| VIII. Противодействие и торжество врагов унии над ее приверженцами на соборе разбойничьем 449 хода. – Диоскор – главный вождь врагов унии. – Характеристика собора разбойничьего, обскурантизм. – Исключительное тяготение к символу никейскому и отрицательное отношение к символу константинопольскому. – Лжетолкование унии. – монофизитство. – Победа врагов унии над защитниками ее в Ефесе (440 г.). – Флавиан, Домн, Феодорит, Ива и др. страдальцы за привязанность к унии Отступник, зверь, поистине самый упорный н боговраждебный, еще не успокоился, еще не расстался с поселившеюся в нем злобой; постоянно раздражаясь ненавистью к св. церквам, он в дерзости своей обращает против догматов истины необузданные языки людей нечестивых и невежественных. Св. Кирилл. Паступил 449 год христианской эры. Церковь переживает величайший кризис. Враги унии, крайние александрийцы, противники, ожесточенные противники всего, что носило хотя малейшую печать антиохийского богословского направления, торжествуют. Но, слава Богу, не надолго! Мы говорим о соборе разбойничьем и его деяниях, или правильнее – злодеяниях. Это было удивительное время в истории церкви; события сменяют одно другое с неимоверной быстротою. Явления следуют одно за другим, как при чтении книги. Церковь сильно волновалась. Давно ли состоялась уния между александрийцами и антиохийцами, давно ли жил Кирилл, этот истый александриец, приветствовавший унию радощами своими? Но вот уже наступили новыя времена. Великое явление – разумеем унию, – считается позором церкви, друзья унии объявляются врагами церкви, православия: противники унии провозглашают себя истинными носителями истинной веры! Монофизитство также высоко поднимает свое знамя, как арианство во времена Констанция. Видя все это, можно воскликнуть с Василием Великим , пораженным в свое время бурями арианизма: „вера и церковь гибнуть!”. Но промысл Божий не дремлет, – так утешал св. Лев скорбящую церковь рассматриваемого времени, и, действительно, туча оказалась мимолетной. Душою, вождем, неутомимым деятелем монофизитства, как известно, был Диоскор, патриарх александрийский. |
| Святой Вселенский четвертый собор был созван в 451 г. по P. X. в Халкидоне, знаменитом городе Вифинии, при императоре Маркиане и Пульхерии [ 125 ] . На нем присутствовали 630 отцов, среди которых ведущую и наиболее выдающуюся роль играли Анатолий Константинопольский, еп. Пасхазин и Луценций с пресвитерами Бонифацием и Василием, а с ними и еп. Юлиан, замещавшие святейшего Льва Римского, Максим Антиохийский, Ювеналий Иерусалимский. Они осудили и предали анафеме злосчастного архим. Евтихия и его покровителя Диоскора, ставшего после Кирилла епископом Александрийским. Евтихий и Диоскор, впав в заблуждение, противоположное заблуждению Нестория, вместе с ним впали в ту же погибель: Несторий разделял Единого Христа на два лица и две ипостаси, а Евтихий с Диоскором две природы Христа, Божество и человечество, из которых Он состоит и в которых мы Его познаём и поклоняемся Ему, дерзко слили в одну природу, не понимая, безумные, что из этого нечестивого мнения следует, что Христос и не одной природы с Отцом, и не одной с людьми, но какой-то иной природы [ 126 ] . Потому этот святой Собор, следуя Символу первого, Никейского, и второго, Константинопольского, Соборов, посланию Кирилла Александрийского , иначе говоря, определению третьего, Эфесского, Собора, а кроме того, посланию святейшего Льва Римского [ 127 ] , оставил неприкосновенным общий Символ первого, Никейского, и второго, Константинопольского, Соборов, предав анафеме тех, кто дерзнет добавить к нему или устранить из него что-либо, и составив свой орос Православной веры, который дословно звучит так (деяние 5): «Итак, последуя божественным отцам, все согласно учим исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве. Истинно Бога и истинно человека, того же из души и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха. Прежде веков рожденного от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения – от Марии Девы Богородицы по человечеству. Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, из двух природ неслитно, непреложно, нераздельно, неразлучно познаваемого [ 128 ] , так что через соединение нисколько не разрушается различие природ, но тем более сохраняется свойство каждой природы и соединяется в одном лице и одной ипостаси. He на два лица разделяемого или рассекаемого, но одного и того же Сына и Единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности учили о Нем пророки и как научил нас Сам Господь Иисус Христос и как нам преподал Символ отцов» 129 . |
| Главным, основным началом законоположения русской Церкви, и всех постановлений, к собственному управлению её относящихся, изначала было и есть: неизменное сохранение в России учения веры и уставов православно-кафолической восточной Церкви. Довольно, во свидетельство этой истины, указать только на главнейшие эпохи нашей церковной истории. В самом начале русская Церковь основалась принятием веры и крещения от православного Востока. Особенную важность этому обстоятельству придает то, что принятие веры от Греции было следствием сравнения и выбора учений, не только разных вер, христианской, еврейской, магометанской, но и разных исповеданий одной и той же веры христианской. По рассуждению, опыту, убеждению, – преимущество отдано исповеданию восточному. Отсель все внимание правительства, равно и церковного, и гражданского, было постоянно обращено к утверждению и сохранению православия, – в вере, обрядах, установлениях. Мы видим это из самых первых наших официальных актов, церковных и гражданских. Первый из русских митрополитов, Илларион, при своем рукоположении в сан святительский, исповедал православную веру по символу никейскому-цареградскому, и в заключение говорит: «верую же в 7 собор правоверных святых отец, и его же отвергоша, и аз изметаю; и его же прокляша, и аз проклинаю. И яже писанием предаша нам, приемлю, – к кафоликии и апостольстей Церкви притекаю... и тако верую и пред народы исповедаю». 1 Как это исповедание составлено и произнесено по образцу восточному, так и служило образцом для всех, после Иллариона бывших, митрополитов и епископов, которые, сообразно церковным правилам, произносили исповедание при своем посвящении. Такое же исповедание веры еще прежде Иллариона произнес сам великий князь Владимир, во время своего крещения, с обещанием ненарушимо хранить его и не принимать учений иных. 2 Этим же исповеданием великий князь запечатлевал важнейшие из своих постановлений, Церкви касавшихся, как напр. Устав о церковных десятинах и судах, где он говорит: «то все дал есмь по первых царей уряженью и по вселенских святых семи зборов (соборов) великих святитель». |
| Никео-Цареградский символ А.В.Карташев. Вселенские соборы//II Вселенский собор в Константинополе 381 г.(оглавление) Лишь спустя ряд столетий было бесспорно признано вселенское достоинство как самого II Константинопольского собора 381 г., так и связываемого с ним ныне символа веры. Последний начал свое вселенское бытие в лоне этого собора. Но обстоятельства его рождения до сих пор остаются (и, по-видимому, навсегда останутся) точно и протокольно неясными. Только со времени IV Вселенского Халкидонского собора 451 г. наш символ начал приобретать всеобщую известность и обязательность. Знаменитый собиратель материалов для истории церкви Tillemont (Mémoires. T. IX) заметил и подчеркнул, что этот наш всеми церквами и даже сектами мира согласно употребляемый символ веры на фоне множества древних символов по своей букве наиболее близок к символу, читаемому нами теперь в тексте «Анкората» (т.е. «Якоря Веры») св. Епифания Кипрского. Сочинение это написано в 374 г. Критика текста Епифания нашим проф. А. П. Лебедевым (учителем Н. Н. Глубоковского) доказала, что в тексте Епифания каким-то поздним переписчиком сделана прибавка. K букве просто Никейского вероопределения механически приписана вся вторая половина более позднего Никео-Цареградского символа. Полный же текст этого последнего в первый раз попутно приводится лишь в протоколах IV Вселенского Халкидонского собора. A после этого, без всяких споров и разговоров, этот символ веры как бы автоматически разливается по всем церквам Востока и Запада. Без всяких сомнений и возражений, в порядке молчаливой практики принимается даже и во всех периферических странах Востока, удалившихся и оторвавшихся от кафолической церкви, — в церквах монофизитских и несторианских. Символ этот довольно рано (VI в.) приобрел на практике, без всякой формальной санкции, название Никео-Цареградского. Таким названием внушалась мысль, будто он издан II Вселенским собором, на что собор этот не был уполномочен. Ни самим собором (381 г.) и никем из его участников и современников этот символ веры II собору не приписывался. |
| ОТДЕЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ, в котором содержатся некоторые (акты), относящиеся к собору, и другие, состоявшиеся после него I. Речь святого (вселенского халкидонского) собора к благочестивейшему и христолюбивому императору Маркиану О том, что нынешний святейший архиепископ Лев, не нововводдя что-нибудь противное вере никейской, написал послание к святой памяти епископу царствующего (города) Константинополя Флавиану, но последуя святым отцам, которые и после великого никейского собора подобным образом обличали возникавшие по временам ереси. Достойно вашего царства было и то, что попечение о подданных начало оно с (дел) угодных Богу, и прежде всего, ради благочестия, собрало воинство против диавола. Поэтому Бог назначил вам 354 неуязвимого от заблуждений поборника и приготовил к победе римского предстоятеля, препоясавши его отовсюду учениями истины, дабы он, ратуя подобно пламенному ревностью Петру, привлек ко Христу всякий ум. Но чтобы кто-нибудь, избегая согласия с его верою и стараясь скрыть улику собственного заблуждения, не обвинил составленное им послание, как нечто странное и недозволенное канонами, говоря, что непозволительно быть какому-либо изложению веры, кроме (изложения) никейских отцов, (скажем следующее). Хотя закон Церкви повелевает быть, вообще, одному учению трех сот восемнадцати, которое, как общее уложение святых, мы и передаем посвящаемым для утверждения их в сыноположении; однако против противящихся истине предоставлены нам различные способы святых, приноровленные благочестивыми (мужами) к тому, что ложно вводится ими. Своим, для их пользы, достаточно бесхитростного познания веры, приводящего благомыслящих к исповеданию догматов благочестия; а усиливающимся извратить правильное учение должно противостоять, против каждого их порождения (ратовать) и противопоставлять их ухищрениям соответственные (опровержения). Если бы все довольствовались уложением веры и стезю благочестия не подновляли, то не нужно было бы (сынам) Церкви ничего придумывать к символу для уяснения. А так как многие с прямой дороги совращаются на распутья заблуждения, ошибочно измышляя себе какую-то новую дорогу: то и нам необходимо обратить их к изобретениям истины, и их помышлениям противопоставить обличения, впрочем никогда не прибавляя к благочестию чего-нибудь нового, как будто недостающего в вере, но придумывая соответственное их новизнам. И чтобы вашему величеству было ясно то, что говорится, мы начнем с самых слов (символа) веры, и присовокупив мысли отцов, какие каждый имеет об этом. Вера изрекла: |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ОВАННЕС ИМАСТАСЕР [Ованнес Саркаваг; арм. (?)(?) /] (ок. 1045, обл. Парисос в Арцахе, Великая Армения - 1129, мон-рь Ахпат), архим., арм. философ, богослов, педагог, космограф, поэт, гимнограф. Род. в семье священника, учился в монастыре Ахпат . Эпитет «Имастасер» (Философ) свидетельствует о прижизненной славе О. И. как ученого; прозвище Саркаваг (Диакон) сопровождало О. И. на протяжении всей жизни, хотя он упоминался в рукописях и как священник, и как архимандрит; это позволяет предположить, что он был рукоположен в сан диакона в юном возрасте и оставался им довольно длительное время. Долгие годы О. И. возглавлял высшую философскую школу в Ани , где преподавал богословие, экзегезу, грамматику, математику, философию, космографию, теорию музыки и др., продолжая педагогические традиции Григора Магистра Пахлавуни . Служил в Анийском кафедральном соборе как иеромонах и протопсалт. В дальнейшем вернулся в Ахпатский мон-рь и возглавил местную школу, к-рая благодаря ему стала крупным центром науки и культуры. Воспитал множество учеников; среди них наиболее известны Самвел Анеци, Еремия Андзревик, Хачатур и Григор Анеци. О. И. пользовался большим авторитетом при груз. дворе и среди груз. духовенства; согласно историку Киракосу Гандзакеци , к нему приезжал, чтобы получить благословение, царь Давид IV Строитель . Сохранилось Житие О. И., написанное одним из его учеников («Повествование о жизни и смерти блаженного мужа Господня Саркавага»). О. И.- ученый-энциклопедист, продолжатель традиций аристотелизма, оставивший множество научных трудов по различным отраслям знаний: истории, математике, космографии, теории календаря, философии и художественной лит-ре. Ему принадлежат арм. переводы трудов Аристотеля, Порфирия, Евклида, Филона Александрийского, Псевдо-Дионисия Ареопагита, святителей Григория Нисского, Василия Великого и др. О. И.- автор Молитвенника, множества проповедей, сочинений догматического содержания. Среди них большое значение имеет сборник из 14 посланий, посвященных Никейскому Символу веры , в к-ром О. И. подвергает жесткой критике Халкидонский Собор (см. Вселенский IV Собор ) и такие еретические учения, как аполлинарианство , арианство , манихейство , несторианство , евтихианство (см. в ст. Евтихий , архим.). Вопросам богословско-догматического характера посвящены сочинения О. И. «Об образах», «О мощах» и др. Наряду с этим О. И. является одним из первых представителей нового интеллектуального течения, связанного со столицей Багратидов Ани,- естественнонаучного направления средневек. философии, в мировоззрении к-рого сквозь теологические напластования пробиваются эмпирико-сенсуалистические тенденции. |
| Скачать epub pdf О святом Вселенском втором соборе Предисловие Святой Вселенский второй собор состоялся при Феодосии Великом в 381 г., – он называется также первым Константинопольским из числа прочих Вселенских. Из присутствовавших на нем отцов наиболее заслуживают упоминания Нектарий Константинопольский, Тимофей Александрийский, Мелетий Антиохийский , Кирилл Иерусалимский , Григорий Богослов и Григорий Нисский ; было и много других епископов Востока, числом 150. А с Запада на нем не присутствовал никто – ни сам папа Дамас лично, ни его представитель, и даже соборного послания от него не оказалось [ 70 ] . Однако позднее как Дамас, так и вся Западная Церковь с определениями Собора согласились и утвердили их, и доныне она признает этот Собор истинным Вселенским. Созван он был, во-первых, против Македония, который богохульствовал, говоря, что Дух Святой есть творение Сына; а во-вторых, – против Аполлинария, евномиан (или евдоксиан), савеллиан, маркеллиан и фотиниан [ 71 ] . И вообще, Собор анафематствовал всякую ересь, возникшую в царствование Констанция, Юлиана и Валента – императоров, правивших до Собора. Исправив искаженное арианами славословие Святой Троицы [ 72 ] и образ поклонения Ей, Собор возобновил догматическое учение Никейского собора как православное во всех отношениях. Поэтому, дабы показать, что он с Никейским собором утверждает одно и то же, Собор не составил другого, собственного Символа веры , но изменил немного Символ первого Собора: добавил слова «Его же Царствию не будет конца», из-за ереси хилиаста Аполлинария [ 73 ] , более пространно изложил восьмой член «и в Духа Святаго», дополнил конец Символа четырьмя другими членами [ 74 ] – и таким образом привел его в тот неизменный вид, в каком он и сейчас читается всеми православными. В таком виде мы находим его среди документов II Вселенского собора (Синодикон. Т. 1. С. 286) и в 5-м деянии IV Вселенского собора (т. 2, с. 155). Но, несмотря на то что II Вселенский собор лишь сделал добавления к Никейскому Символу и внес в него указанные изменения, последующие Соборы приняли его как единый Символ I и II Вселенских соборов. A по какой причине Собор сделал указанные добавления, смотри в примеч. к III Всел. 7. |
| Учение блаженного Августина о «Двойном исхождении» Святого духа и Его философское обоснование Источник Статья написана в рамках работы по проекту РГНФ «Августин и фундаментальные проблемы современной философии». Статья посвящена критическому анализу учения блаженного Августина о «двойном исхождении» Святого Духа. Автором с опорой на оригинальные источники и широкий круг исследовательской литературы реконструируется процесс формирования этого учения у Августина, определяются его характерные особенности, выявляются его философские основания, обосновывается закономерность его появления как результат внутреннего развития предшествующей латинской тринитарной традиции и отмечается роль, которую это учение сыграло в распространении доктрины о Filioque на Западе. Учение Августина о Св.Духе считается одним из самых оригинальных пунктов его тринитарной теологии 1 . Ему посвящено немало работ зарубежных исследователей, таких как Ф. Каваллера 2 , П. Смюльдер 3 , Э. Беллё 4 , Н. Чиприани 5 , Б. Штудер 6 , Л. Айрес 7 , Ч. Гербер 8 и другие. При этом учению Августина о «двойном исхождении» Св. Духа, легшему в основу католической доктрины filioque, посвящено не так уж много исследований. Их обобщенные результаты можно найти в небольшой справочной статье Ф. Дреколла «Августин и filioque» 9 . В ней автор отмечает, что главной особенностью учения Августина о Св.Духе, повлиявшей на развитие доктрины filioque, было Его подчинение не только Отцу, но и Сыну, а также осмысление Его роли в Троице как взаимной Любви Отца и Сына 10 . Дреколл также отмечает связь этого представления с «психологической теорией» Троицы у Августина и неоплатоническим учением Порфирия о трех ипостасях 11 . Вместе с тем автор полагает, что учение Августина об исхождении Св. Духа не только от Отца, но и от Сына никак не противоречит Никейскому Символу веры , а Никео-Константинопольский Символ Августину был неизвестен 12 . Из русскоязычных авторов, писавших о проблеме filioque у Августина, следует упомянуть известную работу В.В. |
| Церковь в правление сыновей святого императора Константина Великого. Часть 1 История Европы дохристианской и христианской Протоиерей Владислав Цыпин Сайт «Православие.Ру» продолжает публикацию фрагментов новой книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Святитель Афанасий Александрийский Забота о преодолении разделений в лоне Церкви была головной болью для святого Константина. После его кончины обнаружилось, что его сыновья придерживаются разных богословских взглядов, по-разному относятся к Никейскому символу веры. Старший и младший – Константин и Констант – были его приверженцами, а богословские взгляды Констанция, среднего сына, сформировались под влиянием арианина Евсевия Никомидийского. Святого Афанасия смерть Константина Великого застала в далекой ссылке, в Трире, где тогда находилась резиденция Константина Младшего, и тот, ссылаясь на предсмертную волю отца, распорядился о возвращении исповедника на свою кафедру в Александрию. В послании к александрийским христианам, отправленном 17 июня 337 года, он самую ссылку Афанасия оправдывал намерением покойного императора таким образом защитить святителя от его врагов: «Афанасий, истолкователь достопоклоняемого закона, был на время послан в Галлию – для того, чтобы по жестокости кровожадных и непримиримых врагов, угрожавших опасностью священной главе его, не потерпеть ему от разврата злых неисцелимого зла… Блаженной памяти Константин, благочестивейший родитель мой, вознамерился уже возвратить упомянутого епископа на собственное его место, но так как, не исполнив сего желания, он предварен был человеческим жребием и почил, то, сделавшись наследником намерения блаженной памяти царя, я счел долгом исполнить его. Увидевшись с Афанасием, вы сами узнаете от него, какое питал я к нему уважение» . Александрийская паства, хранившая верность своему предстоятелю во время его ссылки, встретила его с энтузиазмом и ликованием, но в Египте как среди духовенства, так и среди мирян были, конечно, и приверженцы Ария, которые стали бурно протестовать. |
| Г. Гезен поставил себе задачей в названном сочинении восстановить, насколько возможно, по имеющимся данным, первоначальный текст славянского перевода разных символов веры и затем указать последовавшие в этом тексте с течением времени изменения. Исследованию текста символов веры автор предпосылает краткий очерк истории перевода их на славянский язык. Принимая во внимание безусловную необходимость общепонятного символа веры, а с другой стороны, исторически доказанные частные обращения южных и западных Славян, начиная с VII века, автор выражает уверенность в том, что славянский перевод символа был сделан еще до св. Кирилла и Мефодия, хотя окончательную редакцию перевод этот мог получить лишь после изобретения славянской азбуки, когда св. первоучители приступили к своей апостольской деятельности. Так как в IX столетии в Восточной церкви при совершении таинств был уже во всеобщем употреблении символ 2-го вселенского Константинопольского собора, то – говорит автор – очевидно, что именно этот символ был переведен первоначально св. Кириллом; что-же касается Никейского символа, то он, как менее необходимый, мог быть переведен несколько позже св. Мефодием вместе с номоканоном. Кроме этих двух символов, может быть извлечен еще апостольский символ иерусалимской церкви из древне-славянского перевода Оглашений или Огласительных поучений св. Кирилла иерусалимского . Автор начинает свое исследование с апостольского символа иерусалимской церкви, затем переходит к символу никейскому и наконец к константинопольскому; в заключение же представляет опыт истории перевода тех отдельных греческих слов, которые оставались непереведенными в первоначальной редакции славянских символов. В приложениях напечатаны: а) символ из Устюжской Кормчей Румянцевского Музея 230, б) Истолкование святого изображения веры из Загребской Кормчей 1262 г. и в) Епифания Славинецкого перевод константинопольского символа веры с его же грамматическими объяснениями. Из приложенных четырех светопечатных снимков первый снимок – с константинопольского символа веры Румянцевской Кормчей 230. Остальные три снимка, равно как помещенные на стран. 105 – 117 критико-палеографическия заметки: 1) о некоторых замечательных списках Евангелия и 2) о применении светописи к палеографии – прямого отношения к главному предмету исследования не имеют. Под 2 помещен снимок с греческой рукописи XI в. Московской Синодальной библиотеки, – содержащей беседы св. Григория Нисского ; под 3 и 4 фототипический и хромолитографический снимки с миниатюрного изображения св. Григория Двоеслова , – писанного по золоту в греческой четьи-минеи XI в. той же, Моск. Синод. библиотеки. Все вообще снимки исполнены превосходно. Фототипии сделаны в заведении известных московских фотографов Шиндлера и Мея (фирма Шерер и Набгольц), а хромолитография в картографическом заведении Ильина, в С.-Петербурге. |
|
|
