| В XIV-XV вв. в К-поле хранилась др. реликвия, которую считали К. с. По свидетельству европ. и рус. путешественников, святыни, связанные со Страстями Христовыми, находились в Манганском монастыре, а с кон. XIV в.- в мон-ре св. Иоанна Крестителя в Петре ( Majeska G. P. Russian Travelers to Constantinople in the 14th and 15th Cent. Wash., 1984. P. 132-133, 140-141, 160-161, 186-189, 216-218, 342-344, 368-369). Самое подробное описание К. с. принадлежит Рую Гонсалесу де Клавихо, к-рый в нач. XV в. видел «железо от копья... и было оно тонко и остро, как шип или стрела, а в месте, где насаживалось на древко, продырявлено; длина его, возможно, одна пядь и два дюйма. На конце острия виднелась кровь...». Реликвия была вставлена в «позолоченную дощечку» вместе с фрагментами трости и губки, при помощи к-рых Христа поили уксусом и желчью (Реликвии в Византии и Др. Руси. 2006. С. 240). После завоевания К-поля османами путешественник Перо Тафур вспоминал о К. с., к-рое он видел в 1437-1438 гг. в соборе Св. Софии (Там же. С. 244). По-видимому, именно эту реликвию в 1492 г. султан Баязид II (1481-1512) подарил папе Римскому Иннокентию VIII в благодарность за то, что понтифик удерживал при папском дворе его младшего брата и соперника Джема. Появление «нового» К. с. насторожило кардиналов, т. к. в Европе хранилось несколько аналогичных реликвий; высказывалось мнение, что султан предлагал папе Римскому фальшивую святыню, чтобы поглумиться над христианской верой. В качестве предосторожности папские посланники встретили османскую делегацию в Анконе, но после длительного обсуждения папа Иннокентий VIII принял решение организовать торжественную встречу К. с. в Риме ( M é ly. 1904. P. 44-45; Setton. 1978. P. 425-430). Реликвию поместили в ризнице римской базилики св. Петра; после строительства нового храма для нее была устроена особая капелла в северо-восточном подкупольном столпе, в нише которого установили мраморную статую св. Лонгина, изготовленную в 30-х гг. XVII в. Дж. Л. Бернини. Изучение ватиканского К. с. показывает, что оно было изготовлено скорее всего в XI в. Не исключено, что именно эта реликвия была обнаружена крестоносцами в Антиохии ( Schulze-D ö rrlamm. 2010. S. 134-138). |
| В начале XIV века арабский географ Абульфеда, после краткого перечисления основных памятников Константинополя, заметил: “Внутри города находятся засеянные поля, сады и много разрушенных домов.” 1050 В самом начале XV века испанский путешественник Рюи Гонзалес де Клавихо (Ruy Gonzales de Clavijo) писал: “В городе Константинополе есть много больших зданий, домов и церквей, и монастырей, из которых большая часть в развалинах. Однако ясно, что раньше Константинополь был одной из самых благородных столиц мира.” Что же касается Пиры, то когда Клавихо посетил эту генуэзскую колонию, он заметил: “Это всего лишь маленький город, но очень населенный. Она окружена мощной стеной, в ней есть прекрасные, очень хорошо построенные дома.” 1051 В то же самое время флорентинец Буондельмонти писал по поводу одной из самых известных церквей Константинополя – церкви Святых Апостолов – что она была практически разрушена (ecclesia jam derupta). 1052 Тем не менее, благочестивые паломники из разных стран, посетившие Константинополь в XIV и в XV веках, в том числе семь русских, были поражены и очарованы убранством и реликвиями константинопольской церкви. 1053 В 1287 году монах Раббан Саума, специальный посланник монгольского властителя, после встречи с императором Андроником II и со специальным разрешением последнего, благочестиво посетил церкви и реликвии столицы. 1054 При Мануиле II, в 1422 г. бургундский путешественник, дипломат и моралист Гильберт де Лануа (Ghillebert de Lannoy) был любезно принят императором и его молодым сыном и наследником. Путешественник получил разрешение посетить “достопримечательности и древности города и церквей.” 1055 В 1437 г. испанский путешественник Перо Тафур встретил наилучший прием в Константинополе у императора Uoahha VIII . Когда на обратном пути из Крыма и Трапезунда он опять посетил Константинополь, им управлял тогда “деспот Драгас,” брат императора, 1056 ввиду того, что сам император находился в отъезде в Италии. Тафур замечает, что “ церковь , называемая Валайерна (Valayerna, то есть Влахерны) 1057 настолько повреждена, что не может быть восстановлена,” что “порт должен был быть раньше восхитительным и даже сейчас он достаточен для приема судов.” “Дворец императора был великолепен, но сейчас он в таком состоянии, что и он, и город показывают те беды, которые народ пережил и до сих пор переживает... Население в городе редкое... Жители не очень хорошо одеты, грустны и несчастны, демонстрируя тяжесть своей судьбы, которая не столь плоха, как они заслуживают, ибо это порочный народ, погрязший в грехе.” Видимо, имеет смысл привести и следующее суждение Тафура: “Императорский двор столь же блистателен, как и всегда ранее, ибо ни одна из прежних церемоний не пропускается, но, по правде говоря, он подобен епископу без епархии.” 1058 |
| Церковь Богородицы была построена в 450-453 гг. имп. Пульхерией, расширялась при имп. Льве I (457-474); при имп. Юстине (518-527) кесарь Юстиниан изменил ее интерьер, построив полукруглые колоннады ( Procop. De aedificiis. 1. 3; Theoph. Chron. P. 244; Cedrenus G. Comp. hist. T. 1. P. 684). Церковь неоднократно ремонтировалась, сгорела вместе с дворцом в 1069 г., но вскоре была восстановлена. Тем не менее на протяжении всей истории храм в основном сохранял первоначальный вид. Судя по его наиболее полному описанию в «Дневнике путешествия в Самарканд» Р. де Клавихо (1403), он представлял собой 3-нефную базилику, скорее всего без купола, богато украшенную мрамором изнутри и снаружи. До эпохи иконоборчества в церкви были фрески или мозаики, но в VIII в., при имп. Константине V, изображения Христа, Пресв. Богородицы и сцен их земной жизни были заменены росписями с растительными и архитектурными мотивами, и первоначальная сюжетная программа более не восстанавливалась. Храм был соединен с дворцом переходным портиком. В комплекс ц. Богородицы входили храм-реликварий Агия-Сорос (Св. рака) и бассейн для омовения (γιον λοσμα; священная купель), вероятно находившийся внутри перистильного двора. Кроме того, в V в. были построены термы (перестраивались в нач. XI в. при имп. Василии II). К кон. VI в. значение этого храма во В. соответствовало количеству клира: здесь служили 74 чел. (в т. ч. 12 пресвитеров и 18 диаконов) (Jus graeco-romanum/Ed. I. et P. Zepos. Athen, 1931. T. 1. P. 29-30); он стал средоточием правосл. богослужения, и прежде всего еженедельных пятничных литаний (см. разд. наст. ст. «Влахернская церковь Богородицы в богослужении Константинополя»). После событий 626 г. храм стал одним из центров почитания Пресв. Богородицы как покровительницы столицы и всей империи. В 630 г., после завершения византийско-персид. войны, во Влахернской церкви была оставлена на хранение частица Животворящего Древа Креста Господня, к-рый был возвращен имп. Ираклием из Персии в Иерусалим (вероятно, в X в. |
| В 1404 г. тот же удел был передан Умар-Мирзе, старшему сыну Миран-шаха. Все эти правители были непосредственными сюзеренами М. В. К. и держали в Трапезунде своих представителей. Однако после смерти Тимура (18 февр. 1405) в его империи началась междоусобица, и интерес к окраинным владениям, в т. ч. к Трапезунду, был потерян. До 1411 г. формально власть здесь сохранял Халиль-Султан, но к.-л. событиями его правление не отмечено. Затем этот удел перешел к Шахруху, сыну Тимура. До своей смерти М. В. К. признавал Шахруха сюзереном. В вост. источниках сохранились упоминания о письме М. В. К. Шахруху, посланном до 1416/17 г., в к-ром он выражал свою покорность ( Шукуров. 2001. С. 287-288). Кроме того, могущественную силу среди соседей Трапезунда в это время показало тюрк. племя Кара-коюнлу, с к-рым М. В. К. поддерживал дипломатические контакты. Описания М., его двора и страны оставил испанский посол Гонсалес де Клавихо, посетивший Трапезунд 11-24 апр. 1404 г. на пути в Самарканд к Тимуру. Посол был принят во дворце М. В. К. и его сыном Алексеем. По описанию, император и его сын предстали в торжественных одеяниях, на их головах были высокие шапки, обтянутые шкурой куниц, украшенные золотыми нитями и журавлиными перьями ( Клавихо. 1990. С. 56-57). О последних годах правления М. В. К. сведений очень мало. В 10-х гг. XV в. обострилось соперничество между М. В. К. и его сыном Алексеем. По слухам, известным испанскому дипломату и путешественнику Перо Тафуру, М. В. К. был убит Алексеем в ходе попытки переворота, к-рую поддержал османский султан Мехмед I ( Тафур. 2006. С. 158-159). Т. о., обстоятельства и дата смерти М. В. К. точно неизвестны. В трапезундской хронике Михаила Панарета указано, что М. В. К. умер 5 марта 1412 г., но также говорится, что он правил 27 лет, т. е. мог умереть в 1417 г. В арм. источниках М. В. К. и Алексей фигурируют как соправители до 1414 г. Алексей как единоличный правитель Трапезунда впервые упоминается в сент. 1416 г. ( Bryer. 1988. N VII. P. 315-316; Шукуров. |
| дипломаты М. В. К. и др. противников султана Баязида вступили в контакты со среднеазиат. завоевателем Тимуром, предлагая ему выступить против Османов. При этом М. В. К. не разрывал отношений и с Баязидом I, возможно осознавая, что вторжение Тимура может быть угрозой одновременно для всех гос-в Анатолии. М. В. К. и Баязид накануне появления Тимура в М. Азии сблизились уже настолько, что в 1400/01 г. Баязид захватил у туркмен Керасунт и вернул его во владение М. В. К. ( Шукуров. 2001. С. 275-281). По сообщению испан. посла Руи Гонсалеса де Клавихо, посетившего Трапезунд в 1404 г., в этой тревожной обстановке против М. В. К. даже сложился заговор части трапезундской знати, к-рая подговаривала царевича Алексея (имп. Алексей IV ок. 1417-1429) свергнуть отца. Дата этих событий неизвестна, но, по предположению Р. М. Шукурова, это могло происходить ок. 1401-1402 гг., в период лавирования М. В. К. между мусульм. державами и напряженного ожидания появления Тимура (Там же. С. 182). Вскоре отец и сын помирились. Ситуация резко изменилась весной 1402 г., когда армия Тимура пришла с востока в М. Азию. Тимур потребовал у М. В. К. присоединиться к нему. В ответ на вероятный отказ М. В. К. войска Тимура напали на неск. приграничных крепостей, что вскоре убедило М. В. К. в необходимости подчиниться требованиям завоевателя. Вероятно, весной 1402 г. М. В. К. явился в ставку Тимура близ Эрзурума, признал себя его вассалом, однако военные силы трапезундцев в дальнейших Тимуровых походах не участвовали. Не исключено, что Тимур сделал уступки М. В. К., т. к. был заинтересован в нем как в посреднике между его державой и христ. Европой. После победы Тимура в битве при Анкаре 28 июля 1402 г. он на некоторое время стал неоспоримым гегемоном в М. Азии, Османская держава была на время дезорганизована. В 1403 г. часть войск Тамерлана, перемещавшихся по М. Азии, разграбила Керасунт, но отказалась наступать на Трапезунд, не желая переходить высокие горы. В 1402 г. Тимур назначил наместником в Анатолии Миран-шаха, однако в следующем году Армения, Азербайджан, Грузия и Трапезунд были объединены в удел Халиль-Султана, младшего сына Миран-шаха. |
| К 1121 г. относится первое упоминание о русских на территории самой Индии: в «Диване» Масуда Сад Салмана из Лахора название славянина ассоциируется с «красноватым», или просто «красивым», цветом кожи (в противоположность «черному» цвету кожи африканца). Трудно судить о том, насколько подобная информация свидетельствует о непосредственном знании русских. Известно, однако, что в этот период торговые контакты расширяются 5 . Опосредованные связи с Индией, по всей вероятности, заметно стабилизируются в эпоху Золотой Орды, вовлекшей Русь в интенсивный торговый обмен с Востоком через Среднюю Азию, низовья Волги и Дона 6 . Монгольские завоеватели установили коммуникации между захваченным ими Поволожьем и Северной Индией, способствовали появлению русских в Междуречье, Передней Азии, Египте, вполне освоенных индийцами. В самой ордынской столице – Сарай-Бату русские и индийские «гости» имели свои базары и находились рядом. Многие источники свидетельствуют о русских в Индии. Согласно «Туглак-нама», они (наряду с монголами и греками) занимали важное место в армии Гази Малика, узурпировавшего власть в Дели в 1320 г. Вряд ли можно сомневаться в том, что эти солдаты были татарскими невольниками, равно как и те, «холодные, как лед», русские красавицы-рабыни, которыми восхищается поэт Амир Хосров Дехлеви [Кемп, 1958, с. 33, 35]. К этому периоду относится и первое «синхронное» сообщение русских источников о современной им таинственной южноазиатской державе. В новгородской и псковской летописях под 1352 г. говорится о чуме: «Неции глаголют тот мор пошел из Индийской страны, от Солнца-града». XV век становится в определенном смысле новым этапом в истории русско-индийских связей. В 1404 г. испанский посол при дворе Тамерлана Рюи Гонсалес де Клавихо встречает в Самарканде славянские товары. Казань и в еще большей степени Астрахань становятся важными центрами, осуществляющими связи как с Ираном, так и с Северной Индией. Есть основания предполагать, что Русь получала индийские пряности,, сладости и ткани. |
| Подробное описание П. м. оставил Р. Гонсалес де Клавихо, посол кастильского кор. Энрике III, посетивший К-поль в 1403 г. ( Mango. 1986. P. 217-218). Он отметил множество икон, богатый декор храма, даже его внешние стены, расписанные фресками. Интерьер был целиком покрыт росписями (мозаиками и фресками), содержал много икон, был украшен золотыми, медными и деревянными элементами. Среди изображений была мозаичная икона Пресв. Богородицы с фигурами императора и императрицы по ее сторонам, внизу, под ней, изображены замки и города, дарованные мон-рю имп. Романом III. Привилегии П. м. были записаны на стальных пластинах, скрепленных свинцовыми и восковыми печатями. Кафоликон П. м. имел 5 алтарей. Основной наос храма Клавихо описал как круглый в плане, очень обширный, с высокими сводами, к-рые опирались на столбы, облицованные мрамором различных оттенков. В сев. приделе храма находилось надгробие имп. Романа III, также из мрамора. В храме было также еще одно имп. надгробие, но имени того, кто был погребен там, Клавихо не узнал (впосл. выяснилось, что это был имп. Никифор Вотаниат). Кафоликон мон-ря имел обширный перистильный двор, по бокам располагались 2 придела с имп. гробницами. В комплекс мон-ря входили трапезная, украшенная мозаиками с различными сценами из жизни Спасителя, а также кельи монахов, сад и виноградник. Схематичное изображение крестово-купольного храма П. м. сохранилось на картах К-поля XV-XVI вв., в т. ч. на карте К. Буондельмонте (20-е гг. XV в.). После захвата К-поля турками в 1453 г. в кварталах близ П. м. начали селиться армяне, но до сер. XVII в. П. м. оставался владением К-польской Церкви. В 1643 г. по приказу султана Ибрагима I мон-рь был передан Армянской Апостольской Церкви , поскольку к этому времени кварталы вокруг мон-ря были давно заселены армянами, здесь расположилась резиденция арм. К-польских патриархов. Кафоликон был переосвящен во имя св. Георгия Псамафийского. В тот период на территории П. м. было возведено неск. церквей. Очередная перестройка монастырского комплекса состоялась в 1722 г. под рук. арм. архит. Мелдона. В 1782 г. монастырь с остававшимися византийскими постройками был разрушен пожаром; новый храм возведен в 1804 г. Ныне существующий храм монастыря возведен в 1866-1887 гг.; по сторонам храма в это же время были построены 2 школы. Над св. источником поставлена часовня св. Иоанна Крестителя. |
| Тогда иудеи убедили царя Ирода Агриппу (40–44 гг.) схватить апостола Иакова и осудить его на смерть. Святой Иаков, спокойно выслушав смертный приговор, продолжал свидетельствовать о Христе. Один из доносчиков на апостола по имени Иосия был поражен мужеством святого Иакова. Он уверовал в истину слов о пришествии Христа Мессии. Когда апостола повели на казнь, Иосия пал к его ногам, покаялся в своем грехе и молил о прощении. Апостол обнял, поцеловал его и сказал: «Мир тебе и прощение». Иосия исповедал всенародно веру во Христа и был обезглавлен вместе со святым Иаковом в 44 г. в Иерусалиме (по другим источникам, около 42 г.). О смерти святого апостола Иакова Зеведеева кратко говорится в книге Деяний Святых Апостолов ( Деян.12:1-2 ), при этом он единственный из апостолов, чья смерть описана на страницах Нового Завета. Согласно устоявшейся точке зрения, наиболее древнее изображение апостола – мозаика в Равенне (Италия) VI века, Иаков изображен на ней в виде старца со свитком в руках. В дальнейшем его изображали также в виде странника с посохом. Чрезвычайно почитается апостол и в Испании. В испанской традиции Иаков Зеведеев именуется Сантьяго (святой Диего, Яго) и «мавроборец» по причине его чудесного посмертного явления 23 мая 844 года в битве при Клавихо, где астурийцы сражались с сарацинами. В данном образе апостол Иаков стал святым покровителем борьбы испанцев против мусульман и его изображение является чрезвычайно распространенным. В Испании пребывают и мощи апостола – они находятся в специальной капелле (часовне) собора святого Иакова, что в городе Сантьяго-де-Компостела. Правильных ответов: Ошибочных ответов: Вы неправильно ответили на следующие вопросы: Похожие тесты Популярное Сейчас в разделе 94 чел. Всего просмотров 15 млн. Всего записей 344 Подписка на рассылку ©2024 Богословие в тестах к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: |
| Из нимба Христа выходят 7 коротких стеблей с медальонами с изображениями Св. Духа в виде голубей, образующих цветок или корону. В композицию включены также 2 св. жены, изображенные оглавно, но предков Христа по плоти нет - ветви и завивающиеся стебли покрыты только цветами и листьями. Впервые полная генеалогия Христа дана в иллюстрации Евангелия царя Вратислава (Прага, 1085) с 54 полуфигурами, начиная от Авраама. Древо Иессеево. Роспись нартекса ц. Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия. 1348 - 1350 гг. Древо Иессеево. Роспись нартекса ц. Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия. 1348 - 1350 гг. В восточнохрист. искусстве изображения «Д. И.» известны с XII в. В визант. искусстве существует 2 варианта иконографии. В основе одного лежит родословие Христа по Евангелию от Матфея (напр., фрески в нартексе ц. апостолов Петра и Павла в Тырнове, кон. XV в., фрески испосницы Петра Коришского (до 1343)). В др. варианте иконографии помимо изображений предков Христа представлены изображения пророков с развернутыми свитками пророчеств и отдельные сцены из ВЗ и НЗ, соответствующие темам воплощения, рождения и искупительной жертвы Христа. В композицию могут быть также включены античные философы, поэты и сивиллы со свитками, содержащими пророчества о событиях НЗ. Согласно описанию несохранившихся мозаик 1169 г. в базилике Рождества Христова в Вифлееме, композиция «Д. И.» состояла из изображений пророков, среди к-рых была помещена и сивилла, и предков Христа в медальонах. Руй Гонсалес де Клавихо (XV в.) в описании путешествия ко двору Тимура упоминает об изображении «Д. И.» в портике мон-ря Богородицы Перивлепты в К-поле (XI в.). В XIII-XIV вв. «Д. И.» становится широко распространенной темой в росписях визант. храмов: Св. Троицы мон-ря Сопочани, Сербия (ок. 1265); св. Ахиллия в Арилье, Сербия (1296); Спасителя в мон-ре Жича, Сербия (роспись ок. 1220, обновлена в 1309-1316); Богородицы Левишки в Призрене, Сербия (1310-1313); Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия (1348-1350); Богородицы Мавриотиссы в Кастории, Греция (1259-1265); Св. Софии в Трапезунде (1260-1270); св. Апостолов в Фессалонике (после 1315); груз. церквей в Кинцвиси (1207) и Сафаре (1-я пол. XIV в.). Композиция обычно помещается на наружных стенах (башня мон-ря в Студенице, Сербия, XIII в.) или в нартексе, где, как правило, располагаются циклы прообразовательного характера, «Страшный Суд», «Вселенские Соборы», а также портреты царей, ктиторов и местных святителей. В этом контексте «Д. И.» отражает связь ВЗ и НЗ, раскрывает в образах темы воплощения и спасительной жертвы Христа. В нач. XIV в. в искусстве Сербии по образцу «Д. И.» была создана композиция «Лоза Неманичей», представляющая родословие серб. государей (ц. Успения Богородицы мон-ря Грачаница, Косово и Метохия, ок. 1320). |
| В твоя бо вселився утробу сдержащий вся рукою Господь; освяти, прослави, научи вопити тебе всех» и «О, всепетая мати, рождшая всех святых святейшее слово, нынешнее приношение приемши, от всякой избави напасти всех, и грядущие изми муки вопиящих ти, аллилуйя». В четырех балканских памятниках (Дечанах, Матейче, болгарской и Мюнхенской Псалтирях) соотношение между двумя изображениями сходно: в строфе ψ представлено поклонение Марии, а в строфе ω – поклонение иконе Богоматери Одигитрии. В Козии композиции соответствуют тексту в обратном порядке (ψ – поклонение иконе, ω – поклонение Марии). В Син. греч. 429 имеется одна миниатюра – «Поклонение Одигитрии», которая равно относится к обеим строфам. В Охриде нет изображения поклонения иконе, а в Марковом монастыре оно представлено дважды: процессия с иконой Богоматери Элеусы и процессия с иконой Одигитрии. Очевидно, что самым необычным иконографическим мотивом здесь являются сцены поклонения иконе Богоматери Одигитрии, которые встречаются также в качестве иллюстраций к строфам ξ и ρ в Матейче и к тексту «Пение всякое побеждается...» (υ) в Дечанах. Подобный сюжет появляется впервые в истории византийской живописи именно в изображениях Акафиста и, очевидно, имеет особый смысл, связанный лишь с гимном. Если вспомнить историю создания контакиона, первое пение его во Влахернском храме после победы над персами и аварами в 626 г. в честь заступничества Богоматери за город, то сцена поклонения иконе в цикле гимна как будто получает объяснение, но только для тех композиций, которые носят абстрактный характер и не включают в себя портретных изображений. Изображения современников росписей храмов в сцене поклонения иконе семантически не совмещаются со столь отдаленной исторической перспективой сюжета и заставляют искать ей иное объяснение. А. Грабар в своих статьях неоднократно сопоставлял подобные композиции с реальной церемонией вынесения иконы Одигитрии, существовавшей в Константинополе и описанной многими паломниками, среди которых он упоминает Стефана Новгородца и Рюи Гонсалеса де Клавихо, посетивших Цареград в XIV в. |
|
|
