей главных кафедр, которое либо вытекало из представления о преимущественном пользовании прерогативами «примата Петра», либо понималась как-то иначе. Для самого документа такое опущение, возможно, правильно, так как он представляет собой проект соглашения, в котором не должны быть выписаны все нюансы, однако для прояснения ситуации вполне полезно было бы сделать некоторые комментарии. Рассматривая вопрос о примате Римского епископа, развитии и различном понимании этого понятия, стоит обратить внимание на сходные процессы относительно развития прав и понимания служения предстоятелей других патриархатов, которым также в некоторых случаях усваивался примат. Изучение этого вопроса может дать большую ясность картине развития церковных институций как в богословском, так и в каноническом аспекте. |
| В пору обращения Руси, в канун X в., монашество Восточной Церкви приобрело уже законченные черты. Здесь достаточно будет дать лишь самый краткий и схематический очерк его становления . При своем зарождении монашество отличалось особым аскетизмом. Великий сонм древнеегипетских анахоретов, в котором самыми яркими звездами сияют св. Антоний († 356), св. Макарий († 390) и св. Пахомий († 348), обрел в лице последнего «начальника египетской киновии». Братия, собравшаяся вокруг Пахомия, образовала первый христианский монастырь; возник он в Тавенне, возле Фив, в 318 или 320 г. Его устав стал основой общежительного аскетизма. В становлении и развитии монашеского общежития, в точном определении его сущности и основных черт особая заслуга принадлежит св. Василию Великому († 379). Его аскетические творения, написанные для монашеских общин Каппадокии, содержат в себе богословское и пастырское обоснование киновии . Палестинские обители, в которых первоначальниками киновии были Иларион Газский († 371) и Харитон Великий († 350), превратились в своего рода общежительные монастыри, получившие наименование «лавр». Евфимий Великий († 473), Феодосий Киновиарх († 529) и в особенности св. игумен Савва († 532), составитель монастырского устава — «Типикона св. Саввы», сыгравшего впоследствии чрезвычайно важную роль в литургической жизни Восточной Церкви, были основателями монашеского общежития, которое в Палестине имело свои особые местные черты. Агиографическое повествование Кирилла Скифопольского об этих подвижниках — жемчужина древнехристианской литературы — знакомит нас с повседневной жизнью древнейших обителей. В V в. иночество процветало уже в Сирии и на Синайском полуострове. Образы великих сирийцев Ефрема и Исаака, Иоанна Лествичника и Симеона Столпника говорят о необычайной высоте, на которую взошло там иноческое отречение от мира . В течение IV–VI вв. восточное монашество стало играть чрезвычайно важную роль в жизни Церкви; его церковно-общественное и государственно-политическое значение станет нам более понятным, если мы обратимся к «Кодексу» императора Юстиниана († 565), в котором новеллы, касающиеся монастырей, занимают весьма важное место . |
|
|
