| отв. ред. В.В. Мильков Слово к читателю В Новгороде с первых лет его основания стала формироваться уникальная социокультурная среда, которая позволила городу впоследствии стать столицей славянского мира. Развитие книжности и летописания, просвещения и образования способствовали формированию культурной элиты новгородского общества, людей активного духовно-творческого потенциала, одним из которых был выдающийся ученый русского средневековья, богослов и математик, астроном и философ Кирик Новгородец. Идея создания сборника «Кирик Новгородец и древнерусская культура» появилась в 2010 г. во время проведения международной научной конференции «Новгородика – 2010. Вечевой Новгород», в рамках которой была организована секция «Наследие Кирика Новгородца», в связи с 900-летним юбилеем со дня его рождения. Работа секции вызвала большой интерес у участников конференции, научной общественности, преподавателей и студентов. Основная часть докладов была прочитана учеными Института философии Российской Академии Наук, с которым университет успешно сотрудничает в рамках выполнения совместных научных проектов и учебно-исследовательских программ. В итоге, было принято решение о продолжении совместной работы ученых университета и института по дальнейшему изучению творческого наследия Кирика Новгородца, который внес значительный вклад в становление и развитие науки и культуры эпохи Средневековья. Данный издательский проект – это результат совместной работы двух структур в рамках интеграции вузовской и академической науки. Сборник является единственным в своем роде комплексным исследованием, затрагивающим широкий спектр проблем, касающихся биографии и творческой деятельности Кирика. В своих статьях философы, лингвисты, математики с разных точек зрения рассматривают и оценивают сложные для понимания труды выдающегося ученого. В публикации новгородского историка Л.А. Секретарь на основе документальных источников раскрывается история Антониева монастыря XII века, в котором трудился в сане дьякона и доместика хора собора Рождества Богородицы Кирик. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИРИК (1110 - после 1158 (?)), иером. в новгородском Антония Римлянина в честь Рождества Пресвятой Богородицы мужском монастыре , древнерус. книжник, автор «Учения, имже ведати человеку числа всех лет» и «Вопрошания Кирика, иже воспроси епископа Нифонта и инех». В «Учении...» (1136 ) К. сообщил свой возраст - 26 лет и назвал себя «калугер Антонов Кирик, диакон, доместик церкви святыа Богородица» ( Мильков, Симонов. 2011. С. 324). В «Вопрошании...» К. предстает уже иеромонахом, жалуется на слабое здоровье. В 50-х гг. XII в. К., вероятно, еще был жив: до 1156 г. он предположительно вел архиепископскую летопись, в 1156-1158 гг. создал часть «Вопрошания...». Высказывалось мнение о том, что авторы «Учения...» и «Вопрошания...» - разные лица ( Goetz L. K. Kirchenrechtliche und kulturgeschichtliche Denkmäler Altrusslands nebst Geschichte des russischen Kirchenrechts. Stuttg., 1905. S. 176; Мурьянов. 1969/1970), но это вряд ли соответствует действительности. «Учение, имже ведати человеку числа всех лет» написано, как сказано в тексте, в Новгороде в 1136 г., между 19 июля (вокняжение Святослава (Николая) Ольговича ) и 1 сент. (наступление 15-го индикта). Этот небольшой трактат об исчислении времени - древнейшее сохранившееся рус. сочинение по математике, хронологии и пасхалистике. В рукописях «Учения...» пронумерованы 27 небольших разделов. В разделах 1-5 К. приводит число лет, месяцев, недель и дневных часов, прошедших от сотворения мира до 1136 г., и говорит о методике своих подсчетов. Далее К. излагает учение об индикте, круге солнца, круге луны, «веках» (тысячелетиях), «поновлениях» неба, земли, моря и воды (40-, 60-, 70- и 80-летних циклах), високосных годах, «большом круге» (532 года) (разделы 6-15), затем вновь говорит о числе месяцев (календарных и лунных), недель, дней и часов в году (разделы 16-19), о «дробных часах» (час делится на 5 «дробных часов», те на 5 «вторых дробных часов» и т. д., вплоть до «седьмых», что, возможно, имело смысл для описания муз. интервалов) (разделы 21-27). В конце «Учения...» приводится дата его написания (год, индикт, круг солнца и луны), даются пасхальные расчеты для 6644 (1136) г. и, наконец, К. сообщает краткие сведения о себе и о том, что в период написания этого текста в Византии правил имп. Иоанн II Комнин , в Новгороде - кн. Святослав Ольгович (указан его возраст) и архиеп. Нифонт. Завершается «Учение...» подсчетом числа лет, месяцев, дней и часов, прошедших с момента рождения К. |
| Р.А. Симонов (К 900-летию со дня рождения) В связи с 900-летием Кирика Новгородца (1110 – после 1156/1158) возникает необходимость дать хотя бы предварительную оценку его роли в культуре Руси, которая недостаточно оценена нашим обществом. Кирик был монахом Новгородского Антониева монастыря (в 1136 г. имел сан иеродиакона, в середине XII в. стал иеромонахом). По-видимому, он входил в состав приближенных новгородского архиепископа Нифонта, возможно, был библиотекарем (гипотеза Д. С. Лихачева 2 ). Среди принадлежащих/приписываемых Кирику произведений наиболее изучены календарно-математическое «Учение им же ведати человеку числа всех лет» (1136 г.) и богословское «Вопрошание» (40–50-е годы XII в.) 3 . Имя Кирика как древнерусского писателя и ученого получило известность в 20-х г. XIX в. В 1828 г. митрополитом Евгением (Болховитиновым) было издано «Учение» 4 . Сразу возникли трудности в его интерпретации в связи с тем, что типография не смогла однозначно передать огромные числа Кирика величиной до десятков миллионов, выраженные к тому же в громоздкой средневековой «буквенной нумерации». Это привело к удивительным последствиям. Некоторые читатели неверно заключили, что Кирик не умел правильно выражать и считать числа, с которыми работал. Так, в 1847 г. вышла работа П. В. Хавского 5 , в которой он «исправлял» Кирика, при этом повторяя: «Пособим Кирику считать». Тогда как «пособлять» надо было издателям, которые исказили текст Кирика, и самому П. В. Хавскому, который не удосужился проверить печатный текст по подлиннику «Учения» и не в состоянии был правильно его понять. Публикация П. В. Хавского порождала впечатление о наличии у Кирика вычислительных ошибок, каковых в действительности не было. Между прочим, в 1862 г. известный математик академик В. Я. Буняковский проанализировал отдельные результаты Кирика, отметив их правильность 6 . Приходится удивляться превратностям судьбы в отношении творчества Кирика. Во 2-й половине XIX – начале XX в. появляется интерес к нему у историков церкви («Вопрошание»), математиков и календареведов (хронологов) («Учение»). Если при этом «Вопрошание» изучалось сравнительно стандартно, то исследование «Учения» пошло «под откос». |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава V. Церковное управление и преимущества духовенства К оглавлению Русское церковное законодательство получило дальнейшее развитие 1) в ответах Новгородского епископа Нифонта и других духовных лиц на вопросы черноризца Кирика; 2) в постановлении Новгородского архиепископа Илии и 3) в уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича, данной Смоленской епископии. Иеромонах Кирик, живший в Новгороде, предлагал свои вопросы о предметах канонических разным духовным особам устно и, получая от них устные ответы, записывал все это. Вероятно, он записывал только для себя, но вскоре записки его внесены в Кормчую книгу и сделались руководством если не для всей Русской Церкви, то для Новгородской епархии . В записках Кирика три части. В первой, самой обширной, содержатся вопросы его и ответы на них преимущественно Нифонта, епископа Новгородского († 1156), и отчасти какого-то Клима, вероятно Климента Смолятича, тогдашнего митрополита Киевского, игумена Аркадия, бывшего преемником Нифонта на епископской кафедре, игуменьи неизвестного монастыря Марины и какого-то епископского чернца Луки—Евдокима; все эти вопросы и ответы изложены без всякого порядка и в большей части рукописей не разделены на главы . Во второй части помещены ответы неизвестного епископа Саввы в 24 главах, или правилах. В третьей — ответы Новгородского владыки Илии, преемника Аркадиева, в 28 правилах . Но, предлагая свои вопросы современным пастырям, Кирик несколько раз приводит правила и древних святых отцов, вошедшие в состав Кормчей, именно: Тимофея Александрийского, святого Василия Великого и святого Иоанна Постника, и тем показывает, что Кормчая книга тогда у нас употреблялась; ссылается также на правила наших древних пастырей — митрополита Георгия и преподобного Феодосия Печерского и еще на какие-то заповеди неизвестного происхождения, о которых Нифонт заметил, что их следовало бы сжечь . Немногие ответы, встречающиеся между ответами Нифонта, повторены в правилах Саввы и Илии, конечно потому, что повторены были Кириком самые вопросы. Принимая все эти ответы, данные разными лицами, но записанные одним, за одно целое, как внесены они были и в состав Кормчей, мы рассмотрим их вместе, совокупив однородные и расположив их для удобности обозрения в определенных главах. |
| Глава V. Церковное управление и преимущества духовенства Русское церковное законодательство получило дальнейшее развитие 1 .в ответах Новгородского епископа Нифонта и других духовных лиц на вопросы черноризца Кярика; 2 .в постановлении Новгородского архиепископа Илии и 3 .в уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича, данной Смоленской епископии. Иеромонах Кирик, живший в Новгороде, предлагал свои вопросы о предметах канонических разным духовным особам устно и, получая от них устные ответы, записывал все это. Вероятно, он записывал только для себя, но вскоре записки его внесены в Кормчую книгу и сделались руководством если не для всей Русской Церкви, то для Новгородской епархии 1922 . В записках Кирика три части. В первой, самой обширной, содержатся вопросы его и ответы на них преимущественно Нифонта, епископа Новгородского († 1156), и отчасти какого-то Клима, вероятно Климента Смолятича, тогдашнего митрополита Киевского, игумена Аркадия, бывшего преемником Нифонта на епископской кафедре, игуменьи неизвестного монастыря Марины и какого-то епископского чернца Луки – Евдокима; все эти вопросы и ответы изложены без всякого порядка и в большей части рукописей не разделены на главы 1923 . Во второй части помещены ответы неизвестного епископа Саввы в 24 Главах, или правилах. В третьей – ответы Новгородского владыки Илии, преемника Аркадиева, в 28 правилах 1924 . Но, предлагая свои вопросы современным пастырям, Кирик несколько раз приводит правила и древних святых отцов, вошедшие в состав Кормчей, именно: Тимофея Александрийского, святого Василия Великого и святого Иоанна Постника , и тем показывает, что Кормчая книга тогда у нас употреблялась; ссылается также на правила наших древних пастырей – митрополита Георгия и преподобного Феодосия Печерского и еще на какие-то заповеди неизвестного происхождения, о которых Нифонт заметил, что их следовало бы сжечь 1925 . Немногие ответы, встречающиеся между ответами Нифонта, повторены в правилах Саввы и Илии, конечно потому, что повторены были Кириком самые вопросы. Принимая все эти ответы, данные разными лицами, но записанные одним, за одно целое, как внесены они были и в состав Кормчей, мы рассмотрим их вместе, совокупив однородные и расположив их для удобности обозрения в определенных Главах. |
| П.И. Гайденко, Т.Ю. Фомина Изучение церковной иерархии Древней Руси является одним из актуальных направлений в современной историографии. Значительная часть исследований посвящена различным аспектам деятельности высших церковных иерархов – митрополитов и епископов. Определить статус представителей менее значимых ступеней церковной иерархии, а также выявить особенности церковной организации в Великом Новгороде середины XII в. позволяет текст «Вопрошания» иеромонаха Кирика, священников Саввы и Ильи. Ключевые слова: Киевская Русь, Русская православная церковь , церковная иерархия, «Вопрошание Кириково». Как заметил ещё Е. Е. Голубинский , история русской церкви подобно истории нашего отечества с древнейших времён традиционно рассматривается с позиции истории крупных иерархов и политических деятелей 1 . Вместе с этим прошлое русского христианства едва ли возможно и справедливо заключить в жизнеописания правящих архиереев, патриархов, князей и императоров. Активными участниками исторического процесса и его творцами являлись и менее значимые с административной точки зрения лица. При этом их вклад в становление российской государственности и русского православия нередко превосходил заслуги сильных этого мира. Преподобный Кирик Новгородец, несомненно, одна из наиболее ярких фигур русского Раннего Средневековья. Деятельности этой выдающейся личности и его трудам посвящено несколько специальных монографий и глав в различного рода исследованиях 2 , ряд сборников и целый комплекс статей 3 . Вместе с этим остаются неразрешёнными многие стороны деятельности этого новгородского подвижника. Одним из таких затруднений является определение того места, которое мог занимать Кирик в церковной иерархии Великого Новгорода. Казалось бы, задача эта не имеет научного и исторического смысла, поскольку о своём возрасте, диаконском сане, монашестве, должности и месте в иерархии вполне ясно и недвусмысленно сообщает сам автор в приписке к своему «Учению им же ведати человеку числа всех лет» 4 . Такие же указания можно найти и в «Вопрошании». Задаваемые Кириком вопросы 5 указывают на то, что к моменту составления этого сборника он был священником. |
| Кирик – вестник [греч.] – (Кириак) Соловецкий, больничный старец, прп.: Новг.; Солов. – Тарсийский, мч., младенец: Ил. 15 Кирилл – солнце [перс.] – Александрийский, патриарх: Ян. 18; Ин. 9 – Алфанов, Сокольницкий, Новгородский, прп.: М. 4 Новг. – Бастийский – см. Киприан Бастийский – Белоезерский, игумен: Ин. 9 Волог.; Костр.; Новг.; Радонеж. – Белый, Новоезерский (Новгородский), прп.: Костр.; Новг. – Борисоглебский, схим.: Ростов. – Вологодский, пустынник: Волог. – Гортинский, еп., сщмч.: Ил. 9; С. 6 – Зографский (Афонский), прмч.: Афон. – Иерусалимский, патриарх: Мр. 18 – Илиопольский, диакон, сщмч.: Мр. 29 – Катанский (Сицилийский), еп.: Мр. 21 – Новгородский, игумен: Новг. – Новоезерский (Новгородский), прп.: Ф. 4; Н. 7 Костр.; Новг. – Радонежский, схим., отец прп. Сергия Радонежского: Ян. 18; С. 28 Радонеж.; Ростов. – Ростовский, еп.: Ростов. – Ростовский, еп. (другой): Влад.; Ростов. – Севастийский, мч.: Мр. 9 – (Смирнов), Казанский, митрополит, сщмч.: Н. 7 Новомуч.; Петерб. – Туровский, еп.: Ап. 28 Белорус. – (Константин) Философ, Моравский, равноапостольный: Ф. 14; М. 11 Волын. – Челмогорский, прп., просветитель чуди: Д. 8 Карел.; Новг. Кирин – холм в Риме [лат.] – Бастийский – см. Киприан Бастийский – Римлянин, мч.: Ил. 6 – Римский, мч.: Ин. 7 Кирион Севастийский, мч.: Мр. 9 – жрец, депутат [лат.] Кифа, апостол от 70-ти, еп. Иконийский (Колофонский): Мр. 30; Д. 8 – камень [сир.] Клавдиан – Клавдиев [лат.] – Мелитинский, мч.: Н. 7 – Пергийский (Памфилийский), мч.: Ф. 3 Клавдий – Византийский, мч.: Ин. 3 – Киликийский, мч.: Окт. 29 – Коринфский, мч.: Ян. 31; Мр. 10 – Римский, комментарисий (смотритель темниц), мч.: Д. 18 – Римский, мч.: Ин. 7 – Римский, сановник, мч.: Ав. 11 – Римский, трибун, мч.: Мр. 19 – Севастийский, мч.: Мр. 9 Клеоник Амасийский, мч.: Мр. 3 – славный победитель [греч.] Клеопа, апостол от 70-ти, брат Иосифа Обручника, сщмч.: Ап. 70 — прехождение, обмен [евр.] Климент – милостивый [лат.] – Алфанов, Сокольницкий, Новгородский, прп.: М. 4 Новг. |
| Приложения 1. Свидетельства о существовании у нас славянской кормчей в домонгольской период Свидетельства эти троякого рода: 1) Свидетельства митрополитов Uoahha II и Никифора и епископа Смоленского Мануила, из которых первый в своих Ответах Иакову черноризцу, второй – в послании к Владимиру Мономаху , а третий – в грамоте об учреждении Смоленской епископии то ссылаются на некоторые правила, соборные и отеческие, то даже приводят их буквально. Но названные святители, как греки, могли пользоваться греческими правилами и переводить только те из них, какие находили нужными для своих славянских сочинений. 2) Свидетельства Новгородского епископа Нифонта и иеромонаха Кирика. Нифонт привел сполна два правила святого Василия Великого в своих ответах Кирику, а Кирик говорит о себе: «И прочтох ему (Нифонту) правило св. Тимофея». Это действительно показывает, что, по крайней, мере в Новгороде существовала и употреблялась при епископе Нифонте Книга правил на славянском языке, хотя нельзя сказать, заключала ли она в себе все церковные правила или только правила некоторых святых отцов. 3) Свидетельство новгородского монаха Зиновия. В своем сочинении против ереси Феодосия Косого Зиновий в главе 52-й говорит, что он видел Книгу правил древнего перевода, писанную еще при великом князе Ярославе и первом Новгородском епископе Иоакиме, и приводит из нее слова Символа веры Второго Вселенского Собора о Святом Духе, а в главе 56-й, сославшись на правила Собора Неокесарийского и VI Вселенского, замечает: «Правила, яже предложих ныне вам, имут оправдание истине, понеже писана книга «Правила» на кожах при Изяславе князе, Ярославли сыне, при внуке великаго Владимира, крестившаго Русскую землю» (Зинов. Истины показание. С. 955, 993. Казань, 1864 (284)). Но кроме того, что этот свидетель жил уже в XVI столетии, он не выразил ясно, почему он относил виденные им списки правил ко времени великого князя Ярослава и Изяслава, по своим ли только соображениям и догадкам или потому, что в самих списках с точностию означено было время их написания. Если только по соображениям, то не мог ли он обмануться и пергаменные списки Кормчей XIII или XIV в. признать за списки XI в.? И если у него под руками действительно находился список Кормчей времени еще Ярославова, то почему же не на этот древнейший список сослался наш автор в оправдание изложенных им правил, а уже на список времени Изяслава? Кажется, что один и тот же список, который в 52-й главе по догадке автор отнес ко времени Ярослава, в главе 56-й он отнес ко времени Изяслава. Наконец, из слов Зиновия не видно, все ли церковные правила заключались в виденных им древних списках или только некоторые. |
| Издаются вполне по той же пергаменной синод. Кормчей XIII в. 132, л. 518 сл.), по которой изданы были Калайдовичем, с значительными сокращениями, в Памят. Росс. Словесн. XII в. стр. 173–203. Варианты приведены из Кормчих: Троицк. Лавры 206(Ла) и 205(Лб) XVI в., Рум. Муз. 231 (Р), Московск. Государствен. Древлехранилища 10(Д)-XVI в. и Публичной Библиотеки (Л. f. Отд. II, 80)- XV b.(II). – Принадлежность «въпрошаний» временам епископствования Нифонта (1130–1156 г.) и не одному, а трем лицам (Кирику, Савве и Илье) допускается: 1) по смыслу надписания отдельных частей памятника. Если несомненно, что в надписании первой части: «Се есть въпрашание Кюриково» указано имя вопрошателя , а не лица, дававшего ответы , то нет никакого повода иначе понимать и дальнейшие надписания; «Савины главы» и в особенности: «Ильино въпрашание ». Епископа с именем Саввы, которому бы Кирик мог предлагать вопросы, до сих пор не найдено не только в Новгороде, но и в других русских епархиях, Илия же хотя и может быть признан за одно лицо с новгородским архиепископом этого имени, занимавшим кафедру 1163–1186 г., но в нашем памятнике он является еще таким же священнослужителем (духовником), каким был и Кирик; 2) В самом содержании вопросов и ответов находятся такие черты, которые невольно заставляют предполагать, с одной стороны, тождество лица «владыки», дающего ответы во всех трех частях памятника, с другой – различие лиц вопрошающих. «Владыка» первой части – бесспорно Нифонт – в своих ответах показывает близкое знакомство с обычаями Царяграда и всей земли греческой (гл. 10, 20 и др.); но то же видно и в ответах «владыки» второй части памятника – предполагаемого Савои (гл. 4). При Нифонте Кирик обращался с вопросами, между прочим к игумену Аркадию (гл. 43), который был потом преемником Нифонта на кафедре (1156–1163); но тот же Аркадий представляется «молвящим» и в третьей части памятника, т.е. при своем преемнике Илье (гл. 23)! Различие же лиц вопрошающих видно из того, что в первой части вопрошатель (Кирик) является монахом, только не принявшим еще схимы (гл. 68), а во второй (в Савиных главах) – женатым священником (гл. 4). – Для удобства пользования памятником, мы разделили Кириковы вопросы на главы (числом 101), подобно тому, как в самом подлиннике разделены «Савины главы» (24) и «Ильино въпрошание» (28). Се Есть вопрашание Кириково, еже вопраша Епископа новгородского 242 Нифонта и иных |
| Я.Н. Щапов Открытие в Новгороде берестяных грамот археологической экспедицией под руководством А. В. Арциховского и последовавшие затем находки грамот в других городах – большой успех советской археологической науки. Исследователи получили новый вид исторических источников, вышедших из рук тех людей, которые меньше всего могли рассчитывать сохранить свои записи для истории, и относящихся ко времени, от которого меньше всего дошло до нас письменных памятников. Новгородское открытие заставило пересмотреть наши представления об образованности населения в древней Руси, убедиться в распространении грамотности среди трудящегося населения (включая и женщин) в .древнем Новгороде. Распространению грамотности и светской бытовой письменности в древнем Новгороде способствовало обилие дешевого писчего материала – бересты. До 1951 г. историки только могли предполагать существование такого вида документов, как грамоты на бересте. Так, А. И. Соболевский считал вероятным, что «береста употреблялась в Московской Руси для черновиков и писем и в XV–XVI вв., но никаких следов ее употребления за это время у нас нет» Известны слова Иосифа Волоцкого о том, что в обители Сергия Радонежского «и самые книги не на хартиях писаху, но на берестех» Однако эти книги на бересте до нас не дошли, а сохранившиеся берестяные книги XVII–XIX вв. писаны чернилами. Казалось бы, до нас не дошло свидетельств современников новгородских берестяных грамот об их существовании. Однако такие свидетельства, по нашему мнению, есть, и одному из них посвящено настоящее сообщение. Ряд древнерусских рукописей XIII–XVI вв., главным образом новгородского происхождения, сохранил чрезвычайно интересную запись беседы новгородского священника середины XII в. Кирика с его непосредственным начальником главой новгородской церкви епископом Нифонтом. В древнерусской литературе, как и в литературе европейского средневековья вообще, были распространены такого рода беседы с вопросами, относительно тех или иных сторон практической деятельности священника и ответами-разъяснениями авторитетного лица. «Вопрошание» Кирика и его коллег Саввы и Ильи выделяются из этого круга, может быть, только своим непосредственным характером, отражением сочной новгородской жизни XII в., что заставило первого публикатора этого памятника заменить ряд вопросов Кирика и ответов Нифонта многоточием Исследователи уже давно отметили, что Кирик – незаурядный поп. Он был монастырским библиотекарем и регентом хора, известны его математические и хронологические опыты, отразившиеся в летописных памятниках и в отдельном сочинении «Учение, им же ведати человеку число всех лет» «Вопрошание» показывает его ревностным служителем церкви, опекуном своей паствы, не утратившей еще многих языческих привычек, строго следящим за выполнением всех правил не только своими духовными детьми, но и самим собой. |
|
|
