Тогда разсудили приняться снова за пир, который и прошел весело. Утром именинник и оба комнатные старшие, где происходила пирушка, явились объясняться к ректору. Тот встретил их ласково и сказал: «Господа, вы ввели меня в искушение, я поступил дурно; будете начальниками, не берите с меня примера; кажется, я ударил какого-то студента, прошу у него извинения; я счел его за служителя.» Пришедшие сразу успокоились и заявили только, что чашки у них были чужия. «Это ничего, я заплачу; но мне больно, что я повредил вашему дружескому общению, о чем я забочусь, и что для будущей жизни вашей очень дорого. Если у вас будет собрание подобное, скажите мне, я приду сам; а теперь извините меня неосторожного, забудьте неприятный случай и скажите товарищам, чтоб и они его не помнили». Ректор заплатил за посуду 30 рублей. Спустя недели три, когда случился также именинник, он посетил собрание с инспектором и приезжим архимандритом, пил чай, слушал пение и музыку на гуслях: пробыл два часа и, уходя, позволил продолжать веселие. Архимандрит Филарет нередко вел и частные беседы со студентами, при чем особенное внимание обращал на раскрытие модного в то время мистицизма. Во время ректорства архим. Филарета дважды ревизовал академию Филарет (Дроздов) , тогда ректор петербургской академии. Дружба их укрепилась еще сильнее. Петербургский ректор возложил в знак этих сердечных отношений на архим. Филарета свою панагию. По завету последнего, она положена была с ним в гроб. После кончины владыки Филарета, тогдашний московский митрополит Филарет говорил: «В каких чувствах унесена в могилу моя панагия, в таких же точно она и была дана мною. И я мысленно припадал к его гробу, да помолится в Бозе почивший, да иду по нем в мире. Я в праве и теперь сказать о почившем: поистине, по имени его было и житие его, и служение. Он был мой духовный друг, какого после него нет уже у меня на земле». 1 июня 1819 г. архим. Филарет был хиротонисан во епископа Калужского и Боровского. Сразу же по прибытии в епархию, он занялся благоустройством и распределением приходов.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Talber...

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона, Чистейшей прелести чистейший образец. Здесь не только на отсвет Богородичного образа накладывается двойственное мерцание “прелести”, не только “прелесть” названа чистейшей, но и невольно через морфемную связь рядоположены “Пре-чист-ая” и “чист-ейшая пре-лесть” (что уже совсем труднопереносимо) Отец Павел Флоренский, любивший порассуждать о соблазнительности католического живописания, на евангельские сюжеты в особенности, мог бы объяснить подобный парадокс тем, что Пушкин списал свои стихи с неверного образца, с Рафаэлевой “Мадонны”, где все эти несообразности, все эти наслоения благих и небогоугодных смыслов содержатся; мы лишены такой возможности. Тем более что неисправимый Пушкин спустя несколько лет без всякого Рафаэля приложил “прелесть” к еще более высокому образцу – к евангельской истине: “И такова ее вечно-новая прелесть...” Впрочем, что Жуковский, что Пушкин, если и несомненный носитель не просто церковного, но именно церковно-языкового сознания митрополит Московский Филарет (Дроздов) в ту пору не справлялся с этимологическим наваждением “прелести”. В его отзыве на сочинение архимандрита Феофила встречаем – и вздрагиваем: “...р а з г о в о р его (Феофила) об Унии, признаюсь, не п р е- л ь с т и л меня” И чтобы мы не сомневались, а не значит ли это, что митрополит Филарет у с т о я л перед вражьим прельщением униатства, тут же к “прельстился” подобран положительно окрашенный синоним: “...не больше у с л а д и л меня разговор панагиота с азимитом ” Чтобы такую оговорку допустил митрополит Филарет, который и в имеющем гораздо более размытую церковную родословную “очаровании” ясно слышал отзвук сладкого соблазна: “Бывают минуты, в которые и преданный миру и плоти человек пробуждается от очарования, в каковом они держат его ” – нужны были веские причины, отнюдь не узколингвистического свойства. Причины следует искать в глубинных процессах р а с п о д о б л е н и я светской культуры и церковного бытия России XVIII – XIX веков. Митрополит Филарет, как известно, подал жалобу на Пушкина за строку “И стаи галок на крестах”; кажется, им двигала затаенная обида на то, что если бы не галки, в “энциклопедии русской жизни” так и не нашлось бы места для Церкви. Вторя Филарету, А. М. Панченко горько сетует, цитируя “Евгения Онегина”: “ где образа и где лампады? взгляд Онегина (и Пушкина) скользит мимо них”; особенно же его огорчает, что “русская душою” Татьяна Ларина, “прощаясь с родными краями, с церковью, где ее крестили и где отпевали ее отца, проститься не удосужилась” Видимо, оба не вполне правы.

http://sedmitza.ru/text/403260.html

Академическая школа добавила к апостольской ревности святителя Филарета еще и незаурядную компетенцию в самых разнообразных вопросах церковной практики и доскональное знание основ Священного предания, коими он всецело обязан своему безграничному старанию и терпению. Некоторые Филаретовские академические курсы, изданные еще в петербургский период, стали первыми опытами отечественной экзегетики - к примеру, 3аписки на книгу Бытия (1816), а его Обозрение богословских наук, составленное по поручению комиссии Духовных училищ (1814), впервые привело в систему и изложило дидактические задачи основных богословских дисциплин академического профиля. Богословие рассуждает, - любил повторять владыка, - православная вера во всей полноте своего догматического содержания должна стать живым началом и средоточием жизни; это содержание веры каждый должен не просто запомнить, но обязательно усвоить взыскующей мыслью и всецелой душой, ибо христианство не есть невежество, но премудрость Божия. Однако сам Филарет был внутренне чрезвычайно сдержан в своих богословских рассуждениях и других призывал к такой же ответственной сдержанности. Протоиерей Георгий Флоровский отмечал, что была у владыки некая почти инстинктивная потребность оправдывать каждое свое богословское заключение. Отсюда и все его оговорки о Предании: В предметах, которые не в круге опытов настоящей земной жизни, - говорил Филарет, - не надежно полагаться на собственный философствующий разум, а надобно следовать Божественному откровению и объяснениям онаго, данным людьми, которые более нас молились, подвизались, очищали свою внутреннюю и внешнюю жизнь, в которых потому более прояснялся образ Божий и открылось чистое созерцание, которых дух и на земле ближе нашего граничил с раем. Именно тонкое чувство Предания и богословской ответственности делало его облик подчас весьма строгим, что довольно контрастно отразилось в памяти современников наравне с его личным смирением и совершенной тихостью. В этом загадка и объяснение богословского таланта владыки Филарета, имевшего такое непреходящие влияние на современников. Однако прямых учеников у него почти не было, трудно говорить и о богословской школе, ибо школа предполагает систему, но богословие Филарета не было системой - оно было единством живого опыта Церкви и глубины его личного умного созерцания. В результате святитель Филарет создал нечто большее - духовное движение, в рамках которого воспиталось целое поколение не только богословов, но и всей православной русской интеллигенции.

http://sedmitza.ru/text/412460.html

О сведениях от 14 и 15 марта 1861 г. по греко-болгарскому делу О греко-болгарском деле, по сведению от 21 марта 1861 года О греко-болгарском деле по депеше от 28 марта1861 года «О греко-болгарском деле по сведениям от 11, 18 и 25 апреля 1861 г.» Дополнение к записке о болгарском деле от 14 мая, 1861 г. 1 июля. Письмо митрополита Филарета к князю А. М. Горчакову, с мнением о болгаро-униатском архиепископе Иосифе, изъявившем желание вступить в общение с православною церковью О болгарском архиепископе Иосифе 19 августа. Записка митрополита Филарета о греко-болгарском деле, по сведениям до 25 июля 1861 года О греко-болгарском деле по сведениям до 25 июля 1861 г. 22 августа. О замечаниях вселенского патриарха на пункты болгар, 12 июля, 1861 г. 4 сентября. Письмо митрополита Филарета к обер-прокурору Святейшего Синода, графу А. П. Толстому, с отзывом о письмах архимандрита Антонина 5 сентября-27 декабря. Записка митрополита Филарета о греко-болгарском деле, по сведению от 15 августа, 1861 г., и мнения по делу болгаро-унитского архиепископа Иосифа О болгарском епископе Иосифе Сокольском, по сведениям из Киева «О сведениях из Константинополя, по письму архимандрита Антонина, от 7 октября 1861 г.» 1862 г. 1861–9 декабря–1862 г.–16 мая. Записки митрополита Филарета о греко-болгарском деле, по сведениям от 8 ноября и 13 декабря, 1861г., З и 31 января, 26 февраля, 3 и 6 марта и 17 апреля, 1862 г. О возвращении адрианопольских болгаро-униатов в православие О греко-болгарском деле по сведениям, от 13 декабря, 1861 г., и 3 января 1862 г. О проекте митрополита Кирилла для умиротворения болгар О болгарском деле по сведениям от 10 и 26 февраля, 3 и 6 марта О катихизисе, изготовляемом католическою пропагандою для распространения между болгарами О латино-болгарской унии, по сведению от 17 апреля 1862 года 24 мая. Мнение митрополита Филарета по поводу избрания смешанной комиссии по греко-болгарскому вопросу 28–29 мая. Письмо митрополита Филарета к обер-прокурору Святейшего Синода А. П. Ахматову, с мнением, о греко-болгарской комиссии, по сведению от 8 мая О греко-болгарской комиссии, по сведению от 8 мая, 1862 года.

http://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskov...

Но несравненно труднее найти человека, столь богато одаренного от природы, столь замечательного по обширной и плодотворной деятельности, требовавшей необыкновенного напряжения ума и воли. Мы не беремся изобразить все величие гениальной личности. Жизни Филарета мы коснемся настолько, насколько это необходимо для нашей цели. Во время своего обучения Василий Михайлович Дроздов – так звали Филарета до принятия монашества – должен был переносить скудость материальных средств и, при тогдашних несовершенных способах обучения, – испытать общую трудность образования. В 1827 г. он писал к Гавриилу Тверскому: «Если вы предпочитаете старый порядок училищ, то я вас не понимаю. Мы вместе с вами учились в Лавре. Что там завидного? Вся премудрость состояла в том, чтобы написать стихи к 18 ноября. Богословию учил нас незрелый учитель по крайней мере с прилежанием. А как учили нас философии? Что сказать о исторических науках? Недостаток сей мне чувствительнее, нежели вам, когда меня, научившегося, заставили учить церковной истории» 2 . По окончании учения в Сергиево-Лаврской семинарии, Дроздов оставлен был в ней в звании учителя. Для того, чтобы успешно учить других, Василий Михайлович не жалел сил для собственного самообразования, для восполнения школьных сведений. Сначала (в 1803 г.) он – семинарский учитель греческого и еврейского языков; через три года – учитель поэзии и лаврский проповедник, через полтора года – учитель высшего красноречия и риторики. В 1809 г. Филарет был потребован в С. Петербург и сделан там инспектором Петербургской семинарии и преподавателем философских наук; в том же году к этим должностям присоединена была должность ректора новоучрежденного Александровского училища. В феврале 1810 года он переводится в Петербургскую духовную академию и преподает в ней сначала догматическое богословие и церковную историю, а с июля месяца того же года – историю и древности церковные. В 1812 году дает кончившим курс в семинарии наставление к прохождению священнослужительских должностей, руководствует их в чтении Св.

http://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskov...

Парфений 418 , отличавшийся, по его словам, «сверх многих других сведений, познаниями философскими и по благонравию и деятельности весьма способный к должности инспектора» 419 . Если таким образом назначался инспектор в академию ради ее блага 420 арх. Филарет, а не Парфений, то понятно, что на него возлагались большие надежды к устройству как самой Академии, так и по постановке в ней учебных занятий. И Филарет, везде и всегда верный самому себе, показал здесь всю приложимость своих научных, религиозных, моральных, экономических, административных и тому подобных знаний. Он работал здесь так много, что даже мало спал. «Служение в Моск. Академии, – говорил он о себе, – стоило мне особенно великих трудов, которые и были вполне благоплодны» 421 . Эта продуктивная работа Филарета в Академии была засвидетельствована многими лицами. Так, сам арх. Августин, который был против назначения Филарета в Академию, через 2 месяца его службы о нем писал в Петербург митрополиту: «О. инспектором архимандритом я очень доволен» 422 . Две ревизии академии, одна во время инспекторства Филарета 423 , а другая во время его ректорства 424 , свидетельствуют о нем с достаточной ясностью как об инспекторе, так и ректоре. «Благочестие и строгая жизнь Филарета Амфитеатрова , читаем мы в отзыве о нем ревизора еп. Филарета Ревельского (Дроздова), дают важность его наставлениям и силу его власти. Он назидает своим примером и учащихся и учащих» 425 . И еще: «Общий характер Академии, как нового заведения, образовался преимущественно назидательным действием характера Филарета» 426 . Наконец, назидательное 427 , беспримерное и ревностное 428 прохождение служения Филарета в званиях инспектора и ректора Академии было отмечено Св. Синодом и государем императором. Св. Синод присвоил ректору Филарету лично степень настоятеля первоклассного монастыря, а затем в 1817 г. назначил его действительным настоятелем первоклассного монастыря Ставропигиального Воскресенского, именуемого Новый Иерусалим 429 . Государь же император сопричислил Филарета к ордену Анны 2-й степени 1816 г.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Особое место в российской богословской науке заняла догматическая система святителя Сильвестра Малеванского «Опыт православного догматического богословия (с историческим изложением догматов)» (издана в 1878–1891 гг., в Киеве). В отношении схемы расположения разделов вероучения это произведение принципиально не отличалось от лучших пособий того времени. Однако оно имело принципиальное отличие от них по форме представления и раскрытия каждого догмата в отдельности: догматическое учение было представлено здесь в соответствии с концептуально-историческим методом – не столько как данность, сколько как непрестанно развивающееся в лоне Церкви учение о предметах веры, неизменное в своей основе. Меньшую известность приобрели другие догматические системы второй половины XIX в. К числу таких систем принадлежит система, составленная А. Городковым на основании работ митрополита Московского Филарета (Дроздова) . Созданное им пособие вышло в печать под названием «Догматическое богословие по сочинениям Филарета, митрополита Московского» . Принципиальное отличие структуры представленной в нем догматической системы от других (современных ей систем) состояло в том, что учение о Боге Самом в Себе было изложено не в такой очередности, где раздел учения о Боге-Троице следовал бы за разделом «учение о Боге, едином по существу», а в обратной. Таким образом, читатель, погружаясь в содержание пособия А. Городкова, сперва знакомился с учением о Святой Троице, и лишь потом – с вопросом о единстве Бога, о сущностных свойствах Божьих. В число капитальных творений по изложению православного догматического учения вошли творения епископа Иустина (Полянского) , епископа Рязанского и Зарайского, в том числе созданное им на основе «Камня веры...»: «Догматы по Стефану Яворскому » (в многотомном собрании сочинений этого автора они, в частности, заключены в томах: Том III, Том IV, Том VI, Том VII, Том VIII). В первой четверти XX века важное место в ряду образовательных пособий по православной догматике занимало произведение протоиерея Н. Малиновского : «Очерк православного догматического богословия» . Одна из особенностей этого труда – наличие искусно подобранных возражений, направленных против православных догматов, опровергаемых тут же при помощи убедительных аргументов. В отличие от схоластических систем, переполненных всевозможными возражениями и контрвозражениями, в системе Н. Малиновского они, главным образом, были представлены там, где это действительно было уместно и/или необходимо.

http://azbyka.ru/otechnik/chto-chitat-kh...

Но главным предметом Горского была история русской Церкви. И, прежде всего, нужно отметить его работы по описанию славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Плодом напряженной работы нескольких лет было " Описание " библиотеки в шести томах (I-V, 1855 – 1869; том VI-oй, отпечатанный в свое время, выпущен только в 1917-м году). Это не только описание рукописей в собственном смысле слова, это сразу и обоснованная оценка или характеристика памятников и их значения, как исторических источников. Достаточно сказать, что замечательный памятник древности «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона издан был впервые Горским в 1844 г. [xiii] В том и был замысел митрополита Филарета (Дроздова) относительно Синодального книгохранилища, чтобы ввести весь этот новый рукописный материал в научный оборот сразу же с надлежащим толкованием. Потому и хотел он это поручить " своему " человеку; и не любил вмешательства чужих, таких как Погодин или Ундольский. Горский выполнил задачу образцово. В этом лежит непреходящая ценность его работы, что вместо внешнего описанная он дал исследование. В особенности это относится к описанию библейских рукописей; до сих пор оно сохраняет всю важность, как опыт по истории славянского текста Библии. Но именно эта работа вызвала много нареканий со стороны цензуры, затруднявшей пропустить ее. С согласия Филарета, Горский составил " апологию " против отзыва цензора, защищая свободу исторической критики документов в ее собственной области. И в этих вопросах у него никогда не было колебаний. Горский быль не столько археографом, сколько историком в прямом смысле. Документы и памятники он воспринимал взглядом исследователя. И у него было продуманное историческое мировоззрение, своя философия русской истории. С этим и связан его постоянный интерес к внутренней жизни самого церковного народа: как принималось христианское учение в быту и в жизни. Поэтому его интересовали не столько официальные документы, сколько памятники литературы, особенно жития и проповеди, приоткрывавшие доступ в этот внутренний мир. И именно от уроков Горского восходит такое определение задачи русской церковной истории: «изложить жизнь русского народа, как общества верующих». К сожалению, в такой постановке и доныне история русской Церкви еще не написана.

http://pravoslavie.ru/5219.html

Помолившись и облобызав руку владыки, иеромонах упал ему в ноги и со слезами стал просить:-- Вем, владыко, почто звал еси мя! Не помяни греха моего! Стыд мой предо мною есть выну!.. Не лишай, владыко, благодати благословения десницу, благославлявшую Царя на битву!Эти слезы и слова старца-монаха взволновали митрополита, и он, сдерживая волнение, сказал ему:-- Встань, слабый, и скажи мне, как протекла жизнь твоя и откуда ты произошел?-- Из причетнических детей, владыко, а обучался в московской духовной академии.-- Значит, ты должен помнить владыку Платона, когда он был учителем пиитики и катехизатором академии? -- спросил Филарет.-- Помнить, владыко! -- воскликнул иеромонах, всплеснув руками, причем обильные слезы снова полились из глаз. -- Владыку Платона помнить?!... Пусть прилипнет язык к гортани моей, когда я забуду славить владыку Платона! Забудь меня Господь Бог , когда я хоть раз, отходя ко сну, забуду вознести мою молитву о владыке Платоне. Он питал ко мне отчую любовь; я был у него лучшим учеником: владыка пророчил мне высокую участь, но волею Создателя я пошел в белое духовенство, а у владыки Платона явился другой, достойнейший преемник Василий Михайлович Дроздов, звезда коего воссияла и на ком до сих пор почиет благословение владыки Платона!Иеромонах-старец, говоря это, плакал; по лицу митрополита Филарета тоже текли невольные слезы при воспоминании о Платоне, нарекшем его своим духовным преемником в деле проповедования слова Божия.И этот, ныне виновный монах, и святитель, держащий судьбу его в своей власти, были когда-то одинаково близки сердцу Платона.-- Дальше, дальше, -- говорил Филарет.-- Дальше -- женился, и суета мирская объяла меня... что должно было расцвесть и принести плод, еще в состоянии почки было побито хладом мятежной жизни... При полках протекало мое служение, и с ними я отправился в великий поход против предводителя галлов и с ними двадесяти язык...-- Так... так... Ну, и здесь ты имел случай видеться с покойным императором Александром Благословенным?-- Неоднократно служил я на походе благодарственные молебны о дарованных нашему оружию победах, и сия недостойная десница благословляла монарха и была лобызаема им с христианским благоговением.-- Но это к храбрости еще не относится...

http://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij-Bulgak...

Н. И. изучал организацию лучших российских архивов, выработал собственную систему архивного устройства, применял ее при реорганизации Синодального архива, к-рый привел в образцовый порядок. По его инициативе в 1865 г. была учреждена Комиссия для разбора и описания дел, хранящихся в Синодальном архиве, с 1868 г. Н. И. трудился в ее составе в качестве делопроизводителя. Принимал участие в подготовке и издании 4 томов Описания документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего правительствующего Синода (СПб., 1868-1880), 3, 4 и 6-го томов Полного собрания постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания (СПб., 1869-1889), а также в описании архива бывш. греко-униат. митрополитов. Составлял и публиковал отчеты о деятельности комиссии (СПб., 1867-1868). В 1867 г. входил в комиссию специалистов для рассмотрения проекта Н. В. Калачова об устройстве рус. архивов. В 1876 г. назначен в состав Комиссии по вопросу об охране памятников отечественной старины. С 22 янв. 1876 г. состоял представителем духовного ведомства в статистическом совете при министре внутренних дел. Неоднократно администрация Синода обращалась к Н. И. за отзывами по делам, касающимся провинциальных архивов духовного ведомства. Он считал, что если архивы «будут доступны изучению, тем скорее образуется в обществе верный взгляд на события, а потому и правильнее могут совершаться в Отечестве все преобразования». Издавал документы по церковной и светской истории, сообщал сведения биографического характера, составил исторические заметки о способах содержания духовенства. По поручению обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева разбирал бумаги Московского свт. Филарета (Дроздова) , составил их описание, подготовил к печати 1, 3 и 5-й тома Собрания мнений и отзывов митр. Московского Филарета (СПб.; М., 1885-1888). Участвовал в собирании материалов для Русского биографического словаря. Самое крупное исследование Н. И. «Канцлер князь А. А. Безбородко в связи с событиями его времени» было удостоено специальной премии АН. В рукописях остались работы «Об анафематствовании в Неделю Православия еретиков и изменников отечества» (1867) и «Женские общины, существующие в России под покровительством духовного и гражданского начальства» (1881).

http://pravenc.ru/text/168115.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010