| Место трагедии В понедельник, 18 октября, Александр приехал на поиски к вечеру, после работы. Добровольцы прибывали толпами, собралось около трехсот человек. Группы направляли к железной дороге, заброшенным зданиям, домам. Потом выяснилось, что в ближайшей «Пятерочке» на видеозаписи заметили девочку, похожую на Соню. Появился скриншот, где Соня, Алла и неизвестная женщина идут по улице. Опознали, что это действительно Соня. — Мы еще долго гадали, действительно ли эта женщина их ведет, там похоже, что она просто их обгоняет, — уточняет Денис. Спасатели продолжали искать, пытались узнать, как идет расследование. Вечером сотрудники Следственного комитета установили личность женщины со снимка и выяснили ее адрес. Следователи и сотрудники полиции выехали на место, вместе с сотрудниками МЧС взломали запертую дверь и обнаружили труп Сони. Похитительницей оказалась 40-летняя Ульяна Ланская. У женщины двое детей, она лишена родительских прав и состоит на учете в психоневрологическом диспансере. После убийства она покинула город, полицейские отыскали ее в одной из больниц Беломорска. Ланскую сняли с поезда Санкт-Петербург – Мурманск после отравления неизвестными препаратами. «Правмир» выяснил, что 13 октября 2021 года Ланская пыталась забрать из садика чужих детей. «Вы такая счастливая. Мы скоро все умрем» У жительницы Вологды Елены Пивоваровой четверо детей: старшему сыну 16 лет, младшему год и четыре месяца, двойняшкам, мальчику и девочке, пять лет. В воскресенье, 10 октября, Елена и ее подруга вместе со своими детьми гуляли в Ковыринском парке, где встретили маму Саши (имя изменено по этическим причинам — Прим. ред. ) — одноклассника старшего сына Елены. Ни на одном родительском собрании женщина не появлялась, Сашу воспитывали «хорошие, непьющие» дедушка и бабушка. Сын Елены с ним не общался — Саша почти не ходил в школу, начал рано выпивать и заниматься наркотиками. Он состоял на учете в полиции. Елена слышала, что Саша обворовывал ближайшие магазины. В своей школе он не окончил девяти классов. |
| Secret, Vérone, 18 oct. 2005. Gen., 2013. P. 37-79; Oosterhoff R. J. «Idiotae», Mathematics, and Artisans: The Untutored Mind and the Discovery of Nature in the Fabrist Circle//Intellectual History Review. 2014. Vol. 24. N 3. P. 301-319; idem. Jacques Lefèvre d " Étaples//The Stanford Encyclopedia of Philosophy. 2015. [Электр. ресурс: plato.stanford.edu/entries/lefevre-etaples/]. Д. В. Смирнов Рубрики: История богословия. Персоналии богословов (см. также " Патрология " ) История зарубежной философии. Персоналии Деятели Римско-католической Церкви История толкования Священного Писания (по периодам). Реформация и протестантская Ортодоксия Ключевые слова: Переводчики Богословы католические Деятели Римско-католической Церкви Философы французские Экзегеты католические Лефевр Д " Этапль [Фабер Стапулийский (Этапльский)] Жан († 1536), католический философ, богослов, экзегет, переводчик, церковный деятель; ведущий представитель французского позднеренессансного гумманизма См.также: АБЕЛЯР Петр (1079 - 1142), схоластический богослов, философ, логик АДЕЛАРД БАТСКИЙ (ок.1070 – после 1146), средневековый философ и богослов английского происхождения АЙЛЕРАН МУДРЫЙ († 665), раннесредневековой ирландский богослов, экзегет, св. (пам. зап. 29 дек.) АЛЬЦОГ Иоганн Баптист (1808-1878), нем. католич. теолог и историк Церкви АНСЕЛЬ Альфред (1898-1984), франц. церковный деятель, философ, сторонник идей евангелизации рабочего класса АНСЕЛЬМ ЛАНСКИЙ (ок.1050-1117), католич. богослов и экзегет, возглавл. Ланскую школу схоластики АССЕМАНИ семья маронитов, из кот. вышли ученые и богословы Иосиф Симон А. (1687-1768), Стефан Эводий А., еп. Апамеи (1707-1782), Иосиф Алоизий А., проф. (1710-1782) БАЛЬТАЗАР Ханс Урс фон (1905 - 1988), католич. богослов, философ, культуролог БОНАВЕНТУРА (Иоанн Фиданца; 1221–1274), западный богослов и философ БУЙЕ Луи Жан (род. 1913-2004), иером., франц. католич. богослов, библеист и литургист БУЛЕВ католик, врач вел. кн. московского Василия III Иоанновича, переводчик, адепт астрологии, участник богословской полемики ВАЙЛЕР Рудольф (род. |
| Иногда люди боятся смерти, оберегают детей от того, чтобы они видели покойников, не любят говорить на эту тему. Это происходит от неверия, от чрезмерной привязанности человека к этой жизни и от нежелания думать о будущем. А верующий человек обязан думать о будущем, потому что будущая жизнь является целью нашей земной жизни, и для того чтобы достигнуть Царствия Божия, нужно таким образом жить, чтобы после кончины открылись перед нами благие врата вечности. Церковь хранит память о почивших, совершает заупокойные богослужения, особенно торжественно это происходит в дни поминовения усопших. Нужно помнить о предыдущих поколениях, нужно молиться о своих родителях, о всех тех, кого мы помним в череде предшествовавших нам родных и близких людей, и, конечно, всегда помышлять о своей собственной жизни. Пусть Господь всех вас хранит, укрепляет веру в сердцах ваших и память о почивших предшествующих поколениях». В дар храму Александра Невского на Боткинском кладбище Святейший Владыка передал список Смоленской иконы Божией Матери. После посещения храма Святейший Патриарх Кирилл возложил цветы к могиле родственников святителя Луки (Войно-Ясенецкого). В 1919 году будущий святитель В.Ф. Войно-Ясенецкий неподалеку от храма Александра Невского похоронил жену Анну Васильевну Ланскую. В 1931 году рядом с ее могилой похоронили маленькую девочку Наташеньку внучку святителя Луки, а в 1972 году Елену Валентиновну Жукову-Войно, единственную дочь Валентина Феликсовича и Анны Васильевны. В настоящее время здесь установлены скромные надгробия. Святейший Владыка также побывал на могиле архимандрита Бориса (Холчева, 1895-1971 гг.). Предстоятель Русской Церкви возложил к могилам цветы, была возглашена «Вечная память». Затем Святейший Патриарх Кирилл посетил часовню во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», построенную в начале 70-х гг. XIX века, вскоре после возникновения на этой территории кладбища. В начале 20-х годов XX века, после того, как Александро-Невский храм захватили обновленцы, православные прихожане вынуждены были проводить богослужения в этой часовне. Вблизи часовни находятся могилы видных служителей Ташкентской и Узбекистанской епархии — митрополитов Арсения (Стадницкого, +10 февраля 1936 г.), Никандра (Феноменова, +18 февраля 1933 г.) и архиепископа Гавриила (Огородникова, +28 февраля 1971 г.). |
| Освящал их протоиерей Сретенского собора Иоанн Ставровский. В склепе у церкви Рождества Богородицы в Анискино в 1844 году была погребена двоюродная внучка Петра Ивановича Измайлова – Варвара Ивановна Ланская (княжна Одоевская). Она родилась в 1800 году в подмосковном имении родителей в Богородском уезде. Варвара рано лишилась отца и матери, поэтому ее детство прошло в Москве в семье родственников опекунов. В 1816 году молодая княжна переселилась в Петербург, где через несколько лет вышла замуж за будущего министра внутренних дел Сергея Степановича Ланского. Варвара Ивановна стала известна благодаря своей литературной и переводческой деятельности. В «Библиографическом словаре русских писательниц» отмечены несколько ее трудов. Например, перевод на французский язык «Беседы митрополита Филарета по освящении храма Пресвятой Богородицы «Взыскательницы Погибших», устроенного при замке пересыльных арестантов 23 декабря 1843 г. в Москве». Также по отзыву Пушкина В. И. Ланская перевела на английский язык исторический роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или русские в 1612 году». Исторический интерес представляла переписка Варвары Ивановны Ланской с Марией Аполлоновной Волковой, опубликованная в 1874-1875 годах в «Вестнике Европы». Письма Ланской отражали общество «Грибоедовской Москвы». Известно, что с перепиской Ланской и Волковой ознакомился Л. Н. Толстой, когда работал над романом «Война и мир». Толстого также интересовало, какие имущественные отношения связывали Варвару Ивановну Ланскую с ее двоюродным племянником – декабристом и поэтом А. И. Одоевским. Варвара Ивановна скончалась в Петербурге в 1844 году, однако, по завещанию, ее тело было погребено при Богородице-Рождественской церкви подмосковного села Анискино. Надгробный памятник В. И. Ланской на прежнем месте не сохранился. В советские годы, когда церковь была закрыта и заброшена, надгробие перевезли в город Чехов к Анно-Зачатьевской церкви. Справа от входа на территорию Богородице-Рождественской церкви в Анискино можно увидеть другой интересный надгробный камень, на котором начертаны имена Александры Александровны и Дмитрия Ивановича Четвериковых. Неподалеку от Анискино в уже упоминавшемся сельце Городищи братьями Иваном и Семеном Четвериковыми была создана суконная фабрика. |
| Греческая община под руководством Анастаса Ксенитопуло встала на защиту Свято-Троицкого храма, который уже начали перестраивать под интернат для детей. Прихожане отправили ходатайство в греческую миссию в Москве. Раньше, по совету и с благословения отца Николая, они обратились к греческому консулу, с помощью которого общине удалось отстоять колокольный звон. Властям пришлось вернуть храм в 1934 году верующим, ведь большинство членов общины были греческими подданными, поэтому властям приходилось обращаться с ними корректно. Настоятелем храма был отец Митрофан Василькиоти, 85-летний старец, он совершал литургии, но выйти за пределы церковного двора ему уже не доставало сил. Отцу Николаю запретили совершать службы, но он помогал престарелому настоятелю исполнять требы и службы, читать и петь на клиросе. 15 декабря 1937 года протоиерея Николая Мезенцева арестовали в последний раз, обвинив в том, что он помогал сыну, белому офицеру, скрываться от Советской власти; в том, что священник принимал активное участие в возвращении Свято-Троицкого хромо и, «будучи в курсе деятельности контрреволюционной греческой националистической организации, скрывал это от Советской власти». Отец Николой и в этот роз не признал себя виновным, несмотря но преклонный возраст и болезни, держался мужественно, сохранял душевный покой и остался верным Христу и Его Святой Церкви. 14 февраля 1938 года священник Николай Дмитриевич Мезенцев был приговорен к расстрелу. Определением Священного Синода Украинской Православной Церкви в 1997 году священномученик Порфирий (Гулевич) и протоиерей Николай Мезенцев причислены к лику местночтимых крымских святых. В Свято-Троицком монастыре покоятся мощи святителя Луки. Архиепископ Лука (1877—1961) — личность замечательная, даже уникальная: выдающийся врач, хирург, священник. Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий родился 27 апреля 1877 года в городе Керчи в семье аптекаря. В детстве увлекся рисованием, но художником не стал, решив выбрать другую профессию. В 1898 году Валентин поступил в Киевский университет на медицинский факультет, из всех учебных предметов он предпочитал анатомию. После окончания университета собирался стать участковым земским врачом, чтобы помогать бедным людям. Но судьба распорядилась иначе. Россия вступила в войну с Японией, и В. Войно-Ясенецкий в 1904 году отправился на Дальний Восток. Там началось практическая деятельность молодого хирурга и началась очень успешно: операции, проводимые Валентином Феликсовичем, проходили безупречно. Здесь же он встретил свою будущую жену Анну Васильевну Ланскую, которая работала медицинской сестрой. Войно-Ясенецкого заинтересовала проблема обезболивания при операциях, поэтому он уехал в Москву в клинику известного ученого Петра Ивановича Дьяконова. Там он собрал материал по региональной анестезии. А в 1915 году вышла книга Войно-Ясенецкого «Региональная анестезия», за которую Варшавский университет присудил ему премию имени Хойнацкого. |
| Определить историческую границу между обычным литургическим чтением и Л. д. «Процессией пророков» непросто. Как правило, 1-м признаком театрализации считается появление в рукописях маргиналий с именами пророков, однако для этой Л. д. они зафиксированы только в поздних печатных источниках из Валенсии (1533) и Салерно (1594); в последнем случае «Процессия пророков» была отдельной церемонией после ночной рождественской литургии. Первый образец «Процессии...», оформленной как Л. д., содержится в той же рукописи из Лиможа нач. XII в., где помещен и 1-й «Плач Рахили». В ланскую версию XIII в., имеющую подробные описания участвующих в Л. д. персон, включено пророчество Валаама , а в источнике из Руана XIV в. число пророков достигает 28 и добавляется эпизод Книги прор. Даниила о 3 вавилонских отроках в пещи. Будучи частью рождественских увеселений, «Процессия пророков» обогащается элементами т. н. Праздника дураков (появление Валаама на осле). С одной стороны, от нее отделяются некоторые эпизоды (прежде всего песни Сивиллы, особенно популярные в Испании), с др. стороны, церемонии пророчеств входят в более развернутые игры - впервые в англо-норманскую Л. д. XII в. «Адам» (Ordo Representationis Adae, или Le jeu d " Adam), в которой проповедь Псевдо-Августина служит основой для 3-й сцены, следующей за театрализованными историями о грехопадении и об убийстве Авеля . Ок. 1130 г. вагант Иларий Орлеанский (ученик Петра Абеляра, 1-й известный автор Л. д.) написал «Театрализованную историю о Данииле» (Historia de Daniel repraesentanda), предназначенную для церковного исполнения на утрене или вечерне неуказанного праздника (в конце Л. д. полагалось петь соответственно или «Te Deum», или «Magnificat»); муз. часть не сохранилась. На основе этой Л. д. Илария или же общего для обоих сочинений первоисточника между 1140 и нач. 90-х гг. XII в. «юнцами» из кафедрального собора св. Петра в Бове была создана «Игра о Данииле» (Danielis ludus), отличающаяся прекрасным поэтическим слогом (латынь изредка - 13 строк из 376 - перемежается стихами на народном языке), множеством подробных рубрик (характеризуют как действие, так и персонажей), четким разделением присутствующих на исполнителей и публику, исключительным богатством муз. |
| В Галерной Гавани и оторвался на тёмном пустыре. Зато сегодня доставалось тащиться через весь Васильевский, черезо всю Петербургскую сторону, через Аптекарский, Каменный, Новую Деревню и Ланскую. И по дороге близко будет квартира Горького, но к нему только послезавтра, и совсем рядом Сердобольская – но туда только вечером сегодня, а пока и глаз не скоси. И всё это – для утренних встреч, а потом от Сердобольской, где тебя уже вот поджидают, – опять через весь город, за Невскую заставу, в Стеклянный. И только оттуда, если всё обойдётся чисто, – опять сюда назад, на Сердобольскую. Да это всё – в тюрю перекрошилось бы да схлебалось, эти б нам беды все нипочём, – если б только не локаут, собачий. Локаут… Не ожидал. Не ожидал – смелости от них такой. Привыкнуто, что они – виляют, отступают. Неуж – ошибся? Вот это грызло – что сам дал маху. Зарвался. А ведь настаивал Ленин: отказаться от всяких массовых действий! Только небольшие подпольные ячейки! Только улучшать технику конспирации! И спал плохо. Голова тяжёлая. Муть. А день впереди долгий, трудный. Кому Питер нравится, кому не нравится, – дело вкуса, а потягаешься вот так по нему между камнем, и камнем, и камнем, иногда уж и мостовая к глазам приближается, взвыл бы: ой, мамаша, зачем я из Мурома зелёного уехал, зачем я в большой свет подался? В шутку, конечно. На трамваях всё это короче, хотя и трамваи вот так день за день вытрясут душу, голову раздребезжат. Да на трамвай не всегда и есть эти пятаки да гривенники. А то подумаешь: если филёр твой успеет вскочить, так и прогорели деньги, слезай хоть тут же. Пешком – повольней, есть манёвр. Теперь старые заветы конспирации пошатнулись. Теперь уже многие этих строгостей не соблюдают: не стерегутся не то что с ночёвками, но даже с типографиями. Говорят: провалы всё равно не от слежки, а от “внутреннего осведомления”, все провалы от предателей, а их не узнаешь. А на улицах – не берут, а возьмут – сошлют не надолго. Мол, конспирацией больше сам себя замучишь. На улицах редко берут, верно. А всё ж, на уличный случай, паспорт с собой таскаешь финский (не подвержен мобилизации). А русский – в запасе лежит. А в прописку – никакой не дан. Человека – нет, нигде не живёт, птица. |
| Я не изучал тот старый дом, где жил, как материал для рассказа. Я просто полюбил его за угрюмость и тишину, за бестолковый стук ходиков, постоянный запах березового дыма из печки, старые гравюры на стенах (их осталось очень мало, так как почти все гравюры у Катерины Ивановны забрал областной музей): «Автопортрет» Брюллова, «Несение креста», «Птицелов» Перова и портрет Полины Виардо. Стекла в окнах были старенькие и кривые. Они переливались радужным блеском, и язычок свечи отражался в них почему-то два раза. Все вещи – диваны, столы и стулья – были сделаны из светлого дерева, блестели от времени и пахли кипарисом, как иконы. В доме было много смешных вещей: медные ночники в виде факелов, замки с секретом, фарфоровые пузатые флакончики с окаменелыми кремами и надписью на этикетках «Париж», запыленный букетик камелий, сделанный из воска (он висел на огромном заржавленном костыле), круглая щеточка, чтобы стирать с ломберного стола записанные мелком карточные взятки. Было три толстых календаря – за 1848, 1850 и 1852 годы. Там в списках придворных дам я нашел Наталью Николаевну Ланскую – жену Пушкина и Елизавету Ксаверьевну Воронцову – женщину, связанную с Пушкиным любовью. И почему-то мне стало грустно от этого. До сих пор не понимаю – почему? Может быть, оттого, что в доме было мертвенно тихо. Далеко на Оке, около Кузьминского шлюза, кричал пароход, и неотступно вспоминались стихи: Ненастный день потух. Ненастной ночи мгла По небу стелется одеждою свинцовой. Как привидение, за рощею сосновой Луна туманная взошла. По вечерам я приходил к Катерине Ивановне пить чай. Она сама уже плохо видела, и к ней прибегала раза два-три за день для всяких мелких хозяйственных поделок соседская девочка Нюрка, по характеру своему угрюмая и всем недовольная. Нюрка ставила самовар и пила с нами чай, громко высасывая его из блюдечка. На все тихие речи Катерины Ивановны Нюрка отзывалась только одними словами: – Ну вот еще! Чего выдумали! Я ее стыдил, но она и мне говорила: – Ну вот еще! Будто я ничего не понимаю, будто я совсем серая! |
| — Мы будем говорить им о том, что нельзя подходить к незнакомым, каждый день. Я и сейчас боюсь за своих детей и не могу успокоиться, пока ей не вынесут приговор. «Что будет чувствовать ваша мама, когда вы умрете?» Елена оставила комментарий под постом, где был размещен скриншот из видеосъемки, и рассказала о том, что неизвестная, с которой ушли Соня и Алла, пыталась украсть ее детей. После этого с Еленой связалась одна из вологодских жительниц — с ней произошла такая же история около трех месяцев назад. Женщина гуляла на площадке с двумя дочками: одна из них учится в первом классе, другая — в третьем. Там же они увидели Ульяну Ланскую, но внимание на нее обратили не сразу. Ульяна ходила и подозрительно на всех смотрела, как будто кого-то искала. Дети тоже на нее засматривались, но мама сказала им, что так делать неприлично. Они направились к подъезду, Ланская сделала вид, будто их обгоняет, потом остановилась и начала рыться в сумке. Мама вызвала лифт, зашла с детьми в квартиру и посмотрела в глазок. Ланская следом поднялась по лестнице к ним на этаж и стала прикладывать ухо к каждой двери — видимо, пыталась понять, в какую квартиру зашли люди. Мама открыла дверь и напрямую спросила: «Вы кого-то потеряли?» Но Ульяна сразу убежала. На стене Ульяны Ланской во «ВКонтакте» после убийства Сони жительница Вологды Валерия Коваленко оставила такую запись: «Я её видела она спрашивает про понос не видитесь на её уловки» (Авторские орфография и пунктуация сохранены — Прим. авт. ). Под этим постом ученица вологодской школы 30 Марьяша С. ответила: «У нас тоже». Так или иначе, идея похитить ребенка владела Ульяной не первый месяц. И оказаться на месте Сони и Аллы мог любой малолетний, оставленный без присмотра, считает Елена Пивоварова. По словам Аллы, когда Ланская привела их в квартиру, она была очень добродушной и приветливой, но задавала странные вопросы: «Что вы будете делать, когда будете умирать? Что будет чувствовать ваша мама, когда вы умрете?» Алла ответила: «Наверное, я буду думать, что маме будет плохо, мама будет плакать». После этих слов Алла сказала: «Соня, может быть, пойдем уже отсюда?» |
| Врач от Бога Жизненный путь архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) Сергей Лебедев Источник: Журнал " Покров " 9 мая исполняется 140 лет со дня рождения святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Судьба архиепископа Луки ярка, необычна и неповторима. В своей земной жизни он органично соединил два служения – Богу и людям. Одно – на святительской кафедре, другое – за операционным столом. Валентин Феликсович (так звали в миру святителя Луку) родился в 1877 г. в Керчи в семье провизора. По окончании гимназии в Киеве он избрал медицину в качестве дела, которому решил посвятить жизнь. Интересно, что впоследствии святитель вспоминал, что испытывал больше склонностей к занятиям живописью, тогда как «к естественным наукам чувствовал почти отвращение», однако, как глубоко верующий человек, посчитал своей обязанностью «заняться тем, что полезно для страдающих людей». И этот жертвенный поступок был вознагражден Богом. Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, 1910 г. Учась на медицинском факультете Киевского университета, он увлекся хирургией. Впоследствии о его хирургическом мастерстве было сложено много легенд. Сам же он в своих «Воспоминаниях» так резюмировал итог своих юношеских исканий: «Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургом». По окончании университета Валентин в составе медицинского отряда Красного Креста участвовал в Русско-японской войне. В военно-полевом госпитале в Чите он успешно оперировал раненых. Там святитель встретил женщину, ставшую его женой и матерью его четырех детей, – сестру милосердия Анну Ланскую, которую раненые прозвали «святой сестрой» за ее исключительную доброту и кротость. Архиепископ Лука, г. Тамбов, 1944 г. Впоследствии семья Войно-Ясенецких жила в разных городах – Ардатове, Фатеже, Переславле-Залесском, Ташкенте. И везде Валентин Феликсович много и успешно оперировал больных, занимаясь также научной работой. В 1915 г. вышла его первая книга – «Регионарная анестезия», посвященная вопросам местного обезболивания при оперативном лечении больных. В 1916 г. за этот труд он был удостоен степени доктора медицинских наук и премии Варшавского университета. Вслед за этим у Валентина возникла мысль изложить свой обширный хирургический опыт в книге под заглавием «Очерки гнойной хирургии». При этом, как он вспоминал позднее, ему явилась «крайне странная, неотвязная мысль: когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа». |
|
|
