Сам патриарх Иоаким уже в 1681 году посылал своего чудовского иеродиакона, а потом иеромонаха Кариона «в киевские школы для философские науки» 10 . Таким образом, мы видим, что русские второй половины XVII века хватаются за всякого случайно попавшего в Москву учителя или вообще образованного человека, лишь бы только чему-нибудь поучиться у него; что русские юноши в видах получить школьное образование едут учиться даже в Польшу в тамошние латинские училища. При таком, так сказать, напряженном стремлении известной части тогдашней русской молодежи учиться московские греко-латинские школы должны были бы быть, по-видимому, переполнены учащимися, так как большинству, конечно, незачем было ехать в польские латинские школы, когда у себя дома, прямо под рукою, были свои собственные школы со средним и высшим курсом преподавания. А между тем мы не только не имеем никаких сведений о переполнении московских греко-латинских школ учащимися, но не можем указать с достоверностью даже и одного человека, который бы своим образованием и знаниями обязан был московским греко-латинским школам. Чем же теперь объяснить это странное отсутствие каких бы то ни было сведений о воспитанниках московских школ, странное тем более, что до нас дошли за это же время сведения о тех лицах, которые брали уроки у домашних учителей или обучались в польских и киевских школах? На этот вопрос мы со своей стороны даем такой ответ: сведений о том, чему, как и кого учили в московских греко-латинских школах, существовавших будто бы с половины XVII века, до нас не дошло единственно потому, что самых этих школ в Москве тогда вовсе еще не было. Что Арсений Грек не открывал в Москве школы и не был в ней учителем, это с несомненностью следует из тех прямых официальных данных, кои дошли до нас относительно московской жизни и деятельности Арсения. В них нигде и ни разу Арсений не назван учителем греко-латинской школы, ни разу не указывается, чтобы он получал содержание или плату как учитель школы; везде в дошедших до нас официальных документах он называется не учителем школы, а книжным переводчиком и справщиком, свое содержание или жалование он получает от правительства не за учительство в школе, а за книжные переводы и за книжную справу. В записях расходов патриаршего Казенного приказа значится: «Августа 27-го 161 года старцу Арсению греченину за три пера лебяжьих да за полфунта орешков чернильных, да за полфунта камеди, да за купорос, что он купил в Борисовскую золотую палату писать книги греческия государю патриарху десять алтын». – «Мая 9-го 162 года по государеву патриархову имянному приказу старцу Арсению Греку, который сидит у книжной справки и переводит книги с греческие грамоты на русскую – 10 рублей». – «166 года сентября 6-го книг печатного двора справщику Арсению Греку в приказ выдано 50 рублей» 11 .

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Kapter...

Как нами будет показано, каноническое право — это сравнительно молодая дисциплина в Русской Православной Церкви. Первые опыты изучения канонического права восходят к рубежу XVIII–XIX bb. Но здесь, будучи исторически последовательным, необходимо обратиться к этапу зарождения духовного образования в России. Первоначальное официальное открытие полноценных духовных школ в России относилось ко времени реформы Nempa I b целях удовлетворения нужд в образованных кандидатах на церковные должности . Исследователь отечественного духовного образования протоиерей С. Смирнов указывал, что одно из учебных пособий от 1706 г., по которому вели преподавание в Московской славяно-греко-латинской академии, включало в себя разделы, посвященные основам права гражданского и церковного . Исследовательская работа, связанная с областью канонического права, заключалась в изучении и публикации церковноправовых источников. Например, в 1744 г. ректору Московской славяно-греко-латинской академии архимандриту Порфирию (Крайскому) было поручено сличать с правилами святых отцов издание Номоканона, опубликованного в Киево-Печерской типографии в 1624 г. Существовала практическая потребность в сборе и публикации источников канонического права. В частности, церковный исследователь И. А. Чистович отмечал плачевную ситуацию дефицита опубликованных церковноправовых источников; как органы церковного управления низового уровня, так и некоторые духовные консистории не располагали в необходимом объеме источниками церковного права. С той же проблемой сталкивались и светские правительственные органы, «в которых случалась потребность в голосе церковных законов» . Важно отметить, что многие книги и переводы канонического содержания, напечатанные в Московской типографии в первой половине XIII b., проходили цензуру в Московской духовной академии . До начала XIX b. еще отсутствовала система преподавания канонического права. До этого периода в рамках духовного образования не наблюдалась четкая дифференциация богословских дисциплин — как отмечал протоиерей С. Смирнов, в системе богословских дисциплин духовных учебных заведений XIII b. не было четкого «логического разграничения между предметами догматическими и нравственными» . Более того, сам метод преподавания богословия был основан на механическом зазубривании ограниченного числа трактатов, причем содержательно слабо взаимосвязанных. Таким образом, к рубежу XVIII–XIX bb. говорить о систематическом преподавании канонического права не приходилось. Более того, по свидетельству протоиерея Владислава Цыпина, еще ранее на Руси каноническое право изучалось исключительно с практической целью .

http://bogoslov.ru/article/6175035

Насколько выполнены были эти указания его, или сделаны какие-либо изменения, не известно. Каково же было устройство других помещений и прочих принадлежностей Академии, можем читать в воспоминаниях одного из воспитанников этого времени. «В комнатах, – пишет он, – мы – студенты помещались человек по восьми и по десяти; рекреационных зал и отдельных комнат для занятий не было ни у нас, ни у студентов старших. Те и другие где спали, тут и занимались на общем столе; тут же в свободное от занятий время и отдыхали. Кроме сего недостатка, который впоследствии устранили, и кроме физического кабинета, который тоже устроен после, все прочие принадлежности казённо-учебного заведения новооткрытая Московская Академия имела вполне и в довольно надлежащем виде» 207 . В частности, как о главнейшей принадлежности высшего учебного заведения, – Библиотеке, читаем такие сведения: «Библиотека немедленно же была составлена из книг, принадлежащих библиотекам – прежней Славяно-Греко-Латинской Академии и бывшей Троицкой Платоновской Семинарии, и судя поэтому, могла быть удовлетворительна. Для приведения же в надлежащий порядок академической Библиотеки приложено было особенное попечение. Библиотекарем был определён Соборный Иеромонах Гермоген, который, не имея лекций по своей кафедре до открытия старшего богословского курса, занимался целых два года единственно должностью библиотекарской. Успех его тем более был несомненен, что он и прежде был библиотекарем в Славяно-Греко-Латинской Академии. Для скорейшего же успеха были назначены о. Гермогену в помощники два студента – Николай Терновский и Платон Доброхотов, которым назначено было за это и жалованье 208 . «Больница, – говорит тот же воспитанник, – устроена была отдельно от Академии в саду, деревянная, довольно просторная и удобная; имела восемь кроватей, но могла вмещать и до пятнадцати. При больнице были штаб-лекарь, фельдшер, трое служителей и достаточная аптека с надписью: Врачу, исцелися сам! Надпись эту сделал митрополит Платон, говорят, в напоминание одному бывшему при Семинарии лекарю, пьянствовавшему частенько, но умному; и Академия не уничтожила этой надписи» 209 .

http://azbyka.ru/otechnik/Sergij_Vasilev...

От 21 мая 1814 г. св. Синод затребовал мнение архиепископа московского Августина: не найдет ли он за полезнейшее поместить будущую (новую) московскую академию в Сергиевской лавре, и кто из наличных наставников старой академии и двух семинарий, Троицкой и Вифанской, может быть рекомендован в профессора академии? От них велено преосвященному потребовать конспекты тех наук, к преподаванию которых они чувствуют себя наиболее способными. Преосвященный Августин, хотя со своей стороны не рекомендовал Гермогена в бакалавры, но комиссия дух. училищ признала его, по рассмотрении представленного им конспекта обличительного богословия, способным к занятию ученой должности в новой академии, открытой 1 октября 1814 г. В качестве бакалавра к чтению лекций о. Гермоген мог приступить не раньше, как по открытии старшего (богословского) класса в 1816 г., а до этого времени он, вместо ученой кафедры, занимал в академии должность библиотекаря. Его трудами приведена в порядок академическая библиотека, в состав которой вошли книги из библиотек бывшей Троицкой семинарии и московской славяно-греко-латинской академии. В этих трудах, помогали ему два студента академии: Николай Терновский и Платон Доброхотов, которым за это назначено было жалованье. Указом комиссии дух. училищ, от 22 декабря 1814 г., предписано учредить при московской академии цензурный комитет. Первыми членами оного назначены бакалавры: архимандрит Никанор (впосл. митрополит новгородский и с.-петербургский), соборный иеромонах Гермоген и Григорий Левицкий. Комитет открыт 9 января 1815 года. Из дел академической конференции видно, что кроме сочинений, предназначавшихся к изданию в свет собственно от академии, он (комитет) рассматривал и сочинения духовного содержания, принадлежащие лицам посторонним, но таких было вообще немного 100 . В июне 1814 года, по поручению комиссии дух. училищ, обозрел московскую академию архимандрит Филарет, ректор петербургской академии, впосл. знаменитый митрополит московский. По отзыву его, представленному в комиссию от 12 августа того же года, «бакалавр богословских наук иеромонах Гермоген, хотя на кафедру богословскую еще не вступал: впрочем виденные обозревающим истолковательные записки его на Псалмы дают право свидетельствовать, что он довольно способен и неутомимо прилежен.

http://azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Voino...

В таком случае сумнения объяснять, а разумную критику похвалять, неблагоразумную же поправлять» 6 . Интересно было бы знать, откуда у прежних академистов, изучавших церковную историю, мог возникать критицизм, когда от них требовалось только „памятование достопамятных в истории случаев“; тем не менее этот параграф инструкции митрополита Платона заслуживает нашего внимания: им требовалось возбуждение собственного рассуждения в учениках и выработка самостоятельного взгляда на исторические события. Как бы то ни было, вышеупомянутый указ Синода, появившийся в самом конце XVIII века, в правление Павла, и предписывавший ввести в тогдашних семинариях и духовных академиях изучение по крайней мере „краткой церковной истории“, не остался без некоторых последствий. Дело не ограничилось тем, что просвещеннейшие архиереи, вроде Платона митрополита Московского, ревностно стали стараться о приведении в исполнение названного указа. Пришли к мысли, что если введена церковная история в круг наук , преподававшихся в семинариях и академиях , то непременно должны быть и книги, по которым можно было бы изучать науку. Мысль эта рождалась совершенно естественно, потому что книг, по которым можно было бы изучать церковную истории совсем не существовало. В качестве учебных книг в семинариях и академиях употреблялись некоторые церковно-исторические сочинения, написанные на латинском языке и обязанные своим происхождением протестантским богословам, значит, таким лицам, которые могли писать только в своих интересах и в своем духе и, конечно, несообразно с требованиями русских духовных школ. По таким руководствам учиться было затруднительно: одно нужно было сокращать и изменять, другое добавлять и исправлять. Работы при пользовании этими книгами было много, а результат сомнителен и неопределенен 7 . Оказывалось, что необходимо иметь сочинение по общей церковной истории, написанное русским и православным человеком. Такой человек и в самом деле нашелся. Разумеем Мефодия Смирнова (Мефодий – монашеское имя историка), питомца Славяно-Греко-Латинской Академии, потом ректора Троицкой Семинарии и Славяно-Греко-Латинской Академии, наконец , архиерея в разных епархиях (умер в 1815 г.).

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Lebede...

А от других вопрошены: для чего бегают, – говорят: искать де хлеба и места за времени, понеже де мало видим тех, которыи по совершении течения наук своих угодное какое пристанище получают; более же видим де, что, все школы . прошов, места священнического и самого убогого никаким образом добыться не могут, хотя и не стает у могих церквей или приходов священников, для того, что за тое место столько требуют денег, сколько они не имеют. А что паче всего есть, что котории ученики по многотрудных в Фаре, инфииме, грамматике, синтактике чрез 2, 3 и 4 лета около их тщаниях и прилежностях в пиитику уже, риторику и философию поступят, а остроумнейший и надежнейший покажутся, тотчас Московския гофшнитали учениками, яко своими друзьями, понеже из Московских же греколатинских школ туды переведенными, для довольнейшего, честнейшего и свободнейшего в гофшпитали, нежели в Академии, ученического состояния и содержания удобно наговорены, указом Ея Императорского Величества из Коллегии Экономии повсягодно в Московскую гофшпиталь определяются и отсылаются; а в Московской Славеногреколатинской Академии почти самое остается дрождие. И потому о выборе из Московских Славеногреколатинских школ достальных еще 8 школьников в Санктпетербургскую Академию Наук Московская Синодального Правления Канцелярия как соблаговолит? А вышепоказаннии выбраннии ученики в Московскую Синодального Правления Канцелярию при сем доношении за моею ректорскою и учителей их руками и представляются. О сем доноситъ Московской Славеногреколатинской Академии ректор, Спасскаго училищного монастыря архимандрит Стефан 1735-го году ноября дня. Архимандрит и ректор Стефан. Философии учитель и префект Антоний Кувечинский. Реторики учитель Феофилакт Квиетницкий. Пиитики учитель Иона Лещинский». Помета: 1153. Подано и слушано ноября 24-го дня 1735-го года. Записав, взят к делу». Эти 12 учеников Славяногреколатинской Академии (а в том числе и Ломоносов) и были отправлены в Петербург при промемории Коллегии Экономии Синодального Правления от 23 декабря 1735 г. (напечатана во II томе «Материалов для Истории Императорской Академии Наук», С.-Пб. 1886, стр. 840–841). Они прибыли туда 2 января 1736 г., но до конца года находились «как без учения, так и без определения», как они писали в октябре месяце 1736 г. Только двое из них: Виноградов и Ломоносов отправлены были в Марбург и Фрейберг для обучения химии и металлургии (выбраны были еще в начале марта: см. «Материалы для истории Императорской Академии Наук», т. III, С.-Пб. 1886, по указателю под словом: Академия Наук, особенно стр. 213, 239, 240, 249, 258; «Сборник материалов для истории Академии Наук в XVIII в.», собр. А. А. Куником, ч. II, С.-Пб. 1865, стр. 229–230 и др. Ср. у графа Д. А. Толстого: «Академическая гимназия в XVIII столетии», С.-Пб. 1885, стр. 8–9, и «Академический университет в XVIII столетии», С.-Пб. 1885, стр. 10).

http://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Belokur...

Круг преподавания ограничивался первоначальными предметами обучения. «Понеже совершеннейших учений богословского и философского, также и нужнейших языков искусства, еще за скудостью довольных к этому учителей преподавать невозможно» – сказано в Высочайшем именном указе 31 мая 1722г.;–«того ради учить ныне в архиерейских школах церковнических детей, в надежду священства определенных, по недавно изданным первого отроков учения книжицам, букварями именуемым.... также и грамматик славянских, которые недавно в московской типографии напечатаны» 8 . В это-то время усиления мер к распространению образования в духовном сословии основано училище в С.-Петербурге при Александроневском монастыре. История его имеет пять периодов. Первый – от основания училища под именем Славенской школы до переименования его Славено-греко-латинской семинарией (1721–1725). Второй–от переименования Славенской школы Славено-греко-латинской семинарией до преобразования ее по образцу главных народных училищ и переименования Главной семинарией (1725–1788). Третий обнимает историю Главной семинарии до переименования ее Академией, по примеру киевской и московской академий (1788–1797). Четвертый – история Академии до преобразования духовных училищ (1797–1809) и наконец – Пятый – историю С. Петербургской Духовной Академии со времени образования ее по новому плану в 1809 г. до настоящего времени. В первый период Александро-невская школа имеет вид низшего, приходского или приготовительного училища и притом более народного, нежели специального; во второй приобретает характер специального учреждения, назначенного для образования священнослужительских детей к церковным степеням; круг наук и внешний состав семинарии постепенно увеличиваются, но средства остаются по прежнему скудны; в третий период Александро-невская семинария возвышается над семинариями ближайших епархий в качестве главной, в параллель с главными народными училищами и с целью приготовления в ней учителей для прочих семинарий: таким образом мало по малу начинает очерчиваться С.-Петербургский духовно-учебный округ; в четвертом периоде Александроневская семинария переименована академией; круг наук дополнен некоторыми новыми предметами; прежние получили большую полноту; в преподавании усвоен метод народных училищ; средства академии увеличены; окружные семинарии приведены в более тесную зависимость от академии; наконец в пятом периоде академия, вместе с прочими духовными училищами, преобразована по всем частям и получила характер высшего духовно-учебного заведения – на одной линии с университетами и специальными академиями.

http://azbyka.ru/otechnik/Ilarion_Chisto...

За время пребывания в Томске Плотников проявил себя как успешный преподаватель, ученый и способный администратор. В Томской семинарии он не только преподавал свои любимые предметы: русский, церковно-славянский, латинский, греческий языки, гомилетику, но и занимал ответственные должности – был инспектором семинарии, членом Педагогического Собрания Правления, членом ревизионного комитета по подготовке экономических отчётов духовно-учебных заведений Томской епархии, временно исполнял должность члена распределительного Собрания Семинарского Правления. За его труды и верную службу Церкви по представлению Томского епархиального начальства 15 июня 1884 года ему был пожалован орден Св. Станислава 3й степени 10 . В 1884 году умирает профессор Казанской Духовной Академии П. А. Милославский, и родная академия вспоминает о своём питомце. По решению Совета академии Владимир Плотников был избран преподавателем на вакантную кафедру метафизики. Согласно Уставу академии 1884 года каждый исполняющий должность доцента был обязан подтвердить свой статус, предоставив в течение двух лет магистерскую диссертацию, поэтому молодой метафизик наряду с чтением академических лекций пишет работу, материалы для которой он начал подготавливать ещё в Томской семинарии. Уже через год, в 1885 году диссертация была представлена Совету академии. Так же к ней присоединялась в качестве отдельного введения обширная статья «Вопрос о классиках». Тема диссертации звучала следующим образом: «История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. Период первый. От начала христианства до Константина Великого » 11 . За этот труд 26 января 1886 года Плотников был удостоен степени магистра и утверждён в должности доцента. После получения степени магистра перед молодым ученым стал вопрос о выборе жизненного пути: брак или монашество. После долгих размышлений Владимир окончательно утвердился в мысли о принятии монашества, о чем и сообщил архимандриту Антонию (Вадковскому) , бывшему тогда инспектором академии. 26 марта 1886 года Владимир Владимирович принял монашеский постриг с именем Борис. Вскоре после этого, 10 апреля он был рукоположен в иеродиакона, a ко дню Пасхи, 12 апреля – в иеромонаха. Но недолго новорукоположенному иеромонаху пришлось служить и преподавать в родной академии. 26 октября 1886 года иеромонах Борис был возведен епископом Чебоксарским Кириллом викарием Казанской епархии в сан архимандрита, а затем указом Св. Синода переведён в Московскую Духовную Академию на должность инспектора. Теперь он уже навсегда покидает дорогие его сердцу стены Казанской Академии, и дальнейшее поприще его жизни будет проходить в несении послушаний административного характера, возлагаемых на него церковным священноначалием.

http://azbyka.ru/otechnik/Boris_Plotniko...

В 1-й раз напечатан он 1775 г. в Москве для Тверской Епархии; а потом многократно и для прочих. В конце сего тома напечатано 8 Поучений, говоренных по издании V тома с 4 Июля по 22 Октября 1780 г. Том VII содержит Православное учение, или Сокращенную Христианскую Богословию, сочиненную для употребления Великого Князя, с прибавлением Молитв и Рассуждения о Мельхиседеке, сочиненного на Вопрос самого Великого Князя, и Ответа его на оный. Сия книга в 1-й раз напечатана была в С.-Петербурге в 4 долю листа 1765 г. при Академии наук Гражданскими буквами и в том же году в Москве славянскими, а потом многократно. Она переведена на латинский, немецкий, английский, французский, голландский, греческий, армянский и грузинский языки. Латинский перевод, сделанный в Геттингене студентом Димитрием Семеновым-Рудневым (после бывшим Дамаскином, Ректором Московской Академии и потом Епископом Нижегородским, Издателем сих сочинений), напечатан в С.-Петербурге при Академии Наук 1774 г.; немецкий, сделанный в Риге переводчиком Родо, напечатан в Лейпциге 1770 г.; французский, сделанный бывшим при Парижском Посольстве русским Священником Семеном Матфеевым, напечатан в С.-Петербурге 1776 г.; греческий, простого языка, с многими примечаниями, напечатан в Вене 1786 г.; английский – Г. Пинкертоном, напечатан в Эдинбурге 1814 г.; голландский перевод, сделанный, как утверждают, с английского, напечатан в Нидерландском Королевстве незадолго до бракосочетания Государыни Великой Княжны Анны Павловны с тамошним Наследным Принцем Вильгельмом; а грузинский и армянский доныне еще не изданы. Томы VIII и IX содержат Катехизис, или первоначальное наставление в Христианском законе, преподаванное публично в Московской Академии во время бытности там Сочинителя Учителем Поэзии, с Сентября 1757 г. по 13 Июля 1758 г. Сим томом кончится подписное издание Ректора Дамаскина и Префекта Амвросия. Однакож, они в 1782 г. издали и еще том X, содержащий 33 Поучения, говоренных с 8 Ноября 1780 по 28 Июня 1782 г., с присовокуплением: 1) Двух Речей, говоренных Императрице Сочинителем в 1782 г.

http://azbyka.ru/otechnik/Evgenij_Bolhov...

Новый период в жизни Академии связан с именем выдаю­щегося иерарха XVIII столетия - митрополита Московского Платона (Левшина; 1775-1812), воспитанника, наставника, " полного Директора и Протектора " Академии, всей душой ее любившего. При нем начинается изменение всей ее жизни - как внешней, так и внутренней. Происходит значительная пе­рестройка в церковном воспитании учащихся, в методике пре­подавания, расширяется круг богословских и гуманитарных наук, делаются первые шаги преподавания на русском языке. Сам митрополит Платон составляет на русском языке автори­тетное учебное пособие " Христианское богословие " . Начинается борьба со схоластикой, обращается особое внимание на знание Священного Писания. Одновременно в обязанность Академии вводится публичное толкование Священного Писания, развива­ется в соответствии с канонами той эпохи искусство проповеди, образцовым примером в которой был сам митрополит. Одно перечисление новых и реформированных дисциплин в Акаде­мии говорит о многом: русская и общая церковная история, гражданская история, церковное право и пасхалия, церковное пение и устав, герменевтика, история философии, медицина, физика на совершенно новых началах, греческий язык (при этом Указом 1784г. определялось: " Из числа языков греческий предпочтительнее другим» преподаваем быть долженствует " 9), немецкий и французский языки. Митрополит Платон делает и еще один решительный шаг: он прекращает практику вызова наставников из Киева, пополняя преподавательский состав из выпускников собственной Академии. Этим прерывалась не только дурная традиция, но и устранялся существенный фак­тор проникновения в Академию духа и идей, нередко чуждых Православию. Подводя итоги жизни Славяно-греко-латинской Академии за 130-летний период (до 1814г.), можно сказать, что хотя ста­новление ее прошло далеко не беструдно, тем не менее, она да­ла Церкви и народу многое. Благодаря ей началось развитие наук как богословских, так и естественных и гуманитарных, возникли первые высшие учебные заведения в России. Акаде­мия воспитала многих будущих иерархов и государственных деятелей, философов и ученых, поэтов и богословов не только своей Церкви и своего народа, но и других Поместных Церк­вей, и других наций.10

http://radonezh.ru/analytics/tri-veka-mo...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010