| Прежде чем стать митрополитом, Д., по его словам, занимался юридической работой: в течение 17 лет занимал должность квестора ( Ρλλης, Ποτλς. Σνταϒμα. Τ. 5. Σ. 366), т. е. судьи высшего суда Византийской империи. Вероятно, именно из-за высокой юридической квалификации Д. пользовался впосл. расположением имп. Романа III Аргира , к-рый в 1029 г. возвел его и 2 др. митрополитов в ранг синкелла (с X в. этот титул приобрел государственно-правовое значение: так стал именоваться член сената, назначаемый императором из числа клириков), о чем сообщают Иоанн Скилица и Георгий Кедрин ( Scyl. Hist. Roman. 3. 1; Cedrenus G. Comp. hist. Vol. 2. P. 478). В мае 1030 г. Д. был участником Собора против яковитов в Мелитине и подписал томос, направленный против данной ереси (RegPatr, N 839). В апр. 1032 г. к-польский патриарший синод утвердил этот томос, издав специальное постановление, содержащее только подписи архиереев (RegPatr, N 840; по мнению В. Грюмеля, такой акт, подписанный в числе проч. Антиохийским патриархом Илией II , был необходим из-за попыток его предшественника вести переговоры с яковитами). В 1037 г. Д. совместно с митрополитами Никомидии, Сиды и Анкиры выступил против патриарха Алексия Студита. Оппозиционеры добивались признания неканоничными выборов этого патриарха, желая низложить его и возвести на патриаршую кафедру Иоанна Орфанотрофа - брата имп. Михаила IV Пафлагонца ( Scyl. Hist. Michail. 4. 12; Cedrenus G. Comp. hist. Vol. 2. P. 517). Эта попытка потерпела неудачу: патриарх заявил, что в случае его низложения должны быть лишены сана все рукоположенные им митрополиты и анафематствованы 3 императора, к-рых он венчал на царство (RegPatr, N 842). Тем не менее Д. сохранил свой высокий статус. В сент. 1039 г. он принял участие в заседании патриаршего синода, где вновь обсуждались вопросы, связанные с яковитами, на этот раз - с их браками, наследованием имущества и свидетельскими показаниями (RegPatr, N 846). Д. пережил патриарха Алексия Студита († в 1043) и оставался митр. Кизическим при патриархе Михаиле I Кируларии . В этот период Д., как видно из посвященной ему поэмы Христофора Митилинского , заболел подагрой ( Kurtz. 1903). Престарелый и больной, Д. теперь поддерживал патриарха в его стремлении к сильной единоличной церковной власти (см., напр.: Laurent. ημτριος Κυζκου. Στ. 1062). Д. скончался до 1054 г., поскольку в этом году в работе патриаршего синода уже участвовал новый митрополит Кизический - Феофан (RegPatr, N 869). |
| В адрес же гражданской власти не было произнесено вообще ничего, кроме похвал. Из важных богословских вопросов в хартии затрагивался и вопрос о Filioque — члене Символа веры, который Кируларий якобы «убрал». Вскоре после своего демарша, вызвавшего возмущение в Константинополе, легаты поспешили уехать, император их вернул и видимо попытался вновь устроить в какой-то форме примирение Кирулария с легатами, однако примирения не состоялось и император счел за благо вновь удалить легатов из столицы, уже навсегда. Между тем 20 июля Кируларий собрал малый собор из архиереев, бывших в это время в столице, на котором анафематствовали грамоту и ее составителей. В осуждении латинян на этот раз акцент был перенесен на вопрос о Filioque и главным авторитетным источником, на котором основывались решения собора, было «Окружное послание» патриарха Фотия Великого к Восточным патриархам (867 г.). Хотя анафемы на хартию и ее составителей формально не указывали на разрыв с Римской Церковью в целом, но фактически они вошли в историю именно в этом качестве , т. е. разрыв оказался необратимым (несмотря на ряд уний, которые впоследствии безуспешно пытались его устранить). Прежде чем перейти к богословскому аспекту полемики об опресноках, следует упомянуть и об еще одной переписке, связанной с событиями 1054 г., а именно переписке между Петром патриархом Антиохийским и Домиником патриархом (как он сам себя именовал ) Градским. Доминик был близок с папой Львом IX и Гумбертом и писал к Петру, очевидно, по их инициативе, желая заручиться если не его поддержкой, то нейтралитетом по поводу спора латинян с Кируларием. Характерно, что Доминик Градский выказал открытость латинян к обеим традициям, говоря, что квасной хлеб может выражать «сущность воплотившегося Слова», а опресноки — «чистоту» (т. е. неподвластность греху) человеческой плоти Христа . Сохранилось и ответное слово Петра Антиохийского Доминику Градскому, перевод которого и приводится в настоящей «Антологии». Аргументация Петра во многом повторяет ряд аргументов прп. |
| После смерти Константина X в 1067 г. М. П. остался советником вдовствующей имп. Евдокии, к-рая возглавила регентский совет при сыновьях Михаиле и Константине, воспитанниках М. П. В дек. 1067 г. по желанию Евдокии власть была передана имп. Роману IV Диогену (1068-1071), за к-рого императрица вышла замуж. М. П., по его уверению, выступал против этого решения, указывая на ненадежность нового брачного союза, а также, вероятно, рассчитывая на буд. перспективу укрепления самостоятельного правления рода Дук. По утверждению М. П., его отношения с Романом Диогеном не сложились: император относился к нему подозрительно и брал с собой в военные походы, чтобы держать его под присмотром вдали от столицы. Однако возможно, что указания М. П. в «Хронографии» на вражду с Диогеном были предназначены для того, чтобы отмежеваться от императора, потерпевшего поражение в 1071 г. и лишенного власти и жизни Дуками. Так или иначе, но при Романе Диогене М. П. по-прежнему играл видную роль в политической жизни К-поля, формально сохраняя свое положение в числе регентов юных Михаила и Константина Дук. Осенью 1071 г., после разгрома и пленения Романа Диогена тюрками-сельджуками, М. П. становится одним из главных сторонников восстановления самостоятельного правления Дук. Он участвует в перевороте в К-поле, в ходе к-рого на престол был возведен имп. Михаил VII Дука. Летом 1072 г. Роман Диоген оказался в руках Дук и, вероятно не без совета М. П., был ослеплен, когда под конвоем направлялся из Киликии в К-поль; спустя месяц он умер. Во время этих событий М. П. написал Роману Диогену утешительное послание. Это сочинение исследователи признали образцом беспринципности и изворотливости М. П. как политика ( Безобразов. 2001. С. 123-125; Любарский. 2001. С. 225). До сер. 70-х гг. XI в. он оставался при дворе советником имп. Михаила VII, продолжал ученые занятия и организовывал диспуты с представителями правящей семьи. Дальнейшая судьба М. П. остается во многом неизвестной. Последние события, упомянутые им в «Хронографии», относятся к 1074-1075 гг. К этим же годам относятся последние точно датируемые сочинения М. П.: гомилия «О чуде во Влахернах» и «Монодия на смерть патриарха Иоанна Ксифилина». После сер. 70-х гг. XI в. о жизни и работах М. П. достоверных сведений почти не сохранилось. Визант. писательница Анна Комнина (сер. XII в.) упоминает, что в конце жизни М. П. покинул К-поль. Письма М. П. братьям Константину и Никифору Кирулариям были написаны за пределами столицы. В то же время, по мнению Я. Н. Любарского, такие поздние сочинения М. П., как энкомии Константину Лихуду и Иоанну Мавроподу, были написаны в К-поле после 1075 г., а монодия митр. Никифору Эфесскому - не ранее 1078 г. |
| Эту подробность следует иметь в виду, т. к. впоследствии Гумберт будет утверждать (и это единственный источник подобных сведений), что Стифат признал свою неправоту и что после этого между ними состоялось полное примирение. Если предположить, что до Стифата дошли обвинения Гумберта, то такое примирение означало бы, что Стифат признал справедливость обращенных к нему проклятий и то, что он написал свои сочинения по внушению дьявола. Все это, как и тот факт, что Стифат впоследствии после якобы состоявшегося примирения с латинянами и признания им своей неправоты, оставался весьма почитаемым в «прозимитском» Константинополе богословом и старцем, ставшим игуменом Студийского монастыря, заставляет усомниться в верности сообщения Гумберта, хотя наверняка здесь утверждать ничего нельзя. Тем не менее есть основания считать, что в том или ином виде диспут между Стифатом и Гумбертом действительно имел место, и, возможно, под давлением императора Стифат нечто сказал или совершил, что могло быть истолковано латинянами как жест примирения. Взаимное непонимание в этом конфликте, наряду с действительно существенными расхождениями, было весьма заметным, так что вполне могло быть, что очная встреча часть из таких недоразумений действительно устранила, что Стифат и мог признать, а Гумберт мог трактовать это как сдачу им позиций. Факт тот, что имени Стифата не имеется рядом с именем Кирулария в анафемах, наложенных впоследствии легатами на византийских церковных лидеров (это можно трактовать как подтверждение, что латиняне перестали считать Стифата своим противником, но не может считаться прямым доказательством его «покаяния» перед ними). Как бы то ни было, видя непреклонность самого Кирулария, папские легаты утром 16 июля 1054 г. положили на алтарь храма Св. Софии хартию об отлучении (Chartam excommunicationis) . Эта хартия содержала длинный список обвинений в адрес Михаила Кирулария, Льва Охридского и патриаршего сакеллария Константина, а также анафематствовала их и всех их сторонников, но впрочем, нельзя сказать, что она являлась актом разрыва с Константинопольской Церковью в целом. |
| И. К. сразу же приступил к решению внутриполитических вопросов. Ко времени кончины Василия II в визант. казне было накоплено значительное количество золота. Преемники Василия II активно использовали эти резервы для щедрых денежных раздач, которые помогали поддерживать их популярность у населения. При этом др. статьи расходов, в т. ч. на войско и флот, сокращались, что привело к нарастанию недовольства военного сословия. Одним из результатов такой политики стала широкая поддержка И. К. как лидера т. н. военной партии. Среди важнейших задач внутренней политики И. К. было восстановление растраченных резервов. С этой целью он отменил большую часть пожалований времен Михаила VI и возвратил в казну дарения др. императоров (RegImp, N 939). И. К. существенно сократил оклады гражданских чиновников, военных-землевладельцев (бывших сторонников И. К.) и ограничил доходы Церкви. Эти меры вызвали недовольство его политикой среди гражданской знати, военных и представителей Церкви. Конфискации церковного и монастырского имущества быстро привели к ухудшению отношений с Церковью и к ссоре с патриархом К-польским Михаилом I Кируларием, которая завершилась тем, что в нояб. 1058 г., когда патриарх выехал из города, его арестовали по приказу императора и отправили в ссылку на о-в Проконнес. Неподалеку от Херсонеса Фракийского был назначен суд, прокурором должен был выступить Пселл (известна подготовленная им для этого процесса речь, содержавшая обвинения в нечестии, попытке узурпации власти и святотатстве - Mich. Psell. 1994. P. 2-103; о ней см.: Безобразов П. В., Любарский Я. Н. Две книги о Михаиле Пселле. СПб., 2001. С. 294-299), однако из-за скоропостижной кончины Михаила I Кирулария суд не состоялся. Узнав о кончине патриарха, И. К. раскаялся в содеянном, повелел похоронить его в одном из столичных мон-рей и вернул из ссылки его племянников - Константина и Никифора. Новым патриархом К-польским был избран проедр синклита, советник императора и друг Пселла Константин Лихуд. В 1-й пол. 1059 г. венг. кор. Эндре I разорвал мирный договор с Византией и подговорил племена печенегов начать враждебные действия против византийцев. В ответ на это И. К. начал военную кампанию на Балканах. В Сардике он принял венг. послов, подписал мирный договор и выступил против печенегов, не встречая существенного сопротивления. Среди вождей печенегов не было единогласия, и они один за другим присягали И. К. Только Селте вступил в бой, но был наголову разбит. Следствием похода И. К. стали укрепление визант. власти на Дунае и замирение печенегов ( Васильевский. 1908. С. 25-26). |
| Между тем папа Лев в сентябре 1053 г. на соборе в Бари подтвердил веру в исхождение Святого Духа от Отца и от Сына . Таким образом, вновь выяснилось, что, помимо вопроса об опресноках, между двумя Церквами лежит и расхождение по поводу Filioque (хотя до тех пор, пока латиняне не стали обвинять греков в том, что они убрали из Символа веры Filioque , сами греки этот вопрос в споре 1054 г. не поднимали). Что касается опресноков, то Рим не настаивал на том, что только опресноки годятся для Евхаристии; наступающей стороной в этом вопросе, как впрочем и в полемике против Filioque во времена патриарха Фотия, были, безусловно, византийцы. Как бы то ни было, большинство исследователей сходится на том, что разрыв 1054 г. связан главным образом с полемикой об опресноках, да и для «простого народа» расхождение в этой области было куда понятней. Возвращаясь к истории спора, следует сказать, что в марте-апреле 1054 г. папа Лев IX направляет в Константинополь легатов, а именно, кардинала Гумберта, канцлера Римской Церкви диакона Фредерика и епископа Петра Амальфийского. Целью посольства было, очевидно, пользуясь желанием императора Константина IX вступить в союз с Римом и франками, устранить все религиозные препятствия к этому союзу, заставив Константинопольского патриарха признать правоту (и права) Рима. Понятно, что для Кирулария, который первый инициировал полемику против латинян, это было вызовом. Между тем прп. Никита Стифат откликнулся — возможно опять по просьбе Кирулария — на приезд папских легатов сочинением «Об опресноках, субботнем посте и браке иереев». В качестве ответа на него сохранилось сочинение, надписанное именем кардинала Гумберта. Это сочинение, известное в литературе под именем «Ответа» (или «Опровержения») , характеризует острую фазу конфликта между легатами с византийской стороной; в отличие от прп. Никиты, Гумберт не стесняется в выражениях в адрес Стифата, именуя его «знаменосцем чумного учения и дьявольского внушения», «прóклятым» и «глупцом» . Дошли ли эти проклятия и оскорбления до Стифата точно сказать нельзя, поскольку он не знал латыни и сам прочесть ответ Гумберта не мог, хотя ему могли пересказать это сочинение, что по части оскорблений и проклятий (в отличие от сложных аргументов) сделать просто. |
| С другой стороны, светские власти в Византии в лице императора Константина IX были заинтересованы в союзе с Римом, а через него с императором Генрихом III против угрожавших и Риму, и Византии норманнов. Заинтересован в этом союзе был тогда и Лев IX, который не оставлял надежды вразумить церковные власти в Константинополе и примирить две Церкви (разумеется на условиях выгодных Риму). От имени папы или им самим на рубеже 1053-1054 гг. пишутся послания Льву Охридскому и Михаилу Кируларию, содержащие множество ответных обвинений латинян в адрес Константинополя и известные претензии Рима на главенство. Впрочем точно неизвестно, были ли эти послания отправлены. Как бы то ни было отношения Константинопольских и Римских церковных властей вошли на время в дипломатическую фазу. Однако на фоне этой дипломатии патриарх Михаил продолжает антилатинскую полемику, в первую очередь, при помощи монаха Студийского монастыря прп. Никиты Стифата (а также Льва Охридского, написавшего в ходе полемики еще два послания), и готовит новое развернутое обличение Рима по ряду пунктов, в том числе и относительно опресноков. В целом история обмена полемическими сочинениями между сторонами восстанавливается в настоящее время следующим образом. В ответ на послание Льва Охридского кардинал Гумберт написал «Диалог», ответом на который были «Слова» Стифата. В свою очередь, в основе «Слов» лежит более раннее сочинение Никиты, в котором он также критиковал практику служения на опресноках — «Пятое столбовое слово против армян», написанное Стифатом в связи с пребыванием в Константинополе армянского католикоса за несколько лет до начала антилатинской полемики. Редакцию этого сочинения, сделанную Никитой по просьбе Кирулария для нужд антилатинской полемики, представляет собой самое пространное слово — «Сборник»; написанный позднее «Антидиалог», или «Слово об опресноках, субботнем посте и браке иереев», является переработкой «Сборника», выполненной в связи с получением «Диалога» Гумберта. Однако переработка ничего особо нового в аргументации не добавила, т. к. ответ Стифата на «Диалог» свидетельствует о том, что не знавший латинского языка Никита не читал «Диалога», но лишь слышал о некоторых аргументах Гумберта в пересказе . Итак, к тому времени, как Никита начал полемику с латинянами, он уже имел случай полемизировать об опресноках с армянами, поэтому данная эта для него не была новой и многие из его аргументов, хотя адресаты были разными, повторяются (мы обратимся к ним ниже). |
| Св. Симеон Новый Богослов (Д. С. Бирюков) Св. Симеон Новый Богослов. Гимн тридцатый Михаил Пселл (Т. А. Щукин) Михаил Пселл. О всеобщем учении (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) Из богословских сочинений (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) Иоанн Итал (Т. А. Щукин) Иоанн Итал. Вопросы и ответы (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) Схолии к «О небесной иерархии» (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) Николай Мефонский. Полемика с латинянами и с Сотирихом, учение о Пятидесятнице и опровержение Прокла в контексте учения об иерархии причин и проблемы универсалий (Д. С. Бирюков) Николай Мефонский. Опровержение Начал теологии философа-платоника Прокла (фрагменты) (пер. С. Б. Акишина) ПОЛЕМИКА С ЛАТИНЯНАМИ И ЛАТИНОМУДРТВУЮЩИМИ Патриарх Фотий и полемика с латинянами о Filioque (Д. А. Шабанов) Св. Фотий Константинопольский. Слово тайноводственное о Святом Духе Полемика об опресноках при патриархе Михаиле Кируларии (Г. И. Беневич) Письмо Петра Патриарха Антиохийского к архиепископу Граденскому [Доминику] Никифор Влеммид, Григорий Кипрский и др. Вопрос об исхождении Святого Духа (Г. И. Беневич) Изложение свитка веры [Томоса] против Векка Святейшего и Вселенского патриарха кир Григория Кипрского Святейшего патриарха Григория [Кипрского] самая сильная апология против нападок на его свиток Исповедание патриарха кир Григория ПАЛАМИТСКИЕ СПОРЫ От составителя Св. Григорий Палама (Д. С. Бирюков) Факрасиса протостратора краткое изложение диспута святейшего Фессалоникийского кир Григория и Григоры философа, который состоялся в палатах перед лицом императора (фрагменты). Текст и комментарии (пер. Д. А. Поспелова) Сколько видов Божественного единства и разделения, и что в Боге, как мы научены, имеется не только ипостасное разделение, но и разделение, согласно общим исхождениям и действиям, и что, согласно двум этим видам единства и разделения, мы научены мыслить Его нетварным, даже если Варлаам и Акиндин этого не одобрят (фрагмент) (пер. Д. В. Бугая и Д. А. Поспелова) Григорий Акиндин (Д. С. Бирюков) Исповедание веры Григория Акиндина, иеромонаха, обращенное к госпоже-царице (пер. Д. А. Поспелова) |
| 5-й трактат («Oratio antirrhetica» - Антирритик) критикует взгляды тех, кто считал недопустимым для епископа отказ от кафедры и добровольный уход на покой. Т. о., первые 5 трактатов объединены тематически: они обосновывают самостоятельность епископов и митрополитов по отношению к гос-ву и, за исключением 3-го трактата, к патриарху. Последний трактат («De matrimoniis» - О браках) не касается политических и адм. вопросов и посвящен запрещенным бракам - излюбленной теме Д. Автор обращается к императору в связи с необходимостью издания закона о браках в дальних степенях родства и свойства. Даррузес первоначально указал ( Darrouzès. Démétrius de Cyzique. Col. 209) на сходство этого текста с синодальным решением при патриархе Михаиле I Кируларии в 1051-1052 гг. (RegPatr, N 858), но позже выявил в трактате цитаты из более поздних правовых актов (De matrimoniis. P. 267). Если наличие в тексте цитат из синодальных и имп. постановлений именно из эпохи Алексея Комнина сомнительно (учитывая, что в XI-XII вв. в Византии не прекращались споры о браках в 6, 7 и 8-й степенях родства и свойства), то связь его с решением 1051-1052 гг., а этого решения - с идеями Д. очевидна. Автор трактата вновь обращается к «тому Сисиния», рассуждая о том, что запрет на вступление в брак ограничен 6-й степенью свойства; браки в 7-й степени свойства он считает дозволенными, а браки в такой же степени родства - нет. Полемические Д. является автором небольшого трактата о догматических заблуждениях яковитов и армян (De Jacobitarum haeresi et Chatzitzariorum). Это сочинение было уже подготовлено к изданию Ф. Комбефисом как анонимное, когда он нашел в одной из рукописей имя автора и указал его в примечании к своему изданию. Тем не менее А. Галланди необоснованно приписал трактат Филиппу Отшельнику, жившему при Алексее Комнине, а Ж. П. Минь , публикуя этот текст (PG. 127. Col. 880-885), принял данную атрибуцию (см.: Petit. Démétrius de Cyzique. 1911. Col. 264; Laurent. ημτριος Κυζκου. Στ. 1062; в статьях перечислены нек-рые рукописи, где Д. указан в качестве автора трактата). В трактате Д. сжато рассматривает происхождение ересей яковитов и армян (монофизитские истоки - PG. 127. Col. 880; теопасхизм сир. мон. Иакова - Ibid. Col. 881), отличия еретиков от православных в догматике и обрядности (так, яковиты крестятся одним пальцем, имея в виду единую природу Христа - Ibid. Col. 881; армяне добавляют к Трисвятому слова Ο σταυρωθες δι μς (Распныйся за ны) - Ibid. Col. 884), а в конце указывает, что правосл. христология основана на признании единства ипостаси и различия природ во Христе (Ibid. Col. 885). Начало и конец трактата ( Ficker. 1911. S. 22-23) имеют сходство с изданным В. Н. Бенешевичем чином приема еретиков в правосл. Церковь ( Бенешевич. ДСК. Т. 2. С. 168-177; см. примеч. Бенешевича к с. 168). |
| К., высказал мнение о том, что известное послание Льва Охридского к Иоанну Транийскому также было составлено самим патриархом ( Michel. 1922; Idem. Die Echtheit. 1941). Не принадлежит М. К. приписываемый ему трактат «Об опресноках» ( Darrouz è s. 1967). Ист.: RegPatr, N 855-886; Acta et scripta quae de controversiis ecclesiae Graecae et Latinae saeculo undecimo composita extant/Ed. C. Will. Lipsiae; Marpurgi, 1861. P. 172-204; Σθας. MB. Τ. 4-5; Безобразов П. В. Мат-лы для истории Визант. империи: IV: Неизд. обвинительная речь против патр. Михаила Кируллария//ЖМНП. 1889. Ч. 265. 9. Отд. 2. С. 32-84; Br é hier L. Un discours inédit de Psellos: Accusation du patriarche Michel Cérulaire devant le synode (1059)//REG. 1903. T. 16. N 71. P. 375-416; 1904. T. 17. N 73/74. P. 35-76; Бенешевич В. Н. Определение патр. Михаила Керуллария//ВВ. 1906. Т. 12. С. 517-518; Mich. Psell. Epistola a Michele Cerulario/A cura di U. Criscuolo. Napoli, 19902; idem. Orationes forenses et acta/Ed. G. T. Dennis. Stuttg.; Lpz., 1994. P. 1-103. N 1; Послание святейшего патр. К-польского Михаила Кирулария блаженнейшему патр. Антиохийскому Петру (1054 г.)/Пер.: Л. А. Герд; ред. и коммент.: В. М. Лурье//Вертоградъ. 2001. 2(71). С. 62-72. Лит.: Скабаланович Н. А. Разделение Церквей при патр. Михаиле Керулларии//ХЧ. 1884. 11/12. С. 626-656; 1885. 1/2. С. 95-145; он же. Визант. гос-во и Церковь в XI в. СПб., 2004. 2 кн.; Суворов Н. С. Визант. папа. М., 1902; Alus A., d " . A Byzance: Psellos et Cérulaire//Etudes Publiés par des Pères de la Compagnie de Jésus. P., 1921. T. 168. P. 178-204; Michel A. Der Autor des Briefes Leos von Achrida: Eine Väterversammlung des Michael Kerullarios//BNJ. 1922. Bd. 3. S. 49-66; idem. Humbert und Kerullarios. Paderborn, 1924-1930. 2 Bde; idem. Verstreute Kerullarios- und Humbert-Texte//RQS. 1931. Bd. 39. S. 355-376; idem. Die Fälschung der römischen Bannbulle durch Michael Kerullarios//BNJ. 1932. Bd. 9. S. 293-319; idem. Die Echtheit der «Panoplia» des Michael Kerullarios//Oriens Chr. |
|
|
