| Указатель Указатель личных имен, ересей и соборов (римскими цифрами обозначены номера книг, арабскими номера глав) Абунданций, военач. – VII.7 Авгарий – II.40 Авда, еп. – VII.8 Авзоний, консул – V.2 Авимелех, библ. – III.8 Авксанон – II.32 Авксанон, пресвитер – I.13 Авксентий, еп. миланский – II.37; IV.30 Авлавий (Аблавий), ритор – VII.12 Авраам, библ. – III.8, 12; V.18 Авраамий, еп. уримский – III.25 Аврелиан, консул – VI.6 Агапий, еп. эфесский – V.23 Агапит, еп. – VII.3 Агафон, еп. – II.28 Агелий, еп. константинопольский (новацианин) – II.38; IV.9, 28; V.10, 12, 21 Адам, библ. – III.7 Адамантий, врач – VII. 13 Адамантий, еп. – I.35 Адельфий, еп. – II.28 Адолий, еп. македонский – IV.12 Адонис, миф. – III.23 Адриан – III.23 Акакий, еп. верийский (Сирия) – VI.18, 23 Акакий, еп. амидийский – VII.21 Акакий, еп. кесарийский – II.4, 38–40, 42 Акакий, еп. селевкийский – IV.1, 4 Акакий, еп. – III.25 Акесий, еп. – I.10, 13 Акиндиан, консул – II.5 Аламундар, вождь сарацинов – VII. 18 Аларих, вождь готов – VII.10 Александр, диакон – I.25 Александр, еп. александрийский – I.5–9, 13, 15 Александр, еп. антиохийский – VII.9 Александр, еп. еленопольский – VII.36 Александр, еп. каппадокийский – VII.36 Александр, еп. константипольский – I.37, 38; II.6 Александр Македонский – I.13; III.3, 21, 23; IV.12; VII.13 Александр пафлагонец – II.38 Алипий, еп. александрийский – I.27 Алкивиад – VII. 25 Амахий, наместник в г. Миры – III.15 Амвросий, еп. македонский – IV.12, 30 Амвросий, еп. миланский – V.11 Аммон, монах, египет. пустынник – IV.23; VII.14 Аммоний, египет. монах – IV.23 Аммоний, брат Диоскура, пустынник – VI.7 Аммоний, граматик – V.16 Аммоний, еп. – II.28 Аммоний, еп. лаодикийский – VI. 18 Аммоний, поэт – VI.6 Амфилохий, еп. – V.8 Амфион, еп. никейский – I.13 Анагамфон, еп. – II.28 Анастасий, еп. римский – VII.9 Анастасий, пресвитер антиохийский – VII.32 Анастасия, дочь имп. Валента – IV.9 Анатолий, еп. верийский – III.25 Ангелон, военачальник – IV.5 Андрагафий, военачальник – V.11, 14 |
| Римская Церковь решила связать свою судьбу с франками. Этому не помешало то, что после VII Вселенского Собора иконопочитание в Византии было восстановлено, и не было никаких чисто церковных препятствий для общения между римской и константинопольской Церквами. Рим был в определенной степени разочарован результатами этого Собора, потому что Рим ждал от него гораздо большего: не только восстановления иконопочитания, но и возвращения всего, что было отобрано у римской Церкви императорами-иконоборцами. Но Константинополь не хотел об этом и слышать. Официальный Константинополь в лице императорской и иерархической властей не хотел слышать о различных папских притязаниях, в том числе и на примат в Церкви Христовой. И только ревнители православия — монашествующие готовы были идти до конца в поддержке Рима. Но так называемые зилоты не смогли на Соборе провести свою точку зрения. С другой стороны, поскольку Риму были нужны франки, Рим был готов идти на очень большие уступки в отношении Франкского государства, и это выразилось в том споре, который поднял Карл Великий по поводу догматического определения VII Вселенского Собора. При дворе Карла неизвестно кем были составлены так называемые «Карловы книги», в которых в остром полемическом тоне отвергались не только определения иконоборческого собора 754 года, но и определения VII Вселенского Собора 787 года. «Карловы книги» имели в виду, прежде всего, политическую цель, желая возвысить государство Карла Великого в ущерб Византии, которая якобы впала в ересь на VII Вселенском Соборе. Обвинения, выдвинутые против учения, выраженного VII Вселенским Собором, были крайне неудачными. Прежде всего, по той причине, что составители «Карловых книг» имели в руках чрезвычайно несовершенный латинский перевод деяний Собора, который никак не отражал всей тонкости греческой богословской терминологии (различие между служением и поклонением и т. п.). Отвергая иконопочитание, как оно было утверждено VII Вселенским Собором, Карл Великий ссылался на старое учение папы св. Григория Двоеслова, которого на Западе называют Григорием Великим. Отношение этого папы к иконам было не совсем православным. Сохранилось письмо св. Григория Двоеслова одному подчиненному ему епископу. Когда он узнал, что этот епископ в своей епархии уничтожил все иконы, он сказал, что тот проявил ревность, но не по разуму и объяснил, зачем нужны иконы. По объяснению св. Григория Двоеслова, иконы — это книги для неграмотных, они помогают сосредоточиваться в молитвах, приходить в умиление, вспоминая события Священной Истории. Иными словами, в этом учении об иконах им усваивается значение всего лишь психологическое и педагогическое. В то время как учение об иконах VII Вселенского Собора более глубокое: оно говорит не только о психологическом и педагогическом значении икон, но и об их онтологическом значении, о том, что иконы соединяют молящегося с тем, кто изображен на иконе, хотя икона и не тождественна с тем, кто на ней изображен. |
| Патриарх Константинопольский Григорий VII и Русская Православная Церковь Алексей Буевский Источник: Церковный вестник Святейший Патриарх Константинопольский Григорий VII (6.XII 1923 г. — 16.XI 1924 г.), б. митрополит Халкидонский и преемник Патриарха Мелетия IV, вступил на Вселенский престол уже в соответствии с обычным порядком. Смена Предстоятеля Константинопольской Церкви не изменила характера межцерковных отношений Вселенского престола. Обращаясь к деятельности Константинопольского Патриарха Григория VII по отношению к Русской Православной Церкви, мы вправе характеризовать эту деятельность, как дальнейшее претворение в жизнь идей Патриарха Мелетия IV о первенстве власти Вселенского престола, об обязательном и исключительном подчинении этому престолу всей православной диаспоры. Прежде всего отмечаем открытое посягательство Патриарха Григория VII на судебную власть Патриарха Московского и Собора епископов Русской Церкви, посягательство, имевшее место в деле так называемого «обновленческого раскола». Известно, что самочинный «живоцерковный собор 1923 г.» в заседании 3 мая вынес решение признать Святейшего Патриарха Тихона «лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирянское положение» и отменил Патриаршество, как «несогласное с духом соборности». Известно, что Патриарх Тихон не только не признал этого «решения», но решительным образом осудил захватчиков церковной власти, самолично отделивших себя от единого тела Вселенской Церкви и тем лишившихся благодати Божией. Обращением от 15 июня 1923 г. Патриарх Тихон предупредил клир и верующий народ Русской Церкви о неправо-мощности распоряжений незаконной власти и безблагодатности «священнодействий и таинств» отпавших от Церкви епископов и пресвитеров, а Посланием от 2 апреля 1924 г. объявил о запрещении священнослужения и предании церковному суду б. Нижегородского архиепископа Евдокима и других главарей обновленческого раскола. Известно также, что по вступлении на Вселенский престол Патриарх Григорий VII решительно осудил действия раскольников, называемых им «незаконными захватчиками церковной власти Российской Церкви». Разделяя определения о пагубном расколе Обращения Патриарха Тихона, Патриарх Григорий VII называл Московского Первосвятителя «единственным законным высшим главою церковной власти Российской Церкви» . |
| Скачать epub pdf Историко-литургический контекст богослужений Страстной седмицы, представленный доцентом МДА священником Михаилом Желтовым , раскрывает глубину смыслов и красоту этих исключительных служб, посвященных спасительному подвигу Господа нашего Иисуса Христа. Содержание Соборное богослужение Константинополя до VIII века Особенности страстного и пасхального богослужения Иерусалима в IV-VII веках Новая гимнография VII-VIII веков Изменения богослужения Страстной седмицы в послеиконоборческую эпоху Основные источники Службы Страстной седмицы и Пасхи, являющиеся вершиной и центром всего литургического года Православной Церкви, отличаются от служб остального времени года, прежде всего, наличием в них множества библейских 1 чтений и совершенно особой – как по содержанию, так, отчасти, и по форме – гимнографии. Историческое исследование показывает, что выбор тех или иных библейских чтений и создание страстных и пасхальных песнопений, вошедших в православную Триодь, не является результатом деятельности одного литургического центра в одну определенную эпоху; напротив, в византийском послеиконоборческом монастырском богослужении Страстной седмицы и Пасхи (которое и стало образцом для всей православной литургической практики второго тысячелетия христианской эры, вплоть до наших дней) соединились вместе две древние традиции двух разных городов – Константинополя и Иерусалима, – которые были также пополнены значительным количеством гимнографии нового (для того времени) типа, оформившегося в VII-VIII вв. и связанного с именами таких песнопевцев, как прп. Андрей Критский , прп. Косма Маиумский и др. Процесс этого масштабного синтеза прошел в VIII-IX вв.; в последующие века византийское страстное и пасхальное богослужение претерпело еще несколько не столь значительных изменений. Соборное богослужение Константинополя до VIII века К сожалению, о соборном богослужении Константинополя доиконоборческой эпохи сведений сохранилось недостаточно – если иерусалимская традиция старше VII века представлена как в описаниях современников, так и непосредственно в литургических текстах того времени (см. ниже), то литургические памятники Константинополя доиконоборческого происхождения до нас не дошли, и о традиции Царствующего града до VII века можно судить только на основании косвенных свидетельств. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Отражение иконоборческих споров после VII Вселенского собра на западе А.В.Карташев. Вселенские соборы//VII Вселенский собор 787 г.//Оглавление После собора 787 г. папа Адриан I велел перевести акты собора на латинский язык и отправил их Карлу Великому. K сожалению, перевод был очень плох. По характеристике Анастасия Библиотекаря, переводчик не ухватывал гения ни греческого, ни латинского языков. A потому он aut aut nunquam не передавал главного его смысла. Перевод был рабски буквален, малопонятен и даже лишен смысла. Потому Анастасий спустя 70 лет и предпринял новый перевод деяний VII собора. По прочтении присланных ко двору Карла актов VII собора король и его советники признали их неприемлемыми. Карл отправил аббата Ангильберта к папе с замечаниями и возражениями против актов и с просьбой исправить, если найдет что-нибудь нужным. Работа франкских богословов вылилась в составление полемического сочинения, направленного против VII Вселенского собора. Этот трактат, написанный в 790 г. франкскими богословами в четырех книгах и 85 капитулах (главах), получил название «Карловы Книги» («Libri Carolini»). Тут и собор, и греки, и греческие императоры разносятся в пух и прах с такой полемической грубостью, a иконопочитание признается столь сдержанно, что сочинение это, не без стыдливости забытое даже на Западе до XVI в. и опубликованное только в эпоху Реформации, сочтено было католической наукой просто позднейшей антицерковной подделкой. Лишь в 1866 г. оно было найдено в Ватиканской библиотеке в рукописи X в. Теперь сомнений в подлинности нет и задор франков нуждается в историческом объяснении. Как известно, императрица Ирина, нуждаясь в союзниках, в 781 г. устроила обручение своего сына Константина с дочкой Карла Великого Ротрудой. |
| I. Константин в Солуни и Царьграде Солунь, солунские греки и славяне. Родители святых братьев. Детство и отрочество Константина. Видение Софии. Обучение в школе; неудачная забава; лучший путь или вступление на подвиг духовного самообразования. Влияние творений св. Григория Богослова . Трудности, печали и надежды в подвиге самообразования. Феоктист Логофет; вызов Константина в Царьград. Обучение в придворной школе; учители Лев Философ и Фотий. Отношения ко двору и Феоктисту. Отказ от брака ради высшего духовного призвания. Константин священник, библиотекарь; учитель придворной школы или философ; дружба с Фотием. Прение с Аннием Родиною святых братьев был город Солунь на южной окраине в Македонии у берега солунского залива, северо-западной оконечности греческого архипелага. Солунская равнина, орошаемая впадающими в архипелаг реками Стримоном на восток и Вардарем на запад от Солуня, в течении ряда веков населялась славянами, приходившими сюда из придунайской родины, наиболее памятной родины и наших русских славян. 1 В VI и VII веках христианской эры славяне солунской равнины не один раз бывали в борьбе с греками и в 597 году упорно, но безуспешно осаждали Солунь, какая осада прославлена в греческих сказаниях о св. Димитрие, солунском патроне, память которого праздновал святой Мефодий и в Моравии. В последней четверти VII века, по поводу нового прилива славян из придунайской Болгарии на солунскую равнину, греческое правительство старается подчинить их то оружием, то договорами, часть их переселяет в Малую Азию на прибрежье Гиллеспонта, остальным дает устроиться поселениями особенно по реке Стримону, подчиняя управлению стримонского стратега, жившего в городе Серресе на восток от Стримона. Ближайших к Солуню славян находим потом в зависимости от города Солуня. а и среде их с VII века и далее встречаем племя драговичей, напоминающих наших русских дреговичей. С конца VII века славяне солунской равнины, за редкими перерывами, живут уже в мире с греками, так что в IX веке, веке святых братьев солунских, едва ли был другой уголок в греко-славянском мире, где отношения мирного и доброго соседства между греками и славянами были столь давними и привычными, как в солунской области и вообще Македонии. 2 |
| А.М. Величко XLIV. Императоры Константин VII Порфирородный (913–959) и Роман I Лакапин (919–944) Глава 1. Патриарх и императрица – смертельная схватка Константин VII, названный впоследствии Порфирородным, поскольку был рожден в специальной порфирной зале Большого дворца, имел всего 7 лет от роду, когда после смерти отца и дяди остался единственным законным наследником власти в Римском государстве. Официально он царствовал 46 лет, однако это срок должен быть разделен на два неравных периода – время номинального правления при временщиках и императоре Романе I Лакапине и относительно недолгого единоличного правления. Впрочем, все по порядку. В те два дня, которые отделили приступ болезни императора Александра от его кончины, завязалась очередная смертельная интрига. Понимая, что дни василевса сочтены, патриарх Николай Мистик думал о том, как бы поставить царем Константина Дуку, сына несчастного Андроника Дуки, скончавшегося в Багдаде 302 . Однако император Александр оставил распоряжение, согласно которому был назначен опекунский совет при Константине VII Порфирородном. Туда вошли: патриарх Николай Мистик (глава совета), магистры Стефан и Иоанн Элладу, ректор Иоанн, а также сановники Евфимий, Василица и Гаврилопул. Патриарху пришлось оставить свои мысли «на потом», хотя надежды он не терял. Его последующие действия не оставляют сомнений в том, что Николаем двигало не желание обеспечить права Церкви и интересовал не сам по себе вопрос о канонической чистоте последнего брака Льва VI Мудрого, а собственные амбиции и надежды полностью подчинить себе все управление Римской империей. Собственно говоря, он и теперь оставался главной фигурой на политическом Олимпе, главной, но не единственной. Надо сказать, его оптимизм основывался на прочном базисе. Императрица Зоя, не вошедшая в состав опекунского совета, «виновница» четвертого брака Льва Мудрого, не имела должного авторитета в государстве, чтобы по примеру царицы св. Феодоры взять бразды правления в свои руки. Поэтому заинтересованные лица, к которым, безусловно, относился в первую очередь сам Николай Мистик , могли считать царский трон почти вакантным – малолетнего ребенка, конечно, никто в расчет практически не брал. Наверное, единственное, что спасало Константина VII, так это отсутствие среди опекунов общепризнанного лидера, которого соединенными усилиями они могли бы подсадить на царский трон вместо царственного мальчика. |
| Г. А. Острогорский IV. Расцвет Византийской империи (843–1025) Источники Уже упоминавшаяся выше (с. 204) хроника Симеона Логофета , доходившая, по всей видимости, до смерти Романа Лакапина (948 г.), обнаруживает дружественную направленность по отношению к этому императору; в некоторых изводах этой чрезвычайно часто переписывавшейся хроники к основной части произведения в позднейшее время делались дополнения, которые доходят вплоть до второй половины XI в., а иногда и дальше, но по существу уже не имеют большого значения. Четвертая и последняя книга Иосифа Генесия описывает время Михаила III и Василия I. Будучи памятником официальной историографии Македонской династии, этот весьма важный с исторической точки зрения труд несет в себе ярко выраженную тенденцию прославления родоначальника Македонской династии и принижения убитого им Михаила III. То же относится и к хронике Продолжателя Феофана , четвертая книга которой, посвященная времени Михаила III, очень близка к Генесию и, по-видимому, восходит к общему источнику. В качестве пятой книги в этом компилятивном сочинении появляется собственноручно составленная императором Константином VII обширная биография его деда Василия I, которая имеет ярко выраженный панегирический характер. Шестая книга состоит из двух разнородных частей: первая (история Льва VI, Александра, время несовершеннолетия Константина VII, правление Романа I Лакапина и единодержавие Константина VII до 948 г.) списана с хроники Симеона Логофета и, таким образом, не имеет самостоятельного значения; с другой стороны, немалой ценностью обладает заключительная часть (основная часть о единодержавии Константина VII и неполная история Романа II) – сочинение хорошо осведомленного современника, возможно Феодора Дафнопата, чей исторический труд упоминает в своем прооймионе Скилица 467 . Взятие Фессалоники арабами в 904 г. описал очевидец событий священник Иоанн Каминиата 468 . Изложение военных предприятий Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия представлено в труде Льва Диакона , описавшего в конце X в. |
| Г. И. Беневич Прп. Максим Исповедник и богословие VII века Св. Евлогий Александрийский, прп. Максим Исповедник, свт. Софроний Иерусалимский. Полемика с тритеизмом (Г. И. Беневич) 182 Хотя православная триадология сформировалась в IV в., а весь период с V по VII в. традиционно считается периодом христологической полемики, отдельные аспекты учения о Троице, разработанного в IV в. главным образом Каппадокийцами, стали снова предметом обсуждения в VI и VII в. в контексте споров, возникших в связи с появлением в монофизитской среде (о происходящем в ней были осведомлены и халкидониты) тритеизма 183 . Появление тритеизма датируется примерно 557 г. и связывается с учением сирийца-яковита 184 уроженца Апомеи, Иоанна Аскуцангиса (или Аскоснагиса). Про него известно, что он учился в Константинополе у некоего Самуила или Петра, а после его смерти выступил с оригинальным учением о том, что во Святой Троице не одна сущность, а три. Это позволяло примирить учение об одной природе Бога-Слова воплощенной с учением о Троице так, чтобы исключить воплощение всех Трех Лиц, т. е., таким образом, как будто решалась проблема теопасхизма, поскольку, по тритеитам, воплощение Бога-Сына не влекло воплощения Отца и Духа из-за того, что у них иная «частная» Божественность. Вскоре у Иоанна появились ученики, однако тритеизм почти сразу получил отпор в своей же монофизитской среде. С трактатом против этого учения выступил Феодосий Александрийский (тогдашний лидер монофизитов), находившийся в это время в почетной ссылке, точнее, под царским присмотром в Константинополе. Вплоть до смерти Феодосия в 566 г. о тритеизме больше ничего не было слышно, однако вскоре тритеитами себя признали два монофизитских епископа, получивших хиротонию от Иакова Варадая – Конон Тарсийский и Евгений, епископ Селевкии Исаврийской. В 567 и 568 г. тритеизм был осужден на собраниях монахов в Сирии. Примерно в это же время тритеизм получил подкрепление в лице выдающегося философа и ученого Иоанна Филопона 185 , написавшего во второй половине 567 г. в поддержку этого учения трактат «О Троице» 186 . Отныне тритеизм связывается по большей части с его именем. Между тем, большинством монофизитов это учение не было принято. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИЕРИЙСКИЙ СОБОР (10 февр.- 8 авг. 754), церковный Собор, утвердивший иконоборческое учение. Осужден как еретический VII Вселенским Собором и К-польским Собором 843 г. Источники сообщающие об И. С., весьма скудны: его деяния не сохранились, а вероучительное определение (орос) дошло лишь фрагментарно в составе Деяний VII Вселенского Собора. Оно было включено в зачитывавшийся на 6-м заседании VII Вселенского Собора 6 окт. 787 г. документ «Опровержение коварно составленного толпою христианообвинителей и лжеименного определения» ( Mansi. T. 13. P. 205-364; ДВС. Т. 4. С. 512-584), автором которого предположительно был К-польский патриарх Тарасий ( Alexander. 1958. P. 13, 21. N 1; Beck. Kirche und theol. Literatur. S. 489). Фрагменты иконоборческого определения зачитывались Григорием, еп. Неокесарийским, опровержения - сначала диак. Великой ц. Иоанном, затем диак. и кувуклисием Епифанием. Большинство исследователей признают цитировавшиеся фрагменты подлинными и не подвергавшимися редактуре иконопочитателей. Текст ороса И. С. доступен либо в издании Дж. Манси, либо в отдельных совр. изданиях (напр.: Die ikonoklastische Synode. 2002). Др. источники менее достоверны. По большей части они относятся к 787-815 гг. («Житие Стефана Нового» (см. ст. Стефан Новый ), исторические сочинения прп. Феофана Исповедника и патриарха К-польского Никифора I и др.) или ко 2-му периоду иконоборчества (богословско-полемические трактаты патриарха Никифора, Scriptor incertus de Leone Armenio и др.) и составлены с позиций иконопочитателей. Тем не менее эти тексты дают представление о рецепции И. С. в кон. VIII - 1-й пол. IX в. Историческая ситуация Большинство источников приписывают инициативу созыва И. С. имп. Константину V ( Theoph. Chron. P. 427-428). Это подтверждается и текстом ороса ( Mansi. T. 13. P. 209, 225, 229). Будучи воспитанным в иконоборческом духе и проявляя живой интерес к богословским вопросам, имп. Константин в первые годы правления в основном занимался внешнеполитическими делами и только через 10 лет после воцарения принял решение о созыве Собора. При этом созыву И. С. предшествовали как сознательные меры, ослаблявшие авторитет и политическое влияние Патриархата ( Афиногенов. 1997), так и упомянутые в «Хронографии» Феофана под 752/3 г. народные собрания (т. н. силенции - Theoph. Chron. P. 427). Но с формальной т. зр. имп. Константин предпочел намеренно отстраниться и лично присутствовал только на последнем заседании И. С. (Die Patriarchen der ikonoklastischen Zeit. 1999. S. 82. Anm. 102). |
|
|
