| последовало множество изданий (см. ниже) Выбор. 1642–1643 Земледелие. 1643, 1647 содержит знания по земледелию и медицине Богородичная Книга. 1643 содержит подбор песнопений и тропарей Богородице из различных церковных книг Ножны. 1643 Псалтирь. 1643 содержит изъяснение псалмов, написанное святителем Феодоритом Киррским (простым языком) Выборки.1644, 1663 Летняя книга содержит подборку из житий святых лета, с 1 марта до 31 августа (простым языком) Троический Октоих содержит каноны Троице и Христу, иногда собственного сочинения, иногда из древних отцов. Посмертно изданы Воскресный путь. 1675 содержит 56 бесед на воскресные Евангелия, переведенные на простой язык – труды разных писателей Путеводитель христиан. 1685 раскрывает три великие добродетели (веру, надежду, любовь) 3. Агапий Ланд и его время Годы, в которые жил и писал Агапий Ланд, относятся к тяжелому периоду турецкого ига. Порабощенное эллинство разделялось на две группы: одни находились под турецким владычеством, другие – на управляемых Венецией островах (Крите и Семи Островах). Положение последних было лучше. Страшные времена религиозной нетерпимости и битв прошли. Греки жили мирно с венецианскими правителями, венецианцы сохраняли грекам множество свобод. В православных церквях служили без ограничений, в греческих школах появились образованные учителя, вместе с тем культурный дух Запада начал распространяться среди образованной публики и простого народа. Многие писатели оставили достойные упоминания духовные и светские труды. XVII век стал для Крита эпохой духовного подъема. Именно на первую половину этого века пришлась юность и время учебы Агапия Ланда. Попытка возрождения началась еще при Патриархе Кирилле Лукари (1620–1638). Тогда была основана патриаршья типография в Константинополе, но ее не удалось сохранить. По личному побуждению Патриарха началась работа над первым переводом Нового Завета на разговорный язык, которую он не успел закончить, погибнув в 1638 году мученической смертью . После смерти Лукари перевод Нового Завета попал под запрет. Та же участь была уготована и следующим патриархам: Парфению II (1653) и Парфению III (1657). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГЕДЕОН Мануил (1851, К-поль - 1943, Афины), греч. историк Церкви, великий хартофилак К-польского Патриархата. Действительный член Афинской академии (1929). Из семьи выходцев с Крита. По окончании Великого народного уч-ща в К-поле (1869) стал журналистом, сотрудничая с рядом греко- и туркоязычных изданий. Уже в молодые годы начал заниматься историческими исследованиями, написав работу о патриархе Кирилле I Лукарисе . С 1881 г. был членом редакционного совета ж. Εκκλησιαστικ Αλθεια (Церковная истина), офиц. органа К-польского Патриархата, нек-рое время занимал пост главного редактора. В 43 томах, вышедших с 1880 по 1923 г., Г. опубликовал сотни исследовательских статей и издал множество текстов и документов из к-польских архивов, касающихся церковной истории, гл. обр. поствизант. эпохи. В 1897 г. назначен великим хартофилаком (архивариусом) Патриархата; в 1901 г. патриарх Иоаким III присвоил ему звание патриаршего летописца (χρονογρφος το Οκουμενικο Πατριαρχεου); с 1920 г. ипомниматограф (офиц. историограф) Иерусалимского Патриархата. За долгие годы службы в К-польской Патриархии Г. так или иначе участвовал во всех сложных церковно-политических процессах своего времени, касавшихся Болгарской схизмы, столкновений между греками и русскими на Афоне, вопросов о правах и привилегиях правосл. Церкви в Турции, борьбы иоакимитов и их противников, противостояния К-польской Патриархии и Элладской Церкви в 1916-1922 гг. С 1921 г. до своей кончины Г. жил в Афинах, где руководил основанным им Об-вом изучения средневек. рукописей (Σλλογον τν Μεσαιωνικν Γραμμτων) и издавал его журнал. Как человек и ученый Г. был ярким представителем круга фанариотов. Его имя стоит рядом с такими основоположниками греч. византинистики и неоэллинистики, как К. Сафас и А. И. Пападопуло-Керамевс . Он использовал и впервые опубликовал множество источников по истории Церкви, а также записал большое число устных преданий о жизни греков в К-поле. Нек-рые из его работ и в наст. время являются основным пособием по изучению истории К-польского Патриархата поствизант. периода. За более чем 70 лет научной деятельности Г. опубликовал свыше 500 трудов. Примерно половина их издана в ж. «Церковная истина», а остальные - в различных редких и порой труднодоступных журналах, выходивших в Афинах и К-поле (Να Θρμιγξ, Πανδρα, Αθηναος, Ανπλασις, Ιερς Σνδεσμος, Μεσαιωνικ Γρμματα, Να Εποχ, Χριστιανικν Ημερολγιον, Μοσα, Επετηρς Εταιρεας Κρητικν Σπουδν, Μακεδονικ, Μικρασιατικ Χρονικ, Θεολογα, Θρακικ и др.). Кроме того, Г. написал сотни статей в энциклопедии. Наконец, он часто писал анонимные статьи на церковно-политические темы. |
| Семь лет пробыл Кирилл Лукарис в падуанском университете, и на 23 году своей жизни, по вызову воспитателя своего патриарха Мелетия, оставил Падую и прибыл в Константинополь, где находился Мелетий, управлявший тогда константинопольскою церковью по смерти патриарха Феофана и во время первого заточения патриарха Mamфeя II -го. 130 Этим закончил свое школьное образование Кирилл Лукарис. Не считая домашнего его образования, начавшегося под непосредственным надзором Мелетия в Александрии и продолжавшегося два года, – 11-ть лет он провел в Венеции и Падуе за школьною скамьей, и в продолжение этих 11-ти лет изучил языки: древне-греческий, латинский, итальянский, турецкий и сербский; достаточно, познакомился с существовавшим в то время курсом наук: философией Платона и Аристотеля, диалектикою и риторикою, метафизикою, эстетикою; историею, богословием и экзегетикою. 131 После такого образования, естественно, он мог возвыситься над клиром своей церкви и обратить на себя общее внимание. Патриарх Мелетий с радостью принял своего питомца, возвратившегося из падуанского университета. Радость его еще больше увеличилась, когда он увидел, что Кирилл своею жизнью и успехами оправдывал его надежды. 132 Почти целый год Лукарис оставался при Мелетие в Константинополе. В продолжение этого времени патриарх достаточно узнал своего питомца и, нашедши его достойным священного сана, посвятил его сперва в иеромонаха, скоро потом в архимандрита, и назначил его начальником одного греческого монастыря в Крите. Решившись в самом начале своих забот о Кирилле – приготовить в нем достойного преемника себе, Мелетий думал, что еще не время было Кириллу начать жизнь оседлую и самостоятельную, а потому, для большего укрепления его ума и силы духа, он решился теперь послать его не за школьную скамью, а на профессорскую кафедру и, кроме того, не в школу теоретической науки, а в школу жизни. Мы разумеем пребывание Кирилла в юго-западной России. Восточные патриархи, как единоверные с русскою церковью и считавшие ее своею дщерью, с самого начала ее существования находились в близких отношениях с нею. Сначала они посылали русской церкви своих святителей; затем, когда русская церковь созрела и стала представлять своих достойных святителей, – восточные патриархи утверждали этих святителей. Вместе с этим они заботились о благосостоянии церкви русской: посылали своих ученых мужей для образования русских христиан, и защищали ее от врагов православия. Эта забота о благосостоянии русской церкви побудила патриарха Мелетия послать в Россию своего ученого питомца Кирилла Лукариса с целью доставить пользу и русской церкви и ему самому. Он был здесь ректором и учителем в Острожском училище и защитником православия на Брестском соборе во время польско-литовской унии. |
| Так Буддей, Пфафф, Вейсман, Гофман 14 и почти все иностранцы, писавшие об этом предмете, говорят, что книга Православного исповедания сочинена против Кирилла Лукариса, Патриарха Константинопольского, который был извержен и осужден, как сочинитель явившихся в 1629 году XVIII членов Кальвинской веры под именем исповедания восточной Церкви. Может быть, к такому убеждению помянутых писателей способствовало и то, что Кирилл Лукарис в конце XVI века был Ректором и учителем Греческого языка в Русском училище, именно в Волынском городе Остроге. Действительно в церковной истории XVII столетия всего замечательнее дело этого Патриарха и вышедшая под его именем книга Исповедания содержащая XIII показанных членов. Еще при жизни его много было споров о нем и о его книге на Востоке и Западе, a в последствии даже на многих Соборах. Кальвинисты, из желания подкрепить свои мнения мнимым согласием с ними Греческой Церкви, а Паписты из ненависти к Кириллу Лукарису, в один голос доказывали, что он действительно держался Кальвинских мыслей. Так думали даже многие из самих Греков; и наконец происками Иезуитов дело это доведено было до того, что Кирилл Лукарис был осужден и извержен, как еретик. Собор бывший в Константинополе в 1638 году, уже по кончине Кирилла Лукариса, при преемнике его Кирилле Веррийском, снова предал Лукариса анафеме 15 . Но последующие Соборы поступали осторожнее в этом деле. Они отнюдь не утверждали, что Кирилл Лукарис был сочинителем изданного будто бы им от имени Греческой Церкви Кальвинского исповедания, а только опровергали и осуждали эту книгу вместе с ее автором. Так поступил Константинопольский Собор, бывший в 1642 году при Патриархе Парфение, под деяниями которого подписался и Киевский Митрополит Петр Могила с пятью Малороссийскими Епископами 16 . Молдавский Собор, бывший в Яссах в следующем 1643 году, также против Кальвинистов, (которому представлено было на рассмотрение и Исповедание Петра Могилы) , осудил только учение Кальвинистов, а не Лукариса. Под деяниями этого Собора подписались трое из Киевских депутатов, присланных Петром Могилою на этот Собор 17 . |
| Они судят о Кирилле Лукарисе в это время как о протестанте и кальвинисте потому только, что он был в центрах протестантизма и кальвинизма; но заключения их далеко не выходят из их положений. Они не знают даже того, сколько времени Лукарис пробыл в этих городах, какие обстоятельства сопровождали его, и какие перемены случились с ним. Не знают даже определенно, – по каким государствам он путешествовал. Что же касается тех двух фактов, набрасывающих тень неправославия на Лукариса, о которых мы выше упомянули и на которые ссылаются обвинители его, как на доказательство его неправославия, 297 то они передаются неверно. В Саксонии Лукарис не подписывал никакого чужого вероисповедания, и не брал за это никаких денег. Об этом мнимом поступке Лукариса свидетельствует личный враг Лукариса Л. Алляций, 298 за ним и другие историки. Но это свидетельство не заслуживает никакого доверия: во-первых, нельзя допустить, чтобы Кирилл, как замечает Киммель, 299 – муж столь благочестивый и честный, обладавший твердым постоянством духа не только в деле религии, но даже и в других делах, – продал свою веру за деньги; во-вторых, нельзя верить свидетельству Алляция потому, что он не представляет основательных доказательств, которым можно было бы верить. Эта клевета Алляция основывается или на личной вражде и ненависти его к Лукарису, или же на том подарке, который сделан был Кириллу в Виттенберге. 300 Что же касается разговора Кирилла Лукариса в Трансильвании с Марком Функсием, – то следствия этого разговора были совершенно другие, а не те, которые представляет Пихлер от лица самого Кирилла. Киммель напротив свидетельствует, что Лукарис, не смотря на все убеждения Функсия, остался твердо верующим в догмат призывания святых и ходатайства их пред Богом. 301 Обратимся теперь к положительным доказательствам православия Лукариса. Если бы Кирилл Лукарис воспитал в себе расположение к протестантизму вообще и в частности к кальвинизму: то, при всей своей скрытности (допустим это), так или иначе он выразил бы это расположение. |
| 1784 года. Современный греческий историк Сафа делает такую оценку третьего тома этого сочинения: «после Досифея с наибольшим тактом изучал историю Константинопольской патриархии турецких времен Мелетий; в третьем томе своей церковной истории он собрал много известий, сюда относящихся… Мелетий старательно передал нам некоторые подробности о событиях. Начиная от времени управления Константинопольскою церковью патриарха Тимофея II до времени патриаршествования Каллиника (1614 – 1702), – такие подробности, каких ниоткуда еще нельзя почерпнуть» 6 . Мелетий как грек делает самые благоприятные отзывы о Кирилле Лукарисе. В православии Кирилла не сомневается. 2) В историческом сочинении Досифея 7 , патриарха Иерусалимского, озаглавленного так: « Τστορα περ τν ν ερουσαλμοις πατριαρχευσντων» («История патриархов Иерусалимских»). Сочинение это издано, как видно из заглавия его, в Бухаресте в 1725 году. Мы достали это сочинение в библиотеке Киево-Печерской лавры. По словам Сафы: «Досифей с достаточною внимательностию относится к истории константинопольских патриархов как своего времени, так и ближайших к нему времен. Он сообщает известия о них как на основании собственных наблюдений, так и на основании разных заметок» 8 . Наш русский византист, профессор Московской духовной Академии, Лебедев делает такое замечание о характере этого сочинения: «нужно сказать, что большая часть характеристик константинопольских патриархов XVII века у Досифея не клонится к их чести: он выставляет их малоспособными и плохо державшими кормило правления в руках» 9 . Отзыв Досифея о знаменитом Кирилле Лукарисе очень оригинален: он считает его «скрытым еретиком» (« κρφιος αρετικ ς»). (Кн. XI. σελ. 1171). 3) В опровержении исповедания Кирилла Лукариса, написанном Милетием Сиригом 10 . Мы не могли достать греческого текста этого сочинения, а пользовались русским переводом его, который нашли в рукописи библиотеки Киево-Печерской лавры (под 125), носящей такое заглавие: «Блаженнаго Мелетия Сирига, учителя и протосуггела в Константинополи церкве, на главы кальвинския, и вопросы Кирилла Лукареа противоглагольства. |
| Светская власть папы; ее происхождение и постепенное развитие в западной церкви X. Разбор оснований, приводимых римскими писателями в пользу светской власти пап Предисловие В русской литературе есть много сочинений, с различных сторон касающихся истории и учения Римско-Католической Церкви, отношений ее к Православному Востоку, различных попыток к соединению Церквей и. т. д. Таковы из сочинений полемического характера: «Разговоры между испытующим и уверенным» покойного высокопреосвященного Филарета, митрополита Московского; «Правда Вселенской Церкви» А. Н. Муравьева; «Обличительное богословие» архимандрита Иннокентия; «Об отношениях Римской Церкви к другим Христианским Церквам» Авдия Востокова; «Разбор римского учения о главенстве папы» архимандрита Никанора; «О Римско-Католическом богослужения» Серединского. Из сочинений чисто исторического характера можно указать замечательные исследования: «О Флорентийском Соборе» (сочинение изданное при Московской духовной академии); «О Лионской унии» (сочинение архимандрита Владимира, напечатанное в «Православном Обозрении»); «О тридентском Соборе» (в «Трудах Киевской академии» и в «Чтениях московского общества любителей духовного просвещения»); «История попыток к соединению Церквей в первые четыре века по их разделении» Катанского; «О владычестве латынян на Востоке», отдельное исследование Медовикова и статьи в «Православном Собеседнике»; «Прибавлениях к творениям Св. Отцов» и «Журнале министерства народного просвещения»; «О патриархе Кирилле Лукарисе и латинской пропаганде на Востоке после падения Константинополя»; статьи в «Духовной Беседе»; «Христианском чтении»; «Трудах киевской академии»; «О патриархе Фотие и первом разделении Церквей»; статьи в «Чтениях общества истории и древностей»; в «Православном обозрении»; «Христианском чтении»; «Духовной беседе»; «Страннике»; «О Михаиле Керулларие и окончательном разрыве Церквей», отдельное исследование, изданное при киевской академии и статьи в «Христианском чтении»; «Об отношении Римской Церкви к славянским Церквам: сербской и болгарской» в «Православном Собеседнике»; «Об искоренении православия латинством у Западных славян в Чехии и Венгрии»; статьи в «Чтениях общества истории и древностей» и «Русской Беседе». |
| A Собор Иерусалимский, бывший в 1672 году при Иерусалимском Патриархе Досифее, прямо объявил, что Кальвинское исповедание будто бы Греческой Церкви ложно приписано Кириллу Лукарису еретиками, и выпискою из многих Лукарисовых сочинений ясно доказал, что он не только не был согласен с Кальвинистами, но напротив и писал и учил вопреки им. Даже и причиною осуждения Лукариса на прежде бывших Соборах Молдавский Собор поставлял не то, что будто бы Лукарис обличен в единомыслии с Кальвинистами, но что, по выходе в свет приписанного ему Кальвинского исповедания , хотя он с клятвою не признавал его своим, однако ж, отказался по требованию Константинопольского духовенства написать опровержение на эту книгу 18 . Значит, Петр Могила при сочинении своего Исповедания не мог иметь в виду Кирилла Лукариса, если и восточные Патриархи, современные ему, не только не обвиняли его, но еще оправдывали. Да и во всем Православном исповедании Петра Могилы нет ни одного слова ни о Кирилле Лукарисе, ни о Кальвинистах; а безыменно опровергаются как кальвинские, так и папистические заблуждения. Сам Собор Иерусалимский дважды с похвалою сослался на Православное исповедание Петра Могилы , но не как на книгу, писанную против Кальвинистов, а как на такую, которая содержит истинное и точное исповедание православной восточной Церкви 19 . A Патриарх Московский Адриан в своем воззвании или предисловии на эту книгу открывает нам, что причины, побудившие Петра Могилу написать ее, существовали гораздо ранее времен Патриарха Кирилла Лукариса. «Мартина Лютера ученицы, пишет он, изобретше письмена Славянороссийские, точные, чистые и переведше на Славянский чистый диалект своих им лживых догматов доводы, и типом издавше, изнесоша на свет две книжицы, едину в полдест в граде Несвижине в лето 1562, вторую сокращенную в четверть в граде Стиокольне (Стокгольме) в лето 1628, нарекше тыя книжицы Катихизис – от тех убо книжиц прелестных и иных расплодився кукол злобы их по всей Великороссийской и Малороссийской ниве, Православия пшеницу подавляющий, велие озлобление нанес всему христианскому сословию. |
| 129 . Семь лет пробыл Кирилл Лукарис в Падуанском университете, и на 23 году своей жизни, по вызову воспитателя своего патриарха Мелетия, оставил Падую и прибыл в Константинополь, где находился Мелетий, управлявший тогда Константинопольскою Церковью по смерти Патриарха Феофана и во время первого заточения патриарха Mamфeя II -го. 130 Этим закончил свое школьное образование Кирилл Лукарис. Не считая домашнего его образования, начавшегося под непосредственным надзором Мелетия в Александрии и продолжавшегося два года, – 11-ть лет он провел в Венеции и Падуе за школьною скамьею, и в продолжение этих 11-ти лет изучил языки: древнегреческий, латинский, итальянский, турецкий и сербский; достаточно познакомился с существовавшим в то время курсом наук: философиею Платона и Аристотеля, диалектикою и риторикою, метафизикою, эстетикою, историею, богословием и экзегетикою. 131 После такого образования, естественно, он мог возвыситься над клиром своей Церкви и обратить на себя общее внимание. Патриарх Мелетий с радостью принял своего питомца, возвратившегося из Падуанского университета. Радость его еще больше увеличилась, когда он увидел, что Кирилл своею жизнью и успехами оправдывал его надежды. 132 Почти целый год Лукарис оставался при Мелетие в Константинополе. В продолжение этого времени Патриарх достаточно узнал своего питомца и, нашедши его достойным священного сана, посвятил его сперва в иеромонаха, скоро потом в архимандрита, и назначил его начальником одного греческого монастыря в Крите. Решившись в самом начале своих забот о Кирилле – приготовить в нем достойного преемника себе, Мелетий думал, что еще не время было Кириллу начать жизнь оседлую и самостоятельную, а потому, для большего укрепления его ума и силы духа, он решился теперь послать его не за школьную скамью, а на профессорскую кафедру и, кроме того, не в школу теоретической науки, а в школу жизни. Мы разумеем пребывание Кирилла в юго-западной России. Восточпые патриархи, как единоверные с русскою Церковию и считавшие, ее своею дщерью, с самого начала ее существования находились в близких отношениях с нею. Сначала они посылали русской Церкви своих святителей; затем, когда русская Церковь созрела и стала представлять своих достойных святителей, – восточные патриархи утверждали этих святителей. Вместе с этим они заботились о благосостоянии Церкви русской: посылали своих ученых мужей для образования русских христиан, и защищали ее от врагов православия. Эта забота о благосостоянии русской Церкви побудила патриарха Мелетия послать в Россию своего ученого питомца Кирилла Лукариса с целью доставить пользу и русской Церкви и ему самому. Он был здесь ректором и учителем в Острожском училище и защитником православия на Брестском соборе во время польско-литовской унии. |
| 286 Трудно представить, сколь велика была радость народа при встрече архипастыря, уже преклонного летами, но еще бодрого духом. Всем известны были труды его на пользу церкви; многим была известна многотрудная жизнь, и все почти знали, что было причиною его бедствий. Патриарх Неофит спешил первый показать пример сыновней любви и уважения к мудрому святителю: он хотел сложить с себя звание патриарха и вручить пастырский жезл тому, кто с достоинством держал его доселе. Кирилл Лукарис сперва противился этому; но когда Неофит решительно объявил намерение оставить Константинополь и удалиться куда-нибудь в монастырь, – он должен был покориться определению собора и – вступить в последний раз на вселенский престол, в начале 1637 года. 287 Вот что пишет московскому государю Михаилу Феодоровичу Кирилл Лукарис о противнике своем Кирилле беррийском и о последнем восшествии своем на патриарший престол: «Чаю, учинилось ведомо великому твоему царствию, что некий митрополит веррийский Кирилл, незаконно домогаясь патриаршества, когда многолетний царь султан Мурат ехал на войну, с некоторыми из своих людей, на дороге подал ему челобитную и посулил пятнадцать тысяч рублей, чтобы его поставить в патриархи; султан повелел быть ему, а меня сослал в Родосский остров, и учинил сие тайно, – никто не ведал, ни архиереи, ни иереи, ни весь мир. Кирилл беззаконно сел на патриаршество, так что весь мир удивился. Усиливаясь выплатить то, что посулил и еще другие пятнадцать тысяч рублей, и, не имея тех денег, мучил он митрополитов и священников и всех церковников и, собрав вдвое против тех денег, что посулил, отдал бусурманам, чтобы его любили; начал он обольщать османов и православных христиан, чтобы его не называли беззаконником и не проклинали, а меня оглашали всячески, надеясь, что ему будут помощники, и объявят его патриархом законным. Злу не было конца, что архиереи и иереи и все православные христиане не могли долее терпеть, и били челом, плачущи, об его злодействах; тогда царь его отставил и хотел казнить, но по челобитью православных христиан не казнил, а лишь сослал, и меня пожаловал, по челобитью мирскому и митрополитов и священников, велел мне быть в Цареграде. |
|
|
