| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛОГГИН (Логин) (Шишелов; прозв. Корова) (Вел. Устюг - 1624, Троице-Сергиев мон-рь), мон., певец и распевщик, клирошанин московского Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех мужского монастыря , головщик и уставщик хора Троице-Сергиева мон-ря (см. Троице-Сергиева лавра ), книгописец. О месте рождения Л. свидетельствует запись киноварью в одном из троицких синодиков напротив имени умершего в 1594/95 г. инока Тихона: «Устюжанин, Логина устюжанина, головщика, отец» ( Арсений, Иларий. 1878. С. 146). Родовая фамилия Л. названа в описи книг того же мон-ря от 1642 г.: «Книга Стихараль, дачи и письма головщика Логина, в 4, а имя ему Шишеловской». Последнее именование в данном случае относится к Стихирарю, следов., фамилия головщика-вкладчика - Шишелов. Эта фамилия встречалась в среде служилых людей XVI в. (РИБ. Т. 3. Стб. 179, 190). В музыкально-теоретическом памятнике XVII в. «Сказание о зарембах» приводится обиходное (очевидно, данное клирошанами) прозвище Л.- Корова (ГИМ. Син. певч. 219. Л. 376 об.- 377). Во время опричнины царя Иоанна IV Васильевича Грозного (1565-1572) Л. был молодым человеком. Причины, по к-рым он покинул Вел. Устюг и принял монашество, неизвестны. Наиболее ранние документальные сведения найдены в приходно-расходной книге Чудова мон-ря за 1585/86 г. В сент.- окт. ни среди головщиков (их в Чудовом мон-ре было 4), ни среди певчих Л. не упоминается, а 3 дек. 1585 г. вместо головщика Ионы Протопопова «зажилое» в размере гривны было выдано «Логину устюженину» за службу в нояб. (РГАДА. Ф. 196. Оп. 1. 273. Л. 112 об.). Т. о., Л. приступил к исполнению обязанностей головщика Чудова монастыря в нояб. 1585 г. В дальнейшем он регулярно получал установленное ему жалованье (Там же. Л. 126 об., 143 об., 157, 178 об. и др.). Чтобы поступить в качестве головщика в Чудов мон-рь, располагавшийся внутри стен Московского Кремля, Л., по-видимому, должен был нек-рое время жить в Москве и получить известность как певчий с выдающимися вокальными данными и как знаток церковнопевч. дела. В мон-ре его знания и искусство должны были совершенствоваться. По праздникам здесь собирались лучшие исполнители столицы: в службах участвовали хоры государевых певчих дьяков и патриарших певчих , с к-рыми приходилось петь и монастырскому хору. В июне 1586 г. в качестве певчего в мон-рь поступил и инок Христофор (Там же. Л. 210 об.), впосл. старец Кириллова Белозерского мон-ря, переписчик и, возможно, автор части руководств по нотациям из рукописи 1604 г. РНБ. Кир.-Бел. 665/922 (см. в ст. Ключ знаменной ). |
| Певч. талант Л., несмотря на его разногласия с настоятелем, в мон-ре ценили высоко. Наседка писал, что Л. «имел от Бога дарование паче человеческого естества: красен бо ему глас, и светел, и гремящ вельми, яко во дни его мало обретахуся подобни ему… В пении же многое искусство имея, на един стих разных распевов пять, или шесть, или десять полагал» (Там же. С. 62). Дионисий называл его «преславным певцом», но осуждал за бездумное пение («знамя пению полагает, как хочет»), за неверные ударения в словах: «Ты мастер всему, а что поешь и говоришь, того в себе не разсудиши… Поешь и вопиешь великим гласом: Аврааму и семени его до века… Яже во чтении и молении глаголется: о семени… И ты, первой человек в церковниках, что поеши, а не разумееши» (Там же. С. 66). На эти резкие замечания Л. и Филарет «едиными усты рекоша: Мы… поем, и чтем, и говорим, как повелося изстари в дому живоначальныя Троицы, так тое и держим» (Там же. С. 67-68). Указания противников Л. на то, что его голос был «гремящ вельми», что он «вопиет великим гласом» и т. п., возможно, и послужили причинами появления его прозвища Корова. У Л. было много учеников. Однако и эта сторона его деятельности вызывала критические замечания. Наседка отмечал: «Егда же ученики его сойдутся по неведению, не спевшися, тогда у всех разнь и несогласие слышашеся». Л. довольно жестко (до рукоприкладства) наставлял «всех под ним сущих клириков, не токмо иноков простых, но и от священного чина… и никто же смеяше слова рещи ему» (Там же. С. 63). Стремление Л. обучать учеников выпевать одно песнопение на неск. распевов архим. Дионисий оценивал как «тщеславие» и «гордость». Среди учеников Л. был его племянник Максим, к-рого он «научил пети на семнадцать напевов разными знамены, а иные славные стихи переводов не токмо по пяти, по шести, по десяти и больше» (Там же. С. 68). Овладение певч. искусством позволило Максиму стать священником Успенского собора Московского Кремля. Именно ему Л. благословил обширнейший из переписанных им певч. сборников - Стихирарь, также содержащий циклы песнопений в честь свт. Петра и Владимирской иконы Божией Матери с обозначением авторства царя Иоанна Грозного, но знаменного распева (СПГИАХМЗ. 274. Л. 124 об., 125, 279). |
| Нам известно пять основных печатных изданий Типикона в XVII в.: три дониконовских и два послениконовских. Рассмотрим их последовательно. Око Церковное 1610 г. Составитель — Логгин Шишелев Корова , головщик Троице-Сергиева монастыря (до этого в конце XVI — начале XVII вв. был одним из руководителей (головщиков) хора московского Чудова монастыря) , и печатник Анисим Михайлов Радишевский . 1266 печатных листов, фолиация трех счетов . Непросто среди печатной продукции того времени найти книгу подобного объема. Вначале об одной особенности книги — непривычной датировке. В самой книге указан 1618 г. изд. от Рождества Христова (л.10 об. (третьего счёта)). А.С. Зернова считает это ошибкой ( Зернова, 6, 25 ). Но все дело здесь в древневизантийском и древнерусском способе определения даты Рождества Христова (по расчёту всех древних Византийских хроник разница между годом от творения мира и годом Рождества Христова — 5500 лет («Александрийская эра» или «Константинопольская эра»)), отличном от западного (по которому эта разница равна 5508 лет), который сейчас общепринят . Древнерусский способ вообще точнее западного, поскольку считается, что римский учёный-аббат Дионисий Малый в 525 г., определяя дату Рождества Христова, ошибся на восемь лет. Этой ошибки не знали в Византии и Древней Руси. Таким образом в XVII в. на Руси существовало параллельно две системы летоисчисления «от Рождества Христова» — древневизантийская «Константинопольская» и западная «Дионисиева». Вторая была более распространённой, но за первой стоял авторитет древности, и её придерживались «ревнители благочестия», к которым принадлежал Логгин. За датировкой Типикона «по-старому» и определением «Константинопольско-Александрийской» даты Распятия Спасителя стоит попытка вернуть «Константинопольскую эру» в официальный богослужебный обиход. Употребление западной системы совершенно справедливо воспринималось «ревнителями» как признак «обновленчества». Прежде чем анализировать это Око, проследим его судьбу. Для этого необходимо упомянуть о конфликте Логгина и Дионисия Зобиновского. Следует сказать о своеобразии этого конфликта и его разрешении. Логгин опирался на авторитет древности, но не во всем. Богословие справы, сформированное Дионисием Зобиновским, предельно примитивны и не могут не быть оспорены современным читателем. Нам известен лишь один момент этого богословия: о прибавке «и огнем» в чине Агиасмы; полностью о богословии справы см.: Казанский; Строев . Что касается прибавки «и огнем», то имеются сведения, что славяне в этом моменте сохранили древнейшую традицию освящения Агиасмы (см.: Флоренский, 551-552 ), в отличие от поздних греческих текстов, на которые опирался прп. Дионисий (так что правота последнего относительна). Осуждение лаврского игумена показывает специфику средневекового отношения к сакральному слову. |
| Одежда, по-видимому, справлялась за свой счет. В 1573 г. в казну Соловецкого мон-ря Г. Савва внес деньги за «сукно сермяжное». Однако в 1586 г. архимандрит Чудова мон-ря распорядился выдать Г. Ионе Клыку 0,5 р. «на сапоги». Посещая мон-ри, церковные иерархи нередко вознаграждали их хоры за мастерство. В янв. 1653 г. патриарх Никон слушал обедню в Симоновом мон-ре, а затем пожаловал «13 человеком головщиком и крылошаном по гривне». Т. о., по материальному положению Г. обычно мало отличался от остальных клирошан. Лишь в редких случаях он получал более высокое жалованье, чем певчие. Так, к кон. XVII в. в Воскресенском Новоиерусалимском мон-ре правого клироса Г. давалось 4 р. годового жалованья, левого клироса Г. и остальным 10 певчим - по 3 р. Со временем в посещение обителей государями Г. стал получать и более высокие пожалования. В 1659 г. царь Алексей Михайлович, пребывая в Саввином Сторожевском мон-ре, каждому из 3 Г. пожаловал по 1 р., тогда как певчим - по 0,5 р. В основном порядок выдачи Г. более высокого жалованья утвердился в мон-рях, находившихся на «ружном жалованье» из государевой казны во 2-й пол. XVII в. Частые «объезды», совершаемые по мон-рям местными архиереями, патриархом или государем в сопровождении собственных певчих, способствовали поддержанию высокого уровня богослужебного пения в рус. обителях. Совместные исполнения певчими и клирошанами песнопений за службой позволяли Г. узнавать все совр. достижения певч. искусства, привносить их в монастырскую практику. Деятельность Г. не ограничивалась только пением на клиросе, особенно талантливые из них получили известность как мастера-роспевщики. Напр., таким мастером в нач. XVII в. был Г. Троице-Сергиева мон-ря Логгин Корова , к-рый «на един стих разных роспевов пять, или шесть, или десять полагал» (Канон и Житие преподобного отца нашего Дионисия Зобниновского, архим. Сергиевой лавры. М., 1855. С. 66). Нередко Г. выступал в роли книгописца, покупая на собственные средства бумагу и переписывая богослужебные книги, в т. |
| Об отдельных авторах распевов см.: Александр Мезенец , Александр Печерский , Алексей Михайлович , Баскаков Семен , Варлаам (Рогов Василий) , Григорий Нос , Иван Нос , Иван Шайдур, Иоанн IV Васильевич Грозный , Исаия (Лукошков Иван) , Кондратий Ларионов, Логгин Корова , Лука Иванов , Маркелл (Безбородый) , Стефан Голыш , Фаддей (Субботин) , Феодор Христианин , Феодор Константинов . Лит.: Федор Крестьянин. Стихиры/Публ., расшифр. и исслед. М. В. Бражникова. М., 1974. (ПРМИ; Вып. 3); Безуглова И. Ф. Опекаловский роспев//ПКНО, 1978. Л., 1979. С. 196-204; Гусейнова З. М. К вопросу об атрибуции памятников древнерусского певческого искусства (на примере ркп. Соловецкого собр. 690/751)//Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980. С. 191-203; Фролов С. В. «Большой» роспев Федора Крестьянина на текст праздничной стихиры//ТОДРЛ. 1981. Т. 36. С. 295-307; Серегина Н. С. Покаянный стих «Плач Адама о рае» роспева Кирилла Гомулина//ПКНО, 1983. Л., 1985. С. 258-262; она же. Отражение исторических событий в стихире о Темир-Аксаке и в других песнопениях Владимирской иконе и проблема авторства Ивана Грозного//ПКНО, 1985. М., 1987. С. 148-164; она же. Стихиры митрополиту Петру «творения» Ивана Грозного//Древнерусская певческая культура и книжность. Л., 1990; она же. Песнопения русским святым: По мат-лам рукописной певческой книги XI-XIX вв. «Стихирарь месячный». СПб., 1994; Былинин В. К., Посошенко А. Л. Царь Алексей Михайлович как мастер распева//ПКНО, 1987. М., 1988. С. 131-137; Парфентьев Н. П., Парфентьева Н. В. Русский распевщик и музыкальный теоретик XVII в. Фаддей Никитин Субботин и его новооткрытые произведения//Там же. С. 138-148; они же. Усольская (Строгановская) школа в русской музыке XVI-XVII вв. Челябинск, 1993; Парфентьев Н. П. Древнерусское певческое искусство в духовной культуре Российского государства XVI-XVII вв.: Школы. Центры. Мастера. Свердловск, 1991; Парфентьева Н. В. Славник «О колико блага» усольского распевщика И. Т. Лукошкова//ТОДРЛ. 1993. Т. 46. С. 320-333; она же. Творчество мастеров древнерусского певческого искусства XVI-XVII вв. Челябинск, 1997; Протопопов В. В. Четырехголосная хоровая композиция царя Алексея Михайловича//ПКНО, 1991. М., 1997. С. 107-110. |
| Ее составителем и редактором является Логгин Шишелев Корова, головщик и уставщик Троице-Сергиева монастыря. Вероятно, выбор на нем остановил сам Патриарх. Для издания подобного уровня требовался знаток богослужебного устава и книжник. Впервые в практике Московского Печатного двора печатник и составитель – разные люди. До этого печатник играл роль составителя, редактора, справщика в одном лице (по крайней мере, у нас не сохранилось никаких данных о наличии в штате подобных должностей). Составитель – прообраз современного редактора. В XVII-XVIII веках такие специалисты назывались справщиками – они отвечали за редактуру и корректуру в современном понимании этих слов. Такое распределение обязанностей послужило основанием для утверждения историков о том, что Гермоген ввел должность книжного справщика на МПД [xvi] . Номинально подобная должность вводится позже: декларируется она при справе Требника преподобным Дионисием " со товарищи " и делается штатной на МПД при Патриархе Филарете. Обратимся к биографии Логгина – первого справщика МПД, талантливейшего человека, который создал несомненный шедевр литургико-уставного творчества конца русского Средневековья. О нем известно не много. Логгин (по прозвищу Корова Шишелев, или Шишеловский) – уставщик Троице-Сергиева монастыря, мастер-распевщик. Родом из Великого Устюга [xvii] . Логгин в конце XVI - начале XVII вв. был одним из руководителей (головщиков) хора московского Чудова монастыря, затем был головщиком, а позднее уставщиком в Троице-Сергиевой лавре. Умер он в 1624 году. По свидетельству некоторых источников, в частности " Жития Дионисия Зобниновского " , Логгин был многогранно одарен, особенно в области музыкального искусства: " имел от Бога дарование паче человеческаго естества: красен бо ему глас и светел бяше, и гремящ вельми, яко во дни его мало обретахуся подобии ему, и в хитрости пения и чтения первый бяше " . Он был незаурядным импровизатором: в том же житии сказано, что он " на один стих разных распевов пять, или шесть, или десять полагал " . |
| Книгопечатное дело при Филарете достигло небывалого прежде расцвета: за время его Патриаршества на Руси было издано книг больше, чем за всю предшествующую эпоху, начиная с Ивана Федорова! Были изданы все 12 томов Миней месячных. 6 раз издавался при Филарете Служебник. 5 раз – Часослов. По 4 раза были изданы Апостол, Требник и Минея Общая. Три раза издавались Евангелие, Псалтирь, Псалтирь Следованная, Церковный Устав и Постная Триодь. Цветная Триодь при Филарете выдержала два издания, так же, как Евангелие учительное и Шестоднев. Единожды изданы Октоих и Канонник. Причем, в послесловиях к этим книгам нередко указывалось, что они лично свидетельствованы самим Патриархом. Достойно внимания и уважение то, что очень часто в тех же послесловиях справщики добросовестно сознавались, что они по неведению наверняка допустили какие-то ошибки или опечатки и просили за то прощения. В это время еще не наблюдается того утрированного подхода к букве текста, который проявится впоследствии и станет одной из причин появления старообрядческого раскола. Справщики Филаретовой поры понимали, что их труд далек от совершенства, но искренне к нему стремились. То есть в целом в деле книжной справы при Филарете царил весьма здоровый подход. К сожалению, последующие справщики не смогли его сохранить и развить. Патриарх и государь были настолько озабочены тем, чтобы в России поскорее был восстановлен порядок в церковной жизни и продвинулось вперед дело образования, что велели рассылать книги по всему государству исключительно по их себестоимости, не получая от типографского дела никакой прибыли. В Сибирь, где при скудости новоучрежденной Тобольской епархии миссионерские задачи требовали обилия книг, их и вовсе присылали бесплатно. При этом разрешалось употреблять и старой печати книги, хотя при этом делалось предупреждение об обилии в них погрешностей. Выявленные ошибки эти старались как можно скорее исправлять. Наиболее строго поступил Филарет с Уставом 1610 г., который редактировал неуч и скандалист Логгин Корова, головщик Троице-Сергиева монастыря. В 1633 г. Патриарх своей грамотой повелел отобрать экземпляры этого Устава по всем храмам и монастырям России. Они были свезены в Москву и публично сожжены. В грамоте же говорилось, что «те Уставы печатал вор, бражник, Троицкаго Сергиева монастыря крылошанин чернец Логин без благословения Святейшаго Ермогена, Патриарха Московского и всея Русии, и всего Священного Собора, и многие в тех Уставех статьи напечатаны не по апостольскому и не по отеческому преданию, своим самовольством». |
| Наибольшее число грубейших ошибок содержал изданный в 1610 г. Типикон, который правили два амбициозных неуча – головщик Троицкого монастыря Логгин Корова и уставщик той же обители Филарет. Эти дерзкие монахи зарвались до крайности и грубо оскорбляли своего настоятеля – св. архимандрита Дионисия. Поскольку Дионисий и его справщики нелестно отозвались о полном ошибок Типиконе, головщик и уставщик решили отомстить. Они сумели настроить митрополита Иону против Дионисия и его соработников. В июне 1618 г. справщики закончили свою работу над «Потребником», а уже в июле того же года митрополит Иона созвал собор для разбора осуществленной справы. С самого начала собора последовало не обсуждение работы преп. Дионисия и его соработников, а прямое осуждение справщиков. Это было тем более ненормально, что кроме Ионы ни одного архиерея на соборе не было. Практически не было представлено на соборе и монашество. Логгин и Филарет прямо начали с обвинений в адрес Дионисия и его помощников. Особенно ярко, с претензией на глубокий догматизм, выглядело одно обвинение. Дело в том, что при работе над текстом чинопоследования Богоявленского Великого водоосвящения, было обнаружено, что в Потребнике 1602 годы было написано: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым и огнем». Сличив чин с греческими и древнерусскими текстами, справщики обнаружили, что слова «и огнем» в них отсутствуют. Справщики св. Дионисия эту добавку, происходящую из механического повторения слов Евангелия от Иоанна, изъяли. Однако корректировка текста автоматически приводила и к отмене возникшего на Руси от этой неправильной фразы странного обряда: при произнесении указанных слов священник, в соответствии со смыслом сказанного, погружал в воду пучок горящих свечей. К сожалению, народ быстро привык к этому обряду, возникшему не раньше XVI столетия. В результате в возникшем «богословском» споре Дионисия и его сторонников обвинили в том, что они не считают, что «Дух Святый есть огонь». Логгин и Феофан наотмаш обвинили Дионисия и его товарищей в ереси. |
| 514 ...от головщика Логина... – Логин Шишелев по прозвищу Корова (ум. в 1624 г.) был наделен певческим дарованием, служил мастером-распевщиком, «в хитрости пения и чтения первый бяше». Ему был присущ неуживчивый характер. Наряду с певческой практикой он заботился о переписке составленных им песнопений (сохранились рукописи с его именем). Логин принимал участие в обвинениях архимандрита Дионисия в еретичестве, публично его оскорблял. См.: Морохова Л. Ф. 1) Лонгин//Писатели и книжники XI–XVII вв.: ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 125–126; 2) Логгин//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. (вторая половина XIV–XVI в.) Ч. 2. Л–Я. Л., 1989. С. 71–72; Спирина Л. М. Малоизвестная певческая рукопись XVII в. из собрания Сергиево-Пасадского гос. историко-художественного музея-заповедника//Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1995. М., 1996. С. 159–168. 515 ...праздники полиелеосныя... шестерчные службы поютъ... – Полиелеосными праздниками называются такие праздники православной церкви, при которых производится служба с пением полиелеоса (т. е. 134 и 135 псалмов) и величания. Принадлежат к числу великих праздников. Полиелеос от греч. – многомаслие: в храме зажигаются светильники и проходит помазание верующих освященным елеем (маслом). Шестеричные службы принадлежат к разряду малых праздников; их название связано с указанием церковного Устава о чтении канона в такие дни «на шесть тропарей», т. е. по шести тропарей в каждой из его песен. 516 Аще и величающеся нцыи и гордящеся... во всемъ противистася ему дияволимъ навтомъ. – Подразумеваются монастырские вотчинные власти (иначе «совладеющие» из бояр и дворян, для которых Дионисий был «простой мужик»). При восстановлении разоренного после осады монастыря вотчинного хозяйства вотчинные правители допускали злоупотребления, подлоги, присвоение земель и крестьян. Дионисий безбоязненно противился этим злоупотреблениям, чем навлек на себя недовольство. См.: Скворцов Д. Дионисий Зобниновский, архимандрит Троице-Сергиева монастыря (ныне лавры). Тверь, 1890. С. 359–375. |
| В то же время вне всяких влияний появился творец инок Маркелл Безбородый, который распел всю псалтырь со стихирами и славниками новым чудотворцам (это после собора 1549 г.), он же составил канон св. Никите, епископу новгородскому. Во времена же царя Ивана Васильевича Грозного славился головщик Троице Сергиевской лавры и песнотворец Логгин, по прозвищу Корова. В XVII-м же веке при царе Михаиле Фёдоровиче Романове прославились и как песнотворцы, и как ученые толкователи распева и знамен следующие лица: Николы явленного чудотворца из-за Орбатских ворот поп Лука, Великого Устюга Фёдор, по прозвищу Копыл, Н.-Новгорода Семен Баскаков, Вологженя Павлова монастыря игумен Памва, затем Григорий Зепалов, Кирилл Гомулин. А после них Лев Зуб, Тихон Корела и Иван Акимович Шайдуров. Последний особенно прославился, как истолкователь знамен и как изобретатель особых помет или признаков, облегчающих чтение знамен и пользование ими. В конце XVII века прославились, как знатоки певческого дела, два примечательных лица: инок Евфросин, писавший свое знаменитое сочинение (1657 г.) «О различных ересях (т. е. ошибках) в знаменном пении“ и старец Александр Мезенец, написавший не менее знаменитую «Азбуку крюкового пения“, которая носит его имя, и участвовавший в комиссии 1668 года, образованной для улучшения у нас в России церковно-певческого дела. Старец Александр был националист-патриот и стоял за то, чтобы у нас сохранилась своя нотная система, а именно крюковая, и отрицал принесенную к нам с юга России и из Польши пятилинейную нотную систему, а также квадратное нотное письмо. В самом конце XVII в. и в начале XVIII-ro в. прославился, как песнотворец, св. Димитрий, митрополит Ростовский. Им составлено несколько псальм, или духовных песней, причем им написаны и музыка и слова их. Из этих псальм наиболее известны: «Иисусе мой прелюбезный, сердцу сладосте“, «Надежду мою в Бозе полагаю“, «Ты мой Бог , Иисусе, Ты моя радость“, «Взирай прилежанием тленный человече“ и др. Святитель Димитрий предсказал свою кончину. В 1709 году ехала в Ростов на поклонение Толгской иконе Божией Матери царица Параскева Феодоровна, супруга Иоанна Алексееевича 4 . Когда св. Димитрию донесли об этом, то он сказал: «Се грядут в Ростов две царицы – Царица Небесная и царица земная; токмо я уже видеть их не сподоблюся». Св. Димитрий после литургии 26 октября в день своего Ангела позвал своих певчих и велел им петь три первых вышеуказанных канта. Затем простился с ними, оставив одного из них, переписчика своих сочинений. Этому последнему он поклонился едва не до земли. «Мне ли, владыко святый, последнейшему рабу, ты так кланяешься!“, – старался удержать его певчий. Святитель кротко отвечал: «Благодарю тебя, чадо“. Затем, отпустив и сего последнего, св. Димитрий стал коленопреклоненно на молитву, и в таком положении был найден уже на утро, отошедшим в вечность. |
|
|
